Критикам природного газа пора вернуться с небес на землю
Делегаты, прибывшие в Катар на ежегодное заседание ООН, посвященное обсуждению климатических изменений могли бы задаться вопросом, не был ли выбор места проведения немного легкомысленным. Небольшой эмират в Персидском заливе, член ОПЕК, нефтяной картели, обязан своим благосостоянием энергоносителям, в то время как мир сейчас ищет способы отказаться от них, или, по крайней мере, сократить использование. И все же Катар, который сделал ставку не на нефть, а на природный газ, - идеальное место для того, чтобы всерьез обсудить ключевой вопрос климатических дебатов: должны ли страны, которые стремятся остановить изменение климата, использовать природный газ, который чище чем уголь и нефть, но все же является энергоносителем? В спорах по климатической политике выделяются две тенденции.

Первая - устойчивая необходимость в сильном мировом рынке газа, с Катаром в центре. Вторая - бум сланцевого газа, который резко увеличил объем предложения в Северной Америке и может сделать то же самое по всему миру.Его сторонники считают природный газ решением всех глобальных проблем с изменением климата, при этом решением, не требующим от правительства практически никаких действий.

Логика проста. Сорок шесть процентов электричества в мире вырабатывается из угля, и, согласно прогнозам, эта цифра незначительно увеличится в течение следующих 25 лет, если в правительственной политике ничего не изменится. Замена угольных электростанций на газовые позволит вдвое сократить выбросы углекислого газа. Если же природного газа в избытке, и стоит он недорого, рынок может самостоятельно провести такую замену, при этом сократив неблагоприятное воздействие на климат.

Эта точка зрения популярна в США. Однако в Европе и среди климатических активистов, для которых борьба с климатическими изменениями неразрывно связана с попытками продвинуть возобновляемые энергоносители, ее встретили настороженно. К сожалению, те, кто выступает против природного газа на основании того, что любые выбросы углекислого газа неприемлемы, живут в выдуманном мире.

Сокращение поставок природного газа неминуемо приведет к использованию большего количества угля и нефти, поскольку возобновляемые и экологически чистые энергоносители стоят слишком дорого и до рентабельности им еще очень далеко. В результате это приведет к большему объему выбросов углекислого газа со всеми вытекающими для климата последствиями.

И все же в долгосрочной перспективе скептики, настроенные против газа, правы. Если мы хотим добиться поставленных целей, нам придется перейти на ресурсы, не связанные с углеродными выбросами, в течение следующего десятилетия или двух. Это означает отказ от угля и природного газа, или же поиск рентабельного способа сбора и хранения выбросов.

Очевидно, что начнется гонка за возобновляемыми источниками и энергии и бум ядерной энергетики, которая на сегодняшний день является единственными рентабельным источником энергии без углеродных выбросов. По этой причине, переход в краткосрочной перспективе к недорогому природному газу может затормозить разработку более дешевых способов получения возобновляемых или ядерных источников энергии, без которых не получится перейти к энергоносителям без углеродных выбросов.

В свете таких конфликтующих факторов нам нужно искать пути к взаимопониманию. Имеющийся в изобилии газ - хорошая новость в обозримом будущем: США могут гордиться своим успехом, другие должны искать способ их обойти, и все должны использовать политику, направленную на стимулирование перехода от угля на газ в краткосрочной перспективе. Такие продолжительные методы потребуют активного международного сотрудничества, чтобы обеспечить обмен опытом между странами, особенно, когда это касается безопасных методов получения сланцевого газа.

Но не стоит забывать и о том, что газ не решит наши проблемы с климатическими изменениями раз и навсегда. Учитывая это, нужно объединить усилия, индивидуальные и совместные, чтобы продвигать внедрение и разработку энергоносителей без содержания углерода. Необходимо поддерживать и стимулировать развитие технологий, способствующих сокращению выбросов газовых электростанций и созданию базы для перехода энергосистем от природного газа к источникам энергии, не содержащим углерода.

Данный подход отражает необходимость в сокращении выбросов и глобальном переходе на энергоносители без содержания углерода уже в обозримом будущем. Ни одна из альтернатив - ставка на природный газ или исключительная фокусировка на не содержащих углерода энергоносителях - не может обеспечить изменения, необходимые человечеству.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Financial Times

В период кредитного бума в 2007-2007 годах Пол Такер, нынешний заместитель председателя Банка Англии, высказывал свои робкие опасения относительно теневой деятельности банков. Пару раз он выступал с прямо-таки пророческими речами о "финансовых матрешках" или "самоходных финансах" - так он назвал теневую сеть небанковских финансовых институтов в Лондоне - которые, по его же словам, представляли собой угрозу для всей системы. В каком-то смысле это обнадеживает. Теперь, когда Совет по финансовой стабильности наконец-то - хоть и запоздало - взялись за выполнение своих прямых обязанностей, хочется спросить "почему регулирующим органам потребовалось шесть лет, чтобы начать действовать". В свое время его комментарии не произвели никакого впечатления; большинство слушателей просто не поняли, что такое "финансовая матрешка". Но на прошлой неделе г-н Такер наконец-то добился исполнения своего желания: Совет по финансовой стабильности опубликовал отчет, в котором говорилось о необходимости "ужесточения контроля над теневым банковским сектором и вращающимися в нем 67 трлн. долларов".

