Откровенное вранье известного томского блогера Белоуса довело до алкоголизма.
2017-01-31 04:41:46
Известного томского блогера Белоуса, откровенное вранье его публикаций довело до ...
+ развернуть текст сохранённая копия
Известного томского блогера Белоуса, откровенное вранье его публикаций довело до алкоголизма.
Серьезные проблемы Андрея с алкоголем начались, когда пошли лихие деньги от Фонда Сороса и началась грязная работа на информационном поле по очернению органов власти и подрыву развития неугодного бизнеса в томском регионе. Бесконечная лож и лицемерие породили такие чувства как угрызения совести, стыд, ненависть к самому себе и к окружающим. Из административных источников стало известно, что в 2015 году Белоуса Андрея Николаевича 08.02.1972г/р., арестовали за вождение в пьяном виде. Пьяный журналист размахивал перед носом инспекторов своим удостоверением и грозил разными карами. В результате на Белоуса А.Н. составили три административных протокола: за отказ от прохождения медосвидетельствования, за отсутствие водительского удостоверения и за отсутствие страховки. Но томский блогер Андрей Белоус настолько был не в адекватном состоянии, что ударил сотрудника ГИБДД и пытался забрать его табельный пистолет. Но в итоге достал из кармана ручку, размахивая которой орал, на всю улицу, что
замочит всех в интернете в такой грязи, что во век не отмоются! В результате получил еще 15 суток ареста, правда инцидент вскоре быстро замяли. Однако это событие повлекло за собой множество других проблем, особенно в личной жизни. Вскоре стали
известны случаи, когда он смешивал алкоголь с психотропными и снотворными препаратами. Его зависимость от психотропных
веществ достигла апогея в 2016 году, когда он начал принимать более 10 таблеток в день, щедро заливая их алкоголем. В результате он на несколько дней, под давлением семьи, загремел реабилитационном центре «Триумф» г. Северск, о чем старается не афишировать. Многие коллеги Андрея Белоуса из среды журналистов начали замечать его депрессивное состояние, беспричинную смену настроения, нервозность, но не придавали этому значения. В 2016 году тема алкоглазима блогера Белоуса стала публично известной:
Ссылка: http://aleksei-spomer.livejournal.com/32703.html
Призываем окружающих и близких людей блогера Белоуса Андрея Николаевича провести психологичскую экспертизу на вменяемость, так как его действия становятся социально опасными.
Тэги: алкоголик, андрей, белоус, блогер, госдепа, дети, журналист, клевета, лжец, николаевич, представитель, сороса, сша, томск, шантаж
Нос лжеца
2016-10-04 12:20:54
Покраснение человеческого носа – это один из признаков лжи. Об этом феномене рассказывают испанские ...
+ развернуть текст сохранённая копия
Покраснение человеческого носа – это один из признаков лжи. Об этом феномене рассказывают испанские ученые. Обманывая кого-то, прикройте свой нос ладонью, чтобы не выдать своих намерений. При изменении психического состояния человека происходит изменение температуры кожных покровов на лице. Такие данные были получены посредством термографии лиц участников эксперимента. При этом лгущий человек «нагревает» своей неправдой не […]
Тэги: договор, камера, лжец, нос, переговорная, советы, температура, тепловизор
Спектакль лжецов. Глава семнадцатая. Император
2014-08-11 09:26:38
... Часть 16 - Спектакль лжецов. Глава шестнадцатая. ... Часть 17 - Спектакль лжецов. Глава семнадцатая. ...
+ развернуть текст сохранённая копия
- Ваше Величество, вам надо срочно покинуть дворец! – суетился начальник стражи, несший личную ответственность за жизнь императора. Обычно высокий, статный, неспешный, сейчас он сутулился, нервно смахивал с раскрасневшегося лица капли пота и совершенно не напоминал грозного охранника. Даже ему, опытному воителю, отказала выдержка.
За окном дворца раздавались взрывы, крики, выстрелы. Озверевшая толпа подступала к ограде, сотрясая железные ворота.
- Кто отдал приказ открыть огонь? – холодно спросил Альберг. – Вы понимаете, что натворили?!
- Умоляю! Надо спасаться! Пока еще есть время!
- Я спрашиваю: кто отдал приказ стрелять по толпе?!
Государь стоял у окна, брезгливо взирая на яростную схватку между полицией и демонстрантами. Народ ожесточенно забрасывал стражей градом булыжников, непрестанно атаковал огненными комьями и ледяными иглами, разнося в клочья магические заслоны. Бил палками, стремясь ударить как можно сильнее. Словно перед ними не соотечественники, а сами приспешники Рамона.
Неподалеку от ворот стояли несколько перевернутых повозок. Протестующие самозабвенно крушили их, отламывая дверцы и снимая колеса. Этого поведения Альберг совсем не мог понять: ладно бы присвоить себе, но портить-то зачем? Откуда это желание разрушить все, что тебе не принадлежит?
Что это – способ выплеснуть агрессию или бессильная злоба от осознания, что сам ты никогда не сможешь обладать этими вещами? Как можно строить развитое государство, когда подданные ведут себя хуже варваров?
- Кто отдал приказ?! – жестко напомнил Альберг.
- Не могу знать, ваше Величество, - с опаской произнес начальник стражи.
Сегодня он решительно не был похож сам на себя. Куда только делась решимость? Будто и не охранник, а перепуганная барышня.
- Идиоты, - процедил император, наблюдая, как полиция стреляет по толпе. – Вы мне революцию устроили! Уже завтра весь город придет требовать моей смерти!
- Ваше Величество! Пресвятой Денеей заклинанию – идемте, - отчаянно молил страж.
Народ лез на забор и падал, сраженный пулями. Но это никого не останавливало. Толпа напирала, лавиной карабкаясь на ограду.
- Ваше Величество!
Лишь при этом отчаянном окрике император вздрогнул, стряхнул с себя задумчивость и поспешил покинуть дворец.
Быстрым шагом он следовал за проводником, спускаясь в потайные переходы и направляясь к секретному выходу, расположенному за несколько кварталов от дворца.
Альберг продвигался по подземному коридору, чувствуя себя трусливым зайцем, скрывающимся от охотников. Подумать только: император бежит от своих подданных! Что может быть постыднее? Едва ли отец поступил бы так. Уж он-то умел править своим народом, вселяя в их души безграничное уважение и преданность. Будь на месте Альберга отец, ни один человек не посмел бы штурмовать дворец.
Альберг проклинал себя за слабость, за страх, за то, что он допустил народный бунт. Надо было выгонять Рурыка из страны, а еще лучше – сажать в тюрьму. Так нет же, сам позволил остаться в Иривии. Да и протест. Сразу бы разогнал, вместо того, чтобы играть в доброго императора. Пытался выглядеть цивилизованным мудрым политиком, а на деле получился бесхребетной тряпкой, о которую теперь вытирали ноги все, кому не лень.
Еще и очередной приступ паники накатил. В последние недели паника случалась все чаще и чаще. Причем теперь даже когда рядом не было скопления людей. Смерти близких, предательство друзей, война с Савенией, протест – все это подтачивало и без того хрупкое здоровье. Император страдал бессонницей, выглядел совсем исхудавшим, раздражительным. Приступы мучили его по несколько раз на дню: во время совещаний, приемов, при выходе на улицу и даже когда он сидел один в кабинете. Любая мелочь могла вызвать неконтролируемый страх, во время которого Альбергу казалось, что еще немного, и он или умрет от разрыва сердца или сойдет с ума.
Вот и сейчас, пока он шел по темному сырому подземелью, хотелось выть от страха. Лютого животного страха. Казалось, что кислорода не хватает, что если прямо сейчас он не выйдет на свежий воздух, то задохнется.
В этой агонии он продолжал двигаться вперед, следом за начальником стражи, моля Денею, чтобы туннель поскорее закончился.
И вдруг Альберг остановился. Впервые помимо страха пришла злость. Почему он, император Иривии, вынужден бежать по подземелью, будто сточная крыса? Почему какая-то паника контролирует его поступки и не дает жить нормально? Разве его отец стал бы в такой ситуации убегать? Да ни за что! Он бы вышел к народу, не боясь ни быть освистанным, ни убитым. И именно поэтому люди его уважали.
- Мы разворачиваемся! – отдал приказ Альберг.
- Ваше Величество?
- Я сказал: мы возвращаемся во дворец! Немедленно! Мы должны подавить бунт! Необходимо запретить полиции применение оружия! Вместо этого пусть вылавливают самых радикально-настроенных и отводят в участки. Лишившись подстрекателей, толпа начнет остывать. Я хочу к ним выйти! Я… Я хочу говорить со своим народом.
От одной мысли о задуманном, Альбергу становилось плохо. Его лихорадило с такой силой, что случись подобный приступ год назад – он бы не пережил его без вмешательства лекарей. Но именно благодаря тому, что болезнь стала постоянной спутницей, государь не отступил. Похоже, за последние недели он настолько привык к панике, что нашел в себе силы противостоять ей.
Шел упрямо вперед, не обращая внимания на приступ. В голове крутились картины, как он падает в обморок перед народом, как толпа на него набрасывается, но Альберг все равно не желал отступать.
Паника не прекращалась ни на минуту. Его трясло и лихорадило, пока он наблюдал из окна кабинета, как полиция подавляет восстание. Ему еще никогда не было страшно до такой степени. Хотелось рыдать в голос, а разум коварно убеждал отказаться от задумки, сбежать в летнюю резиденцию и уже оттуда спокойно принимать решения. Но Альберг не желал в очередной раз малодушничать, идя на поводу у приступа.
Спустя час он вышел через парадный вход к народу. Величественно и медленно спустился по мраморной лестнице, с удивлением ощущая, как паника, которая должна была достигнуть апогея, вдруг убегает, поджав хвост. Парадокс: страх и сам оказался труслив. Пока Альберг боялся – страх управлял им, словно кукловод марионеткой, а стоило пойти наперекор и от него не осталось и следа.
С каждой ступенькой, что оставалась пройденной, Альберг чувствовал нарастающую уверенность. Отступающая паника давала силы. И толпа… завидев государя, люди останавливались, удивленно вытянули шеи, не веря глазам. Они-то давно решили, что император сбежал из столицы, а тут вдруг идет прямо к ним. Это казалось настолько фантастичным, что протестующие прекратили атаковать полицию и выкрикивать лозунги. Молча, затаив дыхание, наблюдали, как правитель спускается к ним. Один, без охраны, показывая, что не боится своего народа.
Не было на лице Альберга ни затравленного взгляда, ни следов подавленного настроения. Наоборот, возможно, впервые в жизни он смотрел так, как и положено лидеру могущественной империи. Так, как смотрел его отец.
Альберг поприветствовал собравшихся и те, как бы это не выглядело комично, но вдруг дружно бухнули «Слава императору!» Ни у кого язык не повернулся выкрикнуть популярный лозунг «Альберг прочь!». Это еще больше воодушевило политика. Впервые он почувствовал себя не жалкой тенью своего отца, а полноправным властителем.
С каждой фразой его голос становился громче, фразы смелее, риторика агрессивнее. Еще днем он убегал от разозленной толпы, спасая свою жизнь, а сейчас стоял перед ними и все его слушали. Ни один человек не свистел, не выкрикивал оскорблений, не требовал убираться прочь. Люди внимали его словам.
