"И было в дни Ахашвероша... "
(Свиток Эстер, 1:1)

Ахашверош взошёл на трон персидской империи более чем две тысячи лет тому назад (в 3392 году от сотворения мира). Хотя он не был законным наследником персидского престола, ему удалось привлечь к себе народ своим богатством и силой и распространить, таким образом, свое владычество над всеми землями Персии. Он провёл много успешных войн, пока ему не удалось стать властелином огромного царства, включающего 127 провинций и простирающегося от Индии до Эфиопии. 

Народы Персии, под впечатлением огромных богатств Ахашвероша, благоговейно трепетали перед этим властелином, тем более, что он женился на Вашти, дочери вавилонского царя Белшацара и внучке всесильного властелина мира Невухаднецара. Народ был теперь уже твёрдо уверен, что династии последнего суждено царствовать вечно.

Итак, царь Ахашверош стал управлять своим царством железной рукой, не останавливаясь перед казнью тех, кого он подозревал в измене. Коварные враги Иудеи – шомрониты и аммониты, боровшиеся за отмену указа персидского царя Кореша, согласно которому евреям разрешалось вновь отстроить Храм в Иерусалиме, воспользовались создавшимся положением. Они подкупили персдиских чиновников, поставленных управителями над Иудеей и соседними провинциями, чтобы был распущен cлyx и дошло до царского дворца Персии, что с восстановлением Храма евреи намереваются восстать и полностью освободиться от персидского владычества. Зная, что никакой указ не может быть отменен без согласия царя, бессовестные шомрониты решили лгать и объявить, что евреи не только восстанавливают Храм, но что они также возводят вокруг города крепостные стены, которые были уничтожены вавилонским завоевателем Невухаднецаром. Добившись запрета отстраивать крепостные стены Иерусалима, Шомрониты считали, что теперь имеются все основания добиться отмены указа царя Кореша, по которому евреям разрешалось начать восстановление разрушенного Храма в Иерусалиме.

Но шомрониты все же боялись говорить явную неправду, которую легко раскрыть; их пугали последствия этой лжи, когда обнаружится, что именно они являются ее источником.

Поэтому они разработали хитрый план, который по зволил бы им снять с себя ответственность за ложное обвинение. Поскольку подлинный донос был написан на языке шомронитов, они подкупили продажных царских секретарей, которые должны были перевести донос на персидский язык, чтобы они добавили слова "крепостные стены" в рукописи, говорящей о Храме. Так что при случае можно будет утверждать, что в перевод вкралась обычная ошибка.

Двумя секретарями, представившими этот документ царю, были Рахум и Шамши[1], которые питали к евреям жгучую ненависть. План оказался очень успешным. Таким образом, благодаря хитрости и лживости врагов, евреям было приказано приостановить отстройку Храма в Иерусалиме.

2. Трон царя Соломона

"В те дни, когда царь Ахашверош должен был сесть на царский престол..."
(Свиток Эстер, 1:2)

Как только Ахашверош объявил себя царем Персии, он решил воспользоваться захваченным троном царя Соломона.

Трон Соломона был самым чудесным престолом, на котором сидел какой-либо царь. Он был изготовлен ив слоновой кости, покрытой золотом и инкрустированной рубинами, сапфирами, изумрудами и другими ценными камнями, которые переливались ярчайшим, ослепляющим светом и чарующими оттенками и цветами.

Шесть ступеней вели к самому сиденью наверху. Каждая ступень служила для напоминания царю об одной из особых шести мицвот, которые израильский царь обязан соблюдать.

На первой ступеньке снизу лежал золотой лев с одной стороны; лицом к нему на противоположной стороне лежал золотой бык. На второй ступеньке лежал таким же образом золотой волк против золотой овечки. На третьей ступеньке – золотой тигр против золотого верблюда; на четвертой – золотой орёл против золотого павлина; на пятой – золотая кошка против золотого петуха, а на шестой – золотой сокол против золотой голубки. На самом верху, над троном, золотой голубь держал в клюве золотого сокола.

Сбоку, возвышаясь над троном, стояла великолепная менора из чистого золота, декорированная золотыми чашечками, шишечками, цветами, распускающимися почками и лепестками. С каждой стороны меноры поднимались вверх семь веток. На ветках одной из сторон были выгравированы имена семи патриархов мира: Адам, Hoax, Шем, Абраам, Ицхак, Яаков и Иов в центре. На семи ветках по другую сторону меноры были выгравированы имена самых праведных людей: Леви, Кеот, Амрам, Моше и Аарон, Элдад и Медад, и Хур в центре.

С каждой стороны трона стояли особые золотые кресла – одно для первосвященника и одно для его сегана (помощника), – окруженные семьюдесятью золотыми креслами для семидесяти старейшин – членов Синедриона (Верховного суда). Двадцать четыре золотые виноградные лозы образовывали огромный навес над троном.

Когда царь Соломон восходил на трон, начинал действовать особый механизм. Как только он ставил ногу на первую ступень, золотой бык и золотой лев протягивали к нему свои лапы, чтобы поддерживать царя и помочь ему подниматься на следующую ступень. То же самое происходило и на следующих ступенях – с каждой стороны золотые животные помогали царю подниматься, пока он не усаживался с комфортом на троне. Как только он садился, золотой орел приносил в клюве большую корону и держал ее над челом царя Соломона так, чтобы он не чувствовал ее тяжести на своей голове.

Затем прилетал золотой голубь и приносил из святого кивота маленький свиток Торы, который он клал на колени царя Шеломо, согласно завету Торы, который гласит, что Тора должна всегда быть с царем, чтобы руководить им в его царствовании над Израилем.