Между тем, образ "русской матрешки" помогает лучше понять, какие ошибки были допущены в прошлом, и какие задачи стоят перед политиками. Главная проблема связана с узостью кругозора монетарных политиков.

Несколько десятилетий назад, когда люди, подобные Такеру, начинали свою карьеру, институты типа Банка Англии придерживались такого обобщенного подхода: сотрудники перемещались между департаментами, выпускники поступали на работу по различным специальностям, а старшие чиновники Центробанка должны были пресекать проблемы, опираясь, помимо моделей, на инстинкты и боковое зрение. Но в 1997 году Банк Англии обрел независимость, в его рядах стало больше экономистов с докторской степенью, а специалисты в области макроэкономики и монетарного анализа превратились в ментальный силос на фоне сорняков из числа финансовых и рыночных дисциплин. Казалось, что обеспеченные долгом облигации никак не связаны с реальной экономикой, и даже с монетарной политикой; по крайней мере, в глазах экономистов с высоким статусом. Некоторые регуляторы по обе стороны Атлантики пытались восполнить этот ментальный пробел. Когда, например, Такер стал главой Банка Англии (это было десять лет назад), он понял, что операции с CDO и SIV влияют на потоки кредитования. Он даже предположил, что анализ "самоходных финансов" нужно включить в систему изучения денежных агрегатов, таких как М4.

Но привлечь интерес к этой теме ему помешали, по меньшей мере, два серьезных препятствия. Во-первых, не ясно, кто должен отвечать за анализ, не говоря уже о контроле этого небанковского мира. Совет по финансовой стабильности следил за микро-миром банковских операций, а Банк Англии контролировал финансовую стабильность на макроуровне. А CDO и SIV оказались между ними, никому не нужные. Во-вторых, силосная ментальность оказалась настолько сильной, что у Такера даже не нашлось слов, чтобы выразить свои опасения. Он знал, что фраза "небанковские финансы" навевает скуку, поэтому попытался предложить альтернативы. Но и они не помогли ему завладеть вниманием коллег. Фактически, только Пол МакКалли, руководитель Pimco, на конференции в Джексон Холле в августе 2007 года предложил фразу "теневая банковская система", и она всем понравилась. Политики наконец-то начали обсуждать такие инструменты как CDO и SIV. Проще говоря, броское словцо помогло изменить суть политических дискуссий.

По иронии судьбы многие финансисты теперь ворчат, что термин "теневая банковская система" стал модным, расхожим. Некоторые политики с ними соглашаются: в ряде языков он имеет ярко выраженный отрицательный оттенок и используется в слишком широком смысле. В результате, нужно искать и навешивать новые ярлыки. Но, как бы там ни было, чиновники наконец-то уловили суть: слова (или их отсутствие) способны определять приоритеты политики. Остальные уроки нам еще предстоит усвоить. Например, Комитет по финансовой политике Банка Англии пытается получить целостное представление о финансовой системе. Руководители, такие как Энди Холдейн, считаются пионерами, ломающими стереотипы своими исследованиями, где экономический и финансовый анализ мешаются с другими дисциплинами, например, зоологией.

Такер сам недавно выступил перед экономистами в Оксфорде, призвав всех мыслить нестандартно. Разговоры идут, но, увы, проблема ментального силоса и ментальных пробелов никуда не делась. Напротив, она присутствует в любой сложной системе, являясь ее неотъемлемой частью. Таким образом, инвесторам следует подумать о том, какие еще аспекты и вопросы могут выпасть из общей схемы. Что насчет кибербезопасности, пенсионной или финансовой инфраструктуры? Может быть, есть что-то еще, что мы не замечаем, потому что оно не укладывается в нашу ментальную схему? Все идеи будут приняты с благодарностью и направлены в Комитет по финансовой политике (или аналогичный орган в США или Еврозоне), желательно снабжать их броским названием, таким же эффективным и запоминающимся как "теневая банковская система".

Джиллиан Тетт
Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Financial Times

Взаимоотношения между Великобританией и Евросоюзом все больше напоминают семью на грани разрыва. Ссоры все чаще. Обе стороны открыто говорят о том, что хорошо бы пожить отдельно. Вероятность того, что Великобритания, в конечном счете, выйдет из состава ЕС, неустанно растет. Опрос общественного мнения, проведенный на прошлых выходных, показал, что 56% британцев хотят покинуть ЕС. В Брюсселе на это теперь реагируют гораздо спокойнее, все чаще равнодушно пожимая плечами. Принято считать, что Дэвид Кэмерон ведет себя просто невозможно и возмутительно. На саммите, который состоялся на этой неделе, Премьер министр Великобритании был, пожалуй, единственным лидером, требующим заморозить бюджет ЕС.

