Процесс восстановления британской экономики набирает темп, но до полной мощности ему еще очень далеко.
Кризис, зародившийся начался на заморских рынках ипотечного кредитования в Калифорнии, Флориде и Неваде, причинил Великобритании больше вреда, чем Америке. Первым рухнул именно британский банк, он же оказался самым крупным. Всего через 18 месяцев, начиная с конца 2008 года, ВВП упал на 7.2%, глубже, чем в период депрессии 1930-х годов. Безработица начала неумолимо расти вместе с масштабами выплачиваемых пособий, что привело к увеличению дефицита бюджета: к 2010 году Великобритания обошла все остальные страны Большой двадцатки по этому показателю. Учитывая этот длинный список неприятностей, неожиданно стабильный рост британской экономики выглядит подозрительно. На самом деле, Туманному Альбиону даже удалось обогнать другие развитые страны. Невероятно, но факт.

Общий показатель - рост ВВП - выглядит прекрасно. В годовом исчислении экономика страны выросла на 3.2%, остальным странам Большой семерки о таком остается только мечтать. Численность трудоустроенного населения приблизилась к 30 млн. - это почти исторический максимум.

Налоговые поступления растут, помогая скорректировать дефицит. Расходы сокращаются, потому что меньше людей подают заявки на получение пособий по безработице - ключевой показатель заявок на пособия снизился на 300 тыс. по сравнению с пиковыми значениями. Не удивительно, что Джордж Осборн, выступая 5 декабря, сообщил по повышении экономических прогнозов.

Но тех, кто надеется на снижение налогов или всплеск инвестиционной активности, ждет жестокое разочарование. Г-н Осборн еще не наигрался с фискальным ужесточением; если экономика не ускорится, Британию ждет еще пять лет сокращения расходов и прочих прелестей «затягивания фискальных поясов». Политика консолидации урезает государственные расходы, поэтому стране нужно искать другие надежные источники спроса.

К счастью, большой сектор экономики очень неплохо себя чувствует. Расходы домохозяйств, отвечающие за 62% от ВВП, устойчиво растут: сейчас они всего на 2% ниже докризисных максимумов. Сектор услуг - крупнейший сегмент британской экономики - теперь отвечает за 80% всего объема производства. Финансы и страхование по-прежнему в упадке, но транспорт, недвижимость и здравоохранение на подъеме.

И все же процесс восстановления вызывает немало вопросов, потому что остальные источники спроса очень слабы. По официальным данным, опубликованным 27 ноября, объем экспорта в последнем квартале сократился на 3 млрд. ф.ст. Индустрия услуг сильна на внутреннем рынке, но за границей дела идут гораздо хуже: экспорт в реальном выражении не растет с 2008 года.

Экспорт товаров растет, но общий показатель на уровне всего +5% сильно разочаровывает, учитывая девальвацию фунта на 25%. Объем инвестиций вырос всего на 1.4%, и он по-прежнему на 25% ниже пиковых значений. Но даже этот незначительный рост стал возможным только благодаря увеличению деловых запасов. Конечно, хорошо, что склады британских компаний полны, но это совсем не те инвестиции, которые нужны для генерирования роста сейчас и в будущем.

Отсутствие инвестиций и охлаждение экспортного сектора способны выбить почву из-под ног британской экономики. Экспортеры в стране отличаются гораздо более высокой производительностью, чем их коллеги, не ведущие внешнеэкономическую деятельность. Учитывая то, что экспортный сектор растет медленнее внутреннего потребления, можно сделать вывод, что экономика разворачивается внутрь и теряет эффективность.

Низкие инвестиции говорят о том, что британские работники прозябают в старых офисах с проржавевшими коммуникациями и медленными компьютерами. В Америке производительность выросла на 8% после окончания кризиса, а в Британии - всего на 5%. Зарплаты растут медленно, в том числе и из-за снижения производительности труда.

