Эрнест Крофтс. Короля Карла I ведут на казнь.
Англичане в 1640-х гг. вообще выбыли из европейской политики, погрязнув в собственных разборках. Их государственное устройство имело свои особенности, отличавшие Англию от других европейских стран. В многовековых междоусобицах здесь погибло почти все родовое дворянство, вместо него появились джентри — «новые дворяне». Купцы и ростовщики покупали землю и в зависимости от ее количества получали титулы. А в ходе компромиссных примирений в тех же междоусобицах выработался порядок, что бюджетом и законодательством ведает парламент из палат пэров и общин. Постоянной армии в Англии не было. В случае вторжения врага предполагался созыв милиционного ополчения, а для внешних войн набирали наёмников. В графствах же основную роль играли мировые судьи. Выборные, но не получающие жалованья — то есть ими могли быть лишь очень богатые люди. Впрочем, такие же подобрались и в палате общин, её депутаты были в среднем втрое богаче лордов.


В XVII в. возникла «Великобритания», объединившая под одной короной Англию, Шотландию и Ирландию, но это объединение оставалось ещё весьма условным. В Шотландии победил кальвинизм, и власть, согласно учению Кальвина, захватил совет пресвитеров, королю не подчинявшийся. А Ирландия была колонией Англии в прямом смысле. С ирландцами обращались не лучше, чем с индейцами, сгоняли с земель, обращали в рабов. Даже убийство англичанином ирландца наказывалось лишь небольшим штрафом.

Но в самой Англии людям жилось намного лучше, чем в соседней Франции. Налоги были небольшими, уж за этим парламент следил четко, ведь большинство депутатов были крупными собственниками, и налогообложение напрямую касалось их карманов. Англия была единственным государством Западной Европы, которого не коснулось разорение Тридцатилетней войны. Но здесь стали проявляться те же процессы, что и в Голландии. Разъевшиеся под эгидой монархии торговцы, банкиры, землевладельцы рвались к власти. Парламентских полномочий им было уже мало. Королю Якову I удавалось железной рукой сдерживать их своевольство. Он жестко пресекал политический и религиозный разброд. Кстати, именно его гонения на протестантов способствовали быстрому заселению британских колоний в Америке — многие кальвинисты и анабаптисты бежали за океан. Но, с другой стороны, конфликт между королем и парламентом принял постоянный характер. И при слабом и нерешительном сыне Якова Карле I все пошло наперекосяк.

Идейным знаменем оппозиции, как и в Голландии, стал кальвинизм с его теорией «богоизбранности» богачей. В Англии его сторонники называли себя «пуританами» — «чистыми». Выступали против англиканской церкви, сохранившей институт епископов, священства и католические атрибуты богослужения — ратовали за ее «удешевление», против икон, алтарей, крестного знамения, коленопреклонения. Епископов требовали заменить синодами пресвитеров, избираемых паствой — естественно, из числа «избранных». А от французских гугенотов пуритане переняли теории «общественного договора» между властью и «народом». Те самые теории, которые считаются догмой у нынешних либералов. Изначально они выводились из того, что первые «цари Израилевы» избирались народом по воле Бога. Стало быть, и последующие монархи обязаны править в рамках этого «договора», охраняя «народные свободы». Иначе властитель превращается в «тирана», идет против самого Бога. И народ не только вправе, но и обязан его свергнуть. Но надо учесть, что под «народом» понималась отнюдь не вся нация, а лишь «избранные». И именно они должны были диктовать решения королю и решать, не «тиран» ли он. «Чернь» из такого «договора» заведомо исключалась. Как писал британский мыслитель У. Гаррисон, «они не имеют ни голоса, ни власти в государстве, ими управляют, и не им управлять другими». Подобные теории разрабатывали Покет, Спенсер, Бьюкенен, Паркер, Мильтон.

