Продолжаю публиковать    части   из второй  главы  научной монографии  - Волков-Пепоянц Э.Г. МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ. ПОЛИТИ­ЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА: ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬ­ТЕРНАТИВЫ. 19I7-I929 гг. В 2-х книгах. Кн.1. - Кишинев: “LEANA”.1993. - XXXII+ 464 с.

Глава вторая. СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ (ЛЕНИНСКОЙ) КОНЦЕПЦИИ ДЕМОКРАТИИ В ПЕРИОД ДО 1917 г.: РОДОСЛОВНАЯ, СУЩНОСТЬ, ОСОБЕННОСТИ, КОНТЕКСТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДОКТРИНЫ

2.2.Ленинская концепция авангардной партии “нового типа" - краеугольный камень политической доктрины большевизма

2.2.1.Вводные замечания

Одним из краеугольных камней ленинской/большевистской полити­ческой доктрины, без которого невозможно понять сущность и своеобразие большевистской концепции "демократии", является ленинское учение о пролетарской партии"нового типа".    

Зная, что в России, а затем в СССР сложился однопартийный, антилиберально-демократический политический режим и в то же время была провоз­глашена, но так и не реализована пролетарская демократия, необхо­димо дать ответ на естественно возникающий в связи с этим вопрос: не сыграли ли значительную роль (наряду с другими факторами) вформировании характера политического режима в стране: а) ленинское понимание характера взаимоотношения (доминирование, руководство, отрицающее представительство интересов) социал-демократической пар­тии "нового типа" как с пролетариатом в целом и соответственно с другими пролетарскими организациями, так и с непролетарскими соци­альными слоями и демократическими политическими силами; б) харак­тер внутрипартийного режима?

Второй вопрос может быть переформулирован и так: не оказали ли определяющее воздействие на "физиономию" партии в послеоктябрь­ский период, меру ее внутрипартийной демократии (далее везде аб­бревиатура - ВПД)⁴⁸ ленинско-большевистские традиции внутрипартий­ной жизни, перенесенные затем на общество в целом ?

Официальная советская историография долгие десятилетия ут­верждала, что в "новых исторических условиях В.И.Ленин развил ... выводы К.Маркса и Ф.Энгельса в стройное учение о партии", которое составляет "важнейший вклад В.И.Ленина в марксизм"⁴⁹.

Многие ученые на Западе давно опровергли данный тезис, причем как с позиции самого марксизма, достаточно аргументированно указы­вая, что ленинское учение о партии "нового типа" является анти­марксистским (М.Восленский⁵⁰), в лучшем случае - "не вполне марксистским"(Э.Карр, Л.Шапиро⁵¹), так и находя значительное его сход­ство с концепцией боевой централизованной конспиративной организа­ции народника П.Ткачева (М.Карпович, Л.Фишер⁵² ), хотя Л.Фишер и полагал, что, несмотря на сходство, непосредственно ленинское уче­ние о партии ничем П.Ткачеву не обязано.

Однако имелась и другая точка зрения, согласно которой меж­ду организационными взглядами народника П.Ткачева и основоположни­ка большевизма наблюдалось не случайное сходство, а прямое заимст­вование В.И.Лениным в учении о партии идей П.Ткачева, а также близких последнему по духу - П.Заичневского и С.Нечаева (А.Авторханов⁵³). Кроме того, прямыми духовными предшественниками ленинско­го учения о партии назывались французские революционеры Г.Бабеф и 0.Бланки. Отмечалось также, что организационный план В.И. Ленина сродни идеям на взеот счет П.Лаврова (Р.Такер⁵⁴).

Вместе е тем, и это главное, многие западные ученые уже в ле­нинском учении о партии "нового типа", организационных постулатах раннего большевизма (времен II съезда РСДРП) усматривали субъектив­ные, идеологические предпосылки большевистского  тоталитарного ре­жима .

Советские обществоведы до конца 80-х гг., по известным причи­нам не имели легальной возможности для свободных, неподцензуршх исследований. Это сказалось как на выборе тем, так и на качестве работ. Рассматриваемой теме, как одной из приоритетных, было пос­вящено много тысяч монографий, диссертаций, статей. Конечно, огуль­ное охаивание их неприемлемо, меру научности каждой из них должно установить скрупулезное исследование, но и без этого понятно, что в целом литература была апологетической и с научной точки зрения недоброкачественной⁵⁵. Проблемы же ВПД специально практически не анализировались. В основном рассматривался принцип демократическо­го централизма или шире - организационные принципы, основы стро­ительства и деятельности КПСС⁵⁶.

На рубеже 80-90-х гг. появились публикации, в которых авторы получили возможность для выражения собственных взглядов ⁵⁷. Наряду с другими стала разрабатываться и малоисследуемая проблема ВПД⁵⁸ .

Тогда же в русле широко проводимой в советском обществознании кампании "очищения" ленинского теоретического наследия от догма­тизма, искажений, фальсификаций была предпринята попытка нового прочтения трудов В.И.Ленина, возрождения ленинской концепции партии⁵⁹. Были высказаны ряд интересных и адекватных суждений. Но в целом аутентичного воспроизведения ленинской концепции партии, по нашему мнению, не произошло.

2.2.2.Ключевые идеи ленинской концепции партии: политический бестселлер В.И.Ленина "Что делать?"

Вдаваться в подробности эволюции и детали ленинской концепции партии мы не будем. Для нас достаточно выделить и проанализировать ключевые положения учения о партии В.И.Ленина, содержащиеся в его сочинении "Что делать?" - политическом бестселлере коммунистов и их крити­ков⁶⁰. Именно этот труд, по справедливому замечанию Р.Такера, дал изначальный импульс большевизму, вдохнул в него жизнь, а не раскол II съезда РСДРП из-за формулировки первого параграфа Устава партий⁶¹.

Предварительно выскажем несколько соображений методологичес­кого характера и уточним некоторые понятия и термины.

Первое.Необходимо проводить различие между теоретическими и организационными основами партии "нового типа", сформулированными и обоснованными Лениным в "Что делать?", и практической реализацией их по мере становления большевистской партии. Те или иные идеи ленинской концепции партии реализовывались постепенно и асинхронно. Так, к примеру, одни - организационные принципы – закреплялисьв пунктах устава РСДРП, хотя и не сразу становились практически выполняемыми нормами внутрипартийной жизни, но рано или поздно во­площались в плоть и кровь организации и деятельности фракции, а затем и партии большевиков. Другие - идея политического руководст­ва, а точнее, доминирования социал-демократической партии по отно­шению к другим российским социалистическим партиям, правда, не вы­раженная в такой словесной форме, - материализовызались в ходе ре­волюционного процесса 1917-1918гг.

Второе.В "Что делать?" В.И.Ленин еще не использует термин “партия нового типа". Более того, обосновывая свой организационные план, он полагал, что применительно к условиям России создает ос­новы революционной партии, подобной партиям II Интернационала, т.е. старого, испытанного революционного типа⁶². Термин "партия нового типа” как антипод партиям II Интернационала вождь большевизма сис­тематически стал употреблять в годы Первой мировой войны .

Третье.Ленинская концепция партии, основы которой были зало­жены в "Что делать?", получила полное развитие лишь в контексте разработки других ленинских основополагающих концепций: ленинского понимания особенностей капитализма в России, ленинской концепции гегемонии пролетариата в демократической революции как базовой идеи ленинского учения о перерастании буржуазно-демократической рево­люции в социалистическую, ленинской теории социалистической рево­люции, ленинского учения о государстве. Поэтому аутентичная и полная интерпретация концепции партии "нового типа" может быть осу­ществлена лишь в контексте указанных концепций.

Четвертое.Упрощением, ведущим фактически к искажению ленин­ской концепции партии, является определение партии "нового типа" как последовательно марксистской и революционной в противовес оп­портунистическим и реформистским партиям "старого типа", в которые превратились партии II Интернационала и фракция меньшевиков. Подоб­ная точка зрения царила в советской историографии КПСС на протяже­нии долгих десятилетий коммунистического господства. Но эта пози­ция не выдерживает критики беспристрастного исследования, что бу­дет осуществлено в дальнейшем. Здесь же ограничимся следующими аргументами.