Цены с начала 2008 года выросли на 20%, а это значит, что средний размер оплаты труда в реальном выражении вернулся к уровням 2003 года. Кризис словно вычеркнул из жизни страны годы пузыря, и проблема не только низко оплачиваемой пост-индустриальной Англии. Хуже всего пришлось тем, кто работает на полставки, но все остальные также почувствовали на себе сокращение зарплаты в реальном выражении. Оно коснулось всех графств, городов и секторов экономики.

Учитывая снижение производительности и оплаты труда, восстановление британской экономики выглядит не таким уж стабильно-надежным. Зарплаты не растут, чего не скажешь о процентах по ипотеке и кредитам. Норма сбережений в секторе домохозяйств росла в течение финансового кризиса, поскольку британцы пытались сократить свои долги; но теперь она снова упала ниже исторических средних значений. Прославленное внутреннее потребление держится на долгах, а это значит, что Британия возвращается к старой докризисной модели роста. Для Джорджа Осборна низкие зарплаты - тоже не слишком хорошая новость. Даже если экономика не вернется в состояние рецессии, низкооплачиваемое восстановление может нанести непопровимый вред его политической карьере.

Согласно последним опросам, избиратели по-прежнему винят Лейбористов в экономических бедах, обрушившихся на их голову, но, в то же время, они ждут от оппозиции более решительных мер, направленных на повышение темпов роста заработных плат, сдерживания цен на энергоносители и продвижения программ «доступное жилье». Осборну придется срочно что-то предпринимать по всем этим направлениям. Ему нужны новаторские решения, способные поддержать инвестиции и экспорт, не увеличивая дефициты. Он заработал репутацию, благодаря хорошо спланированному циклу фискальной консолидации. Теперь самое время показать себя с другой стороны.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Economist

Четырнадцатого ноября McKinsey Global Institute опубликовал отчет, оценивающий характер распределения последствий нетрадиционной монетарной политики. Неожиданное сокращение процентной ставки Европейского центрального банка в прошлый четверг является самым последним доказательством того, что затяжной период монетарных политик, направленных на чрезмерное ослабление, уверенно продолжается. С начала кризиса в 2007 году четыре Центробанка - США, Великобритании, Еврозоны и Японии - влили в свои экономики 4.7 трлн. долларов, подтолкнув процентные ставки к чрезвычайно низким уровням. Согласно общему мнению, эти действия привели к росту ВВП на 1%-3% и предотвратили катастрофический крах мировой финансовой системы. Для того чтобы понять, какое влияние окажут будущие действия Центробанка, необходимо понять на микроуровне, как эти действия стимулировали ВВП.

Наш вклад в это продолжающееся обсуждение предполагает, что росту могло способствовать нечто, отличное от классических каналов стимулирования – корпоративного инвестирования или потребительских расходов. Напротив, оказывается, что самое очевидное влияние на ультранизкие процентные ставки оказало создание условий для государственных расходов и, возможно, стимулирование жилищного строительства.

Нефинансовые компании в США, Великобритании и Еврозоне получили огромную выгоду от низких процентных ставок и сэкономили на стоимости обслуживания долга 710 млрд. долларов в период с 2007 по 2012 год. Тем не менее, эти компании не снизили минимальную ставку доходности, которую они используют для доступа к потенциальным инвестиционным проектам. Теоретически, дополнительная ликвидность должна также облегчать процесс корпоративного кредитования. Однако некоторым предприятиям непросто получить кредит.

Многие малые предприятия в США и Европе — и некоторые более крупные предприятия в периферийных странах Еврозоны — не могут получить доступ к более дешевым кредитам, поскольку для финансирования им необходимы банковские займы.В результате, в эти предприятия перестали инвестировать. В США уровень чистого частного инвестирования в нежилые дома и сооружения упал на 80% от процентной доли ВВП в период с 2007 по 2009 год. Несмотря на то, что этот уровень с тех пор восстановился, производственные инвестиции в США продолжают держаться на минимальном от ВВП уровне, по крайней мере, с 1947 года. Уровень инвестирования в Европе держится на аналогично слабом уровне.