- Вас призывают свергнуть власть, но задумайтесь: кто именно хочет этого? – вопрошал Альберг. - Савениец! Всю жизнь он зарабатывал тем, что занимался аферами! А теперь приехал, чтобы развалить нашу страну! Савения боится нас, ведь Иривия как никогда сильна! Они до сих пор страшатся открыто ворваться к нам на материк, зная, что получат отпор! Что народ Иривии невозможно захватить, пока он един! Так кому выгодно узурпировать власть? Кто толкает вас на смерть? Из-за кого сегодня погибли наши близкие? Савениец намеренно вел вас на бойню, хотел ослабить нашу страну, чтобы его народ смог захватить нашу Родину! Сделать из Иривии сырьевую колонию! Выкачивать магию из нашей земли, заставляя великий народ голодать и работать в услужении савенийцам. Но мы этого не допустим! Не позволим захватить нашу страну!
Толпа взорвалась в одобрительном крике. Откуда-то из центра донеслось скандирование: «Руки прочь от Иривии! Руки прочь! Руки прочь! Руки прочь!». Лозунг подхватили тысячи голосов.
Альберг не прерывал, спокойно ждал, когда демонстранты успокоятся и дадут продолжить. В другое время он давно бы сбежал, гонимый приступом страха, сейчас же ему было спокойно и хорошо. Оказалось, что когда над тобой не довлеет паника, нет нужды мучительно подбирать слова – фразы сами приходят на ум.
- Не дадим обмануть нас и разъединить перед лицом опасности! – говорил он и сам вдруг слышал в своем голосе знакомые интонации отца. - Мы должны сплотиться! Стать единым целым, чтобы ни один савениец не смел посягать на нашу Родину! Мы должны победить и мы это сделаем! Дадим отпор врагу?!
- Да! – громыхнул народ.
Люди горячо поддерживали императора.
- Слава Иривии! – выкрикнул он, и топа подхватила лозунг.
После выступления еще долго никто не мог до конца осознать, что же произошло. Ведь только что все жаждали крови Альберга и рвались захватывать дворец, а теперь будто шоры с глаз упали. На площади еще оставались провокаторы, призывающие идти до конца, но их уже не слушали. Наоборот, мужики хватали и сами оттаскивали их в сторону полиции. Полчаса назад горожане ожесточенно молотили стражу, а теперь помогали раненным полицейским. И полиция, видя перемену настроения, тоже убрала магические щиты и оружие.
Совершенно небывалый случай произошел на площади. И случился он благодаря тому, что всего один человек победил страх.
Но спустя пару дней появилась другая проблема: савенийский флот прорвал оборону и стремительно приближался к берегам Иривии. Летающие корабли, которые могли бы сдержать противника, так и не были построены, а войск, расположенных на побережье, катастрофически не хватало. Последующие недели столица замерла в тревожном ожидании, ежедневно получая новые известия с фронта и оплакивая потери. Враг продолжал наступать, вынуждая иривийскую армию отодвигаться вглубь материка. Поселения и города сдавались практически без боя. Основные силы были потрачены на морской флот, тогда как сухопутные войска выгядели жалкими оборванцами по сравнению с профессиональной армией савенийцев.
Альберг фактически оказался загнан в ловушку: без денег, без техники, без войск – он не мог уберечь империю от захватчиков. Что делать – тоже не знал. От безысходности приказал формировать магические войска, рискуя тем самым вызвать разрушения почвы, но даже от них толк был не велик. Маги лишь замедляли движение противника, но ни остановить, ни тем более заставить отступать – не могли. За последние десятилетия савенийцы весьма преуспели в технике, и теперь преимущество оказалось на их стороне.
Оставались считанные дни, прежде чем неприятели ворвутся в столицу и захватят власть. Теоретически можно было бы собрать остатки магических войск и бежать на юг. Почва там менее истощена, выдержала бы серьезные заклинания. Удалось бы сохранить хоть часть империи, но все понимали, что даже этот шаг не принесет победы. Возможно, год-другой Альберг сможет сдерживать натиски савенийцев, но вскоре и южные земли придется сдать.
Был и еще один выход, о котором постоянно твердил новый советник императора. Будучи выходцем из жречества, он с самого детства воспитывался на историях о богине Денее и ее главном подвиге – спасении Иривии. И для советника решение проблемы было очевидно: требовалось повторить заклинание Черной земли. Раз за разом он пытался доказать Альбергу, что только это и есть единственно возможный вариант.
Поначалу император отмахивался от задумки, полагая истории о Денее лишь мифом, но упорный советник продолжал настаивать на своем. В итоге он где-то раздобыл документы с точным описанием технологии заклинания.
И вот парадокс: если бы Черная земля сулила легкое и эффективное избавление от врагов, Альберг наверняка бы усомнился в нем. Потребовал бы детальной информации, пробных испытаний и на практике обязательно выяснил обо всех подводных камнях. Но его бдительность усыпила неоднозначность заклинания: да, оно убивало врагов, но вместе с тем убивало и своих. Черная земля не делала различий между иривийцами и савенийцами, людьми и герками, растениями и животными. Уничтожалось все, что встречалось на его пути. И вот эта высокая цена, которую требовалось заплатить ради спасения империи, убеждала в правдоподобности документов.
К тому же Альберг не поленился обратиться к магистрам Ордена и те подтвердили истинность заклинания. Императору и в голову не могло придти, что история фальсифицирована до такой степени, когда даже высшее жречество понятия не имеет о том, что история о подвигах Денеи - ложь. Государю казалось, что если бы в описании и были неточности – уж кто-кто, а магистры бы знали о них и предостерегли об опасности.
Но увы… те, кто мог бы рассказать настоящее жизнеописание Денеи и непосредственный эффект от Черной земли, не были приглашены на совещание Ордена. Альберг не счет нужным звать Верховную жрицу, и уж тем более ему и в голову не пришло советоваться с простым библиотекарем. А в результате император стал жертвой самого грандиозного обмана, сотворенного за всю историю Ардии.
Да, Альберг понимал, что ради сохранения империи придется пожертвовать десятками тысяч людских жизней, но он даже не догадывался, чем на самом деле обернется использование заклинания.
Более того, полагал, что благодаря хитрости сможет сократить количество жертв со стороны иривийцев до минимума. Дело в том, что в описании говорилось, будто заклинание прекращает ползти по земле, как только натыкается на водную преграду. Неподалеку от столицы как раз имелась равнина, с трех сторон окруженная реками. Требовалось лишь спешно вырыть еще один водный канал, чтобы полностью ограничить действие заклинания, а затем заманить войска противника на равнину. Благо Черная земля расползалась с молниеносной скоростью и прежде чем савенийцы поймут, что происходит – бежать будет поздно.
Альберг отдал приказ немедленно вырыть канал, тем самым взяв равнину в водное кольцо. И вновь вмешался случай. Сроки поджимали, никто из строителей не собирался работать сутками, да и из-за секретности плана, об истинных причинах создания канала не сообщалось. Поэтому рабочие подумали-подумали, и решили схитрить: частично прорыли настоящий канал, а частично – наложили морок, создав лишь иллюзию воды.
А в итоге когда войска савенийцев оказались на равнине и маги создали заклинание Черной земли, случилась величайшая трагедия в истории Ардии. Сначала все шло по плану: на исходе дня, когда солнечные лучи наискось прорезали хмурые зимние облака, войска неприятеля ступили на равнину. И в ту же минуту маги создали смертельное заклинание. Чернота расползалась по земле, уничтожая все живое. Савенийцы, не знакомые с магией, первые минуты не понимали, что происходит. Смотрели как зачарованные на расползающуюся темень, не зная, как реагировать. А когда поступила команда «отступать», было поздно: чернота мгновенно добралась до солдат, выкашивая их сотнями. Только что стояли здоровые парни, и вот уже вместо них лишь обожженные угли. Вся равнина была усеяна человеческими телами, издали напоминая остывшие головешки костра.
Альберг, как и подобает императору, стоял на возвышении, за рекой и смотрел в бинокль за происходящим. Чернота заполняла собой всю равнину, покрывая каждый кусочек земли. Деревья, трава, кустарники – все гибло, превращаясь в пепел. Несколько отрядов савенийцев успели перебраться через реку и спастись от заклинания, но на другом берегу их ждала засада: иривийцы лично добивали выживших. Всего-то и оставалось, что дождаться, когда заклинание достигнет водных границ и затихнет.
Альберг даже начал подумывать, что давно следовало прислушаться к советнику. Вот ведь – вполне эффективное заклинание, если умело им пользовться и предусмотреть меры безопасности. Даже почва, против ожидания, не пошла разломами.
Но в тот момент, когда чернота столкнулась с мороком, что накладывали ленивые рабочие, произошло непредвиденное: чернота спокойно миновала иллюзию и поползла вперед, вглубь континента.
Чем дальше она проникала, тем сильнее разъедала почву, оставляя после себя глубокие трещины.
Советник императора, громче всех ратовавший за использование заклинания, бежал первым. Боялся, что если его не убьет заклинание, то это сделает император. Следом рванул новый министр военных дел, за ним главнокомандующие. Все они видели, как погибали савенийцы и не желали разделить участь врагов.
Не убегал лишь Альберг. Понимал, что бежать бесполезно. Можно было бы сесть на лодку и уплыть, но какой в том смысл, если до самой смерти ты будешь жить, зная, что сгубил целую империю? То, что твои деды и прадеды веками создавали, ты уничтожил за один момент. Как ты можешь после этого цепляться за жизнь? Ты император и должен погибнуть вместе с империей!
Альберг стоял на вершине холма, глядя, как чернота тянется к нему. Его не страшила смерть. Он теперь ничего не боялся. Лишь жалел о том, что страх ушел так поздно. Ему бы осознать все на пару лет пораньше, тогда не было бы ни войны, ни предательств, ни смертей родных, ни гибели Родины…
Последний император Иривии с тоской оглянулся назад, в сторону города. Солнечный луч мазнул по лицу, словно стремясь утешить, а затем тьма поглотила его, оставив от гоударя лишь обуглившуюся головешку.
***
В тот момент, когда Черная земля ползла по империи, Клавий и Меган нежились в постели, как всегда наслаждаясь обществом друг друга. Юноша сидел, облокотившись на подушки, а жрица расположилась рядом, положив голову на его колени. Любовник медленно поглаживал рыжие локоны, то наматывая их на палец, то делая легкий массаж головы. Сегодня Клавий находился в особо благодушном настроении, из-за того что Меган окончательно решила не претендовать на трон. Более того, из-за войны с Савенией она все чаще подумывала о том, чтобы бросить все и переехать куда-нибудь в другую страну. Купить там дом и жить в свое удовольствие. Один раз она даже обмолвилась, что хотела бы родить Клавию сына. Юноша старался не вспугнуть романтичный настрой любимой, но в душе ликовал как ребенок. Он и сам хотел этого больше всего на свете: сбежать ото всех и жить обычной семейной жизнью.
Клавий как раз собирался завести разговор о переезде из Иривии, когда ставни окна распахнулись, и в комнату проник мужчина.
Меган взвизгнула от неожиданности и поспешила прикрыть наготу простыней. Ее любовник немедленно вскочил, заслоняя любимую от визитера.
- Тихо, тихо, без паники, - произнес гость, наставив пистолет.
- Скорпион? – неуверенно произнесла Меган, узнав наемника, к которому сама не раз обращалась.
- Он самый, - с усмешкой отозвался тот. - Прости, но на вас заказ.
- На нас?
Клавий еще сильнее оттеснил возлюбленную назад, готовый защищать ее до последнего. Происходящее казалось ему кошмарным сном: только что мило ворковали, строили планы на будущее, а теперь стоят под прицелом наемного убийцы.
- Скорпион, ты меня знаешь, - Меган пыталась выйти вперед и договориться, но Клавий упорно не желал рисковать ее жизнью, и вести переговоры приходилось из-за его спины. – Сколько тебе за нас пообещали? Плачу вдвое больше. Деньги у меня есть.