Во-первых, в контексте упомянутых ленинских "творческих" кон­цепций партия "нового типа" могла сохранить и сохраняла свою пер­манентную революционность лишь вопреки классическому марксизму, в частности, вопреки указанным К.Марксом необходимым объективным и субъективным условиям перерастания демократической революции в со­циалистическую: зрелость капитализма, преобладание пролетариата в составе населения, определенный уровень общей и политической куль­туры, образованности рабочего класса, зрелости его классового соз­нания и одновременно обострение экономических, социальных и поли­тических антагонизмов. Россия же, по широко распространенному тог­да среди европейских марксистов мнению, страдала не от развития ка­питализма, а от его недоразвития. Революционность в этих условиях могла быть только демократической, но никак не социалистической . Дальше углубляться в проблему здесь мы не будем.

Во-вторых,отличительной чертой партии "нового типа" - наряду с перманентной революционностью практически любой ценой - являлись еще две краеугольные идеи: а) политического доминирования, господ­ства (эти термины более адекватно выражают суть идеи, чем традици­онное и лицемерное выражение официального "марксизма-ленинизма" , являющееся эвфемизмом, - политическое руководство, руководящая и направляющая сила) социал-демократической партии "нового типа” (уже по определению являющейся единственным обладателем единственно на­учной теории общественного развития - марксизма, что и обусловли­вает ее политическое господство) по отношению к пролетариату, его организациям, другим классам, а также б) отрицания ВПД как принци­па строительства и деятельности партии "нового типа". Взамен ВПД в партии "нового типа" постулируется принцип демократического цен­трализма, являющегося в действительности просто централизмом, чуть приукрашенным псевдодемократическим фасадом, прикрывающим господ­ство олигархов партии во главе с харизматическим вождем.

Ленинская концепция партии "нового типа" зиждется на нескольких идеях, лаконично сформулированных основателем большевизма:

а)"Без революционной теории не может быть и революционного движения”⁶⁵ ;

б)"Классовое политическое сознание" не может "вырасти из" стихийности, а "может быть принесено рабочему только извне"⁶⁶;

в)"Стихийная борьба пролетариата не сделается нестоящей "клас­совой борьбой" его до тех пор, пока эта борьба не будет руководима крепкой организацией революционеров"⁶⁷.

И квинтэссенцией ленинского учения о партии является его зна­менитый парафраз слов Архимеда: "Дайте нам организацию революцио­неров - и мы перевернем Россию!”⁶⁸.

Наконец, имеется еще одна идея, ясно, определено и  в афорис­тичной форме (как три предыдущие) не сформулированная Лениным, но "рассыпанная” по всему его тексту ("вплетенная" в него)⁶⁹ и еще в большей степени подразумеваемая, - идея "харизматического вождиз­ма", согласно которой во главе партии по праву особых личных ка­честв (харизмы, от греч. charisma- милость, божественный дар⁷⁰), политической ауры стоит вождь, опирающийся на партийную олигархию.

Кроме того, идея харизматического вождя носила не только первич­ный - apriori- по отношению к партостроительству характер, была его демиургом, но и вторичный - aposteriori- отражала статус ро­доначальника и верховную, харизматическую роль Ленина в большевист­скойфракции. В данном случае, как в никаком другом,идея харизма­тического вождизма в прямой и косвенной форме высказанная Лениным, и реально выполняемая им среди большевиков роль вождя взаимно обус­ловливали друг друга.

Нам следует рассмотреть эти тезисы по пунктам, сопоставляя их по мере необходимости с суждениями о пролетарской партии К.Маркса и Ф.Энгельса. Это тем более необходимо, что в первой части работы мы специально не анализировали марксистскую концепцию пролетарской партии.

Прежде всего, укажем, что приведенный нами первый тезис В.И. Ленина является антимарксистским. Действительно, согласно "Предис­ловию" К.Маркса к его работе "К критике политической экономии", во-первых, эпоха социальной революции наступает тогда, когда произ­водственные отношения из форм развития производительных сил пре­вращаются в их оковы, а, во-вторых, способ "производства матери­альной жизни обусловливает социальный, политический и духовный про­цессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, нао­борот, их общественное бытие определяет их сознание”⁷¹.

Таким образом, если следовать логике материалистического по­нимания истории К.Маркса, то и без революционной теории может воз­никнуть, более того, должно возникнуть революционное движение. Другой вопрос, к какому результату это революционное движение при­ведет и какой характер оно будет носить. Последнее зависит от зре­лости субъективного фактора, к элементам которого относится и ре­волюционная теория. Но отсутствие марксистской революционной тео­рии вовсе не означает, что не будет революционного движения, про­летарской революции в негативной ее части. Революционная теория нужна прежде всего для того, чтобы знать, как строить новое общес­тво; для разрушения старого общества теория вовсе не обязательна , тек как причины революции, согласно К.Марксу, кроятся в остроте экономического и социального антагонизмов, зрелости материальных условий нового строя, а эти все факторы объективные.

Но наше объяснение неполно. Согласно марксизму, революционная теория не может не возникнуть при определенном состоянии объек­тивных антагонизмов капиталистического общества и тем более у пролетариата не может не сформироваться осознание необходимости революционного переворота. Здесь мы подошли к вытекающему из пер­вого второму тезису В.И.Ленина, согласно которому пролетариат сти­хийно не может выйти за рамки экономической борьбы и не способен самостоятельно осознать необходимость пролетарской революции, поэ­тому нуждается в помощи извне, со стороны интеллигенции, для выра­ботки революционной теории, которая сформирует у пролетариата "клас­совое политическое сознание"

В.И.Ленин всячески подчеркивает безусловность своего вывода - социал-демократическое, революционное сознание "может быть прине­сено толькоизвне" рабочего движения. Он не допускает никаких исключений. Еще и еще отмечает, что и в России "теоретическое уче­ние социал-демократии возникло совершенно независимоот стихийно­го роста рабочего движения”⁷³.

Будущий вождь большевизма не замечает, как допускает некор­ректность с точки зрения самого марксизма: в России, стране в 1902г. капиталистически слабо развитой, социал-демократическое теоре­тическое учение, "классовое" политическое сознание в рабочем дви­жении, собственно говоря, и не должно было и не могло возникнуть . Ленин не различает две разные ситуации: первая - рабочее движение стихийно уже сформировалось, формируется стихийно политическая соз­нательность, и в этих условиях рабочее движение нуждается в социал- демократической теории, и вторая - рабочее движение еще не сформи­ровалось, и в этих условиях теория сама по себе, без объективного, стихийного хода вещей сформировать его не может, но зато может способствовать волюнтаризму, экстремизму.

В.И.Ленин явно преувеличивает, чуть ли не абсолютизирует роль политической сознательности в ущерб стихийности в условиях, когда стихийно рабочее движение в целом еще не созрело для политической борьбы, для марксизма, для пролетарской революции. Ведь политичес­кая сознательность может стать решающим фактором лишь при наличии стихийно уже сформировавшегося рабочего движения. Сознательность может ускорить политическое развитие рабочего движения, придать ему революционную целеустремленность, но создать его не может, ибо ра­бочее движение формируется стихийно по мере формирования капита­листической экономики, обострения экономических и социальных анта­гонизмов. В условиях незрелости капитализма в России и соответст­венно незрелости рабочего движения Ленин формулирует тезис, ко­торый должен оправдать необходимость искусственного внесения поли­тического сознания в стихийно еще не сформировавшееся рабочее дви­жение.

Но будущий вождь большевизма не ограничивает действие своего тезиса Россией, а распространяет его и на капиталистические страны Западной Европы. За помощью в обосновании этого тезиса он прибегает к авторитету и аргументации К.Каутского.

"Современное социалистическое сознание может возникнуть толь­ко на основании глубокого научного знания, - пишет К.Каутского… - носителем же науки является не пролетариат, а буржуазная интелли­генция(выделено К.К.- Э.B.-П.): в головах отдельных членов этого слоя возник ведь и современный социализм, и ими уже был сообщен вы­дающимся по своему умственному развитию пролетариям, которые затем вносят его в классовую борьбу пролетариата там, где это допускают условия. Таким образом, социалистическое сознание есть нечто извне внесенное ... в классовую борьбу пролетариата, а не нечто стихийно ... из нее возникшее"⁷⁴.