Еще один вариант того, как ультранизкие процентные ставки могли стимулировать ВВП, связан с потребительскими расходами. Но домохозяйства в США, Великобритании и Еврозоне совместно потеряли 630 млрд. долларов из-за низких процентных ставок, поскольку более низкие проценты, заработанные по депозитам и инвестициям с фиксированным доходом, перевесили более низкие проценты по погашению долга. Более молодые домохозяйства, которые являлись фактическими дебиторами, заработали, а более старые домохозяйства, фактические вкладчики, понесли потери.

Рост цен на активы, вызванный QE, потенциально мог нейтрализовать это влияние на доход от процентов для домохозяйств. Но ситуация с ценами на активы не так проста, как многие предполагали. Цены на облигации заметно выросли. Но мы почти не видим доказательств того, что QE стимулировало рынки акций. Несмотря на то, что цены на акции растут и падают в ответ на заявления Центробанка о программах QE, эти изменения цен угаснут в ближайшие недели. Соотношения курса акций к доходу и соотношения цены к балансовой стоимости держатся ниже долгосрочных средних уровней. Вероятно, инвестор с рациональными ожиданиями уже заложил будущее повышение процентных ставок в их стоимость.

Цены на недвижимость могли вырасти в связи с низкими процентными ставками, что особенно заметно в Великобритании, и не так видно в США, которые по-прежнему испытывают трудности, вызванные избыточным предложением на рынке жилья. Даже если рост цен на жилье спровоцирован QE, следует скептически отнестись к мнению о том, что оно привело к дополнительному потреблению, учитывая, что цены на жилье в США по-прежнему держатся ниже своего максимума. Кроме того, более жесткие стандарты кредитования усложнили процесс кредитования под более высокую стоимость жилья. Таким образом, неизвестно, способствовало ли QE личному потреблению. На самом деле, в США уровень личных сбережений держится вблизи 5%, что намного выше докризисного уровня.

Таким образом, что оказало позитивное влияние на рост в развитых экономиках, если это не производственные инвестиции и не расходы домохозяйств? Один из вариантов - подъем в секторе жилищного строительства. Число новых жилищных строительств США растет с самой низкой точки падения, и, вероятно, восстановление жилищного сектора происходило бы медленнее без ультранизких процентных ставок. Однако самое очевидное влияние низкие процентные ставки оказали на государственные расходы. К концу 2012 года правительства США, Великобритании и Еврозоны в совокупности заработали около 1.4 трлн. долларов по сравнению с 2007 годом, благодаря более низким процентным выплатам по своим долгам. Львиная доля этой суммы — 900 млрд. долларов или сумма, почти эквивалентная годовому федеральному дефициту в разгар кризиса — досталась американскому правительству.

Правительство Великобритании получило 120 млрд. долларов, а правительства Еврозоны в целом - 360 млрд. долларов. Кроме того, эти правительства извлекли выгоду из прибыли, полученной от увеличения бухгалтерских балансов Центробанков, в размере примерно 145 млрд. долларов для США, 50 млрд. долларов для Великобритании и 5 млрд. долларов для Еврозоны. Такая непредвиденная прибыль позволила правительствам увеличить расходы (или сократить займы). Жесткие меры были бы строже без QE и ультранизких процентных ставок.

Взгляд на характер распределения влияния QE проливает свет на риски, с которыми мы можем столкнуться в будущем, если и когда этим политикам придет конец. Согласно нашим подсчетам, правительства могут столкнуться с повышением стоимости обслуживания долга на 20%, если процентные ставки вырастут до уровней 2007 года, а они и тогда были невысоки. Что касается США, то это добавит к процентным выплатам по долгу 75 млрд. долларов в годовом исчислении. Вкладчики домохозяйств могут от этого выиграть, однако восстановление жилищного сектора может пострадать. Финансовый кризис 2007/08 года вынудил крупнейшие Центробанки мира прибегнуть к беспрецедентному набору мер. Безусловно, эти политики предотвратили более страшную катастрофу, однако они также создали неизвестную условия процентных ставок. Возвращение к норме может оказаться непростым.