- Не пойдет, - иронично отозвался наемник.
- В три раза! Четыре. Назови сумму!
- Милая, ну что ты со мной торгуешься? Сама посуди, каким бы я был убийцей, если бы любой мог меня перекупить? Ты извини, но мне репутация дороже денег.
- Хорошо. Репутация. Я понимаю, - торопливо говорила Меган, понимая, что времени у нее не так много. Наемники вообще обычно не разговаривают, сразу убивают. – Давай сделаем так: я тебе плачу сверху того, что пообещал заказчик. Щедро плачу. Мы сейчас инсценируем убийство. У меня есть знакомый лекарь – он не подведет. Для всех мы с Клавием будем мертвы. Этой же ночью мы с ним уедем из Иривии. В итоге все довольны: твоя репутация не пострадает, получишь гораздо больше, про нас больше никто не услышит. Пожалуйста. Ты же меня не первый день знаешь.
Рыжая смотрела в карие глаза наемника и понимала: не согласится. Не того уровня. Был бы это молодой мальчишка или хотя бы пониже классом – еще может и удалось бы договориться, но Скорпион он потому и лучший, что никогда не идет против правил. Если взялся за дело – не подведет.
В этот момент Клавий попытался незаметно дотянуться до статуэтки, но от гостя жест не укрылся.
- Не дури, парень.
- Я тебя очень прошу, - Меган и сама понимала, что бесполезно молить о пощаде, но все еще надеялась на чудо.
- Прости, но нет. Единственное, что я тебе могу пообещать: сделаю все быстро и максимально безболезненно. Вы и почувствовать ничего не успеете. Раз и все.
- Можешь хотя бы перед смертью сказать имя заказчика? – жрица тянула время. Умирать не хотелось настолько, что она готова была делать и говорить что угодно, лишь бы хоть ненадолго отсрочить наступление смерти. Руки начинали дрожать от нервов, сейчас она согласилась бы даже бухнуться в ноги и умолять Скорпиона сохранить жизнь. Отказалась бы от всего: сана, положения, денег, согласна была бы нищей уехать из Иривии, только бы им с Клавием дали такой шанс.
- Кодекс, милая.
- Кто-то из магистров, да?
Наемник снисходительно улыбнулся:
- Так, давайте-ка вы оба ляжете на кровать, и мы со всем этим покончим.
- А если не магистры, то кто тогда? Высшее жречество? Кто?
- Ляг на кровать. Последний раз прошу по-хорошему, и то исключительно из уважения к тебе, - строго произнес убийца. – Живо!
Скорпион подтолкнул Клавия дулом пистолета. Юноше пришлось подчиниться, но он так и не пожелал отпустить Меган. Присел на кровать вместе с ней, продолжая обнимать. Бессознательно поглаживал ее по плечу, чувствуя, как ту бьет дрожь.
- Тогда хотя бы убей меня первой, - тихо попросила Меган, почти смирившись с участью. – Прости, я не смогу смотреть, как он тебя убьет.
Последние слова она адресовала Клавию, глядя на него, пытаясь запомнить его лицо, его тело. В последний раз прижаться к нему.
- Даже в этой просьбе я тебе откажу, - извинился Скорпион. – Заказчик потребовал, чтобы сперва был убит твой любовник. Причем, чтобы ты это видела и после его смерти оставалась жива еще как минимум полчаса.
- За что?! – вырвался болезненный вскрик из ее уст.
- Тихо!
- За что? – слабо повторила Меган. – Почему? Это Тея? Да? Это Тея! Она тебя подослала!
Ответа и не требовалась. Жрица по взгляду наемника поняла, что не ошиблась. Кто еще стал бы выдвигать такие требования? Только женщина, мстящая за смерть любимых людей.
В следующую секунду раздался глухой выстрел, и Меган не успела еще ничего осознать. Лишь почувствовала, как Клавий повалился назад, придавливая ее весом собственного тела. Красная струйка потекла из груди.
Наемник тут же зажал девушке рот, чтобы та не переполошила криками весь Собор, но она и не думала орать. Смотрела широко раскрытыми глазами, не желая верить, что Клавий умер.
Почему-то она до последнего надеялась, что все как-нибудь образуется. Что удача вновь улыбнется в самый последний момент. В комнату ворвется стража, или Баргос решит случайно заглянуть в гости. Да что угодно! Должно было что-то случиться, чтобы Клавий остался жив! Должно! Просто обязано! Он не мог умереть!
Отчаяние и глухая боль охватили ее разум. Она смотрела на побледневшего юношу сквозь выступившие слезы на глазах. Ее Клавий был мертв. Человек, ради которого она была готова пожертвовать всем, умер! Его больше нет. Как?
Наемник убрал руку с ее губ и Меган беззвучно раскрывала рот, не в силах вымолвить ни слова.
Неожиданно кровать поползла вниз, а вместе с ней на пол посыпались вазы и блюдца, шкатулки и книги. Стены затряслись с такой силой, что казалось, они обрушатся.
Наемник подскочил к окну и буквально застыл, парализованный увиденным: с севера на Собор надвигалась черная земля, а вместе с ней, точно узоры на разбитом стекле, расползались глубокие разломы.
Материк лихорадило. Истощенная земля больше не могла выдержать заклинание, она рассыпалась на части. Разломы становились все шире и шире, раздвигая земную твердь. Дома и мосты, повозки и фонари, магазины и памятники проваливались в расщелины. Весь материк раскалывался на куски, уходя на дно океана.
Скорпион выпрыгнул из окна кельи, надеясь спастись от неминуемой гибели. Но мгновенно попал на черную землю и превратился в уголь.
Меган перетащила тело возлюбленного на пол и легла на него, защищая от осыпающихся с потолка камней. Она не могла смириться с его гибелью и продолжала оберегать до последнего вздоха, пока сама не погибла под обломками Собора.
Всего за одну ночь величайшая империя превратилась в жалкую кучку обломков.
Когда ранним утром хмурое зимнее солнце взошло над горизонтом, осветив то место, где некогда находилась Иривия, лишь разрозненные островки и мусор, плавающий на поверхности волн, напоминали о существовании некогда великой цивилизации магов.
Но конец одной империи становился началом другой: те, кто выжил после чудовищной катастрофы, уже начинали подумывать о том, как представить гибель Иривии с максимальной выгодой для себя. Сочинялась новая ложь, которая должна была стать историей нового государства.
Конец
Серия сообщений "Спектакль лжецов":
Часть 1 - Спектакль лжецов
Часть 2 - Спектакль лжецов. Глава вторая. Мошенник
...
Часть 15 - Спектакль лжецов. Глава пятнадцатая. Жрица
Часть 16 - Спектакль лжецов. Глава шестнадцатая. Мошенник
Часть 17 - Спектакль лжецов. Глава семнадцатая. Император
Тэги: лжецов, спектакль
Спектакль лжецов. Глава шестнадцатая. Мошенник
2014-08-11 09:25:25
... Часть 14 - Спектакль лжецов. Глава четырнадцатая. ... Часть 16 - Спектакль лжецов. Глава шестнадцатая. ...
+ развернуть текст сохранённая копия
Утреннее солнце лениво тянуло лучи сквозь пелену тумана, гладя сонные улицы. Горожане точно мухи после зимней спячки, вяло брели на работу, чтобы обменять часть своей жизни на цветные бумажки, именуемые деньгами. А те в свою очередь потратить на то, чтобы не умереть. Тратить жизнь на продление жизни, которую вновь придется потратить... замкнутый круг.
Центр столицы впервые за долгие недели вкушал безмятежное спокойствие. Благодаря инициативе бывшего советника Эр, новый лидер демонстрантов, тайно работающий на службе у Альберга, сумел задать новый вектор для выплеска недовольства протестующих. Палаточный лагерь перестал напоминать место боевых действий и стал похож на ярмарочную площадь. Повсюду стояли палатки с горячим чаем, ароматными пирогами, золотистыми лепешками. Проходили бесплатные мастер-классы по вышивке, гончарному делу, садоводству, живописи. В лагерь приходили поэты, проводились лекции, устраивались игры и конкурсы. А по вечерам регулярно организовывали концерты: артисты приезжали поддержать демонстрантов и спеть для них задушевные песни.
Все реже раздавались требования об отмене налогов и все чаще возникали разговоры, что в целом Альберг не такой уж и плохой император: от савенийцев защищает, дает возможность свободного волеизъявления. Дескать, в той же Савении попробуй кто из горожан пикнуть против государя - сразу бы в тюрьму загремел, да и налоги... ведь не ради себя старается, а для общего блага, чтобы защитить от врага. Если савенийцы к власти придут, так они такие налоги задерут, что мало не покажется.
Настроение толпы постепенно менялось, а вместе с ним редел и палаточный лагерь. На площади оставались лишь самые упрямые. Новый советник Альберга делал прогноз, что через несколько дней последние демонстранты разойдутся по домам. Уже и способ был придуман как их мирно выпроводить: предлагалось начать массовую уборку на площади. За то время, что здесь стоял лагерь, было принесено немало досок, мешков, старой мебели, тряпья и мусора. Расчищать свалку предлагалось самим протестующим.
Поначалу народ вполне охотно взялся за дело, но уже к обеду количество уборщиков сократилось вдвое, а к сегодняшнему утру в лагере и вовсе осталось человек тридцать, не больше.
Но затишье оказалось недолгим: новая буря набирала обороты, а ее эпицентр располагался в небольшом двухэтажном доме, где самопровозглашенный король Рурык проживал со своими помощниками. С самого утра здесь бушевали такие страсти, что даже домовладелица понимала: не сегодня, завтра квартиранты съедут.
Венценосная особа рвала и метала, грозя стереть в порошок Альберга и всех его прихвостней, а все потому, что не далее как час назад в гости к Рурыку заявилась весьма неприятная личность. Человек представился доверенным лицом императора и без намеков, прямо в лоб заявил, что действующая финансовая пирамида подлежит немедленной передаче в пользу государства, а все доходы теперь будут идти в казну. Самому Рурыку милостиво разрешалось остаться руководителем пирамиды и даже получать за свои труды «щедрое» вознаграждение в размере одного процента от прибыли. В противном случае, самое меньшее, что ждало мошенника - немедленное выдворение из страны с полной конфискацией имущества.
То есть по сути: либо он сотрудничает, получая взамен право остаться в столице и иметь со своей задумки жалкий доход, либо проваливает на все четыре стороны. А будет упорствовать - в тюрьме на всех места хватит.
И это в тот момент, когда пошли настоящие деньги!
Народ, почувствовав легкую наживу, шел косяками, точно рыба на нерест. А удачные примеры знакомых, разбогатевших на пирамиде в считанные дни, подхлестывал нести все до последнего алына.
Людей не смущали газетные статьи о том, что Рурык обычный аферист и что вскоре пирамида рухнет, оставив десятки тысяч людей нищими. Тем более что факты пока говорили об обратном: люди зарабатывали! А вместе с ними зарабатывал и Рурык. Благодаря пирамиде он не только покрыл всех расходы, но и получил вдвое больше вложенных средств. Причем, поток любителей быстрой наживы не только не иссякал, а наоборот, становился все мощнее и мощнее, суля организаторам несметные богатства.
И вот теперь очередной зазнавшийся аристократишка вновь хотел отобрать бизнес.
- Что он о себе возомнил? - бушевал Рурык, понося императора. - Какое право он имеет влезать в мои дела? Так, по его мнению, поступают в правовом государстве? Слизень! Какой же он мелкий трусливый слизень! Сам не может денег заработать, так решил мои украсть! Придти на все готовенькое! Рамон ему в задницу, а не моя пирамида! Я ему покажу, как со мной связываться! Долго я терпел издевательства аристократов, но теперь все! Больше ни одна наглая свинья не посмеет забрать мое дело!