Прежде всего бросается в глаза то, что В.И.Ленин, как и К.Ка­утский в процитированном фрагменте, понимает исторический (и рево­люционный) процесс одномерно, однолинейно, механистически безаль­тернативно и к тому же с позиции интеллигентного, теоретического, социал-демократического аристократизма, элитаризма, о котором пре­достерегал М. А.Бакунин.

Удивляет, что В.И.Ленин и К.Каутский даже не рассматривают альтернативный, гипотетический вариант, когда отдельные пролетарии могут самостоятельно разработать, пусть и позже, чем революцион­ная интеллигенция, но независимо от нее, отдельные положения рево­люционной политической теории. Это тем более странно, что В.И.Лени­ну и К.Каутскому были известны реальные случаи, когда, например, не­мецкий рабочий-кожевенник И.Дицген самостоятельно пришел к философ­ским положениям, идентичным марксистским.

Кроме того, механистично само представление В.И.Ленина и К.Каутского о реальной возможности лишь двух вариантов: или пролетарий самостоятельно "доходит" до всей политической теории марксизма сразу, "в один присест", или же не "доходит" вообще. А ведь впол­не правдоподобно предположить и другие варианты: или частично самостоятельное - со стороны того или иного пролетария или группы пролетариев - теоретическое постижение "социал-демократической ис­тины", или постижение тех или иных положений марксизма путем прак­тических проб и ошибок в ходе развертывания рабочего движения и осознания его опыта, или то и другое одновременно. Другими словами, согласно классическому марксизму, а не ленинско-каутскианской интерпретации, вероятно переплетение стихийного влечения пролетариев к социализм в силу объективного хода экономических и социальных процессов в капиталистическом обществе и теоретического осознания отдельными пролетариями этого объективного процесса.

Наконец, ни В.И.Ленин, ни К.Каутский не различают два разных случая: первоначальную, исходную разработку политической теории марксизма и вторичное ее усвоение, применение и пропаганду в других странах, например в России. Во втором случае и многие квалифицированные, политически активные и интеллектуально развитые пролета­рии в принципе без участия интеллигенции могут взять на себя мис­сию внесения социалистического сознания в рабочее движение. Конеч­но, и в данном случае "пролетарская" политическая теория - "классовое политическое сознание" - первоначально разработана вне рабо­чего движения, но она может проникнуть сначала в другой стране (а не там, где создана) в рабочее движение изнутри, через пролетариев, а не интеллигенцию.

Таким образом, хотя исторически социал-демократическая рево­люционная теория возникла изначально вне рабочего движения, это вовсе не означает, что, согласно марксизму, в принципе в дальнейшем в той или иной стране было невозможно ее возникновение и внутри рабочего движения.

Парадоксальность и противоречивость высказываний К.Каутского и В.И.Ленина, рассматриваемых под углом зрения марксистской орто­доксии, очевидна: с одной стороны, постулировать всемирно-историческую миссию пролетариата, а с другой стороны, объявлять, что он самостоятельно никогда не способен выполнить эту миссию без пово­дыря - революционной интеллигенции, вооруженной революционной тео­рией, - без которого у него никогда не "прояснится" сознание.

То, что идея ’’привнесения" революционного сознания по сути своей является антимарксистской, следует, как мы убедились, из критического осмысления ее с позиции материалистического понимания истории, Но есть и прямые высказывания на этот счет классиков мар­ксизма. Приведем только два из них. Одно мы уже цитировали в пер­вой части. Речь идет о сочинении К.Маркса "Чартисты", в котором классик марксизма полагал, что сам пролетариат в результате капи­талистического развития Англии и в ходе длительной классовой борь­бы может выработать "ясное сознание своего положения как класса"⁷⁵. Ф.Энгельс, в свою очередь, в 1891 г. отметил, что "для того, чтобы отстранить имущие классы от власти, нам прежде всего нужен перево­рот в сознании рабочих масс... для того же, чтобы этот переворот совершился, нужен еще более быстрый темп переворота в методах про­изводства ... большая осязательность и более массовый характер не­избежных результатов современной крупной промышленности…          меро­приятия, действительно ведущие к освобождению, станут возможны лишь тогда, когда экономический переворот приведет широкие массы рабочих к осознания своего положения и тем самым откроет им путь к политическому господству”⁷⁶.

И, наконец, уже в первый день последнего года своей жизни (1января 1895 г.) Ф.Энгельс в письме к Г.Шлютеру прямо писал: "В мас­сах социалистический инстинкт становится все сильнее"⁷⁷. И хотя далее он отличает социалистический инстинкт от ясных социалистических требований и мыслей, суть дела от этого не меняется: пролетари­ат не нуждается во внесении в свою среду "классового" сознания, пролетарского мировоззрения - оно формируется в рабочем движении стихийно и единственно, в чем пролетариат нуждается, так это в просвещении и в ясной формулировке и теоретическом обосновании своего социалистического инстинкта.

И В.И.Ленин и К.Каутский в интерпретации данного вопроса бо­лее далеки от классического марксизма, чем И.В.Сталин. В 1905 г„ в своей брошюре "Коротко о партийных разногласиях” будущий демократический диктатор, а пока "молодой марксист", изобразил в образной форме, но близко к классическому марксизму взаимоотношения рабочего движения и теории "научного социализма": "Что такое рабочее движение без социализма?- Корабль без компаса, который и так пристанет к другому берегу, но, будь у него компас, он достиг бы берега гораздо скорее и встретил бы меньше опасностей"⁷⁸.

Конечно, сравнение И.В.Сталина тоже небезупречно. Но было бы поспешно и поверхностно понимать приведенную цитату буквально: ра­бочее движение достигнет социализма вовсе без теория, пусть к позже, и с большими трудностями, чем с теорией социализма.

Если быть последовательным в аналогии, то и без компаса курс надо все равно прокладывать: то ли по звездам, то ли другим спосо­бом, - а это означает, что рабочему движению все равно придется — по мере углубления экономического и социального кризиса — методом проб и ошибок изнутриделать выводы, теоретически обобщать полити­ческую практику. Именно в последнем моменте выявляется преимущество сталинской интерпретации, перед ленинско-каутскианской, отвергающей политически-эмпирический способ разработки революционной полити­ческой теории внутрирабочего движения и силами наиболее передовыхпролетариев.

Возникает естественный вопрос, почему мы уделяем так много внимания первому и  второму тезису В.И.Ленина из "Что делать?". Суть здесь в том, что эти тезисы служат обоснованию монопольного права партийной элиты - "знатоков" марксистской теории - на истину в пос­ледней инстанции и, следовательно,отводят пролетариям-партийцам роль рядовых исполнителей, а всех беспартийных пролетариев превращают в конечном счете в послушную авангардной партии массу. Именно эти два тезиса являются теоретическими основами концепции авангар­дной партии "нового типа".

Западная историография, советология давно отмечали элитарный характер ленинской концепции партии большевизма в их подходе к ра­бочему классу. Для объективных исследователей подобная оценка ес­тественна. В связи с этим занятными выглядят былые попытки аргумен­тации теоретиков, пропагандистов КПСС опровергнуть данную оценку.

К примеру, Н.В.Романовский прибегал к такого рода "доказатель­ствам”. Во-первых, у партии, задачей которой является социалисти­ческая революция, характер связи с классом должен быть иным, чем у партии, ориентированной на парламентаризм, на реформы. Именно поэ­тому Ленин и разрабатывал концепцию авангардной роли партии⁷⁹.

Понятно, что никакого доказательства здесь нет: элитарный ха­рактер связи партии с классом здесь не опровергается, а только под­тверждается: партия, ориентированная на революцию, и должна быть авангардной, то есть элитарной.

Рассматривать другие, столь же "доказательные" аргументы смыс­ла нет. Укажем лишь, что в дальнейшем, противореча самому себе и вне связи с каким-либо конкретным анализом ленинской концепции пар­тии, автор голословно, абстрактно и демагогично утверждает, что большевистская партия вовсе не была узкой, закрытой^-, а являлась мас­совой, ибо "только она выражала интересы рабочего класса, всех тру­дящихся, только она указывала правильные пути решения назревших про­блем российского общества...Ит.д. и т.п. Весь "джентльменский” набор доводов советской пропаганды.