Впрочем, единства среди оппозиции не было. Ведь там, где начинается домысливание религии человеческой логикой, и результаты зависят от этой логики. Тех, кто победнее, узурпация власти олигархами, конечно, не устраивала. И появлялись более радикальные религиозно-политические течения. «Индепенденты» (независимые) задавались вопросом — если отменять власть епископов в церкви, зачем сохранять то же самое в государстве? И требовали заменить монархию республикой. Дальше шли «левеллеры» («уравнители») — анархисты, вообще отрицавшие необходимость центральной власти. Пусть, мол, каждая община живет и управляется сама по себе. А еще дальше шли разные секты — анабаптисты, браунисты, квакеры, считавшие «спасенными» только себя, а весь прочий мир погрязшим во грехах и уже погибшим, так что с ним можно и не считаться.

Палата общин всячески давила на Карла, навязывая ему свою волю. Отказывала в финансировании, разрабатывала законопроекты, урезающие его власть. Король неоднократно распускал парламенты, но следующий состав оказывался еще хуже прежнего. А попытки компромиссов ничего не давали — оппозиция считала их признаками слабости монарха и наглела. Опираясь на своего фаворита Стаффорда и архиепископа Кентерберийского Лода, Карл пробовал применить и силовые меры, но они оказывались половинчатыми или саботировались на местах. Король пробовал править и без парламента, изыскивая средства окольными путями. В частности, усилив давление на Ирландию, где он имел право собирать налоги без парламента. Но в результате терпение ирландцев, и без того униженных и обираемых, лопнуло. Они восстали. А вдобавок архиепископ Лод в рамках реформ по укреплению англиканской церкви выпустил унифицированный молитвенник и имел неосторожность послать его в Шотландию. Здешние пресвитеры отказались его принять, заключили между собой «ковентат» — договор о борьбе за торжество пуританства. И объявили Англии войну, вторгшись в северные графства.

Королевские армии, набранные в условиях безденежья из бродяг и всякой швали, разбегались без боя. И Карл в 1640 г. вынужден был созвать парламент, получивший название Долгого. Который принялся стращать народ «шотландской угрозой», но субсидии на войско обещал дать лишь после того, как король удовлетворит политические требования. Депутаты раздули в Лондоне смуту, пригрозили штурмом дворца, и Карл струсил. Выдал на расправу своих советников. Стаффорда по сфальсифицированному обвинению в измене обезглавили, Лода посадили (и впоследствии тоже казнили). А монарха заставили подписать билль о том, что выборы в парламент должны проводиться каждые три года, и он никем не может быть распущен, кроме как по своему собственному решению. Короля лишили права на любые экстраординарные финансовые сборы и расходы. Но денег на армию так и не дали — вместо этого заплатили шотландцам и купили мир.

Оставалась еще восставшая Ирландия. Однако парламент снова стал увязывать финансирование экспедиции с политическими уступками, принялся копать под англиканскую церковь. А Карл, готовясь к походу в Ирландию, поехал в Шотландию договориться о поддержке. И там вдруг узнал, что его... водили за нос. Потому что парламентская оппозиция с самого начала действовала заодно с шотландцами и сама регулировала, когда им наступать и создавать «угрозу», а когда притормозить. Взбешенный король решил разогнать изменнический парламент, но оппозиция узнала и опередила его. Снова взбунтовала чернь, толпы ворвались в палату общин и изгнали депутатов, верных королю.

Король потребовал ареста смутьянов, сам явился в парламент с мушкетерами. А пятеро главных виновников удрали через другой выход и помчались по предместьям поднимать народ «на защиту парламента». Карлу такое положение надоело, и он уехал в Оксфорд собирать войска. Обе стороны, кстати, тупо следовали британским законам. Парламент принялся формировать отряды милиции «на защиту короля» — другого варианта законы не предусматривали. А Карл объявил войну не парламенту, а персонально графу Эссексу, главнокомандующему лондонской милицией. Под тем предлогом, что мобилизовывать её имел право только король, и Эссекс нарушил прерогативы монарха.