- Успокойся, ну пожалуйста, - робко просила Элика, испуганно поглядывая на разгневанного компаньона.
Ей, конечно, тоже было обидно, что император отбирает пирамиду, но она изначально была готова к такому повороту и благодарила судьбу, что Альберг дал возможность заработать. Не так много, как планировалось, но на скромный домик в провинции и пару лет безбедного существования вполне хватит.
- Успокоиться?- гневно бросил Рурык. - Ну нет! Это вызов и я его принял!
- Может не надо?
- Что «не надо»? - взорвался мошенник. - Не надо бороться за свое дело? Не надо давать отпор зарвавшимся богачам? Или что ты предлагаешь: бояться каждого урода, кому приглянется мой бизнес? Сидеть в нищете и трястись от страха - только бы не тронули?
- Мы ведь уже заработали, - как можно ласковее произнесла девушка. - И на эти деньги никто не посягает. Хотя могли бы и их отобрать.
- Ну спасибо! Может мне еще в ножки поклонится, за то, что милостиво разрешили оставить себе эти жалкие крохи?
«Не такие уж и жалкие», - подумала Элика, но произнести вслух так и не решилась - и без того компаньон был на взводе.
Правда уж очень хотелось схватить его за плечи и как следует потрясти. Сказать: «Да очнись же! Каким надо быть идиотом, чтобы думать, будто император позволит безнаказанно обворовывать подданных? Хорошо еще, что так мягко с нами обошелся».
Вместо этого девушка еще раз попробовала успокоить Рурыка:
- Может это знак? - она мягко погладила савенийца по спине. - Пирамида все равно бы рано или поздно обвалилась. Ты сам говорил, что она не может работать вечно.
- Да какой знак?! Что ты несешь?! - напарник оттолкнул руку Элики. - Я как раз собирался расширяться, хотел открывать филиалы в других городах. Мы только начали зарабатывать!
- Всех денег все равно не заработаешь…
- Знаешь что! Нечего сказать – сиди и молчи! Философ доморощенный! У меня и без этого паршивое настроение.
Девушка проглотила и эту грубость, хотя обида начинала закипать. Какое право он имеет на нее орать? Ну да, неприятно, что твою затею конфискуют, но это не повод истерики устраивать. Тем более что по факту это все равно было мошенничество. Хорошо, что в тюрьму не посадили.
- И что ты собираешься делать? - спросила Элика, едва сдерживая саркастический тон.
- Он хочет присвоить себе мой бизнес, а я присвою его трон!
- Чего? - девчонка сморщила брови, пытаясь разобрать: это дурацкая шутка или Рурык с ума сошел?
- Он первый объявил мне войну и теперь поплатится! Когда Жан Ивль Кьюрэ сжег мой ресторан, я поклялся, что больше никогда не допущу подобного. И я сдержу слово! Устрою ему революцию!
- Какую революцию? - Элика схватилась за голову, чувствуя себя пациенткой психиатрической больницы. И ведь как назло Кыра нет - опять с дружками-контрабандистами пьянствует. Так бы может хоть он этого идиота образумил.
А Рурык меж тем распалялся все больше и больше:
- Я сам стану императором! Разве достоин Альберг возглавлять Иривию? Да я бы ему не доверил собственным домом управлять, не то что страной! Он трус и ничтожество! Только и может, что подсылать своих халдеев и запугивать. Думал, я, поджав хвост, отдам пирамиду? Выкуси! - Рурык помахал дулей перед невидимым собеседником. - Иривия полна сказочных возможностей, а он довел народ до нищеты! Но все! Кончилось его время! Я сам возглавлю империю! При мне люди будут жить в роскоши! Я сделаю Иривию самой процветающей страной в мире!
- Так! Все! С меня хватит! - твердо произнесла Элика. - Отдавай нашу с Кыром долю и можешь делать что угодно. Мы уходим.
- Да ну и валите! - обозлился Рурык. - Два жалких неудачника. Я предлагал в кое-то веки подумать не только о себе! У нас есть шанс совершить что-то по-настоящему великое! Помочь миллионам! Сделать так, чтобы народ мог гордиться своей страной!
Элика скривилась, услышав про «неудачников».
- А по-моему, ты просто ненавидишь аристократов, - насмешливо произнесла она. - Сместить императора – разве это не высшая форма мести за все твои страдания перед богачами? А? Только ты заигрался! Тобой движет не желание помочь людям, иначе ты бы не стал вытягивать из них последние деньги. Нет, милый мой, тебе хочется богатства. Все больше и больше. Ты не умеешь вовремя остановиться. Ты как тот хряк, что готовь жрать и жрать, пока не сдохнет. – Элика уже не могла остановиться. Она выплескивала все то, что давно вертелось на языке. Все мысли, что она сознательно загоняла вглубь, лишь бы только не портить отношения с Рурыком.
- Я восхищалась тобой, думала, что ты гений. Со своими принципами, со своим кодексом порядочности. Человек, возведший аферу в ранг искусства. А ты – самый обычный мошенник, готовый ради денег пойти на все! Так что мы с Кыром уходим. Счастливо оставаться!
- Да и пошли вы оба! От вас толку никакого. Я мог бы найти кого угодно на ваше место! Да я мог бы вообще со всем справиться один. Я вас взял-то только из жалости.
- Из жалости? - вспыхнула девчонка. – Ах, как благородно! Немедленно гони наши деньги!
- Ой, да пожалуйста! Только учти: ты потом на коленях приползешь, будешь умолять, чтобы я снова взял тебя в долю, а я…
Элика залепила ему пощечину.
- Знаешь что? Не нужны мне твои деньги. Как-нибудь перебьюсь без ваших подачек.
И ушла, громко хлопнув дверью.
- И вали, - процедил Рурык, держась за щеку.
Для него поведение Элики выглядело предательством: пока все было хорошо - она находилась рядом, а как только возникла трудность - поспешила сбежать.
- Беги-беги, - произнес он, направляясь к себе в комнату. - Я и сам справлюсь. Без вас. Никто мне не нужен.
***
Крупные хлопья мокрого снега сыпали с небес точно перья из разодранной подушки. Беспокойно кружили над городом, будто в горячке и падали на землю, тая в лужах и на грязной брусчатке. Народ, собравшийся на центральной площади, лишь досадливо смахивал назойливые снежинки, даже не помышляя о том, чтобы разойтись по домам.
Еще неделю назад казалось, что палаточный лагерь демонстрантов окончательно канул в небытие. Что людям настолько надоела эта бездомная жизнь, до того опостылело слушать речи выступающих, что вновь собрать толпу на митинг не под силу даже Денее.
Меж тем Рурыку удалось не только вернуть демонстрантов, но значительно увеличить их количество. Теперь это была не жалкая кучка бедняков, требующих отмены военного налога, а добрая четверть всех горожан, пришедшая добиваться свержения императора.
Рурык стоял на сцене, облаченный в красные просторные штаны и белую рубашку, распахнутую на груди - традиционный наряд пиратов, прославившихся тем, что смогли освободиться от гнета императора-тирана и основать Пиратскую Республику.
Поверх пиратского наряда было накинуто зимнее пальто, но оно и не требовалось. Рурык не чувствовал холода. Он смотрел на толпу, переполненный волнением и гордостью. Прямо сейчас вершилась история и он, Рурык, не просто был частью этого, он возглавлял действо. Простой савениец, сын нищей гувернантки стоял перед многотысячной толпой и люди видели в нем спасителя. Того, кто поможет скинуть зажравшихся аристократов, уничтожить их как класс, дать простым людям свободу и независимость. Чтобы больше ни один чиновник, ни один богач не мог безнаказанно отбирать деньги.
Рурык чувствовал поддержку народа и эта бешенная энергия давала силы, вдохновляла на подвиги. Казалось, что в такой день получится все.
Свергнуть императора? Что может быть проще! Захватить власть в стране? С поддержкой горожан ему все по плечу! Он сможет создать идеальное государство! Дать людям возможность зарабатывать и через это строить процветающую страну!
Рурык только сейчас понял, что вся его жизнь, все чему он учился и чем занимался, вело к тому, чтобы рано или поздно стать правителем. Он хорошо знал не только законы, но и все лазейки, прикрыв которые можно резко снизить уровень преступности. Он умел приумножать капитал, имел опыт управленца на небольших предприятиях, прекрасно разбирался в политике, дипломатии, истории, знал иностранные языки. И самое главное, он понимал то, что не осознавали другие политики - будущее за малым бизнесом. За простыми людьми. Именно они станут опорой в его новом государстве! Эти обычные труженики. Такие, каким он был сам.
Рурык поднялся на сцену, не зная о чем говорить. Речь, которую он заготовил, теперь решительно не подходила. Все что планировалось сказать, больше не имело смысла. Люди, пришедшие на площадь, невзирая на снег и ветер, меньше всего нуждались в обещаниях и речах о прекрасном будущем. Их кормили этой похлебкой на протяжении всего существования лагеря. Если и Рурык станет пустословить - народ сметет его со сцены. Люди устали от обещаний, им нужны действия. Прямо сейчас! Энергия, давно копившаяся внутри, не исчерпалась, не перегорела, она по-прежнему билась о края чащи, требует выхода.
- Друзья! – произнес он в громкоговоритель и толпа стихла. – Я рад видеть вас всех здесь, на площади! Рад, что в стране оказалось столько неравнодушных людей! Кому не наплевать на собственное будущее и на будущее всей страны!
Слова рождались сами собой.
- Я знаю, последнее время все морочили вам голову. Геньцинек обещал добиться отмены налога. И что он сделал? Да ничего! Специально тянул кота за хвост, ожидая, кому можно будет выгодно вас продать. Да-да! Вы не ослышались! Он торговал протестом! Торговал вами! Пользовался вашим доверием, чтобы обогатиться! Вел переговоры и с савенийцами, и со знатью, и с императором. Ему было наплевать, отменят вам налог или разгонят. Он был готов к любому сценарию. Он предал людей! Предал вас!
Толпа неодобрительно гудела, отчего напоминала растревоженный улей. Гомон нарастал, к нему присоединялся свист.
- А этот Валрег? - все яростнее вопрошал Рурык, понося лидеров движения. - Вспомните, что он делал? Лишь кормил вас обещаниями, отвлекал концертами, а на деле и пальцем не пошевелил, чтобы вам помочь!
Народ поддержал и в этом.
- А император?! Если ему так нужны деньги на войну, почему не взять их у аристократии? Почему не ввести налог для них? Ведь у богачей явно больше денег.
- Да! Верно говоришь! – поддерживали в толпе.
- Но Альбергу проще обирать свой народ! Доводить людей до нищеты! А знаете почему? Император трус! Он боится, что аристократы могут его свергнуть. Он зависит от этих толстосумов. Пока знать купается в роскоши, простые люди умирают от голода! Равзе это справедливо?!
- Не-е-ет!!! – ответила толпа дружным ревом.
- Настало время скинуть разжиревшую знать со своей шеи! Сколько можно кормить этих алчных политиков? Они забыли, что настоящий хозяин Иривии - ее народ! Мы с вами. Именно нам принадлежит страна, и мы напомним богачам кто здесь главный! Вернем родину!
Одобрительный рев пронесся над площадью.
Народ предвкушал революцию. Особенно были взбудоражены молодые парни. Они давно ждали повода проявить себя, а незаконность происходящего лишь сильнее подхлестывала азарт. Мальчишки меж собой перемигивались: «Уж сегодня мы им покажем! Зададим жару толстозадым!»