Демагогия, конечно, не может служить объектом научной критики, особенно когда она столь беспардонна.

Мы привели пассаж, связанный с Н.В.Романовским для того, чтобы проиллюстрировать титанические задачи, стоявшие перед идеологами КПСС: доказать недоказуемое или опровергнуть неопровергаемое, - и посочувствовать им в связи с этим.

Вернемся к основному сюжету. Одно из возможных возражений про­тив нашей оценки тезисов основателя большевизма "лежит на поверх­ности”: К.Каутского причислить к основателям большевизма лишь из-за того, что он высказывал идентичные с В.И.Лениным суждения, будет весьма трудно.

Строго говоря, антимарксистская позиция К.Каутского по данному вопросу  и В.И.Ленина лежит в русле мессианства, имманентно присущему марксизму. Прав­да, их позиция преобразовывает мессианство рабочего класса в эли­тарность партийных вождей — интеллигентов. Но и в первом, и во втором случае новое общество научно может быть построено лишь в связи с открытой классиками марксизма "истиной" "научного социализ­ма". Вместе с тем в этом же пункте заключается  и различие между по­зицией классиков марксизма, с одной стороны, и К.Каутским и В.И.Ле­ниным, с другой. По К.Марксу, один раз открытую "Истину" можно в принципе независимо открыть и во второй, и в третий раз и "вне", и "внутри" рабочего движения, если только присутствуют объективные и субъективные условия. А то, что это сделали первоначально К.Маркс и

Ф.Энгельс, - дело случая. Можно предположить, что и образованный рабочий, овладевший "немецкой диалектикой" и с ее помощью анализи­рующий капиталистические экономические и политические условия, мо­тет открыть истину "научного социализма", если только последняя от­ражает объективные законы экономического, социального и политичес­кого бытия капитализма.

Позиция К.Каутского и В.И.Ленина не допускает для рабочего та­кой возможности.

Несмотря на общность воззрений К.Каутского и В.И.Ленина по про­блеме "привнесения" "классового” сознания извне, аргументы и мотиву обусловливающие общую позицию, у каждого из них разные.

Думается, что К.Каутский, убедившись на практическом опыте гер­манского рабочего движения и его социал-демократии, что не происхо­дит автоматического расширения и углубления социал-демократического сознания среди рабочего класса вслед за увеличением доли пролетари­ата в составе населения, циклическим обострением экономического и социального антагонизмов капитализма, попытался объяснить выдвиже­нием рассматриваемой идеи, почему не оправдался марксистский прогноз. И его попытка скорректировать теорию марксизма, даже выходя за ее рамки, вполне оправдана.

Мотивы же В.И.Ленина были иными. Условия России (самодержавие, ранний этап капитализма с его дикой эксплуатацией, сохранение фео­дальных и дофеодальных отношений, национальное угнетение) вообще не давали объективного основания для того, чтобы ставить социал-демокра­тические революционные цели не то что в ближайшем будущем, но даже в отдаленной перспективе.

Точно так же условия России не благоприятствовали формированию у пролетариата "классового" (по Ленину), а не тред-юнионистского соз­нания. Перед Россией стояли задачи решения буржуазно-демократических, аграрных и национальных проблем. Что же касается российского проле­тариата, то в этих условиях вполне естественным было "тред-юнионист­ское" классовое сознание и соответственно требование повышения мате­риального благополучия, равноправия, а не умозрительные цели проле­тарской революции. А нищета, голод, бесправие, малокультурье россий­ского пролетариата делали его восприимчивым к разрушительным, рево­люционным лозунгам. Именно поэтому ленинская идея привнесения "клас­сового" сознания (в действительности таковым не являющегося)в про­летариат "извне" превращала рабочее движение в придаток партии про­фессиональных революционеров. Последнее и являлось главным, невысказываемым мотивом В.И.Ленина. Точно так же эта идея должна была бы (по еще одному главному замыслу Ленина) способствовать формированию у пролетариата России в качестве его классового интереса установки на свержение существующего в стране строя революционным путем в небла­гоприятных, а  точнее, несозревших (по Марксу и Энгельсу) для этого условиях⁸¹.

Однако общая позиция К.Каутского и В.И.Ленина является лишь одной необходимой предпосылкой, но еще недостаточной для того, чтобы создать ту концепцию партии, которая станет носить название большевистской.

Одним из таких необходимых, но также недостаточных условий является третий тезис В.И.Ленина. Он и разводит позиции К.Каутско­го и В.И.Ленина. Однако, прежде всего обозначим тезисно концепции самих родоначальников марксизма - К. Маркса и Ф.Энгельса -  по данному вопросу.

(Продолжение последует)

ПРИМЕЧАНИЯ

⁴⁸Понятие "внутрипартийная демократия" по своему содержанию сложно, многомерно, многоаспектно, что является следствием сложнос­ти и противоречивости ключевого понятия "демократия". В статье, посвященной сравнительному анализу современных концепций ВПД, Ю.К.Малов, обобщая многообразие подходов в западной партологии, сводит их к следующим основным представлениям о ВПД как: "а) о власти боль­шинства; б) способе реализации взглядов и ожиданий партийных чле­нов; в) консенсусе руководителей и руководимых; г) процедуре при­нятия ответственных политико-управленческих решений; д) взаимодей­ствии отдельных структурных звеньев; е) совокупности мер для соче­тания специфических интересов; ж) гарантий политического самовыра­жения личности; з) морально-психологической ценности и т.п." (Ма­лов Ю. К.' Внутрипартийная демократия: Опыт сравнительного ана­лиза марксистско-ленинской и буржуазных концепций// ВИ КПСС. 1989. № 7. С.82).

        Автор правильно указывает, что мера полноты и форма реализации ВПД в значительной степени производны от характера той роли, которую партия выполняет в политической и общественной жизни, от идеологии и политической доктрины, которыми она руководствуется, а также от конкретно-исторических условий, в которых ей приходится действовать, характера решаемых задач, наличия демократических тра­диций в партии и обществе, уровня сознания и политической культуры партийных масс, степени их идейно-политического и организационного единства, зрелости руководящих партийных кадров и др. (См.: Там же, С.84).

        Вместе с тем он явно переоценивает различия в природе и атрибутивных чертах ВПД в буржуазных и пролетарских партиях, что является следствием недооценки, а фактически игнорирования имимма­нентных критериев ВПД, присущих любой партии вне зависимости от ее социального состава и политической ориентации. Отмеченная недооцен­ка, в свою очередь, является следствие, надо полагать, убеждения ав­тора в существовании двух принципиально различных демократий: бур­жуазной и пролетарской - и соответственно разных критериев их пол­ноты. А между тем при всей специфике своего проявления ВПД в любой партии в самом общем виде означает одно и то же: власть партийных масс, а более конкретно - реальное участие партийных масс в подго­товке и принятии программных, стратегических и важнейших тактичес­ких решений, в реальном контроле за избранными ими же партийными функционерами и партийными органами и многое, многое другое. И будь то пролетарская или буржуазная партия, критерии ВПД одни и те же.

              ⁴⁹См.; например: Основы марксизма-ленинизма. Учебное  посо­бие / Кол. авт.: О.В.Куусинен (рук.) и др. М.: Госполитиздат,1959. С.350.

          ⁵⁰См.: Восленский  М. С. Номенклатура. Господст­вующий класс Советского Союза.London: OPI, 1984. С.86-104.Или  см.: Он же. Номенклатура... М.: Советска

Публикую первую    часть  первого  параграфа   из второй  главы  научной монографии  - Волков-Пепоянц Э.Г. МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ. ПОЛИТИ­ЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА: ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬ­ТЕРНАТИВЫ. 19I7-I929 гг. В 2-х книгах. Кн.1. - Кишинев: “LEANA”.1993. - XXXII+ 464 с.