Три года бои шли с переменным успехом. Чаще более дисциплинированные «кавалеры» (роялисты) одолевали «круглоголовых» (сторонников парламента). Но британские дворяне не были военными, действовали неумело и нерешительно, плоды своих побед не использовали. В этих неурядицах выделился Оливер Кромвель. Его предки разбогатели при Генрихе VIII на скупке конфискованных церковных земель. Сам же он в 1630-х гг. испытал сильное потрясение в результате болезни. Как свидетельствовали его врачи Мэйерн и Симкоттс, он страдал депрессией и «устойчивой боязнью приближающейся смерти». В результате стал религиозным фанатиком и примкнул к пуританам. Он 11 лет избирался мировым судьей, потом стал депутатом Долгого парламента. А в войну превратился в одного из «полевых командиров» и действовал в Восточной Англии с отрядом в 800 человек.

Но этот отряд был особенным. Кромвель сформировал его из радикальных сектантов: анабаптистов, квакеров, левеллеров. Ввел общую молитву, институт проповедников-пропагандистов — что-то вроде политкомиссаров. За подчиненных стоял горой, жалованье платил четко, но сурово карал нарушителей дисциплины. И в отличие от других частей, его полк стал идейным. Тут не было пьянства, грабежей, баб, ссор. Хотя по отношению к церквям и священникам сектанты вели себя жутко, громили и оскверняли святыни, казнили служителей. Кромвель репрессировал не только «роялистов» и «папистов», но и тех, кто желал остаться в стороне от усобицы — для него они были «все равно что паписты». Отряд выиграл несколько стычек, и на фоне общих неудач парламентские газеты безудержно раздували его успехи, объявляя «славными победами». А эта шумиха подействовала и на самого Кромвеля. Он стал считать себя «избранником Божьим» для спасения страны, а то и всего мира.

Наложилась и склока в парламенте. Там победили умеренные пресвитериане, но тут же возникла и новая оппозиция. Из индепендентов. Которые обвиняли во всех бедах пресвитериан, а в качестве «своей» лошадки сделали ставку на Кромвеля. Он был назначен заместителем командующего Восточной армией Манчестера. Конница Кромвеля отличилась в первой серьезной победе над «кавалерами», при Марстон-Муре, и пропаганда индепендентов не преминула раструбить об этом, приписав успех одному лишь ему. Газета «Пефект Дьюриел» даже писала о Кромвеле, как «об одном из Спасителей (как ему было предназначено Богом) этого Израиля». Но после Марстон Мура опять покатились поражения. Причем по вине Кромвеля — в Беркшире его кавалерия в нужный момент не выполнила приказ и не поддержала другие части.

Манчестер уже раскусил своего помощничка и предупреждал, что в будущем он может натворить немало зла. Разразился скандал. Тут Кромвель проявил себя не только военным, но и хитрым и беспринципным политиком. При поддержке индепендентов он вдруг скромно предложил «билль о самоотречении». Согласно коему никто из членов парламента не мог занимать военных и гражданских руководящих постов. Под билль попадали и Эссекс, и Манчестер, и Кромвель. Он был принят. Главнокомандующим стал Ферфакс с задачей создать «армию нового образца» — по той же схеме, как формировал ее Кромвель. А потом индепенденты сделали второй ход — а кто, дескать, является главным специалистом по формированию таких войск? И Кромвелю было предоставлено «временное освобождение» от требований билля. Он стал заместителем Ферфакса. И объявил себя персональным покровителем «свободы совести», то бишь всех сектантов, чтобы их не прижали пресвитериане.

Создание «армии нового образца» в 22 тыс. человек принесло перелом в войне. В июне 1645 г. роялистов разгромили при Нэйзби, потом последовали победы в Лэнгпорте, Бристоле. Другие европейские монархи, занятые Тридцатилетней войной, помощи Карлу не оказали. Он ушел на север и предпочел сдаться шотландцам. Однако шотландские ковентаторы продолжали поддерживать связи с Лондоном — парламент заключил с ними соглашение, обязавшись за помощь в войне ввести в Англии пресвитерианство. Относительно короля начались переговоры, и шотландцы выдали его. Точнее, продали за 400 тыс. фунтов стерлингов.