Ричард Доббс и Сьюзан Лунд
Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Economist

"Не говорите о войне" - крылатая фраза, вылетевшая с одной из сцен любимейшего британского комедийного сериала "Башни Фолти". Джон Клиз играет эксцентричного владельца небольшого отеля в провинциальном городке, который все время провоцирует конфликты своими бесконечными и бестактными разговорами о войне в присутствии постояльцев из Германии. Сегодня в Брюсселе по отношению к немцам популярна фраза "Не говорите о профиците". Все это было бы смешно, если бы немецкая озабоченность конкурентоспособностью не влекла за собой тяжкие последствия. Для Германии мерилом экономического благополучия является процветание экспортного сектора. В этом есть доля истины. Во многом, именно потеря экспортной конкурентоспособности южных стран навлекла на Еврозону такие беды.

Однако крупный и устойчивый профицит торгового баланса (или баланса текущего счета, который включает в себя иностранный доход) может быть симптомом серьезных перекосов в экономике. Если бы крупные профициты гарантировали живость и здоровье экономики, то в Японии не было бы никаких потерянных десятилетий.

В составе валютного союза проблемные экономики не могут прибегнуть к девальвации, чтобы вернуть себе конкурентоспособность, или ослабить монетарную политику, чтобы стимулировать экономику. Вместо этого им приходится проходить болезненные процедуры сокращения зарплат и цен относительно других стран. Такую "внутреннюю девальвацию" можно проводить только постепенно, сдерживая рост заработной платы, как это делала Германия до кризиса; но сегодня этот процесс сопровождается резким сокращением и глубокой рецессией.

Между тем, профицитные страны, в том числе Германия, Голландия и Австрия, наслаждаются искусственно низким валютным курсом. Если бы в Германии сейчас была марка, она непременно бы выросла. Многие призывают Германию стимулировать экономику, чтобы помочь менее удачливым партнерам по валютному союзу. Министерство финансов США 30 октября опубликовало отчет о валютных манипуляциях, в котором оно в неожиданно резких выражениях раскритиковало экспортно-ориентированную модель роста Германии, назвав ее причиной вялого восстановления экономики Еврозоны.

Но в условиях открытой торговой модели отношения между профицитом одной страны и дефицитом другой страны слишком сложны. Если стимулировать спрос в Германии, никто не гарантирует, что страна будет потреблять больше товаров и услуг из стран Средиземноморья, а не из Америки, Китая или Восточной Европы. Но, по словам еврократов, косвенно, европейские страны все равно ощутили бы на себе положительный эффект. Покупая импортные товары, немцы остановили бы рост евро - сильная валюта мешает южанам перебалансировать свои экономики.

Новые более жесткие правила "экономического руководства" в Еврозоне перекошены в одну сторону. В рамках так называемой процедуры устранения макроэкономических дисбалансов, страна с дефицитом текущего счета выше 4% от ВВП получает предупреждение от Еврокомиссии, которая, возможно, проведет "глубокий анализ" и выдаст рекомендации, а то и санкции наложит. Но профицит в стране может вырасти больше 6% от ВВП и только тогда европейские технократы соизволят обратить на него внимание. Германии удалось легко отделаться, потому что профицит в стране (среднее значение за три года) чуть-чуть не дотянул до критической отметки, кроме того, ожидалось, что он начнет сокращаться.

Но сейчас бюро статистики пересмотрело этот показатель до 6.1% от ВВП, при этом он продолжил расти и в 2012 году составил 7%. Так осмелится ли ЕС упомянуть запретное слово "профицит"? Мы узнаем об этом позднее в этом месяце, когда комиссия опубликует свои последние прогнозы и начнет "Европейский семестр", годовой цикл экономических и бюджетных оценок, в конечном счете, комиссия всем выдаст рекомендации. Указки Брюсселя уже раздражают Францию, которая требует, чтобы комиссия перестала "диктовать ей, что делать". Но Франция не добилась почти никаких успехов в реформировании пенсионной системы и рынка труда, поэтому ее ждет новая критика. Минфин США показал дорожку, осмелится ли Комиссия пойти по ней и доказать свою независимость?