Глава вторая. СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ (ЛЕНИНСКОЙ) КОНЦЕПЦИИ ДЕМОКРАТИИ В ПЕРИОД ДО 1917 г.: РОДОСЛОВНАЯ, СУЩНОСТЬ, ОСОБЕННОСТИ, КОНТЕКСТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДОКТРИНЫ

2.1.Политическая теория и политическая практика большевизма: проблема аутентичной интерпретации и объективации.

"Марксизм” - "большевизм" - "ленинизм": субординация и координация понятий(1)

По нашему мнению, точно так же, как существует специальная дисциплина - источниковедение, занимающаяся критическим осмыслени­ем источников, на основе которых реконструируется история, необхо­дима и историко-теоретическая критика политических "слов" и текстов деятелей ВКП(б) для аутентичной интерпретации их политических взгля­дов. Причин к этому несколько.

     1.Первая, исходная, общечеловеческая состоит в том, что лю­бая позиция человека, а тем более политическая позиция (включаю­щая в себя три элемента: а) эмоциональные состояния, касающиеся политических явлений; б) политические убеждения; в) предрасположе­ние к политической деятельности¹), не поддается непосредственному наблюдению, и как следствие в связи с этим возникают теорети­ческие (и практические) трудности в исследовании и интерпретации политической позиции любого человека, в том числе "рядового" большевика.

     1.1.Во-первых, мы можем судить о наличии определенной пози­ции, ее характере лишь на основании того, что люди говорят (пи­шут), или того, как они действуют. Поэтому, как правильно пре­достерегает Е.Вятр, мы должны отдавать себе отчет в том,"что вы­сказывания людей об их отношении к различным политическим явлениям могут быть искажены сознательным желанием представить свою позицию не такой, какой она является на самом деле, или же неосознанной тенденцией к высказыванию оценок, принятых в обществе, хотя и не совпадающих с подлинными взглядами индивида"².

    1.2.Во-вторых, дополнительная трудность в интерпретации по­зиции заключается в том, что в ситуациях практического выбора, оп­ределяющих поведение людей, часто дело доходит до конфликта мезду позициями, которые различными, внешне противоречивыми способами влияют на поведение.

По всем этим причинам определение соотношения между внутрен­ними позициями человека, их внешними проявлениями и поведением от­носится "к числу самых сложных проблем социологии и социальной психологии, а в сфере политических отношений эти сложности возрас­тают из-за многообразия политических явлений и многочисленных свя­зей политических позиций с другими позициями и с особенностями со­циальной обстановки"³.

     2.Вторая причина носит также универсальный характер с той только разницей, что распространяется в той или иной мере на выс­казывания и тексты практически всех активно действующих политиков, стремящихся в силу специфики самой политической деятельности рас­положить к себе максимальное количество граждан, убедить их в пре­имуществе именно своей программы, одним словом, добиться согласия управляемых или скрыть "до поры, до времени" свои подлинные наме­рения.

Данное политическое явление известно давно и описано много­кратно, вытекает из "разрыва" между политикой и моралью и состоит в том, что существует иерархия уровней соответствия, тождества убеждения, мысли (обозначим "У-М") и слова, текста (обозначим "С-Т") субъектов политики.

По крайней мере можно говорить о трех уровнях тождества, а точнее соответствия ”У-М"/"С-Т".

      2.1.В первом уровне, в который входят мысли и слова-тексты партийно-политической элиты, существует максимальная тождественность между тем, что мыслится, и тем, что произносится, печатается в уз­ком кругу элиты⁴.

      2.2.Слова-тексты второго уровня ("С-Т²"), то, что говорит эли­та своим рядовым сторонникам, прежде всего рядовым членам партии, отличаются, как правило, порой незначительно, редко -  существенно (а иногда и нет никакого различия) от слов-текстов первого уровня ("С-Т¹")⁵.

      2.3. И, наконец, высказывания-тексты третьего уровня ("С-Т³"), то, что публично обращено элитой к широким слоям народных масс, от­личается как от того, что произносится в партийном кругу ("С-Т²"), так  тем более от того, что произносится в узком кругу элиты ("С-Т¹”)⁶.

Сразу же сделаем оговорку: все вышеизложенное не относится ктекстам "чистых" ученых - нулевой уровень; речь в данном случае идет о возможной мере соответствия (несоответствия) содержания мыслей, убеждений с содержанием слов, текстов политиков.

      Мы не утверждаем категорически, что отмеченное политическое явление носит закономерный характер, но нетрудно убедиться на опыте политической истории "цивилизованного" человечества, что это весьма часто, вплоть до настоящего времени, встречающийся феномен, различающийся лишь масштабом распространения, степенью лицемерия и возможностью умолчания (ибо о нем становится известно в подав­ляющем большинстве случаев "задним числом") в зависимости от ха­рактера политического режима по шкалам: демократический - авто­кратический; б) либеральный – тоталитарный⁷.

      3.Применительно к большевикам универсальная причина, затруд­няющая аутентичное прочтение текстов политиков, дополняется воз­действием трех факторов, усугубляющих действие основной причины и еще в большей степени осложняющих выявление подлинных политических воззрений вождей  большевизма, его политических деятелей.

      3.1.Большевики, особенно В.И.Ленин, непомерно преувеличива­ли, в определенном смысле абсолютизировали роль государственной власти в проведении социалистических преобразований во всех основ­ных сферах общества. Государственная власть для большевиков, как мы убедимся в дальнейшем, - своеобразный демиург новой социалисти­ческой реальности⁸.

Если для любого политика власть - сверхценность, что, естест­венно, часто оборачивается политическим лицемерием и неискренно­стью, то для В.И.Ленина, Л.Д.Троцкого, Н.И.Бухарина, И.В.Сталина и других большевиков власть - абсолют, идея-фикс собственной жизни, и ради нее лидеры большевизма, по сравнению со многими другими поли­тиками, были готовы жертвовать много больше, и не только истиной, но и человеческими жизнями.

Эту особенность большевизма точно и образно охарактеризовала в своем этюде о Н.И.Бухарине Дора Штурман: "На потребу власти, ее достижению и укреплению они манипулируют любой словесностью, в том числе и риторикой исходной доктрины"⁹ .

Однако с категоричностью вывода Д.Штурман, ставящей под сомне­ние право всех лидеров большевистской партии называться теоретиками: "Среди лидеров большевистской партии... теоретиков нет и неможет быть, ибо идеология этой партии несовместима с честным научным мыш­лением"¹⁰ , - думается согласиться нельзя.

Можно привести много примеров, когда лидеры оппозиции в 20-е гг. проявляли своеобразную интеллектуальную честность (и личное мужество) в отстаивании своих политических убеждений: будь топредставители группы "демократического централизма" - Н.Осинский в 1919 и 1920 гг. на VIIIи IX съездах РКП(б) и Т.Сапронов в1920г. на том же IX съезде ¹¹, Л.Каменев в 1925г. на ХIVпартсъезде¹², Л.Д.Троцкий в многочисленных выступлениях в 1927г.¹³ или Х.Раковский в 1928г¹⁴. Они могли заблуждаться, но не лукавить.

Однако, несомненно, в общем и целом ко многим и многим деяте­лям большевизма вывод Д.Штурман вполне справедлив.

      3.2.Непосредственно с вопросом об идеологической мотивации "разрыва" между убеждением и словом/текстом (и поведением, но это другая проблема) лидеров большевизма связан малоисследованный и спорный вопрос о наличии (а точнее формировании) особого больше­вистского менталитета и его роли в детерминации вышеупомянутого "разрыва"¹⁵.

(Строго говоря, проблема аутентичной интерпретации политичес­кой доктрины большевизма в связи с наличием особого большевистского менталитета, предполагая, что он все же имел место, не относится к нашему аспекту исследования вопроса, а касается герменевтики. Не­сколько подробнее об этом - в конце параграфа).

Другими словами, в качестве гипотезы выдвигается предположение о том, что "специфика большевизма в политике" стала проявляться со временем в высказываниях и поведении лидеров большевизма уже помимо их намерений и воли, превратилась в автоматизм и привычки сознания, а не только обнаруживалась ,в результате сознательного  следования максимам политической доктрины, что автоматически отражалось в "разрыве" мысли и слова, слова и дела.