Мужчины постарше тоже смекнули, что нынешний митинг отличается от всех прошлых - будет драка. Те, то пришел с женами и подругами, спешно уводили их из толпы. «Сейчас-сейчас, вернусь. Домой отведу и обратно», - поясняли они. В отличие от молодых ребят, эти не рвались в бой, но и не отлынивать не собирались. Понимали, что, возможно, это единственный шанс изменить будущее, и малодушничать нельзя.
Чем дальше, тем яснее становилось, что готовится переворот. Весть об этом разносилась с молниеносной скоростью. Спустя пару часов на площади остались в основном мужчины, а с окраин города стали подтягиваться группы молодчиков, вооруженных дубинками.
Лагерь разбился на небольшие островки. В одних местах раздавали палки, в других помогали мастерить из досок защиту, в третьих выдавали активированную землю и учили атакующим заклинаниям.
Рурык ходил меж толпы, воодушевлял, жал руки и обещал, что «все вместе мы свергнем знать». Вместе с этим он как никогда явственно осознал насколько отличается от простого народа. Он и раньше чувствовал этот разрыв, вероятно, оттого инстинктивно старался отгородиться, всеми силами пытался вырваться в другой круг - к аристократии, но лишь этим утром все окончательно прояснилось.
Каждый человек хочет жить хорошо, но первые добиваются этого самостоятельно, а вторые ждут, когда за них это сделают другие. Взять демонстрантов: каждый, кто пришел на площадь, уверен, что борется за собственное счастье, но предложи им возглавить протест - сколько человек согласятся? Сколько не побояться вести за собой людей и занять трон?
Редко у кого хватает мужества брать на себя ответственность за чужие судьбы. Проще придти на митинг и, по сути, сказать: «Дорогой наш лидер, ты, пожалуйста, сделай нас счастливыми, а мы ради этого можем на площади постоять, лозунги покричать, если очень надо, то даже ввяжемся в драку с нынешней властью, только не требуй от нас большего».
Следом за этой мыслью к Рурыку пришла окончательная уверенность: он имеет право стать новым императором. Причем не из-за обширных знаний и богатого управленческого опыта. Просто в отличие от остальных, он не боится взять власть. Не ждать когда кто-то оценит тебя по заслугам и наградит ею, а именно взять. С чувством, что имеешь на это полное право.
Рурык ходил меж толпы уже не просто как лидер, а с ощущением, что ему действительно предстоит стать новым императором Иривии. Он это чувствовал каждой клеточкой тела. Даже движения его поменялись: из них ушла суетливость, осанка стала горделивее, жесты увереннее.
Все то время, пока демонстранты готовились к осаде императорского дворца, со сцены доносились подбадривающие речи. То и дело по площади раскатывалось скандирование «Альберг, прочь! Альберг, прочь! Альберг, прочь!». Народ его радостно подхватывал и с вызовом смотрел в сторону дворца.
У подходов к дворцу стояла полиция: молодые парни в серой униформе выстроились плотными рядами. Снег припорошил их плечи, придавая сходства с озябшими воробьями. Полиция тихонько переминалась с ноги на ногу, чтобы хоть как-то согреться. Каждый из них сейчас предпочел бы оказаться дома, в тепле, рядом с родными и близкими, но был вынужден отрабатывать зарплату, охраняя императора от разгоряченных протестующих.
Разрешения использовать оружие не поступало и полицейские с опаской посматривали на вооруженную толпу. Демонстранты наступали, улюлюкая и подзуживая. Кто-то помахивал металлическими трубами и железными штырями, другие раздобыли фермерские вилы и лопаты, третьи держали наготове мешочки с землей. Самые молодые издали швыряли в стражей камни и мусор, но кидали опасливо, готовые в любой момент отбежать на безопасное расстояние. Однако вид смирно стоящих «имперских прихвостней» и безнаказанность деяний искушали толпу, провоцируя на решительные действия.
- Альбрег прочь! Альберг прочь! Альберг прочь! – продолжал скандировать Рурык, идя впереди. Он скинул с себя пальто, оставшись в одной белой рубахе и красных штанах.
Народ подхватывал лозунг, подходя к полиции в плотную. Стенка на стенку.
Протестующие остановились возле стражей. Стуча палками о мостовую и выкрикивая «Альберг прочь» они ждали отмашки командира. В этот момент кто-то из подростков поджег мусорный бак и швырнул им в полицейских. Стража, следуя инструкции, тут же скрутила подростков и потащила в сторону.
И в этот момент толпа взорвалась! С криками «наших бьют» демонстранты набросились на полицию, колотя дубинками и срывая с них защитные каски. Те отбивались, не зная как защищаться от озверевшей толпы. В полицейских летели камни, молодые пацанята, точно стайка шакалов, набрасывались на отдельно стоящих полицейских, отбирая у них оружие. Полиция ставила магические заслоны, но народ раз за разом разбивал их атакующими заклинаниями. Дым, взрывы, крики – все сливалось в едином вихре. Казалось, только что полиция стояла под одну сторону, а демонстранты по другую. Теперь же все смешались, и порой было не понятно где свои, а где чужие.
От дыма першило в глотке, слезились глаза. От постоянных взрывов глохли уши. Все куда-то бежали, что-то кричали, кого-то били. Полицейские скручивали наиболее активных нападающих, те наоборот, брали в плен полицейских. Народ оттеснял стражей все ближе к воротам императорского дворца. И пока чиновники и аристократы в спешке покидали резиденцию через черный вход, люди точно морские волны, бились об островки полиции, стремясь прорваться к заграждениям.
- Вперед! Не отступайте! – кричал Рурык. – Дворец почти наш!
Казалось, что его не касались ни дубинки полиции, не пролетавшие камни. Будто сегодня он стал неуязвимым.
В этот момент подбежало подкрепление: вооруженные полицейские. Они начали стрельбу без предупреждения. Стреляли по мостовой, отгоняя народ. Но даже это не могло охладить пыл. Толпа, видя перед собой пример бесстрашного Рурыка, слепо шла за ним. Порвавшись к запертым воротам, они лезли через высокое заграждение. Полиция пыталась стаскивать их с ворот, но те отпинывались и продолжали карабкаться.
Полез и Рурык. Ему удалось вскарабкаться на самый верх ограды. Он встал, выпрямившись во весь рост, лишь одной рукой придерживаясь за выступающие колья забора.
- Страна будет нашей! – заорал он.
В этот момент раздался выстрел.
Рурык не сразу понял, что произошло. Но вдруг почувствовал тепло в груди: алое пятно расплывалось на белой рубашке.
Руки задрожали. В глазах потемнело, и он повалился назад, в толпу. Народ подхватил его и оттащил в сторону, на газон.
Бывший мошенник лежал на мокрой земле, не чувствуя холода. Кто-то из ребят суетился вокруг него, пытался остановить кровотечение, приговаривал, что все будет хорошо, и он обязательно поправится. Рурык не замечал этой суеты. Сейчас он не видел ничего кроме молочно-серого неба и падающих хлопьев снега.
«Вот так всю жизнь и прожил, гоняясь за неуловимым будущим, - думал он, - Все пытался что-то кому-то доказать, заработать, разбогатеть, получить независимость, и чего добился? Есть хоть один поступок, чтобы записать на свой счет? То, чем бы мог гордиться? Ведь в самом деле, не вспоминать же как обманывал богачей и создавал пирамиду. Это все было лишь средство для достижения мечты. Вот только в погоне за мечтой так и не заметил, как впустую растратил всю свою жизнь».
Ему хотелось жить. Как никогда прежде. Хотелось второго шанса. Все исправить, Элику найти.
Ведь хорошая девчонка. Умная, красивая, характер его паршивый терпела. И ведь нравилась. С первой встречи нравилась. И он ей нравился. Знал, чувствовал, но никогда даже виду не подавал. Все не до романтики было. Сначала дела, планы, богатство, а потом все остальное.
Теперь даже и не узнает никто, что он погиб. Нет, конечно, демонстранты знают. И первые недели будут оплакивать его, но народная память не так крепка, как хотелось бы. Пройдет месяц-другой и никто о нем не вспомнит.
Никто.
И вот это самое горькое осознание. Никому он такой замечательный и гениальный не нужен.
Эта мысль обжигала грудь гораздо сильнее, чем пуля.
Рурык тяжело выдохнул.
А затем мир навсегда погас.
Серия сообщений "Спектакль лжецов":
Часть 1 - Спектакль лжецов
Часть 2 - Спектакль лжецов. Глава вторая. Мошенник
...
Часть 14 - Спектакль лжецов. Глава четырнадцатая. Император
Часть 15 - Спектакль лжецов. Глава пятнадцатая. Жрица
Часть 16 - Спектакль лжецов. Глава шестнадцатая. Мошенник
Часть 17 - Спектакль лжецов. Глава семнадцатая. Император
Тэги: лжецов, спектакль
Спектакль лжецов. Глава пятнадцатая. Жрица
2014-08-08 18:56:14
Чем ближе к победе – тем сильнее боязнь поражения. Любая помеха кажется угрозой, ...
+ развернуть текст сохранённая копия
Чем ближе к победе – тем сильнее боязнь поражения. Любая помеха кажется угрозой, способной разрушить планы.
Меган добилась всего: стала Верховной жрицей, избавилась от ненавистного Шедека, рассорила Зафрэля и Ярена, перетянула на свою сторону большинство магистров Ордена. Она достигла поистине впечатляющих результатов: еще ни одна жрица, после богини Денеи, не обладала столь колоссальной властью.
Но на этом Меган не останавливалась – она упорно подбиралась к трону императора. Словно искусная мастерица плела тончайшее кружево из убийств, подкупов, интриг. Жрица убирала всех, кто лично знал императора и представлял собой угрозу. На одних натравливала наемников, других уничтожала руками Альберга, как, например, в случае с четой Шельцев. Рыжая гордилась этой интригой, считая ее верхом мастерства: манипулировать кузеном императора через его жену, внушить мысль о свержении государя и отдать их на растерзание полиции – даже опытный Баргос не сделал бы лучше.
Больше всего жрица волновалась из-за Эра, все-таки лучший друг государя, но на практике избавиться от советника оказалось проще простого. Даже удивительно, что Альберг с такой легкостью поверил фальшивым уликам и подписал Эру смертный приговор.
Теперь, единственным, кто мог помешать захвату власти, являлся Баргос. Он знал и о готовящейся подмене, и о прочих злодеяниях подопечной. Учитывая, что отношения с ним становились все хуже и хуже, Меган в любой момент могла отправиться на виселицу.
Вот только рыжей никак не удавалось заставить себя пойти на радикальные меры и убить бывшего куратора. Она постоянно откладывала принятие решения, сама себе доказывая, что еще не время. Несмотря на ссоры и обиды, несмотря на ту правду, что выяснилась в Лабиринте – жрица по-прежнему считала Баргоса вторым отцом. Знала, что он предатель и все равно не могла пересилить себя.
Рыжая понятия не имела, что на самом деле все эти стычки и ссоры вызваны не желанием избавиться от подопечной, а обычной стариковской обидой. Он так переживал за Меган, столько для нее сделал, а девчонка получила сан Верховной жрицы и тут же отстранилась, показывая, что больше не нуждается в его опеке. Швырнула ему место в Ордене, как бросают кость голодной собаке и полностью о нем позабыла.
Другой бы на его месте ответил ледяным презрением, сам бы отдалился от самоуверенной девчонки, а Баргос – нет. Вместо этого он, сам того не желая, еще больше накалял обстановку. То и дело при всех отчитывал Меган, спорил с ней, ворчал. Инстинктивно ждал, что она поймет, насколько сильна его обида и поспешит извиниться. Баргосу и невдомек было, как выглядит его поведение в глазах жрицы.