Германия утверждает, что в последнее время зарплаты рабочих выросли, а экономика развивается не только за счет экспорта, но и благодаря внутреннему спросу. Кризисные страны исправляют свои недостатки, и Еврозона постепенно восстанавливается. Но сам валютный союз не стал от этого менее дефективным. Процесс восстановления идет слишком медленно, а основное бремя корректировок по-прежнему падает на плечи дефицитных стран.

Возьмем, к примеру, Ирландию: текущий счет вернулся в профицитную зону, и она надеется полностью вернуться на рынки капитала следующем году, когда закончится срок действия программы помощи. Но если страна что и экспортирует, так это выпускников ВУЗов. В странах Средиземноморья безработица среди молодежи также высока. МВФ в своем последнем Глобальном экономическом отчете говорит о том, что сокращение дефицитов текущих счетов в кризисных странах связано в первую очередь с циклическими факторами, то есть, с рецессией и сокращением импорта. Процесс внутренней девальвации еще далек от завершения. Иными словами, посыл для Германии таков: чтобы помочь слабым странам валютного союза, нужно повысить внутренний спрос.

Но в Берлине такие призывы вызывают скрежет зубов. Германия торгует не только со странами Еврозоны, утверждают чиновники, а мире с высокой конкуренцией. Южной Европе лучше оставить попытки восстановиться за чужой счет. На самом деле, немцы уверены, что южане не слишком-то стараются. Они хотят ввести "договоры" о реформах между правительствами и комиссией. Идея не пользуется популярностью. Страны-должники интересуются только размером трансферов; страны-кредиторы фокусируются на безоговорочном принятии условий и обязательств. Немецкие чиновники презрительно заявляют, что только 10% рекомендаций, выданных комиссией, воплощены в жизнь.

Но обвинения могут вернуться камнем в огород самой Германии. Комиссия долгое время помалкивала о немецком профиците. Но еврократы утверждают, что немцы не удосужились выполнить те немногие полученные рекомендации, например, касающиеся либерализации сферы услуг и строительства. Кроме того, страна могла бы больше инвестировать в образование и инфраструктуру, а также обеспечить уход за детьми для работающих женщин. Германия могла бы показать пример для всей Европы, ведь сектор услуг составляет львиную долю ВВП ЕС, но при этом он из рук вон плохо интегрирован с единым рынком. Выиграли бы все. Открыв сектор услуг, Германия стимулировала бы спрос, страны Южной Европы повысили бы конкурентоспособность, даже у Великобритании появился бы повод остаться в ЕС.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Economist

Тут дело не только в Детройте. Американским городам и штатам нужно меньше обещать, иначе жди беды.
Финансовые проблемы начались в Греции три года назад, не успели мы толком опомниться, а они уже расползлись по всей Европе и вышли на мировой уровень. Многие обозреватели серьезно озадачены. Как такая маленькая страна могла повергнуть в кризис весь континент? Греков принято считать эдакими лентяями и неплательщиками налогов, привыкшими жить в кредит. Между тем, португальцы, итальянсц и испанцы настаивают на том, что их финансовое положение был устойчивым. Немцы недоумевают, как они вообще попали в эту компанию. Как бы там ни было греческий кризис оказался в высшей степени заразным, а европейской экономике еще только предстоит долгий путь восстановления.

Америка сейчас, кажется, пребывает на такой же стадии отрицания проблемы в отношении банкротства Детройта. Многие искренне верят в то, что Мотаун - это исключительный случай, и других его печальный опыт совсем не касается. Город, который некогда считался четвертым по численности населения, разбогател за счет одной единственной отрасли. Раньше ведь почти все автомобили на американских дорогах производились "святой троицей" General Motors, Ford и Chrysler. Теперь же они вынуждены конкурировать с иностранными марками, поэтому их продажи на родной земле резко сократились. С 1950 года численность населения в Детройте сократилась на 60%. Уровень преступности в одиннадцать раз выше общенационального показателя.