Мы выносим за скобки важный, но прямо не относящийся к данному случаю вопрос о том, что первично, а что вторично: большевистская политическая идеология способствовала формированию особой менталь­ности лидеров большевизма, или же особая ментальность, "разлитая в культуре и обыденном сознании" народов России, благоприятствовала распространению политической идеологии большевизма?

Реальный процесс, тем более учитывая плюралистичность истоков политической доктрины большевизма и относительный политический плю­рализм самого большевизма в первое десятилетие после захвата влас­ти, был, конечно, много сложнее, что требует особого исследования.

Думается, что большевистский менталитет формировался (а у "старых" партийцев-подпольщиков и сформировался) по крайней мере на основе взаимодействия нескольких моментов: особого психическо­го типа личности, присущего лидерам большевизма (тоже малоиссле­дованный вопрос), большевистской политической идеологии в культур­но-историческом контексте России начала XX в. и на фоне менталите­та части ее народных масс - пролетариата, люмпен-пролетариата, мар­гинализированных слоев города.

         3.3.Кроме проявления "фактора власти" в исследуемом ракурсе в двух указанных смыслах (уровни политического убеждения и полити­ческой ментальности) он действовал также как психологический (фактор, когда само "пользование", обладание властью и укрепление ее безотносительно к целям, ради которых она завоевывалась, для ряда вождей в силу особых черт характера (думается, можно говорить об особом психическом типе личности) являлось первейшей жизненной по­требностью, самоцелью деятельности, важнейшей "внутренней пружи­ной" их поведения и обусловило дополнительный импульс к "разрыву" между политической доктриной и ее выражением, то ли вербальным, то  ли невербальным.

Современный историк в постперестроечной коллективной публика­ции "Наше отечество. Опыт политической истории" пишет: "Ленин всю свою сознательную жизнь вел борьбу и, начиная примерно с 1903года,- борьбу за власть. Сначала власть большевиков-ленинцев в РСДРП, затем за монопольную власть в РСДРП(б) - РКП(б), а (соот­ветственно) последней - в стране и в международном коммунистичес­ком и рабочем движении. Труднее ответить на вопрос, нужна ли была ему власть для победы революции или же революция виделась средст­вом для достижения власти”¹⁶ .

Думается, последнее предположение (из двух) применимо и к многим другим вождям большевизма (Л.Д.Троцкому, Г.Е.Зиновьеву, И.В. Сталину и др.).

Наиболее полно, в силу понятных причин, этот вопрос исследо­ван по отношению к И.В.Сталину. А.Авторханов в своей "Технологии власти" (как и многие другие западные ученые, а в последние 3-4 года и в бывшем Союзе, а ныне СНГ),в частности, доказывал, что для И.В.Сталина власть являлась единственной целью и святыней. В центре его интересов находилась всегда только власть, а жизнь - это борьба за нее и владение ею¹⁷.

К "фактору власти" (в тройном проявлении) добавляются еще два фактора: "почва" России и готтентотская (классовая)мораль больше­визма , усиливающие действие "фактора власти", а все три фактора, в свою очередь, кумулятивно усиливающие действие универсальной при­чины, еще в большей мере затрудняющей аутентичное прочтение поли­тических текстов лидеров  большевизма.

4.Во-первых, большевистской партии приходилось бороться за государственную власть, а затем ее защищать, апеллируя к широким трудящимся массам, являющимся в условиях России: 4.1. в большин­стве своем малограмотными или вовсе не грамотными; 4.2. более двух третей (состоящих из крестьян) с мелкобуржуазной психологией и значительной долей в городе маргинализированных слоев со специфи­кой психики и сознания; 4.3. со значительной долей нерусского населения, с особой национальной психологией; 4.4. со своеобразной по­литической ментальностью русского сельского и отчасти городского населения: с сильными патриархальной и автократической политичес­кими традициями, "разбавленными" чуть-чуть демократическим и либе­ральным опытом; наконец, 4.5. с динамичными, "все дозволено" и ожесточившимися, агрессивными настроениями военного, революцион­ного и двухвластного времени¹⁸.

В этом социально-культурном контексте весьма динамичной, кон­кретно-исторической ситуации большевистским лидерам приходилось для достижения политического успеха потворствовать и эмоциям, и страстям масс, следить и следовать за их сиюминутными, "летучими" настроениями, "оседлывать" стихийные выступления и соответствен­но примитивизироватъ политическую пропаганду и агитацию, приспо­сабливать слова/тексты - в разрыве с убеждениями (речь не идет о случаях, когда теория развивалась или, более того, сменялась пара­дигма под воздействием нового опыта. Достаточно сравнивать эконо­мические и политические идеи В.И.Ленина времен "военного коммуниз­ма" и НЭПа) - к возможностям понимания,менталитета,ожидания и настроения широких трудящихся масс.

Приведем два наглядных и характерных примера того, как нельзя в ряде случаев по текстам, документам, составленным лидерами боль­шевизма, судить об их подлинных взглядах, так как эти документы по сути своей отражают не доктрину большевизма, а настроения крес­тьянской стихии, "страсти-мордасти" маргиналов, чаяния дезертиров.

4.А. Пример первый. Все документы I и IIсъездов Советов, напи­санные большевиками, в том числе знаменитые Декреты о мире и земле, были объявлены II съездом действующими "впредь до созыва Учредитель­ного собрания". Правительство - Совет Народных Комиссаров - наиме­новано съездом "временным", "впредь до созыва Учредительного со­брания". В "Воззвании к рабочим, солдатам и крестьянам", принятом съездом, декларировалось, что будет обеспечен "своевременный созыв Учредительного собрания". Немедленно вслед за II съездом Советов издается декрет "Временного Советского правительства" о созыве Уч­редительного собрания в срок¹⁹.

В.И.Ленин, сочиняя декреты или А.В.Луначарский, предлагая "Воззвание…” знали (как и их соратники), ибо это соответствовало их политическим убевдениям, что ни у Учредительного собрания, ни тем более у демократической республики, которую могло конституиро­вать Учредительное собрание, нет никакого будущего, так как эти политические институты не являются государственными формами дикта­туры пролетариата (республика Советов - искомая государственная форма диктатуры пролетариата, и она учреждалась именно П съездом Советов), Только политические ожидания и настроения широких тру­дящихся масс и соответственно политическая целесообразность - ре­альная возможность захвата власти - "продиктовали" большевикам включение в документы II съезда Советов слов "впредь до созыва Уч­редительного собрания" вопреки своей политической доктрине.

Спустя одинадцать лет после IIсъезда Советов, в 1928 г. , ответственному за выпуск протоколов съезда Г.Котельникову пришлось как-то объяснить читающей публике "разрыв" между политическими убеждениями вождей большевизма и содержанием выступлений на съе­зде Советов Ленина, Луначарского и др. Но так как политическое лицемерие и преднамеренный обман с целью захвата власти, "чистей­шей воды” макиавеллизм, называть собственным именем было непозво­лительно, то составитель представил свою правдоподобную версию хо­да мыслей, логики большевистских вождей, оправдывающую их иммора­лизм и, в свою очередь, "прогнозирующую" поведение трудящихся масс в ближайшие 2-3 месяца после Октябрьского переворота: "...Пусть Уч­редительное собрание собирается... после 2-3 месяцев опыта проле­тарской власти, после того, как земля будет взята крестьянством во исполнение декрета съезда Советов, после того, как мир и по мень­шей мере перемирие из области предположений перейдут в область дей­ствительности, любой отсталый рабочий, огромное большинство колеб­лющихся крестьян скажет: к черту Учредительное собрание, пусть жи­вет советская власть"²⁰.

Однако предпринятая попытка "обелить" большевистских лидеров для любого непредубежденного и честного исследователя не выдержи­вает критики. Попытка идентификации автором цитаты себя с вождями большевизма и прогноз поведения через 2-3 месяца "отсталого рабо­чего" и "колеблющегося крестьянства" оказались явно несостоятель­ными.