Война унесла 100 тыс. жизней. При ничтожной численности армий, в основном — из мирного населения. Но и победа над королем не принесла Англии ни благополучия, ни гражданского согласия. Пошла вакханалия «приватизации» парламентариями конфискованных владений роялистов, церкви, короны. И развернулась борьба между победителями — пресвитерианами, индепендентами, левеллерами. Лидирующие пресвитериане поместили короля в Хэмптон- Корт и повели с ним переговоры: на каких условиях можно вернуть ему трон? Но при этом парламентарии увязли в споре о «гарантиях». То есть о гарантиях того, чтобы Карл не смог нарушить выработанных условий. Никто не мог решить, какими же должны быть подобные гарантии, и переговоры толклись на месте — пуритане назавтра отказывались от условий, которые сами же предложили вчера.

Индепенденты называли пресвитериан «новыми тиранами», а о себе говорили не иначе как о «святых». Выдвигали идею республики, требовали «свободы совести», свободы книгопечатания, права разводов, расширения избирательного права. Еще дальше шли левеллеры во главе с Лилберном, они рассуждали о народовластии. Появились и крайние анархисты — диггеры (копатели). Они вообще не признавали никакой власти и собственности, занимали самозахватом пустоши, вскапывали их и основывали свои коммуны. Правда, они исповедовали идею непротивления насилию, и их легко разгоняли.

Пресвитерианский парламент отвергал идеи индепендентов и левеллеров, стал сажать их лидеров. Но теперь самостоятельной политической силой являлась и армия! Парламент осознавал эту угрозу. И постановил часть войск отправить на усмирение Ирландии, а часть расформировать — в связи с окончанием гражданской войны. Не тут-то было. Кромвелевская организация проповедников сорвала демобилизацию, и армия разоружиться отказалась. Формально придралась к недоплаченному жалованию, потребовала обеспечения вдов. А на деле армейские радикалы готовились к борьбе за власть. Пресвитериане попробовали перекупить командиров. Кромвелю выплатили 1976 фунтов, крупную сумму выдали его зятю Айртону, офицерам раздавали поместья, должности.

Кромвель взять денежки не отказался. Но не отказался и от политической игры. Армия в это время чуть не вышла у него из-под контроля, ее усиленно разлагали левеллеры. Кромвель своим авторитетом успокоил войска и сумел левеллеров тоже сделать своей опорой. Он создал «Общеармейский совет» — противовес парламенту. И таким образом выдвинулся на первое место в военном руководстве, оттеснив уже и Ферфакса. А «Общеармейский совет» принялся издавать свои политическое документы. То «Торжественное обязательство» (защищать «свободы»), то «Ремонстрацию армии» — где совет брал на себя «регулирование работы парламента» и выдвинул обвинения против и активных пресвитериан, добившись их удаления из палаты общин. Была опубликована захваченная в числе трофеев переписка Карла, где он взывал о помощи к французскому королю и лотарингскому герцогу. За что монарха обвинили в «измене».

А положение ухудшалось. Налоги за войну непомерно увеличились. Страна была разорена, предприятия не работали, сельское хозяйство еле теплилось. Цены росли. Даже хлеб стал уже роскошью, люди умирали от голода. Простому народу политические дрязги встали поперек горла. Лондонцы требовали распустить армию как «рассадник сектантства», дестабилизирующий государство. И 26 июля 1647 г. в столице произошел бунт — толпы ворвались в палату общин, требуя вернуть на престол короля — мол, при нем жилось лучше.

Но Кромвель объявил мятеж «контрреволюцией», обвинив во всем... пресвитериан. Что затеяли все это они, дабы реставрировать монархию. И армия оккупировала Лондон — городская милиция сопротивляться даже не посмела. После чего началась уже полная буза. Левеллеры выступали против переговоров с «вельможами», за углубление революции — за что Лилберна упрятали в Тауэр. Перессорившийся парламент бодался, вырабатывая «четыре билля» — пакет условий, при которых можно было бы вернуть власть королю. Но и армия, захлебывающаяся в политических дебатах и конференциях, вступила в отдельные переговоры с Карлом...