Однако не с той стороны Меган ждала угрозы: Тея Валоренг не только пришла в себя после гибели возлюбленного, но и начала анализировать поведение Верховной. Как и советник Эр, Тея заинтересовалась: с чего вдруг пышущая здоровьем дама вдруг отказалась проводить панихиду, сказавшись больной? И ведь как удачно приболела – аккурат во время нападения на государя. Совпадение или Меган была осведомлена о взрыве? И если знала, то какова ее роль в теракте? Свидетель, продавший свое молчание? Соучастник? Главный организатор?
А ее новый фаворит Клавий? С каких пор расчетливая девица занялась благотворительностью, решив снизойти до младшего помощника? Еще со времен учебы в монастыре она всегда отдавала предпочтение взрослым влиятельным мужчинам, а тут вдруг влюбилась в молоденького слугу. Лично хлопотала о его переводе в столицу, пристраивала работать библиотекарем при Соборе.
Нет, в принципе можно допустить, что амбициозная жрица впервые в жизни по-настоящему полюбила, да так сильно, что наплевала и на возраст, и на социальное положение юноши. И все же верилось в это с трудом. Если отбросить романтический оптимизм и вспомнить, что для Меган мужчины всегда являлись в первую очередь средством для достижения цели, то для чего ей мог понадобиться Клавий? И ведь как он резко изменился! Тея прекрасно помнила, что во время испытательной недели юноша имел темные волосы и гладковыбритый подбородок, теперь стал блондином и отпустил бородку. Что это? Попытка соответствовать вкусам Меган или желание скрыть истинный облик?
Тея билась над этой загадкой, крутя факты так и этак, пока не догадалась связать появление Клавия с покушением на императора. Вот тогда все детали сложились в единую картину. Валоренг даже подивилась собственной невнимательности: как она сразу не заметила сходства между Клавием и Альбергом? Если вернуть мальчишке прежний вид и переодеть в императорские одежды – будет точь-в-точь государь.
А это значит, что взрыв во время панихиды подстроила именно Меган! Его Величеству Альбергу грозит смертельная опасность! Да что там Альбергу - всей стране! Страшно представить, что случится с Иривией, если она окажется в руках столь жестокого и алчного человека!
Тея поспешила рассказать о догадках Ярену.
В последнее время магистр часто пребывал в подавленном состоянии. Он, до того никому не уступавший и не знающий поражений, получил от Меган щелчок по носу. Глупая невоспитанная девка заставила весь Орден плясать под свою дудку. Поначалу это злило, приводило в бешенство, давало силы бороться, а потом, когда даже Зафрэль продался шлюхе за место Высшего магистра, наступила апатия. Ярен уже и надежду потерял, что сможет выгнать хитрую потаскуху из Ордена, когда Тея буквально вдохнула в мужчину новую жизнь. Показала, что еще есть шанс засадить преступницу за решетку.
Вместе они навели справки и выяснили, что Меган весьма часто наведывалась в гости к Шельцам - еще один факт, подтверждающий вину рыжей. Но оба понимали, что этого недостаточно, нужны улики, прямо доказывающие причастность жрицы к покушению на императора, а учитывая ее сан и влияние в Ордене - улики должны быть неоспоримы.
- Баргоса надо трясти! - предлагал Ярен.
Он уединился с Теей в одном из тайных кабинетов, о которых знали лишь несколько человек. Магистр опасался, что их могут подслушать: поговаривали, что интриганка обзавелась армией доносчиков, подкупив большинство прислуги и заставив рассказывать обо всем, что они видели и слышали. Раньше Ярен в этом кабинете обсуждал дела с Зафрэлем, но теперь повсюду кружили предатели. Все переметнулись на сторону наглой девки. Из союзников осталась лишь Тея, и он пообещал, что на изнанку вывернется, но сделает эту девочку Верховной.
- С Баргосом бесполезно разговаривать, - отвечала Тея. Она стояла у книжного шкафа, нервно теребя потертые корешки фолиантов.
- Наоборот! Самое подходящее время! Ты видела, какие у них отношения с Меган? На днях все совещание прогавкались. Говорю тебе: Баргос зол на шл… на Меган. Уж не знаю, что они не поделили, но ненависть между ними искренняя.
- Верю, - кивала Тея. - Но все равно, общаться с ним - плохая идея.
Скажи кто другой, что задумка Ярена никудышна - ссора была бы неизбежна. Но Тее он не перечил, сдержал рвущийся гнев, лишь коротко спросил:
- Почему?
- Посудите сами, - девушка отвернулась от книжной полки, но взгляд ее по-прежнему лихорадочно шарил по комнате. - Если мы правы, то на совести Меган смерть не только императорских приближенных, но и магистров Ордена, - ее голос дрогнул. - С Баргосом они поссорились недавно, а это значит, что он, скорее всего, не только в курсе ее планов, но и причастен к ним. Если так, то едва ли Баргос согласится помогать.
- Заставим! – уверенно рубанул Цевс. Ему не терпелось раз и навсегда разобраться с рыжей девкой, и ради этого он готов был лично вытрясти всю правду из бывшего куратора.
- Как? – горько усмехнулась Тея. - Баргос не глуп. Он станет все отрицать. Я бы предложила действовать тоньше, через Клавия.
- Так он тем более не расскажет, - Ярен с сомнением взглянул на собеседницу.
- Смотря кому и что, - девушка лукаво улыбнулась, и магистру на миг почудилось, что произнесла она эту фразу один в один как Меган. - Вы очень точно подметили напряженные отношения между Меган и Баргосом. Можно сыграть на этом, если сказать Клавию, что Баргос перешел на нашу сторону и поведал о готовящейся подмене императора. А еще мы добавим, что у нас якобы имеются неопровержимые улики против Меган и со дня на день жрица отправится в тюрьму. Пообещаем Клавию помощь, если он даст показания против Верховной жрицы.
- Думаешь, он согласится?
- Едва ли, но это не обязательно. Скорее всего, Клавий расскажет о разговоре Меган, а та наверняка решит как можно скорее разобраться с Баргосом. В привычной ей манере. Нам лишь останется поймать ее на месте преступления. Причем, учитывая импульсивность характера, вполне вероятно, что Меган не станет обращаться к услугам наемного убийцы, а решил все сделать сама.
- А ведь после покушения Баргос наверняка перейдет на нашу сторону! - подхватил Ярен. - Особенно если пообещаем ему безопасность. А даже если и не перейдет! За покушение на магистра так и так ее ждет виселица!
Тея лишь смиренно улыбнулась.
Валоренг все рассчитала верно: после того как Ярен проникновенно побеседовал с Клавием, молодой любовник незамедлительно побежал докладывать Меган о разговоре. И рыжая проглотила наживку, даже не поморщившись. Рвала и метала, проклиная предателя-Баргоса. Поверила каждому слову, не заметив подвоха. И действовать решила немедленно. Все, как и предсказывала Тея.
Единственное, чего не учла мудрая жрица - насколько бездумно может вести себя рыжая. Вместо того чтобы отправиться к наемнику или взяться за убийство лично, Меган помчалась к бывшему куратору выяснять отношения.
Ворвалась в его келью, точно обезумевшая львица.
- Ты совсем на старости лет умом тронулся?! - орала она, не стесняясь ни присутствовавшего Клавия, ни того что ее могут услышать посторонние. - За сколько ты меня продал, а?!
- Меган… - Баргос удивленно изогнул бровь, не понимая, чем вызваны крики. Он сидел в кресле, перечитывая философский трактат, и не ждал гостей.
- Учти, я молчать не буду! С собой на дно утащу! - продолжала бушевать жрица, сметая с комода все, что подворачивалось под руки.
- Меган!
- Умру, но добьюсь, чтобы и тебе на этом свете не жилось! Ты у меня в тюрьме будешь гнить! - она грохнула об пол синюю вазу.
- Меган! Рамон тебя подери! - гаркнул Баргос. - А ну закрыла рот и прекратила истерику! Устроила тут! Сначала возьми себя в руки и успокойся, а потом говори! Жрица, а ведешь себя как базарная баба!
- Я базарная? А ты-то кто? Предатель! Сначала Шедеку продал, теперь Ярену! А я тебе доверяла!
- Клавий, выйди! - сурово произнес магистр, но мальчишка и сам давно понял, что лишний. Выскользнул из кельи, молясь, чтобы возлюбленная сгоряча не натворила бед.
- А теперь, разлюбезная жрица, будь добра ответь, - прошипел магистр, откладывая в сторону книгу. - Кто тебе вбил в голову бредни на счет предательства?
- А что, скажешь «нет»? Скажешь, что не спелся с Шедеком за моей спиной? Не пытался от меня избавиться?
- Дура! С чего я вообще должен от тебя избавляться?! А твоего Шедека я с самого начала терпеть не мог и постоянно тебе об этом говорил!
- Да но, - осеклась жрица. - Разве вы не собирались засадить меня в тюрьму?
- У тебя мозги есть?! - взорвался Баргос, не в силах терпеть чудовищную глупость рыжей. - Потратить столько времени, пытаясь сделать тебя Верховной жрицей, чтобы потом избавиться? Где логика?!
- Ну как… ты получил сан магистра, вошел в Орден. Следовательно, я тебе больше не нужна…
Меган произнесла это таким растерянным голосом, что Баргос мгновенно оттаял и утихомирил гнев. Да и что с нее взять? Внешне-то она грозная, а на деле как была неразумной девчонкой, так ей и осталась.
- Мег, сама подумай: какая мне выгода убирать тебя из Ордена? Чтобы на твое место посадили Тею, и она бы мне житья не давала?
- Да? А чего ты постоянно бесишься на меня? - последнюю фразу она произносила уже сквозь рыдания. Ее переполняла и радость, что Баргос не предал ее, и стыд за собственную глупость. Как сразу не поняла, что Лабиринт врал?
Она уткнулась в плечо магистра, позволяя эмоциям одержать верх. Ей давно хотелось выплакаться, но она не позволяла себе, а тут слезы сами хлынули на раскрасневшиеся щеки.
- Девочка, - приговаривал Баргос, гладя жрицу по голове. - Маленькая глупая девочка. Как всегда толком не разобралась и давай рубить сгоряча. Ну все, все. Не раскисай. Все прояснилось. Пойдем я тебя чаем угощу. Ты успокоишься и заодно расскажешь, что тебе Ярен наговорил.
Грея озябшие пальцы о горячие стенки чашки, Меган сбивчиво пересказывала все, что услышала от Клавия, при этом чувствуя себя так, будто вернулась в прошлое. В те времена, когда только-только познакомилась с Баргосом и частенько вот так же сидела в его келье, пила горячий чай и чувствовала себя под защитой мудрого и влиятельного мужчины.
- Глупая моя, - ласково приговаривал магистр, в глубине души радуясь примирению. - Сама подумай, если бы я рассказал Ярену то, что знаю о тебе: не уж-то ты бы до сих пор оставалась на свободе? Полиция нагрянула бы в два счета. А Клавий? На кой Рамон он им сдался? С чего Ярену беспокоиться о судьбе мальчишки?
Меган только что по лбу себя не хлопнула. Ведь действительно - все так очевидно! Как она сама не заметила уловки?
- Неужели этот старикашка думал, что Клавий так легко перейдет на его сторону? - озадачилась жрица.
- Едва ли. Скорее всего рассчитывал, что ты обо всем узнаешь и в панике натворишь бед. Попробуешь убить Ярена, а может Клавия... Или меня, - добавил магистр после паузы, и угрюмая тень улеглась на переносице. - Но ты как всегда в своем репертуаре. Совершенно непредсказуема.