Бывший мэр сидит в тюрьме. Пустующие дома оккупировали грызуны, кустарник и сорняки. Кредиты были получены в те времена, когда Детройт был большим и богатым, а выплачивать их приходится сейчас, когда он маленький и бедный. Другим городам и штатам есть о чем подумать, и вовсе не потому, что в следующем году их ждет та же участь; случившееся с городом - это сигнал тревоги, предупреждающий нас о состоянии финансов в США. Да, некоторые проблемы Детройта уникальны, но ключевая характерна для многих регионов. Правительства многих городов и штатов в Америке наделали невыполнимых обещаний по пенсиям и медицинскому обеспечению. Детройт - наглядный пример того, что может случиться, если руководство слишком долго откладывет реформы в государственном секторе.

Городской блюз

Почти половина обязательств Детройта связана с обещаниями высокой пенсии и медицинской страховки для работников штата. Американские штаты и города, как правило, предлагают своим сотрудникам пенсионные планы с фиксированными выплатами, основанные на количестве отработанных лет и последней зарплате. Предполагается, что эти затраты покроются за счет средств, специально отложенных на эти нужды. Однако по собственным оценам штатов, их пенсионные обещания профинансированы лишь на 73%. Это плохо уже само по себе, но штаты при этом еще применяют оптимистичную ставку дисконтирования в отношении своих обязательства, поэтому они выглядят меньше, чем есть на самом деле. Если применить более реалистичный подход, процент финансирования скатится до 48% - ужасающая ситуация. А во многих штатах дела и того хуже.

Дыра в пенсионном бюджете Иллинойса достигает примерно 241% ежегодных налоговых поступлений штата: в Коннектикуте - 190%; в Кентуки - 141%; в Нтю Джерси 137%. По последним оценкам, общий дефицит пенсионного финансирования в стране составляет 2.7 трлн. долларов, или 17% от ВВП. Но и этот показатель не до конца точен, ибо о не учитывает нехватку финансирования в отношении городов, а также медицинские страховки, обещанные правительством своим ушедщим на пенсию работникам. В случае с Детройтом, на медицинское обеспечение нехватает даже больше денег, чем а пенсии (5.7 млрд. долларов против 3.5 млрд. долларов соответственно).

Отчасти, мы имеем дело с печальными последствиями радостного тренда. Американцы стали жить дольше, даже в Детройте, поэтому обязательства перед пенсионерами обходятся стране дороже. Но у этой проблемы есть и политическая подоплека. Губернаторы и мэры всегда предлагали государственным служащим щедрые пенсии, покупая таким образом их голоса, и перекладывая ответственность за свой атракцион неслыханной щедрости будущим поколениям. Кроме того, они допустили ряд некрасивых злоупотреблений.

Некоторых бюрократов повышают в должности прямо перед пенсией, или позволяют им работать сверхурочно, чтобы увеличить последнюю зарплату и, соответственно, будущую пенсию. Или же профсоюзы выторговывают поправку на уровень жизни, значительно выше текущей инфляции. Надзорный орган в Род-Айленде подсчитал, что местный начальних пожарной охраны после выхода на пенсию будет обходиться городу в 800 тыс. долларов в год, если проживет, скажем, до 100 лет. Более 20 тыс. госслужащих Калифорнии пенсионного возраста получают пенсии более 100 тыс.

Деньги (вот, что мне нужно)

Чтобы разгрести завалы на местном уровне и на уровне штатов, потребуется время. Везде свои нюансы и свои обстоятельства, но хорошо бы начать с искоренения бухгалтерских уловок и манипуляций. Политики смогут убедить пенсионеров в необходимости и оправданности жертвы, только озвучив реальные масштабы бедствия. Гос.служащие могут выходить на пенсию позже. Штатам стоит ускорить процесс перехода на пенсионные планы с фиксированными взносами, в рамках которых пенсия зависит от размера отчислений. (В частном секторе это уже давно считается нормой).