Сейчас многие в Брюсселе полагают, что Евросоюзу будет лучше без Британии, которая ведет себя, как команда аварийная на борту терпящего бедствие корабля. В долгосрочной же перспективе, говорят они, пострадает никто иной, как сама Британия. Это традиционный довод. И очень недальновидный. Конечно, Британия может горько пожалеть о своем выходе из Евросоюза. Но и ЕС придется несладко. Сильно ошибается тот, кто считает, что запросы британцев неразумными и невыполнимыми.

Некоторые бросающиеся в глаза перемены во взаимоотношениях Великобритании и Евросоюза могут изменить направление мысли в Великобритании - и спасти нас от губительного для всех развода. На континенте также раздаются голоса, поддерживающие эту точку зрения. Ульрих Спек из Фонда Карнеги, написал статью под названием "Почему Великобритания нужна Евросоюзу". Он утверждает, что без участия Британии ЕС может забыть про свою мечту стать "мировой державой".

Однако Британия нужна Евросоюзу далеко не только из-за своих военных и дипломатических активов, или существенных вкладов в бюджет ЕС. В конечном счете, все сводится к базовой цели ЕС - преодолеть разрозненность, которая привела Европу к многочисленным войнам.

Стоит вспомнить, что Великобритания является главным участником практически всех европейских войн последних нескольких столетий. Европейский "миротворческий проект" без Великобритании - все равно, что пазл с отсутствующим фрагментом прямо по центру. Кроме того, уход Великобритании станет дурным прецедентом, заставит усомниться в будущем. Многие азиаты и американцы уже сомневаются в том, что у европейского проекта есть шансы пережить этот кризис.

Если же Великобритания, одна из крупнейших и старейших экономик - предпочтет покинуть ЕС, положение союза сделается еще более шатким, не вызывающим доверия. Еврократы отмечают, что многие страны все еще хотят войти в состав союза. Но потерять Британию и получить Хорватию - не равноценная замена.

В Германии, где общественное мнение проводит четкую грань между законопослушным севером Европы и ненадежным, задолжавшим югом, часто с сожалением вспоминают о том, что Швейцария и Норвегия предпочли не присоединяться к ЕС, при этом сейчас обе страны процветают. Уход Великобритании, которая традиционно была союзником Германии в вопросах формирования единого рынка, сильнее ослабит "северный блок".

Вероятно, во Франции многие были бы рады, если бы Великобритания ушла, по той же самой причине. Но может статься так, что и французы затоскуют по англичанам, которые разделяли их точку зрения в отношении национальных суверенитетов. Уже слышу раздраженные возгласы еврократов: "Все это хорошо, но Великобритания выставляет нереальные требования и угрожает наложить вето на все, если что-то не по ее. Сначала ей понадобились особые условия для Сити; потом она захотела заморозить бюджет". Но неужели эти доводы настолько неразумны?

Возьмем, к примеру, заморозку бюджета. Большинство европейских стран сокращают свои расходы на национальном уровне, в этом контексте было бы логично, если ЕС сократил бы свои расходы - большая часть которых совершенно бесполезна. До недавнего времени Германия тоже придерживалась такой позиции. Британцы также правы в том, что, до тех пор, пока мы не ужесточим финансовые условия в ЕС, брюссельские брахмины не смогут понять европейцев, влачащих крест фискальной консолидации.

Помимо бюджета, Великобритания против вмешательства ЕС в разного рода вопросы, которые следовало бы решать на национальном уровне, а также против того, что многие годы власть движется по направлению от периферии к центру. Репатриация некоторых полномочий поможет удовлетворить требования Великобритании в этом отношении - а также даст британскому правительству веские доводы, необходимые для того, чтобы получить положительный ответ на референдуме относительно членства страны в ЕС.

Для начала неплохо бы отозвать некоторые законы социального характера, убивающие рынок труда - например, директиву о рабочем времени, или о гос. служащих. Сокращение степени вмешательства ЕС в таких областях как образование, здравоохранение, безопасность и внутренние расходы также пошло бы всем на пользу. Раньше идею о репатриации власти и полномочий сочли бы ересью.

Но кризис в Еврозоне дает нам возможность переосмыслить некоторые наши убеждения. Чтобы сохранить единую валюту, уже пришлось нарушить ряд важных табу. Налогоплательщики северных стран финансируют масштабные программы помощи Греции и другим кризисным соседям. Европейский центральный банк предлагает весьма нетрадиционные решения, которые многим немцам кажутся откровенно незаконными. Они понадобились, чтобы оставить Грецию в составе Еврозоны. Так неужели мы не можем пойти на гораздо менее радикальные и менее затратные уступки, чтобы сохранить Великобританию?

Гидеон Рахман
Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Financial Times