Китай славится своими провальными инвестиционными проектами. С потреблением тоже все сложно.
Большинство витрин гордо сообщают потенциальным покупателям о товаре, который можно купить в магазине. Однако в торговом центре Silk Street Market в Пекине, ориентированном на туристов все иначе. На витринах большими буквами написано о том, чего не продается внутри. К таким непродающимся товарам относится продукция люксовых брендов, таких как Prada, Louis Vuitton и Burberry. Предполагается, что эти объявления должны уберечь незадачливых покупателей от подделок. Но их все равно покупают, и при том вполне осознанно. Вряд ли будет преувеличением сказать, что контрафакция превратилась в основную торговую марку Silk Street, несмотря на отчаянные попытки рынка выжить ее. На первом этаже предлагают купить рубашку “Paul Smith”, сшитую на фабрике в Гуанчжоу, за 1285 юаней (200 долларов), но если хорошо поторговаться, можно скинуть цену до 150 юаней. От такого предложения трудно отказаться. Особенно, когда владелец магазинчика держит вас за рукав мертвой хваткой.

Экономисты и политики во всем мире хотят, чтобы Китай больше потреблял. Они спят и видят, когда же Китай избавится от своей нездоровой зависимости от инвестиций, в прошлом году достигших половины от всего ВВП.

Инвестируя так много, сложно следить за тем, чтобы все вложенные деньги приносили доход. Да и где найдешь столько рентабельных и эффективных проектов! Поэтому экономистов беспокоят масштабы нерационального использования капитала или "сомнительных" инвестиций. Да и некоторые потребительские наклонности китайцев весьма подозрительны.

Подделок пруд пруди Как-то в Шанхае провели исследование - останавливали каждого пятого на в торговом центре и расспрашивали о том, как он делает покупки. Было опрошено 202 человека, из них почти три четверти признались, что покупают подделки под люксовые бренды. Отчет, подготовленный Яном Рау и Мин Ти из Технологического университета Кертин в Австралии, назывался "Дьявол носит (пародию на) Прада". Для кого-то покупка люксовых брендов - способ самовыражения.

А для кого-то - попытка пустить пыль в глаза. Они стремятся носить те же вещи, что и люди, которыми они хотели бы быть. По мнению Линчжин Чжан из Гонконгского политехнического университета и Янкин Хе из Фуданского университета, китайцы, скорее, относятся ко второму типу покупателей. А в другом исследовании говорится о том, что потребители, гоняющиеся за социальным статусом, в охотнее скупают контрафакцию.

Сумочка от Прада объединяет в себе две вещи: качественно сделанный продукт и качественно разрекламированный бренд. Но для некоторых покупателей престиж важнее качества. Подделки дают им возможность "потреблять" престижный бренд, не приобретая продукцию высокого качества, об этом писали Жан Гроссман из Принстона и Карл Шапиро из Университета Калифорнии в своей совместной работе в 1988 году. Конечно, такое самовольное расчленение сводит Прада (и остальных представителей люксовой индустрии) с ума, но играет на руку потребителям.

Или нет? Гроссман и Шаприо также отмечают, что люксовые бренды обеспечивают своему владельцу определенный социальный статус благодаря своей уникальности. Он должен быть "страшно популярным и страшно недоступным" - так выразился один профессор в области маркетинга. Люди, покупающие Прада, платят за эксклюзив. А дьяволята, которые носят пародию на Прадо, лишают его эксклюзивности и, соответственно, наносят материальный ущерб тем, у кого действительно фирменные вещи.

Имитаторы стремятся скопировать дорогой товар, а владельцы бренда лезут из кожи вон, чтобы выделиться на фоне подделок. Юи Киан из школы менеджмента Дж. Келлога изучал реакцию китайских производителей обуви на волну подделок, захлестнувшую рынки после того, как правительство ослабило контроль, переключившись на более актуальные проблемы, такие как борьба с контрафакцией в сфере продуктов питания, лекарства и алкоголя. Многие производители постарались повысить качество продукции, завезли итальянские прессы, перешли на более дорогие материалы, такие как крокодилья кожа.