- Спасибо, - буркнула Меган, но тут же спохватилась. - Что теперь делать?
Баргос не мог удержаться от улыбки. Он и забыл насколько это приятно, когда грозная Меган смотрит на тебя большими глазищами и просит о помощи.
- Можно попытаться обыграть Ярена. Давай, зови своего… Клавия, - нехотя произнес собеседник, вновь чувствуя себя отцом повзрослевшей дочери. - Сейчас я объясню, что вы должны делать.
***
Еще никогда одиночество не тяготило Зафрэля так сильно, как теперь, когда он был вынужден каждый вечер проводить в зале Ордена в тщетных попытках разобраться с бумагами. Горы жалоб, доносов, просьб несли на рассмотрение Высшего магистра. Каждую записку следовало внимательно изучить и принять справедливое решение, притом, что большая их часть противоречили друг другу. Одни служители культа воевали с другими, а в качестве орудия избирали волю Высшего магистра.
Вот и сегодня Зафрэль разгребал письма, мысленно проклиная склочное жречество. Магистр отложил очередную кляузу, и устало потер переносицу, искренне восторгаясь терпеливостью покойного Аджа. Столько лет выдерживать письменную лавину клеветы и ни разу не пожаловаться! Все-таки какого магистра потерял Орден! Великий был человек.
Зафрэль уловил шорох тканей за спиной и обернулся, хотя и так знал, кто именно пожелал нанести визит в столь поздний час. Меган выдал запах духов: терпкий, чуть резковатый и вместе с тем не лишенный сладости. Аромат удивительно точно отражал характер владелицы. Керин поймал себя на том, что рад появлению Верховной. Удивительно, но при всей расхожести во взглядах, неприятии грубого, а порой и вульгарного поведения жрицы, к ней тянуло. Было в Меган что-то такое, отчего хотелось как можно чаще проводить с ней время. Зафрэль даже не понимал, чем именно она так заворожила: решительностью и смелостью, или эффектной яркой внешностью, или неприкрытой сексуальностью, читающейся в каждом движении, в каждом взгляде, в каждом вздохе. Более того, он силился и все равно не мог вспомнить с какого момента стал симпатизировать жрице. Ведь еще недавно помогал Ярену отключить Лабиринт, чтобы избавиться от девушки, а теперь радовался ее появлению как влюбленный мальчишка. Знал и о скверном характере, и об интригах, и о молодом любовнике, а все равно сердце замирало в сладостном трепете при ее появлении.
Разумеется, это никак не повлияет на их отношения. Не будет Зафрэль добиваться взаимности, не станет грезить о совместном будущем, даже вида не подаст, что испытывает столь теплые чувства, а все равно любопытно, когда именно наступил переломный момент? И как Меган удалось добиться этого?
Зафрэль не мог вспомнить ни единого случая, чтобы девушка хоть как-то пыталась флиртовать с ним. И, тем не менее, результат был налицо.
- Добрый вечер, Ваше Высокопреосвященство, - поклонилась жрица.
Наряд традиционного алого цвета сегодня выглядел особенно притягательно. С одной стороны верхняя часть платья полностью скрывала грудь и плечи, отчего гостья выглядела невинно и целомудренно, а с другой стороны Зафрэль прекрасно помнил, что прячется под одеждой и эта недоступность лишь сильнее будоражила воображение.
- Прошу меня простить за столь поздний визит, - учтиво произнесла Меган, чем вызвала одобрительную улыбку магистра. - И за то, что мне приходится отвлекать Вас от важных дел…
Меган робко улыбнулась, и Зафрэль поспешил уверить, что дела могут подождать.
- Вас что-то тревожит? - мужчина галантно проводил жрицу к свободному стулу и позволил себе поухаживать.
- Я даже не знаю, как об этом сказать, - дама опустила ресницы. Пальчики взволнованно теребили складки на юбке.
Зафрэль не торопил с ответом, давал возможность собраться с мыслями, украдкой любуясь на непослушные прядки, выбивающиеся из строгой прически. Легкие рыжие кудряшки на фоне нежной шеи смотрелись до того притягательно, что магистру невольно хотелось прикоснуться к ним.
- Понимаете… - Меган бросила на мужчину испуганный взгляд и тут же снова опустила ресницы. - Дело весьма деликатное. Я даже не знаю поверите ли вы моим словам… Но мне больше не у кого искать защиты…
- Вас кто-то обидел? - Зафрэль был удивлен. Меган всегда казалась ему волевой женщиной, способной самостоятельно разобраться с противником, и теперь вдруг такая перемена.
И тут же мужчина сам себя оборвал. Подумал: «Что, если на самом деле в душе Меган всегда была хрупкой и беззащитной? Возможно, весь этот образ сильной и властной женщины лишь щит, укрывающий ранимую душу от нападок?»
- Дело в том… Не знаю как сказать… Но ваш друг… Ярен… Он…
По щеке Меган покатилась слеза. Жрица ее тут же смахнула, но Зафрэль заметил этот жест.
- Что он сделал? Оскорбил вас?
- Нет, что вы. Я бы не стала беспокоить ваше Высокопреосвященство из-за таких пустяков. Господин Цевс неоднократно высказывал все, что обо мне думает. Я уже привыкла и смирилась. Но сегодня… - жрица всхлипнула.
- Налить успокоительного? - озадаченно предложил Зафрэль.
Он понятия не имел, как всети себя, если Меган разрыдается.
- Нет-нет, не беспокойтесь. Я справлюсь.
- Так что же сделал Ярен в этот раз?
- Он… - Меган собралась с духом и выпалила на одном дыхании, - угрожал меня убить.
Повисла пауза. Керин долго переваривал новость.
- Убить? Я не ослышался? - магистр внимательно посмотрел на собеседницу, пытаясь понять: не врет ли она?
- К сожалению, не ослышались. - Меган по-прежнему сидела, склонив голову и уставившись в подол платья. - Ярен и раньше угрожал, что вышвырнет меня из Ордена, отправит на виселицу. Но я всегда понимала, что за этими словами скрывается лишь желание выплеснуть злость. Сегодня же…
Меган еще сильнее наклонила голову, плечи ее задрожали.
- Я прогуливалась в саду, встретила Тею. Поздоровалась. Я ей слова плохого не сказала. Она вдруг расплакалась и убежала. Я даже понять не успела, что произошло. Клянусь перед лицом Святой Денеи, что не обижала Тею. Неожиданно ко мне подбежал Ярен, стал кричать, ругать мерзкими словами. А потом заявил, что достаточно терпел мое присутствие в Ордене, и что жить мне осталось недолго. Что он сделает все, чтобы я отправилась в пещеру Рамона.
Зафрэль истолковал рассказ Меган по-своему: две заклятые жрицы столкнулись в саду, рыжая наверняка не удержалась от шпильки и сказала что-нибудь обидное Тее. А у той нервная система расшатана, от любой мелочи в слезы пускается. Вот и в этот раз не удержалась, разревелась. Это увидел Ярен и заступился за подопечную в своей манере.
- Вам не о чем беспокоиться, - Зафрэль позволил себе опустить ладонь на плечо жрицы. - Уверен, Ярен сказал это с горяча и у него нет планов обижать вас.
- В том-то и дело! Вы не видели его лицо. Он предупредил, что если я завтра же до обеда не отрекусь от сана Верховной жрицы и не уеду из Собора, то он лично убьет меня. Так и сказал. Задушит собственными руками. Господин Керин, - дама вдруг бросилась к нему на грудь, уткнувшись лицом в мантию, - я его очень боюсь.
- Ну-ну-ну, - Зафрэль нерешительно погладил женщину по спине, ощущая как от ее тела исходит тепло. - Вам нечего опасаться. Пока вы в Соборе - вы под защитой. Здесь вас никто не тронет.
- Да? А как же смерть Аджа и Шедека? Ведь убийца до сих пор не найден.
- Я уверен в порядочности Ярена и ручаюсь за него головой, - строго произнес магистр, отстраняясь от жрицы. - Да, он бывает груб и вспыльчив, но он не убийца.
Память тут же напомнила Зафрэлю, как этот «не убийца» приказал отключить Лабиринт, зная, что Меган находится внутри и может не только серьезно пострадать, но и погибнуть.
- Вот что, - решительно произнес Керин, - Пойдемте, я провожу вас до ваших покоев, а завтра подпишу указ о выдаче личной охраны. Этот вопрос следовало решить еще после смерти Аджа, но все руки не доходили. Орден как никогда нуждается в надежной защите, - говорил Зафрэль, ведя Меган по коридору к ее спальне. - Мой вам дружеский совет: выпейте стакан горячего молока и ложитесь спать, а все дурные мысли выкиньте из головы. Поверьте, вам ничего не угрожает. Ярен резко вспыхивает и так же быстро успокаивается. Я его знаю. Поэтому вам нечего бояться. Но для вашего спокойствия уже завтра утром личная охрана будет сторожить ваш покой.
- Да, хорошо. Вы, наверное, правы, - покорно кивала Меган.
Жрица рассчитывала на несколько иную реакцию, но даже такое поведение Зафрэля играло ей на руку.
***
На следующий день Клавий тайком передал Ярену записку, в которой сообщал, что согласен дать показания против Меган и предлагал обсудить детали вечером в пустой библиотеке.
Если бы Ярен рассказал об этом Тее, наверняка мудрая жрица предостерегла бы о возможной ловушке. Попросила быть осторожнее и не поддаваться провокациям. Но магистр настолько верил в скорую победу, так хотел порадовать любимицу, что умолчал о записке, собираясь поведать обо всем постфактум, когда Клавий официально согласится дать показания против рыжей дряни.
Ярен не осознал, что его заманивают в капкан даже когда увидел в библиотеке не Клавия, а Меган. Ему подумалось, что жрица прознала о встрече и пришла, чтобы ее сорвать.
- Что ты сделала с Клавием? - набросился магистр, испугавшись, что коварная сука убила любовника. - Где он? Куда ты его дела?!
Меган даже не пыталась избежать конфликта. Наоборот, старательно его подогревала.
- Как мило, - саркастически отозвалась она. - Ты действительно поверил, что Клавий перейдет на вашу сторону? Бедный наивный старичок. Мне даже жаль тебя.
- Заткнись! - просипел мужчина, краснея от гнева. Ноздри его свирепо раздувались. Он медленно начинал понимать, что девка опять что-то затеяла.
- Неужели ты думал, что сможешь со своей зашуганной овечкой выжить меня из Ордена? Право, дорогой, это смешно.
Меган смотрела с вызовом, как бы подначивая: ну, и что ты мне сделаешь?
Кулаки магистра то сжимались, то разжимались. Вены на руках вздувались от напряжения. Неожиданно Ярен развернулся, чтобы уйти: раз Клавий не явился, то не было смысла устраивать склоку. Хотя врезать девке очень хотелось.
- Уже уходишь? - язвительно произнесла Верховная. - И правильно, иди-иди. Пожалуйся своей невинной шлюшке не подлую Меган, которая…
- Ты! - не сдержался Ярен, влепив жрице пощечину. - Не смей своим поганым ртом говорить о Тее!
- Ну надо же какие мы нежные, - криво усмехнулась рыжая. Она даже не подумала отшатнуться или прикрыть лицо руками. Наоборот, стояла прямо, глядя на магистра еще более дерзким взглядом.
- Интересно, эта святоша уже пустила тебя в свою постельку или до сих пор оплакивает Аджика?
Ярен едва сдержался, чтобы не ударить женщину еще раз.