А он посмотрел на раздрай среди противников, счел, что число его сторонников снова растет, и сбежал в ноябре на остров Уайт. Откуда установил связи с Шотландией. А шотландцы уже поняли, что соглашение с парламентом о введении пресвитерианства выполнено не будет. И пришли к выводу, что власть индепендентов и сектантов — это хуже, чем монархия. Поэтому шотландские пресвитериане объединились с роялистами и объявили о выходе из состава Великобритании. Король договорился с ними о вооруженной помощи в обмен на религиозные уступки и отверг парламентские «четыре билля».

Ну а армия под влиянием левеллеров дошла уже до открытых мятежей. Взбунтовались полки в Конкбаш-Филде, в Вэре, в Хергсе, Гертфордшире. Однако Кромвель сумел их усмирить.

Предал военно-полевому суду 14 руководителей бунта, но раздражать солдат не хотел, и расстреляли только одного, избранного по жребию. После чего Кромвель устроил в войсках чистку, изгнал и пересажал левеллерских активистов. Хотя и продолжал при этом оказывать демонстративное покровительство сектантам — то бишь веруй как угодно, но не выступай против командования. Восстановив повиновение, Кромвель созвал в апреле 1648 г. совещание руководителей армии и военных проповедников-«святых», на котором было принято секретное решение — убить короля.

Но в это время против революционеров начала подниматься уже вся страна. Восстания ширились в Норфолке, Суффолке, Эссексе, Кенте, Уэльсе. Флот поднял королевский флаг. Шотландцы перешли границу и вступили в Ланкашир. Причем далеко не везде восстания были роялистскими. На юго-востоке их возглавили пресвитериане, выступавшие за «парламентское дело», против своевольства армии. На западе джентри поднялись под лозунгом примирения парламента и короля во имя спасения государства. А кое-где просто бунтовали голодные крестьяне и чернь. Тем не менее армейская верхушка объявила эти разрозненные очаги «второй гражданской войной» и двинула войска на подавление. Ферфакс усмирял недовольных в окрестностях Лондона, Кромвель отправился в Уэльс.

Плохо организованных и не умеющих воевать повстанцев раздавили мгновенно. И обращались с побежденными куда более жестоко, чем в первую гражданскую. Фанатичная гордыня Кромвеля начинала зашкаливать, он стал отождествлять свою позицию с волей самого Господа. Объявил, что главная причина возобновления борьбы — это «снисходительность» после прошлых побед. И писал: «Вина тех, кто проявил себя в летнем деле, определенно удваивается по сравнению с виной тех, кто участвовал в первом, так как это повторное преступление, что и засвидетельствовал Бог, содействуя нашей победе во второй войне». Получалось, что повстанцы совершили преступление против Бога, противясь Его предначертаниям. Кромвель требовал «мстить» и прошелся по Уэльсу, оставляя за собой только развалины. Борьба здесь закончилась в июле 1648 г. капитуляцией в Пембруке пресвитерианских лидеров Лафарна и Пойера.

В Эссексе и Кенте мятежников тоже разбили, многих казнили. А шотландцы прервали наступление, остановились в Нортгемтоне и Ковентри, чтобы собрать припасы для войска. Но Кромвель, покончив с Уэльсом, быстро повернул против них, соединился с Северной армией Ламберта и 17 августа разгромил шотландцев при Престоне, вынудив их заключить мир. Сношения Карла с Шотландией снова были квалифицированы как «измена». И после ликвидации всех очагов сопротивления совет армейских «святых» грохнул кулаком по столу: в ноябре принял очередную «ремонстрацию», требующую «чистки» парламента и суда над королем.