Это противоречит расхожему мнению, что подделки тормозят инвестиции и инновации. Однако компании также подняли цены, при том намного больше, того, что можно списать на дополнительные затраты. Иными словами, покупатели подделок заставляют людей, приобретающих настоящую продукцию, платить больше. Они делают бренды менее эксклюзивными, или более дорогими.

Но, вероятно, покупая настоящие предметы роскоши, люди сами навлекают на себя беды. В конце концов, статус - это "позиционный" товар. Чтобы забраться на вершину социальной пирамиды, не достаточно обладать дорогими и качественными вещами. Нужно их делать. Делать лучше других. Тот, кто покупает более дорогие часы или машину, чтобы забраться на ступеньку повыше, вынуждает других тратить больше, чтобы не отстать. Делая покупку, они тщательно взвешивают, сколько престижа она им принесет.

Но они не думают о том, насколько больше придется потратить другим, чтобы сохранить свой социальный статус. В результате этой "гонки вооружения" Китай тратит нереальные суммы на предметы роскоши. На долю китайских потребителей приходится всего 6% от всех мировых потребительских расходов, однако, согласно последним данным, опубликованным компанией Bain Consulting, 20% всех предметов роскоши продаются именно в Китае.

Пожалеем дьявола

Китайская элита, разодетая по последнему слову моды, не единственная социальная прослойка, играющее в эти глупые игры со статусом. Так, в деревнях и селах Китая люди завоевывают себе положение в обществе, устраивая роскошные свадьбы, похороны и другие праздники, а также, покупая дорогие подарки на праздники другим людям. Экономисты Института исследований международной продовольственной политики изучили "книги подарков" домохозяйств в 18 бедных деревнях на горных склонах Южной Провинции Гуйчжоу.

Они обнаружили, что беднейшие семьи (которые живут менее, чем на доллар в день с учетом паритета покупательской способности) тратят а подарки и праздники около 30% своего бюджета, что в два раза больше, чем в Индии. Если семье везет - например, она получает компенсацию за конфискованную землю - ее расходы увеличиваются, а другим приходится делать то же самое, чтобы сохранить свой статус. Экономисты опасаются, что китайские инвестиции - это сплошь никчемные престижные проекты, состряпанные местными властями, чтобы похвастаться перед соседями. Возможно, с потреблением дела обстоят так же.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Economist

Европа пытается решать проблемы еврокризиса по одной. Этот подход обречен на поражение. Надежность системы определяется по самому слабому звену. Укрепив одно, можно лишь сделать уязвимость другого актуальнее и заметнее. У Еврозоны сейчас столько дыр и слабых мест, что если она не развалится окончательно в ближайшее время, лидерам Европы придется озаботиться тем, чтобы пересмотреть и перекроить всю систему. Европейский саммит, запланированный на 28 и 29 июня, покажет, способны ли главы стран Еврозоны на такой поступок. Наиболее прозорливые из них уже вынашивают планы по формированию банковского союза и прямой интервенции на рынке государственных долговых облигаций. Однако же пока все указывает на то, что эта задачка им не по зубам, увы!

На прошлой неделе Европа в очередной раз продемонстрировала всему миру свою полную беспомощность в устранении отдельных чрезвычайных обстоятельств на национальном уровне - сначала в Греции, затем в Испании, и, наконец, на саммите Б20. Семнадцатого июня греки отдали свои голоса за партии, готовые придерживаться достигнутых ранее договоренностей.

Новое правительство, коалиция из трех партий, возглавляемая Антонисом Самарасом из Новых демократов, поклялось, что место Греции в Европе. Редкая победа для евро, однако, инвесторы ликовали лишь несколько часов. Возможно, потому что у Греции осталось еще несметное множество слабых мест. Чтобы сделать хоть что-то, Самарису придется забыть о конкуренции и соперничестве и подняться над политикой покровительства.

Ему понадобится убедить простых греков, стенающих от последствий фискальной консолидации, согласиться на снижение минимальной заработной платы, пенсий и расходов, а также на программы структурных реформ, беспрецедентных для современной Греции. Если он не справится, Греция не увидит новых спасительных траншей. Официальные кредиторы страны могут пойти на уступки, чуть-чуть понизив ставку, или отсрочив платежи, но угроза выхода Греции из состава Еврозоны все равно останется.