- Лучше заткнись!
- Что, думаешь, никто не видит, как ты пялишься на молодую Валоренг? Как ты ее глазами раздеваешь? Весь Собор над тобой потешается. ВСЕ знают, что ты сохнешь по этой недотроге, - глумилась жрица, точно рассчитывая каждое слово, каждую интонацию. Она ни на минуту не позволяла эмоциям завладеть собой, прилежно отыгрывая роль.
Сейчас девушка ощущала себя на месте Лабиринта. Зубами вгрызалась в больные мозоли, отыскивая их в уголках подсознания. С ювелирной точностью била по страхам, вызывая у собеседника чувство стыда и агрессии. Потрошила секреты, вытаскивая на поверхность всю грязь.
- Думал, принесешь ей в зубах место Верховной и эта овечка разглядит в тебе мужчину? Полюбит тебя? Как ты жалок! Ты видел себя в зеркало? Старый никчемный идиот, полагающий что может понравиться молодой девушке.
Ярен молчал, ошеломленный услышанным.
То, что кто-то знает о его любви к Тее, казалось ему чудовищным открытием. Все последние годы он надежно хранил свои чувства, боясь не то что ей, самому себе признаться. Всегда считал, что ни единым поступком не выдал себя, и вдруг выясняется, что его любовь стала причиной для всеобщей насмешки. А раз об этом знают все, то знает и Тея. И молчит.
Какой позор!
Меган, не дождавшись вспышки гнева, сменила тактику:
- Ты зря надеешься сделать свою овечку Верховной жрицей. Неужели ты до сих пор не заметил, что у тебя нет союзников?
Ярен не отвечал, будучи поверженным предыдущей новостью, а рыжая продолжала добивать старика:
- Тебя все предали! Все отвернулись! Даже твой друг Зафрэль. Знаешь, что он мне вчера сказал? Что ты самоуверенный старикашка, который всегда его раздражал. Мы как раз думали, как бы вышвырнуть тебя из Ордена. А еще он благодарен Денее, что та не позволила Тее победить. Он никогда не хотел, чтобы Валоренг стала Верховной.
- Почему? - совершенно по-детски спросил Ярен, чувствуя, как сердце начинает покалывать. Он понимал, что вроде бы надо идти, и не мог сделать ни шагу. В голове шумело, и мужчина с трудом стоял, опираясь рукой о библиотекарский стол.
- Потому что никому не нужна такая жалкая, хлипкая и лицемерная жрица. Строит из себя святошу, а сама трахается с магистрами. Что ты нашел в этой шлюхе?
«Ну же, давай! Разозлись! - мысленно негодовала Меган. – Ведь ты первый раз не сдержался. Ударил. Давай же!»
По ее подсчетам, Ярену давно полагалось выйти из себя. Взбеситься так, чтобы от ярости забыть обо всем. Наброситься на Меган с кулаками. Сейчас в библиотеку уже должен подойти Зафрэль и к этому моменту надо, чтобы Ярен душил жрицу. А он стоит, будто не в себе. Растерянный, подавленный.
- Кстати, тебе известно, что наша идеальная Теечка на самом деле давно знала о твоих чувствах? - импровизировала Меган. - Знала и потешалась за твоей спиной. А ты так старался ради этой лживой потаскухи. Ей всего лишь нужна была твоя защита и протекция.
- Нет… - хрипло просипел Ярен.
- А еще она как-то пыталась переспать с Баргосом, чтобы тот отказался от меня и перешел на ее сторону, но…
Ярен грузно повалился на пол.
- Что с тобой? - смерть магистра не входила в ее планы. Еще не хватало, чтобы это увидел Зафрэль.
- Давай вставай! - тянула Меган за руку, не в силах приподнять тяжелого мужчину. - Хватит притворятся! Ну же, Рамон тебя побери!!! Вставай!
- Меган? - Зафрэль Керин появился в библиотеке.
Жрица молниеносно сменила тон:
- Слава Денее! Помогите! Я зову, зову, никто не приходит! Ему плохо! Я не знаю что с ним! Мы беседовали и он свалился на пол!
Высший магистр мгновенно оценил происходящее и отправил Меган за лекарем, а сам остался возле Ярена.
***
- Успокойся, - приговаривал Клавий, гладя возлюбленную по голове. Та сидела в кресле, нервно заламывая пальцы.
Меган переживала из-за произошедшего с Яреном. Все произошло совсем не так, как планировалось. Это ей полагалось хрипеть от удушья на глазах у Зафрэля. И это она должна была решать участь Цевса. Теперь же боров может придти в себя и рассказать, как жрица специально провоцировала его, доводя до сердечного приступа. И тогда не известно, что случится. Нет, сана Верховной жрицы не лишат, но отношения с Керином могут резко испортиться.
- Все обойдется, - продолжал нашептывать Клавий, стоя позади жрицы и бережно перебирая густые локоны.
- Ярен сдохнет? - грустно усмехнулась Меган. - Да, это решило бы проблему. Хотя снова пойдут разговоры, подозрения, допросы. Как я от этого устала…
Она откинула голову на спинку кресла, позволяя любовнику сделать массаж. И тут же, словно кошка, прикрыла глаза от удовольствия, чувствуя как его пальцы скользят меж волос, поглаживая и лаская.
В последнее время Меган все чаще думала о том, чтобы отказаться от затеи с подменой императора. Да, она понимала, что уже потрачено немало сил и времени, но в тоже время осознавала, что это лишь начало. И Клавия жалко втягивать: если узнают, что он самозванец - казни не миновать.
С той поры когда она впервые увидела юношу в саду, многое изменилось. Из бессловесной марионетки он превратился в близкого и родного человека. А та обида и ревность, когда Меган верила словам Лабиринта и считала Клавия притворщиком, лишь помогли осознать всю глубину чувств. И вот теперь, когда все прояснилось, когда она снова могла доверять и знала, что ее любят, что она нужна… теперь все чаще стали появляться мысли отказаться от трона. Оставить все как есть: она управляет Орденом, рядом Клавий. Ну да, он не богат, у него нет власти и статуса, но это все есть у нее самой. Неужели на двоих не хватит?
Страшно рисковать жизнью любимого. Даже ради возможности управлять страной. Страшно и глупо.
Кто бы пару месяцев назад сказал, что Меган захочет отказаться от столь безграничной власти ради безродного мальчишки - она бы сочла говорящего безумцем. А сейчас сама готова добровольно заковать себя в наручники, лишь бы не навредить этому мальчику.
- Хочешь, немного отвлеку? - Клавий нежно поцеловал в шею, плавно перейдя от массажа головы к плечам.
- Давай, - жрица едва не мурлыкнула от удовольствия. Рядом с Клавием она и впрямь забывала обо всех проблемах.
- Ты знала, что в библиотеке есть потайная комната?
- Да, что-то такое слышала.
- Я ее не только нашел, но и сумел открыть! - с гордостью сообщил Клавий, не забывая разминать напряженные плечи жрицы.
Та млела от удовольствия, прогоняя прочь дурные мысли.
- Серьезно? – она завела руку назад, обхватывая парня за талию и водя пальцами по спине. - Там ведь должно быть мощное охранное заклинание.
- Так я его снял, - любовник нежно чмокнул Меган в затылок.
- Ты разве умеешь колдовать? - еще больше удивилась жрица.
- Разумеется, - Клавий даже слегка обиделся. - Между прочим, был лучшим по специальности Практическая магия.
- Чего ж ты с такими способностями в обслугу подался?
Юноша нахмурился, но виду не подал. Он всегда предпочитал промолчать, чтобы не провоцировать ссору.
- Не было у нас в городе работы для специалистов. Да и не важно это. В общем, проник я в потайную комнату. Знаешь, не сказать, что там много книг, от силы десятка два насчитал. И в основном мало что интересного, но есть один весьма любопытный экземпляр: настоящая биография Денеи.
- И чем же она так отличается от общепринятой? - с интересом спросила Меган.
- Всем! Например, ты знала, что на самом деле при жизни она не только не являлась святой, наоборот, официальная религия, существовавшая на тот момент, считала ее шарлатанкой и подвергала гонениям. Причем, судя по фактам, так оно и было. Денея просто была весьма сильным магом, но не более. Сначала ходила по городам, читала проповеди, внушала людям мысль, что она - посланница небес и ее устами говорит сам бог. Власти ее гоняли, неоднократно сажали в тюрьму, но все бесполезно. Чем сильнее ее притесняли, тем больше последователей возникало. Дошло до того, что Денея умудрилась настроить своих фанатиков против официальной религии и вместе они захватили власть в столице. Понятное дело, что ненадолго. Бежавшее правительство довольно скоро собрало армию и попыталось вернуть столицу. И вот тут началось самое интересное! Оказывается, Денея не останавливала разрушение Иривии. Ничего подобного! На самом деле, когда к столице подошла армия, Денея создала заклинание Черной земли. И оно не только убило неприятеля, но именно из-за него материк едва не раскололся!
- Погоди, - перебила Меган. - Как это? Оно же…
- Защитное? Как бы ни так! Оказывается, когда чернота расползается по земле, она не только убивает все живое, но еще и проникает вглубь. Как корни дерева. Огромного дерева, способного раскрошить континент на клочки. К тому же в столице из-за колдовства уже тогда почва была слабая, в трещинах.
- Так! А как же тогда эта история, что для заклинания маг, который его создает, должен отдать свою жизнь? Или, хочешь сказать, что и тут все наврали?
- Угадала! - расплылся в улыбке Клавий. - Ничего маг не должен. Заклинание создается без всяких проблем. Другое дело, что его невозможно остановить. И этого, похоже, даже сама Денея не знала. Единственный способ прекратить разрушения - убить мага, создавшего черноту. Что, собственно, и сделали. Причем сами последователи. То есть ты понимаешь, что произошло? К городу подошла армия, Денея создала Черную землю. Заклинание, разумеется, убило неприятеля, но при этом не остановилось и продолжило разрушать все, что было на его пути. В итоге соратники Денеи не придумали ничего лучшего, как убить создательницу заклинания. Более того, именно они воспользовались ситуацией и окончательно закрепили власть за собой. А потом уже насочиняли, и что Денея была богиней, и что это армия разрушала континент, а Черная земля на самом деле спасла Иривию от разломов. Ну и создали красивую историю о том, как благородная Денея отдала свою жизнь ради спасения людей.
Клавий помолчал, давая жрице оценить красоту аферы.
- То есть ты понимаешь, - добавил он после паузы, - как все обстоит на самом деле? Мы возвели в святые величайшую мошенницу, незаконно захватившую власть, убившую кучу народа и едва не разрушившую континент! Рамон по сравнению с ней - милейшее создание!
Ответить ему жрица не успела - в этот момент в дверь постучали: служанка принесла весть о том, что Ярен умер, так и не придя в сознание.
Меган облегченно выдохнула, а Клавий не замедлил воспользоваться поводом и утащить возлюбленную в постель, чтобы как следует отметить удачный исход дела. Отчасти его коробило то, с какой легкостью рыженькая распоряжалась чужими жизнями, но он давно старался не вдумываться в происходящее, предпочитая относиться ко всему как к шахматной игре. Одни фигуры гибнут, другие продолжают наступление. К тому же, Ярен так и так был стар и мог погибнуть от удара в любой момент. Ведь Меган не убивала его лично. Самое главное, что его Меган рядом и ей ничего не угрожает.
Но напрасно Меган и Клавий праздновали победу. Смерть магистра стала той последней каплей, что переполнила чашу терпения, заставив Тею ожесточиться. Жрица окончательно убедилась, что действовать в рамках закона -
Тэги:
лжецов,
спектакль