Палата общин в панике шатнулась к восстановлению монархии. 140 голосами против 104 наконец-то постановила, что есть все основания договориться с Карлом. И тогда Кромвель пошел на такой шаг, на который не отваживался ни один из британских королей. 2 декабря армия вошла в Лондон. Коварно захватила Карла, приехавшего по приглашению парламентариев. А капитан Прайд с солдатами ворвался в палату общин и выгнал из нее 150 депутатов, отправив часть из них в тюрьму. Оставили только тех, кто готов был безоговорочно поддерживать Кромвеля. «Чистку» провели и в городе, изгнав из Лондона всех «злонамеренных» — по одному лишь подозрению в симпатиях к роялистам или пресвитерианам. Выдворили на все четыре стороны и множество «черни», возмущенной действиями военных.

Власть фактически перешла к «совету армии». То бишь к узкой клике Кромвеля. Моральные оправдания своим действиям он находил железные — объяснял все «неизбежностью». Дескать, вот так сложилась «неизбежность», что пришлось разогнать парламент, за права коего началась революция — ну и что ж теперь поделать? Значит, Бог так рассудил. По указке «совета армии» палата общин (точнее, ее остатки) 23 декабря постановила привлечь короля к суду. Палата лордов единогласно проголосовала против. Что ж — тогда разогнали палату лордов. И через сохранившийся огрызок палаты общин провели закон, что можно обойтись без верхней палаты. «Неизбежность» вынудила!

Но и ни один суд не хотел принять к рассмотрению дело короля. Тогда собрали специальный трибунал из армейских «святых». Словом, отмахнулись от последних законных формальностей, от всякой «демократии». К чему какие-то «демократические» условности, если они сами — «святые»? Карла признали «тираном», изменником, убийцей, общественным врагом и приговорили к смерти. Даже городской палач, и тот отказался участвовать в подобном безобразии. Его обязанности добровольно взял на себя фанатик-офицер Томас Ферфакс. 30 января 1649 г. Карл I был обезглавлен. Что Кромвель опять объяснил «неизбежностью» — дескать, грешник был, вот и допрыгался.

Кромвель у гроба Карла I
А 17 февраля нижняя палата постановила вообще отменить королевскую власть. 1649 год переименовывался в «Первый год свободы», Англия объявлялась республикой, где вся власть передавалась... палате общин. Хотя и многие из депутатов, которых из нее еще не выгнали, после казни короля сами покинули парламент. И осталось в палате всего 50-60 человек. В народе их презрительно прозвали «охвостьем». А реальная власть досталась офицерской верхушке во главе с Кромвелем. Он переехал в Уайт-Холл, ничуть не стеснялся пользоваться вещами убитого монарха, и, по свидетельствам современников, «спал в одной из роскошнейших кроватей короля». Вот так в Англии произошел переворот, который историки по непонятным причинам окрестили «буржуазной революцией».

В.Шамбаров. Правда варварской Руси. (Оклеветанная Русь) 2006 г. Гл. VIII «Бунташная» Англия

В.Шамбаров. Правда варварской Руси. (Оклеветанная Русь) 2006 г. Гл. I Эпоха авантюристов
В.Шамбаров. Правда варварской Руси. (Оклеветанная Русь) 2006 г. Гл. II На границах тревожно.
В.Шамбаров. Правда варварской Руси. (Оклеветанная Русь) 2006 г. Гл. III Государь Алексей Михайлович
В.Шамбаров. Правда варварской Руси. (Оклеветанная Русь) 2006 г. Гл. IV Москва Златоглавая.
В.Шамбаров. Правда варварской Руси. (Оклеветанная Русь) 2006 г. Гл V Дела церковные и мирские.
В.Шамбаров. Правда варварской Руси. (Оклеветанная Русь) 2006 г. Гл VI Богдан Хмельницкий.
В.Шамбаров. Правда варварской Руси. (Оклеветанная Русь) 2006 г. Гл VII Европа в огне.


ertata

В телевизионном фильме «Заговор против короны» мы оставили Майкла Фассбендера в образе Гая Фокса в период правления Якова I (1603 – 1625), сына Марии Стюарт. В «Любовнице дьявола»  на троне воцаряется сын Якова, Карл I (1600 – 1649), и начинается новая кровавая эпоха, где нашлось место другому замечательному персонажу Фассбендера Томасу Ренсборо. «Любовница дьявола» это [...]