Греция в ловушке. До тех пор, пока перспектива ее выхода из Еврозоны витает в воздухе, экономика не будет расти, цели не будут достигнуты, а политика начнет катиться к экстремизму. Но, в то же время, пока Греция не растет, не выполняет запланированного и совершает политические ошибки, ей грозит выход из Еврозоны. Испания теперь с ней в одной упряжке. В начале месяца испанские банки получили от Европы помощь в размере 100 млрд. евро на реструктуризацию. Но доверие к банковскому сектору и к стране в целом не вернулось.

Число безнадежных долгов в Испании достигло 18-летних максимумов: ходили слухи, что масштабы безнадежных долгов и сомнительных активов в банках страны гораздо больше 100 млрд. евро. Кроме того, счет за их спасение будет выставлен испанскому правительству, которому оно не по карману. Девятнадцатого июня Испания продала 12-месячные векселя с купоном более 5%, что на два процента выше, чем месяц назад (и уж конечно, слишком дорого).

Чтобы закрыть эту брешь предлагается очередная заплатка. На саммите Б20 в Мексике некоторые страны предложили Еврозоне использовать свои средства из фондов помощи для покупки государственных облигаций стран, оказавшихся под ударом, таких, как Испания. Европейский механизм обеспечения стабильности, а также его предшественник Европейский фонда обеспечения стабильности, могли бы, на особых условиях, тратить сотни миллиардов евро, чтобы сдержать рост процентов по займам. Новая уловка снова подтолкнула рынок.

Но надолго ли хватит этого положительного импульса? Германия, главная страна в Еврозоне, без которой ни один вопрос не решается, еще не подписалась под этим планом. Даже если она согласится на него, денег в фондах, скорее всего, не хватит, чтобы спасти Испанию, не говоря уже об Италии с 2-триллионным государственным долгом. Недостаток средств воспринимается как рамки, в пределах которых Еврозона готова выполнять свои обязательства - иными словами, призыв к бегству для инвесторов.

Если бы фонды помощи могли брать деньги у Европейского центрального банка без ограничений, они бы воспринимались как действительно надежное средство для спасения стран. Но даже при такой мощи, интервенции на рынках государственного долга, вероятно, будут напрасной тратой сил и денег, потому что держатели облигаций боятся оказаться, что официальные кредиторы, в случае чего, вытеснят их в конец списка. Еврозоне нужно сочетать спасательные операции на рынках облигаций с общим и радикальным изменением всей системы. Как мы уже отмечали, это значит, что должен быть подробный план создания банковского союза и взаимных гарантий для некоторых долгов.

Щемящее чувство

Кто-то считает, что в последний момент Германия придет и всех спасет. Но своими полумерами и постоянными намеками на то, что возможности Берлина небезграничны, Ангела Меркель сеет сомнения в души инвесторов и усиливает экономические страдания проблемных стран. Каждая заплатка, представленная как победа над кризисом, забирает у рынков доверие, без которого не удастся реализовать настоящие реформы. Вот почему политика течет в опасном направлении.

Новый президент Франции Франсуа Олланд призывает к межстрановой помощи, и, тем самым пугает немцев, которые боятся, что их обманным путем заставят платить за чужую распущенность. В Италии Марио Монти приходится преодолевать еще более мощное сопротивление. Теоретически, все эти проблемы решаемы. На практике, сложно представить, как европейским лидерам удастся совместить месяцы политической борьбы и панические настроения среди инвесторов.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Economist

Сможет ли Греция выйти из Еврозоны без лишнего шума? Учитывая ее размер - вполне: экономика Греции отвечает лишь за 2% в общем ВВП Еврозоны Но пока выходит так, что греческий кризис отзывается отголосками во всех уголках валютного союза. Экономистам нравится заимствовать медицинскую терминологию, чтобы придать своим речам больше учености. Вот и это явление они назвали "заражением" (например, голландская болезнь, инъекции ликвидности, и т.д.). Экономически больная страна может заразить других. Способна ли экономическая эпидемиология предсказать, какие страны станут жертвами недуга после выхода Греции? Всем давно известно, что потрясения в крупных странах, как камни, брошенные в воду - от них во все стороны расходятся круги. В 1989 году Роберт Шиллер из Йельского Университета наглядно продемонстрировал, что в период с 19919 по 1987 год американский и британский фондовые рынки двигались в тандеме, однако, эту корреляцию нельзя объяснить параллельными изменениями в дивидендных выплатах.