Во-первых, большевики обосновали необходимость перехода влас­ти к Советам тем, что Советы, не откладывая, проведут выборы в Уч­редительное собрание и созовут его. Советская власть имела право на существование, легитимировала себя тем, что декларировала свой условный (скорейший созыв У.С.) и временный (до созыва У.С.) ха­рактеры. Отказ от этой условности и временности означал потерю ле­гитимности и узурпацию власти. Кроме того, перед пролетарием, сол­датом или крестьянином не стояла дилемма: советская власть или Уч­редительное собрание, так как советская власть была средством, а Учредительное собрание - целью.

Во-вторых, Учредительное собрание было такой же самодостаточ­ной целью, как мир и земля. Его созыв не ставился в зависимость от меры успешности реализации принятых декретов, а должен был осущест­вляться безусловно.

В-третьих, выборы в Учредительное собрание, проведенные уже

после установления советской власти, показали, что только четвер­тая часть избирателей, проголосовавших за списки большевиков в принципе, готовы послать "к черту Учредительное собрание" и прод­лить жизнь иллегальной, самопорожденной власти меньшинства.

      4.Б. Пример второй. Декрет о земле и "Наказ земельным комите­там", предложенные на II съезде, были списаны В.И.Лениным, причем "слово в слово", с эсеровского "Примерного наказа", разработанного на основании 242 наказов, данных крестьянами делегатам I Все­российского съезда Советов крестьянских депутатов, и напечатанного в "Известиях Всероссийского Совета крестьянских депутатов" 19 ав­густа 1917 r.²¹

Большевики, конечно, не разделяли основных положений Декрета и Наказа и знали, что, реализованные в жизни, они рано или поздно будут отменены, но предложили их для принятия, ибо те соответство­вали опять-таки ожиданиям и интересам большинства населения Рос­сии - крестьянства (причем находившегося в состоянии возбуждения, стихийных выступлений, поджигавшего и грабившего помещичьи усадь­бы, пускавшего дворян по миру). Это позволяло большевикам привлечь крестьян на свою сторону и завоевать власть по всей стране.

Сложилась парадоксальная ситуация. Декрет о земле отражал аг­рарную программу эсеров. Они, таким образом, вполне могли взять власть, но не хотели этого делать самостоятельно, ибо боялись раз­вязать гражданскую войну (как и меньшевики).

Большевики же, выдав чужие идеи за свои (но не разделяя их), получили возможность благодаря этому взять власть по всей стране в свои руки и воспользовались этой возможностью, так как власть для них была демиургом и абсолютной ценностью. Они в отличие от эсеров и меньшевиков разжечь гражданскую войну не боялись, а наоборот, не­смотря на все призывы, осуждения и увещевания Мартова, Хинчук, Гандельмана, Абрамовича, Гуревича и других на II съезде Советов , "твердо" встали на путь неизбежной гражданской войны лишь бы (любой ценой) взять власть.

Впечатляющим примером макиавеллизма, политического лицемерия большевизма, несоответствия между тем, что думает,или тем, что го­ворит политик,и тем, что он собирается делать, является речь В.И. Ленина на II съезде Советов в связи с Декретом о земле (уровень"С-Т^3”).          

"Здесь раздаются голоса, что сам декрет и наказ составлен с.- -р. Пусть так. Не все ли равно, кем он составлен, - ничтоже сумняшеся, произнес В.И.Ленин, - но, как демократическое правительство, мы не можем обойти постановление народных низов, хотя бы мы с ними были несогласны... И если даже сами крестьяне пойдут и дальше зас.-р. и если они даже этой партии дадут на Учредительном собрании большинство, то и тут мы скажем: пусть так(невероятно, но именно так, смиренно и скромно, в роли послушного слуги народных масс, выступал вождь большевизма. - Э.В.-П.). Жизнь - лучший учитель, а она укажет, кто прав, и пусть крестьяне с одного конца, а мы с другого конца будем разрешать этот вопрос. Жизнь заставит нас сблизиться в общем потоке революционного творчества, в выработке новых государственных форм... мы должны предоставить полную свобо­ду творчества народным массам"²³.

Примечательное и достойное высказывание "первого среди рав­ных" вождя большевизма, служащее отличным учебным материалом для анализа макиавеллизма большевизма.

В процитированном фрагменте содержатся сразу несколько лице­мерных утверждений (и одно умолчание).

Во-первых отметим, что В.И.Ленин сам подтверждает факт "раз­рыва", нетождественности убеждения и слова - хотя большевики с На­казом "были несогласны", тем не менее они его, фактически украв у эсеров, предложили съезду Советов.

При этом В.И.Ленин, "не удержавшись", прибегает к умолчанию в виде подмены понятия: ведь дело не просто в том, что Наказ - это "постановление народных низов", а в том, что данное "постановление народных низов" отражало взгляды, убеждения эсеров, так как именно последние выражали интересы народных масс - крестьянства, аккуму­лировали их чаяния, настроения.

Большевики же не могут похвалиться тем, что их воззрения соот­ветствуют интересам большинства "народных низов", и, сделав хоро­шую мину при плохой игре, как ни в чем ни бывало, переворачивая си­туацию, ставят себе это в заслугу.

Насквозь лицемерным является утверждение, что большевики не могут "обойти постановление народных низов, хотя бы... с ним были несогласны”. В действительности В.И.Ленин и другие лидеры больше­визма могли поддержать "постановление народных низов", с которым были несогласны, лишь в том единственном случае и постольку, пос­кольку оно способствовало их приходу к власти (Декреты о земле и о мире) или же позволяло удержаться у власти (НЭП), и то только крат­ковременно, пока власть не окрепнет. _;

Еще одно лицемерие в процитированном отрывке состоит в провоз­глашенной готовности подчиниться воле Учредительного собрания даже в том случае, если на нем большинство будет у эсеров. Известно, что в то самое время или почти в то самое время В.И.Ленин, больше­вики вынашивали планы отсрочить выборы в Учредительное собрание, а если большинство в нем получит эсеро-меньшевистский блок,то ивовсе разогнать его .

Целиком лицемерным является и утверждение о том, что больше­вики "должны, предоставить полную свободу творчества народным мас­сам". В действительности никакой свободы, тем более полной свободы для творчества, народным массам большевики предоставлять не собира­лись. Опять-таки за исключением того единственного случая, когда свобода творчества народных масс - попросту говоря стихия народных масс - способствовала завоеванию и укреплению власти большевиков: как это было летом, и осенью 1917 г. в Петрограде и на фронтах войны или красный террор осенью 1918 г.

          5.Объяснение вышеприведенных фактов кроется как раз в клас­совой, или,как ее еще называют, готтентотской, морали большевиков.

Вообще-то подавляющее большинство политиков всех времен и на­родов (но все же не все),вплоть до настоящего времени, действовали и действуют, руководствуясь прежде всего политической целесообразно­стью (другой вопрос - степень адекватности понимания ими полити­ческой целесообразности). В этом нет ничего удивительного. Однако при этом им, вынужденным публично (в новое, особенно в новейшее время) объявлять о своей приверженности общечеловеческой, "хрис­тианской" и т.д. морали, приходилось в выборе средств достижения цели останавливаться (хоть и не всегда) на более гуманных, учиты­вать общественное мнение, основанное на моральных ценностях.

Большевистские же лидеры, открыто провозгласив разрыв своей политики с общечеловеческой моралью и намерение действовать лишь в интересах пролетариата и беднейшего крестьянства, строительства коммунизма, понимаемого по-большевистски, что и является, с их то­чки зрения, критерием моральности²⁵, не были сдерживаемы моральны­ми нормами и как следствие могли использовать, а зачастую и ис­пользовали самые безнравственные средства для достижения цели: кровепад лавинообразного террора по классу в целом, а не по выявлен­ным цивилизованным судом преступникам, разжигание низменных инс­тинктов масс и гражданской войны, опора на стихию малокультурных, а порой и одичавших масс под названием свободного творчества наро­да, захват заложников, эскалация страха, - перед которыми демаго­гия,лицемерие или умолчание выглядели шалостями политических ма­лолеток .

Именно поэтому, из-за нравственного релятивизма и ригоризм еще в большей степени, чем у обычных политиков новейшего времени, затруднено аутентичное прочтение текстов, выявление политической доктрины вождей большевизма.