Уже начисленные пособия нужно выплатить, но будущие начисления следует сократить везде, где это допустимо законом. Чем раньше осознать проблему, тем проще ее устранить. Небраска перестала выплачивать пенсию по последней зарплате людям, поступившим на службу в 1967 и последующих годах, и сейчас очень неплохо себя чувствует. И все же, рано или поздно, часть этих проблем дойдет до Вашингтона. В Детройте судья недавно вынес решение о том, что федеральный закон о банкротстве имеет преимущественную силу над законом штата, поэтому снизить пенсии невозможно. Но этот вопрос будет подниматься снова и снова до тех пор, пока не дойдет до Верховного суда.

Многим штатам и городам вроде Детройта придется нарушить некоторые обещания - и тут ничего не поделать. Но правительству штата или даже федеральному правительству, вероятно, придется помочь городу, учитывая масштабы его дефицитов и долгов. Налогоплательщики не должны расплачиваться за грехи расточительных правительств, или инвесторов, которые знали, на что шли. Но они должны помочь пенсионерам, оставшимся у разбитого корыта не по своей вине. Некоторые муниципальные чиновники не попадают под действие федеральной системы социальной защиты. Они получаю только пенсию, обещанную работодателем. Если же работодатель не сдержит обещания, необходимо гарантировать им хотя бы базовую пенсию.

Американцы, проживающие в "благоразумных" штатах будут недовольны тем, что их налоги утекают в Детройт и другие кризисные области ничуть не меньше немцев, негодующих по поводу помощи Южной Европе. Но дело в ом, что весь государственный сектор Америки по-прежнему живет в каком-то придуманном розовом мире. Дядя Сэм предлагает множество "пособий", но не имеет ни малейшего понятия о том, где брать деньги на их выплату. Барак Обама, вероятно, повторит судьбу Джорджа Буша, президента, который ничего не сделал для решения этой проблемы; а Республиканцы в Конгрессе наивно полагают, что смогут свести дебет с кредитом, не поднимая налоги. Правительство тратит на здравоохранение больше других развитых стран, но все равно не способно охватить всех нуждающихся. Динамичный частный сектор страны несет на своих плечах это громоздкое неповоротливое чудовище. И Детройт это лишь симптом болезни.

По материалам The Economist

Вступление Хорватии в Европейский Союз дает надежду остальным.
Среди всех ужасов югославских войн, cамым страшным стало, пожалуй, варварское разрушение хорватского городка Вуковара сербской артиллерией и изгнание или резня большей части его жителей в 1991 году. Европа не могла остановить массовые убийства, несмотря на тщеславное заявление Жака Пооса, занимавшего в то время пост министра иностранных дел Люксембурга, о том, что "пробил час Европы". В итоге, войны прекратились только благодаря военным и дипломатическим действиям, инициатором которых выступила Америка.

С тех пор многие, но не все, бывшие жители вернулись в Вуковар. Большинство зданий восстановили, и только яма на месте водонапорной башни служит воспоминанием. Сейчас мешки с песком используются только для того, чтобы удерживать воды поднявшегося Дуная. И час Хорватии настал: первого июля она стала 28 членом Европейского Союза.

Возможно, этот час близится и для остальных западных Балкан. Сербия и Косово достигли соглашения в вопросе статуса сербского меньшинства на территории самопровозглашенной страны, а Сербии было дано твердое обещание о том, что разговоры о членстве начнутся к следующему январю. В качестве первого шага Косово начнет переговоры по "соглашению о стабилизации и ассоциации". "Ого!", - восклицает европейский комиссар по вопросам расширения, Штефан Фюле. "Кто бы мог подумать, что такое возможно?"

Вуковар не разделяет этой эйфории. Членство предполагает определенную защиту: Хорватия теперь представляется частью Европы, тогда как на дальнем берегу Дуная Сербия остается на Балканах. Однако вокруг этого изменения витает дурное предчувствие и даже подозрение. Получив независимость от столетий правления Беч (сербско-хорватское название Вены), Будапешта и Белграда, националисты не хотят держать ответ перед Брюсселем.

Еще большее беспокойство вызывают последствия потери доступа к свободному рынку Балкан и появления конкуренции со стороны более сильных европейских стран для страны, чей ВВП практически не вырос с 2009 года. Хорватам суждено стать барменами и горничными для немецких туристов на побережье Далмации? Во времена Югославии Вуковар был экономическим центром между Загребом и Белградом.