Несколько лет спустя Барри Эйхенгрин и Эндрю Роуз из Университета Калифорнии, а также Чарльз Виплош из Женевского института проанализировали 20 валютных кризисов в промышленно развитых странах за период с 1959 по 1993 годы. Они обнаружили, что кризис в одной стране повышает вероятность кризиса в другом.

Большие рынки и большие страны оказывают большое влияние, и в этом нет ничего удивительного. Но в 1990-х начали происходить любопытные вещи. Кризисы в мелких странах начали просачиваться в мировую экономику (см. график). В 1994 году мексиканских кризис спровоцировал неожиданно мощную волну обвалов на фондовых рынках по всей Латинской Америке. Затем, в июне 1997 года неожиданно упал рынок в Таиланде, потянув за собой Индонезию, Гонконг и даже, казалось бы, не имеющую с ними ничего общего Канаду. Так появилась загадка заражения: почему ударная волна кризисов в небольших странах распространяется с такой скоростью и на такие расстояния?

Торговля - одна из причин. Стоит экономике чихнуть, как ее торговые партнеры хватают простуду, поскольку спрос на их экспорт тает на глазах. Кроме того, бактерии и микробы спокойно путешествуют по финансовым каналам, например, через прямые внешние инвестиции или кредитование иностранных компаний. Такие взаимосвязи быстро передают эстафету убытков от одной страны к другой. А как не вспомнить про обычных кредиторов? В конце 1990-х японские банки кредитовали компании в процветающем тогда Таиланде и Индонезии. А когда в Таиланде начался кризис, в Японии поняли, что кредиторы из этой страны долги не вернут. Чтобы компенсировать свои убытки, они сократили объемы кредитования в Индонезии и других странах.

Все это интуитивно понятно. Но даже если учесть влияние торговых и финансовых связей, последствия кризисов все равно кажутся гротескными. Мексиканский и азиатский крахи аукнулись дальше, чем можно было предположить. Загадку заражения так и не решили. Кристин Форбс и Роберто Ригобон из Школы менеджмента в Массачусетском институте технологий первыми нашли убедительный ответ. Они показали, что в хорошие времена взаимозависимость не проявляется так ярко, поэтому рынки кажутся совершенно изолированными. Но в период кризиса, когда растет волатильность, эти дремавшие связи неожиданно многократно усиливаются и всплывают на поверхность. Это стало поразительным открытием: дремавшая взаимозависимость экономик распространяла заразу как целая стая кишащих блохами крыс. Иными словами, в трудные времена экономические связи становятся сильнее.

Другое исследование помогло обнаружить еще один канал передачи инфекции: "чистое" заражение. Оно возникает в том случае, когда кризис выходит за границы, которые можно объяснить экономическими взаимосвязями. Этот фактор играет особую роль в еврокризисе - так считает Витор Констанцио, заместитель председателя Европейского центрального банка. Он анализирует суммы, которые должны уплатить инвесторы, чтобы застраховаться на случай дефолта одной из европейских стран (спрэды по кредитно-дефолтным свопам, или CDS). Стоимость такой страховки устойчиво растет для многих европейских стран с 2009 года. Констанцио использовал данные по CDS, чтобы оценить рыночные прогнозы по вероятности еще одного государственного дефолта в Еврозоне после Греции. На сегодняшний день рынки считают, что с вероятностью 45% такой страной станет Ирландия или Португалия. Таким образом, спрэды CDS не только подтверждают распространение заразы по Европе, но и указывают увеличение зоны охвата.

Для полноты картины Констанцио также проанализировал доходность по государственным облигациям разных стран. Результаты его анализа говорят о том, гос. облигации Италии и Испании ростом доходности на треть обязаны Греции, Португалии и Ирландии, а не внутренним факторам. И, наконец, он изучил разницу между стоимость государственных займов в Еврозоне и в Германии, чьи облигации считаются безопасными. Даже после поправок на ряд факторов - включая антирисковые настроения, внутренний суверенный риск и кредитные рейтинги - он выяснил, что снижение рейтинга Греции привело к росту спрэдов в других странах.