Исходя из изложенного, исследователю политических убеждений вождей большевизма следует различать агитационную речь на митинге большевистского активиста перед широкими массами рабочих и солдат (3-й уровень) от речи на открытом заседании партсъезда (2-й уро­вень); пропагандистскую статью на злобу дня в популярном массовом издании - "Правде" или "Бедноте" (3-й- уровень, порой 2-й) от дове­рительного письма одного вождя к другому (1-й уровень); теорети­ческую статью, книгу (1-й уровень или 0-й, чисто научный, вообще выходящий из рамок данной иерархии, как, например, монография А.А. Богданова "Тектология", что, конечно, крайне редко для действую­щего политика-практика, а для большевика - уникальное, просто фан­тастическое исключение. Здесь, безусловно, надо руководствоваться двумя дополнительными обстоятельствами: а) отошел ли большевик от активной политики, что имело место в случае с А.А.Богдановым; б) в какой период написана работа: дореволюционный или в революционный, после февраля 1917 г. - и где: в эмиграции, в подполье, - легаль­ным или эзоповским языком) от выступления в одной из дискуссий первого десятилетия завоевания власти.

Если судить о политической доктрине большевизма только по публичным речам, пропагандистским статьям,выступлениям на съездах Советов или партсъездах, не сопоставляя содержание вышеупомянутых "слов-текстов" с суждениями, изложенными большевистскими вождями в доверительных письмах друг к другу, редких теоретических статьях, то получится явно деформированная картина.

Поэтому необходимо коррелировать содержание слов-текстов 3-го и 2-го уровней со словами-текстами I-го или 0-го уровня того же пространственно-временного континуума в том случае, когда они име­ются.

Необходимость такой корреляции и корректировки при реконс­трукции доктрин большевизма проиллюстрируем на тексте В.И.Ленина .В "Письме к рабочим и крестьянам Украины по поводу побед над Дени­киным" он, излагая суть своих взглядов на национальную политику, отмечал: "Мы хотим добровольногосоюза наций ... который был бы основан на полнейшем доверии, на ясном сознании братского единст­ва, на вполне добровольном согласии. Такой союз нельзя осуществить сразу, до него надо доработаться с величайшей терпеливостью и ос­торожностью ...”²⁶.

А спустя несколько-дней, 28 декабря 1919 г., В.И.Ленин пишет записку Л.Б.Каменеву, в которой были слова, до середины 199Iг. не публиковавшиеся и раскрывающие истинное намерение вождя: "Давайте мы, великороссы, проявим осторожность, терпение и т.п. и понемно­гу заберем опять в руки всех этих украинцев, латышей …”²⁷.

Вполне очевидно без каких-либо комментариев, что " братское единство" и "добровольное согласие” не создаются на основе стрем­ления одного из братьев "забрать в руки" другого брата. Поэтому по­длинные воззрения В.И.Ленина по национальному вопросу, реконструи­рованные с учетом "выпадавших" до последнего времени слов из за­писки к Каменеву, сильно отличаются от тех, которые могут быть вы­явлены на основе его "Письма к рабочим и крестьянам Украины...".

Насколько трудна задача аутентичной интерпретации доктрины большевизма, и прежде всего политической, можно судить хотя бы по тому, что в архиве КПСС, как выяснилось совсем недавно для широкой общественности, вплоть до путча 1991 г. хранились неопубликован­ными от 6до 7 тысяч документов, связанных с В.И.Лениным и Октя­брьской революцией, и около 4 тысяч, вышедших из-под пера вождя революции²⁸ .

Вместе с тем думается, что если, в частности, касательно от­дельных документов или периодов деятельности большевизма требует­ся дальнейшая работа по корректировке, то сущность политической доктрины в целом, даже сущность входящих в нее концепций, в том числе концепции демократии, могут быть в общем и целом реконструи­рованы на базе всей совокупности слов-текстов, без особых искаже­ний, конечно, с учетом плюрализма и дискуссий.

(Окончание последует)

ПРИМЕЧАНИЯ

¹См. подробнее: В я т р Е. Социология политических отноше­ний. М.: Прогресс, 1979. С.387-388.

          ²Там же. С.388.

³Там же. С.390.

           ⁴Алгебраически и условно (и схематично) проблему для наглядно­сти можно представить следующим образом (цифры взяты произвольно). Предположим, что 98% тезауруса политического убеждения политической элиты адекватно выражено в 99%произнесенных и напечатанных ею слов (98% "У-М¹" - убеждения, мысли, отражающие убеждения - = 99% "С-Т¹"- слова, тексты). Тогда из нашего предположения следует, что,с одной стороны, 2% ∑ убеждений не произнесены и не напечатаны вообще (2% "У-М¹ " = 0% "С-Т¹"), а с другой стороны, I% слов элиты, произ­несенных в своем кругу, не соответствуют ее собственному убеждению (I% "C-T¹_л " - слова лицемерия - ≠ "У-М¹").

Таким образом, все слова, тексты, высказанные и напечатанные политической элитой в своем кругу, в целом алгебраически можно пред­ставить уравнением: "С-Т¹" = 99% "C-Т_у¹" (слова, тексты, отражающие убеждения) + I% "С-Т_л¹" (слова,не отражающие убеждения, слова лице­мерия) = 98% "У-М¹"+ 1%"C-T_л^l” . В свою очередь, все убеждения поли­тической элиты, высказанные (невысказанные) в своем кругу, можно представить уравнением: 2) "У-М¹" = 98% "У-М¹_99%C“(98% ∑ убеждений, выраженных в 99% слов) + 2% "У-М¹_0%с" (2% убеждений, не выраженных в словах).

⁵Условно и произвольно предположим, что 95% тезауруса полити­ческого убеждения элиты в ходе обращения ее к рядовым  сторонникам вы­ражено в 90% произнесенных и напечатанных на этом уровне слов (95% "У-М²” = 90% "С-Т²"). Тогда из этого следует, что 5% ∑ "У-М²" не произнесены и не напечатаны вообще (5% "У-М²” = 0%"С-Т²"), а, в свою очередь, 10% слов, текстов большевистской элиты,обращенных к своим рядовым сторонникам, не выражают ее собственного убеждения (10% "С-Т²" ≠ "У-М²"). По содержанию У¹ = У².

Таким образом, аналогично первому случаю ситуацию на втором уровне алгебраически можно представить в виде системы двух уравне­ний: I) "С-Т²" = 90% "С-Т_у²" + 10% ”С-Т_л²"= 95% "У-М²" + 10% "С-Т_л²" = 95% "У-М" + 10% "С-Т_л²". 2) "У-М²" = 95% "У-М_90%С²" + 5% "У-М_0%С²".

 ⁶Примем, что 90% "У-М³" = 85% "С-Т_у³. Из этого предположения  следует, что 10% "У-М³" = 0%"С-Т³"_, а 15% "С-Т_л³" ≠"У-М³". По со­держанию У¹ = У² = У³. Таким образом, как и в первых двух слу­чаях, слова, тексты, публично обращенные элитой, партийными функ­ционерами к широким народным массам, алгебраически можно представить системой уравнений: I) "С-Т³” = 85% "С-Т_у³" + 15% "С-Т_л³" = 90% "У-М" +15% "С-T_л³"; 2) "У-М³" = 90% "У-М³_85%С" +10% “У-М³_0%C".

         ⁷Конечно, зависимость существует и от других факторов, к при­меру, от моральных свойств правителей или президента, премьера и т.д.

            ⁸В.И.Ленину как теоретику общественного развития и практику- реализатору определенной идеологии, декларирующей, что она базирует­ся на материалистическом понимании истории, хотя это и может пока­заться парадоксальным, так как он, безусловно, один из талантливей­ших политиков-тактиков в истории человечества, а масштаб политика, как известно, определяется умением своевременно и адекватно учиты­вать социальную реальность и вносить коррективы в политику, свойстве­нен волюнтаризм и идеализм.

         Вряд ли кто из объективных исследовате­лей возьмется оспаривать, что по-иному никак и нельзя интерпретиро­вать его утверждение о возможности произвольного (подчеркиваем это специально - именно произвольного) видоизменения обычного историче­ского порядка. ("Для создания социализма, говорите вы, требуется цивилизованность, - вопрошает Ленин и отвечает: ну, а почему мы но могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности