ЯШПАЛ (родился 1903), индийский писатель. Пишет на хинди. Романы «Предатель» (1943), «Товарищ Дада» (1946), «Член партии» (1946) и др. рисуют нацыонально-осво­бодитительную борьбу индийского народа. Реалистичные рассказы (сб. «Полет из клетки», «Наз­вание картины» и др.). Лучшее произведения— роман «Дивья». В книге «По обе стороны железной стены» (1953) описаны впечат­ления от поездки в СССР.

Мне только что рассказали, что Дмитрий Глуховский продал кинокомпании MGM права на написанный в 2005 году фантастический роман "Метро 2033". Прямо-таки радуюсь.

Мы встречались в Москве на книжной выставке. У нас совершенно разные жанры и предпочтения в литературе, но Дмитрий - автор, которого нельзя не уважать. Деловой, амбициозный, трудолюбивый и четко понимающий, чего он хочет и как этого добиться.

Очень надеюсь, что фильм получится на пять с плюсом и заработает много денег и славы. 

Самуил Яковлевич Маршак - и можно больше ничего не говорить. Его стихи, книги, переводы сопровождали нас, наших детей и внуков. с раннего детства и по сей день. Несколько слов отсюда.

Дальше

Интересно, на основании чего формируются пристрастия к тем или иным литературным жанрам?

Моя сестра, скажем, вообще не может читать историческую литературу. Имеется в виду не "роман в декорациях", а драмы, основанные на подлинных событиях. Она как представит, что все это было на самом деле, ей дурно делается. Она даже "Унесенные ветром" не читала.

Зато она большой поклонник и знаток фэнтези.

У меня же вкусы прямо противоположные. Причем это с детства так: еще в первом классе самыми любимыми книгами были рассказы о Великой Отечественной Войне. Потом у меня был "период индейцев" -- я читала все, что могла достать, от Фенимора Купера до Сат-Ока и Лизелотты Велькскопф-Генрих. А потом был Галантный век -- любовь всей моей юности, а следом - начало 20-го века.

Фантастику читала, но только по принципу "на безрыбье и рак рыба". В библиотеке всегда сначала обшаривалась полка "История", потом "Приключения" и уж только потом "Фантастика". Детективы - строго по рекомендации. В них всегда раздражала именно "ненастоящесть" и жанровая близость к ребусу, а не к литературному произведению.

Помню, взяла в первый раз Маркеса "Сто лет одиночества": все хорошо, интересно, душа радуется... стоп! Как это героиня улетела на небо? Это он вообще о чем? Что значит "магический реализм"???

А вот волшебство "Мастера и Маргариты" нисколько не раздражало именно потому, что там прямо-таки чувствовалось, что все не выдумано, а списано с реальных прототипов. И мир Волонда настолько логичен, точен и детализирован, что душа принимала его за "всамомделишный".

Этот критерий "верю" или "не верю" так и остался на всю жизнь: я могу оценить абстракцию или хитроумную выдумку с технической стороны -- "Да, хорошо написано". Но если в ней нет правды, любви все равно не будет. А вот правдивые, но несовершенные истории запросто могут привести меня в восторг. Дайте мне знания, детали, новые горизонты и побольше, побольше!

Выбешивают авторы, которые пишут "исторические романы", а потом извиняются: "Ну, это фантазия такая... на тему". И с первой строчки понятно, что "историки" изучали матчасть по фильму "Белое солнце пустыни" или по "Анжелике". Впрочем, это явление известное: когда ты годами возделываешь свои сады по всем правилам паркового искусства, а потом приходит какая-нибудь дамочка и заявляет: "Я вот тоже укропчик посеяла - не желаете ли взглянуть?" -- такое выводит из равновесия.

Но я не это хотела сказать... Просто удивилась в очередной раз, как остро я реагирую на описания глобальных, важных исторических событий, которые "дают ключи к пониманию". Сейчас читала стенограммы Шахтинского процесса, рассматривала фотографии, расставляла, где у меня что пойдет... Ощущение как перед пропастью: и страшно заглянуть в нее, и тянет подойти к самому краю, и внутри все перехватывает. Ибо правда.

А у моей сестры точно такие же ощущения от полетов на драконах. Вот и поди разберись - почему мы такие разные выросли.

Прочла высказывание о том, что предприниматели и политики в 1920-1930 гг. лишь терпели литературу в СМИ. Вроде как надо было поддерживать культурку -- вот и подавали с барского плеча подвалы на последней полосе. Прошли годы - и где эта политика? дебаты? выборы и переизбрания председателей? И где та реклама подтяжек и жвательной резинки? Все, что стало символом эпохи, что от нее осталось -- это как раз культура: книги, кино, музыка, картины, то, что когда-то казалось побочным продуктом, средством для "затыкания дыр", когда нет актуальных новостей.

Ирония судьбы, однако...

* * *

У Наташи Радуловой недавно был пост о Быкове: какой же он, черт возьми, талантливый! Но у него все на злобу дня и все моментально устаревает - как и сама "злоба дня". Дело, конечно, важное и нужное, но хочется, чтобы что-то осталось навсегда, а не унеслось за горизонт новостной ленты.

На самом деле это очень важное решение: что именно писать, на что затрачивать собственный (увы, небольшой) запас дневной энергии? На то, что принесет немедленную прибыль (и в денежном выражении, и в виде аплодисментов, которые очень важны для писателя)? Или на своих собственных "Мастера и Маргариту" - с полным пониманием того, что почти у всех серьезных произведений была, есть и будет трудная судьба?

Кроме того, в жизни каждого творческого человека имеется период расцвета, период стагнации и период упадка. У меня есть любимый автор, раннее творчество которого я просто обожаю, но сейчас видно, что он вянет -- какая-то химия меняется в голове и с этим ничего невозможно поделать.

"Не успеть высказаться" -- это вполне реальная угроза. Отложишь на потом, а потом ты можешь просто "кончиться" как автор. Кто-то разведется, кто-то заболеет, кому-то кирпич на голову свалится, а бывает, что просто ничего не выходит -- как ни бейся.

Вот сейчас, в данный момент, ты можешь писать о Красной площади в мае 1928 года и ты "видишь" все как вживую: вот извозчики катят по лужам, и с колес дрожек слетают целые фонтаны воды. Вот почерневший купол Ивана Великого -- позолоту на нем не подновляли уже двадцать лет. Вот подсвеченный прожектором гигантский красный флаг, а на кремлевских башнях -- все еще царские золотые орлы. И куранты играют Интернационал, и часовой в буденовке переминается с ноги на ногу и хлопает носком сапога по чавкающей грязи. Вечереет, прохладно, зябко; у деревянного Мавзолея томится беспокойная очередь: все боятся, что не успеют взглянуть на мумию Ленина до закрытия.
"Не занимать больше!" -- кричит ответственный товарищ с красной повязкой на рукаве.

Летит трамвай, из Иверской часовни доносится запах ладана, нищие на ступенях тянут: "Подайте, люди добрые!" А из будки лудильщика на углу ГУМа доносится стук молотка. Там чинят кастрюли.

Если все это однажды погаснет -- то ничего не напишешь. А оно может погаснуть - иногда бывают такие периоды, что перестаешь "видеть".