Частично, инфекцию распространяют рынки, до которых внезапно дошло, что Еврозона на самом деле может развалиться на части. Но заражение идет неравномерно: Ирландия, Испания и Португалия рискуют гораздо больше, чем Франция. Также определенную роль играют факторы, специфичные для отдельных стран, и опасения, связанные с валютным союзом в целом. Не понятно, как поведет себя Италия, которая, вероятно, следующая в очереди за "спасательным кругом". Пессимисты считают, что она гораздо более уязвима, чем предполагают ее торговые и финансовые связи с Грецией.

Невозможное возможно

И вот последний урок: надеяться надо на лучшее, а готовиться к худшему. Каким путем пойдет "чистое" заражение - никому не известно. В 2004 году Стефан Стрэтманс из Маастрихтского университета совместно с Филиппом Хартманном из ЕЦБ и Каспером де Вризом из Университета им. Эразма Роттердамского, проанализировали недельные падения на 20% и более на разных финансовых рынках, чтобы оценить их взаимозависимость в рамках одной страны и на международном уровне. Американские фондовые рынки и рынки облигаций показали высокую степень корреляции, но низкий риск заражения. В Японии они были в два раза выше, несмотря на относительно низкую синхронность на рынках. Таким образом, данные о корреляции нельзя использовать для предсказания заражения. Мы имеем дело с вирусом, который передается воздушно-капельным путем - стоит ветру сменить направление, и он улетит заражать страны, на которые никто и не подумал бы.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Economist Источник: Forexpf.Ru - Новости рынка Forex

Доходность по испанским облигациям снова выросла, поскольку эффекты вливания европейским Центробанком дешевой наличности ослабевают.
Кайф выветрился. В результате двух операций ЕЦБ по предоставлению долгосрочного финансирования (LTRO), проведенных в декабре и феврале, коммерческие банки набрали трехлетних кредитов на сумму свыше 1 трлн. евро ($1,3 трлн.) под процент, равный ключевой процентной ставке ЕЦБ, которую Банк понизил до 1%. Данная схема явно была разработана для того, чтобы удержать на плаву банки Еврозоны, но она также поддержала и оказавшиеся под давлением рынкам госдолга на южной периферии Е-17, поскольку банки направили полученную наличность на приобретение высокодоходных облигаций. Сейчас эти эффекты начали угасать.

Доходность по 10-летним гособлигациям Испании росла с момента раздачи европейским ЦБ второй порции трехлетних кредитов. Недавно она превысила отметку 6%, что стало максимальным значением с ноября. Этот разворот на 180 градусов во многом обусловлен изменяющейся динамикой рынков облигаций Еврозоны, что отразилось также и на госдолге Италии. Ошибочные шаги нового правительства Испании лишь еще больше обострили ситуацию. В основании этой пирамиды лежат глубоко укоренившиеся страхи относительно плачевного состояния испанских банков, государственной программы жесткой бюджетной дисциплины и влияния двух этих факторов на и без того слабую экономику.

Начнем с динамики рынка облигаций. При завуалированной поддержке регуляторов, объем гособлигаций, находящихся на балансах испанских и итальянских банков, увеличился за период с ноября по февраль на 122 млрд. евро. Цены выросли, доходность снизилась. Хеджевые фонды, ранее избавлявшиеся от гос. долга в надежде на падение цен, были вынуждены снова покупать. Сформировавшееся ралли стало приманивать все больше участников.

В начале марта этот замкнутый круг превратился в круг порочный. Ряд инвесторов считает, что импульс покупок иссяк, когда доходность упала ниже 5% - уровня, ниже которого облигации уже нельзя расценивать как дешевые. Однако, возможно, главным катализатором стала вторая и последняя операция LTRO. Банки, скупавшие периферийный долг, исчерпали запас имеющихся в их распоряжении средств. Как прокомментировал один из менеджеров хеджевого фонда, «в тот момент, когда ЕЦБ сказал: «стоп, хватит», спрос со стороны банков угас». А поскольку с выходом из игры таких банков осталось крайне мало преданных приверженцев гособлигаций, прозорливые инвесторы тут же сделали ставку на возобновление роста доходности. Брокеры с меньшей готовностью принимают продаваемые облигации и меньше надеются на появление покупателей, считает Эндрю Боллз, фондовый менеджер PIMCO. В условиях тонких торгов цены на облигации могут внезапно выстрелить, если всего лишь несколько инвесторов обуяет страх, и они начнут продавать.