Теперь он находится на границе независимой Хорватии. Многие заводы - производители шин, обуви и текстиля - так и не оправились от войны. Для преуспевающего Загреба свободное перемещение в пределах ЕС облегчит проживание и работу в Лондоне или Берлине. Для людей из Вуковара новая граница ЕС усложняет покупку дешевой еды в Сербии и Боснии. На сегодняшний день Вуковару приходится спекулировать собственной трагедией. Речные катера приглашают иностранных пенсионеров попробовать военный туризм.

Европейский проект строился на идее послевоенного примирения Франции и Германии. Однако само понятие примирения Хорватии и Сербии по-прежнему кажется чужеродной; отсутствие насилия среди соседей - уже лучше не бывает. Город, который насчитывает примерно 20 этнических групп, Вуковар - то место, куда вернулись родственники жертв, а родственники преступников его никогда и не покидали. Беседы с хорватами, которые жили во время осады, прерываются продолжительным молчанием и иногда слезами. Поговорите о войне с сербами, и они начнут хвастать тем, кто и что сделал. За пределами города находится кладбище с рядами могил жертв. На каких-то можно увидеть имена, на других нет, третьи и вовсе еще не закопаны - ждут пропавших (считающихся погибшими), чьи тела еще могут найти. В апреле Сербия помогла найти новые массовые захоронения поблизости.

Политика идентичности становится все жестче. Согласно переписи населения 2011 года, сербы составили более трети населения Вуковара - это законодательно установленное пороговое значение, которое позволяет требовать, чтобы названия улиц и официальная переписка были написаны также и на кириллице. Для ярых противников это оскорбление памяти жертв. Для остальных это угроза для средств к существованию молодых хорватов, которые больше не учат кириллицу в школе и могут быть уволены с государственных должностей. Лучше не становится, когда фразу президента Сербии, Томислава Николича, о том, что "Вуковар был сербским городом", цитируют, хотя он это отрицает.

Самый известный символ осады - это больница, пациенты и персонал которой набились битком в подвал практически без воды или медикаментов и провели там несколько месяцев, чтобы спастись от бомбардировки. В настоящее время восстановленное здание сияет белым цветом. Когда в 1991 году Вуковар пал, вооруженные силы Сербии вывели из больницы и расстреляли 200 пациентов. Весна Босанац, попавшая в плен директор больницы, снова вернулась к своим обязанностям.

Она подытоживает противоречивые эмоции: быть частью Европы - это не привилегия, а право, в котором слишком долго отказывали; условия, поставленные Хорватии, обескураживали, если сравнивать их с мягкими условиями для Румынии и Болгарии; но, в конечном счете, для Хорватии так лучше. Коррупция достигла расцвета после десятилетий коммунизма, военной экономики и процесса приватизации, от которых выиграли политические друзья правительства. Новой Хорватии придется научиться жить по "европейским правилам". Сербии тоже стоит это сделать, пусть на это уйдут десятилетия. Была ли она в Сербии, в которой родилась, после войны? Нет, отвечает она. Она пересечет границу только тогда, "когда Сербия вступит в ЕС".

Оплот демократии

С этих пор расширять ЕС будет сложнее. Но было бы ошибкой делать Хорватию постоянной новой границей Европы, Antemurale Christianitatis ("оплот христианства" - лат.) былых времен. Скорее она должна стать вратами для остальных Балкан. Несмотря на все свои проблемы, ЕС остается семьей, к которой хотят присоединиться остальные. А привлекательность членства остается мощным катализатором для проведения экономических и политических реформ среди его соседей, включая страны бывшего Советского союза. Членство не может все исправить. Оно не избавило народ Вуковара от скорби. И необязательно решит многие проблемы Балкан. Тем не менее, оно дает самый многообещающий шанс на стимулирование правового регулирования и стабильности. Европа подвела народ Югославии в 1991 году, поэтому сейчас она не должна захлопывать дверь.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Economist