Возможно, кто-то решился избавиться от испанского долга на своем балансе из-за неуклюжего управления бюджетом страны на 2012 год. Новое правительство откладывало его принятие, ожидая проведения местных выборов в марте; кроме того, оно выставило цель по дефициту на отметке 5.8% от ВВП, хотя ранее в ходе переговоров с европейскими лидерами было достигнуто соглашение о целевом уровне 4.4% (компромиссным решением стало значение 5.3%). Тем временем, как жалуется, один испанский экономист, министр бюджета Кристобаль Монторо и министр экономики Луис де Гиндос «постоянно противоречат друг другу».

Однако у Испании есть и более серьезные проблемы, нежели путаные заявления властей. В 2011 году дефицит бюджета составил 8.5% от ВВП вместо намеченного уровня 6%, и основное бремя ответственности за это несут сорящие деньгами автономные регионы страны. Экономика переживает рецессию – согласно опубликованным 11 апреля данным, в феврале промышленность страны сократилась на 5.1% г/г. Попытки урезать дефицит бюджета за год на 3.2% еще сильнее осложнят ситуацию. Реформа рынка труда, в результате которой работодателям будет дешевле увольнять сотрудников и легче устанавливать уровень зарплат на местном уровне, со временем принесет стране пользу – однако не прямо сейчас.

Далее, прогнозы омрачаются также и обеспокоенностью в отношении банковского сектора Испании. Бесславный конец затяжного бума в секторе строительства и ипотечного кредитования означает, что немалое число банковских ссуд уже пропало. В разряд проблемных перекочует и еще какой-то объем кредитов. Цены на недвижимость пока еще не упали так сильно, как в Ирландии, еще одной зоне бедствия на рынке жилья Еврозоны. Инвесторы опасаются, что государству придется рекапитализировать банки Испании.

И, наконец, ситуацию осложняет тот факт, что держателями основной части огромного частного долга Испании опосредованно, через банки, являются иностранные инвесторы. Размер чистого дефицита инвестиций – суммы, которую компании, домохозяйства и правительство Испании должны иностранцам, за вычетом размера иностранных активов, которыми они владеют – составляет 93% от ВВП, что является следствием хронического дефицита баланса текущих операций. Усиливающаяся ориентированность европейских инвесторов на внутренние рынки усугубляет положение стран с большим внешним долгом. У Греции и Португалии существуют аналогичные проблемы с уровнем внешнего долга, но в этих государствах стоимость кредитования выше (см. график).

Испания и Италия не смогут долго поддерживать на текущих уровнях стоимость кредитования, если только прогнозы по их экономикам резко не улучшатся. Так что, возможно, им придется обратиться за внешней помощью. Однако у ЕЦБ могут возникнуть проблемы с санкционированием в столь ближайшее время еще одной операции LTRO, считает Лоренс Бун из Bank of America. ЕЦБ может возобновить прямые покупки облигаций, что предположил 11 апреля член управляющего совета ЕЦБ Бенуа Кер. Этот комментарий помог немного снизить доходность по испанским облигациям, однако в то же время обеспокоил инвесторов вопросами субординации внутри ЕЦБ. В любом случае, президент Банка Марио Драги недавно заявил, что высокая доходность – это способ рынков облигаций призвать правительства к реализации обещанных реформ.

Испания вполне может обратиться за той же программой поддержки, на которую уже подписались Греция, Португалия и Ирландия. Однако ситуация в Италии ненамного отличается в лучшую сторону, а фонда спасения Еврозоны может не хватить на продолжительное финансирование двух этих государств. Более вероятным исходом представляется сценарий, в рамках которого Испания будет вынуждена прибегнуть к ресурсам объединенного фонда для рекапитализации своих банков, что, в свою очередь, может снять давление с показателей стоимости государственного кредитования. А тем временем кто-то уже берет под прицел следующую проблемную зону. Как признался менеджер одного из хедж-фондов, «Франция – вот наш самый дешевый и самый крупный объект для продажи».

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Economist