Первосвященник, сеган и все семьдесят старейшин вставали тогда со своих кресел и приветствовали царя, после чего они садились на свои места, чтобы выслушивать все поступающие к царю на разбор судебные дела.

О троне царя Соломона шла молва среди всех царей и князей во всем мире. Они являлись к Соломону, чтобы дивиться всем чудесам его трона и восхищаться его красотой.

Много лет позже, когда фараон Нехе захватил Иудею, он увез этот чудесный трон с собой, но когда он поставил ногу на первую ступень, золотой лев ударил его с такой силой в бедро, что он свалился с трона и остался калекой на всю жизнь! Поэтому он и получил прозвище "нехе", что означает – увечный.

Еще позже, когда Невухаднецар разрушил Храм и затем завоевал Египет тоже, он отвез этот трон в Вавилон. Там с ним произошло то же самое, что и в Египте. Когда Невухаднецар попытался тоже взойти на трон, лев сбросил его. От дальнейших попыток воспользоваться троном Невухаднецар отказался.

Позже Вавилон завоевал персидский царь Дарьявеш, который увез трон с собою в Мадай.

Теперь, когда Ахашверош в свою очередь попытался подняться на трон, он тоже получил удар по ногам и свалился с трона. Больше Ахашверош не делал попыток садиться на этот трон. Вместо этого он вызвал из Египта крупных инженеров и приказал им соорудить для него трон, подобный трону царя Шеломо. Почти три года трудились египетские специалисты над созданием такого трона для царя Персии и наконец закончили его постройку. В честь этого события устроил Ахашверош большое празднество.

3. Царский пир

"В третий год своею царствования он устроил пир..."
(Свиток Эстер, 1:3)

Ахашверош был узурпатором, поэтому он постоянно искал новые способы укрепить свое царствование и снискать популярность среди всех своих поданных, а также среди всесильных персидских сановников, окружавших его двор.

Одним из важных мероприятий в этом направлении был перевод столицы из Вавилонии в Персию. А ещё более важным для этой цели царь считал устройство празднеств, продолжавшихся целых сто восемьдесят дней подряд. На эти празднества были приглашены представители всех народностей, населявших его огромную империю. Затем, в конце полугодия, он устроил особый семидневный праздник для всех жителей Шушана. На этом празднике, специально предназначенном для того, чтобы приобрести благосклонность народных масс, были предоставлены простым людям почётные места, и малейшее их желание немедленно исполнялось.

В Персии существовал обычай на всех важных банкетах предлагать его участникам огромную чашу вина, вмещавшую почти пять восьмых ведра, и каждый гость должен был выпить эту чашу до дна. Царь Ахашверош, который желал удовлетворить всех своих гостей, отменил этот обычай, не желая принуждать их к чему-либо, заставлять их делать что-либо помимо их желания. На это сказал Б-г: "Ты, самонадеянный дурень! Как ты можешь желать удовлетворить всех? Когда два корабля двигаются в противоположных направлениях, один корабль нуждается в южном ветре, а второму нужен северный ветер, может ли человеческое существо заставить один и тот же ветер двигать одновременно оба корабля на их пути? Завтра явятся к тебе два человека, Мордехай и Аман. Ты не сможешь удовлетворить обоих! Тебе придется возвеличить одного и понизить другого. Только один Б-г может удовлетворить всех".

Царя Ахашвероша несколько смущала мысль о том, что это он приостановил восстановление Храма в Иерусалиме. Особенно беспокоило его то, что предсказанные еврейскими пророками семьдесят лет изгнания евреев приходили к концу. Он боялся, что восстановление еврейского государства и отстройка их Храма в Иерусалиме может поколебать основу его мировой империи. Поэтому он с тревогой ожидал конца этих семидесяти лет.

По расчёту Ахашвероша семьдесят лет изгнания евреев должны были истекать на третьем году его царствования. Когда этот срок наступил и ничего не случилось, он торжествовал, будучи уверен, что теперь евреи навсегда останутся его подданными и никогда не приобретут уже больше власти и независимости.

Это также явилось причиной такого помпезного празднества, устроенного Ахашверошом. Он почувствовал себя уверенным и всесильным. Настолько уверенным и всесильным почувствовал он себя теперь, что без колебаний решил украсить свои столы драгоценными святыми сосудами Храма, захваченными нечестивцем Невухадне-царом.

Как и все другие народы, евреи также были приглашены принять участие в царском празднике. Это был план Амана, которому представилась теперь возможность соблазнить евреев наесться трефного, а затем, воспользовавшись моментом, когда Б-г разгневается за это на Свой народ, он сможет осуществить свой план – погубить всех евреев.

Мордехай, великий еврейский вождь того времени, знал об этом плане Амана, а потому он убеждал евреев отказаться от участия в дворцовых празднествах и этим избегнуть Б-жьего гнева. Подавляющее большинство евреев последовало его совету, но многие евреи все же остались глухи к призыву Мордехая и его предупреждению и пошли на праздник. К их ужасу они узнали украшавшие царские столы святые сосуды Храма и отпрянули от них. Но царь тут же распорядился поставить для евреев особые столы. Еврейские гости подавили в себе свою уязвленную гордость, проглотили обиду за поруганную честь своего оскверненного Святилища и остались, как ни в чем не бывало, на празднике. Они наслаждались трефной пищей, пили запретное вино и веселились наравне со всеми другими гостями.

И Б-г, гнев которого был вызван таким непослушанием Его народа, решил на Небесах, что Его народ должен понести всю тяжесть наказания, – преследований Амана, пока согрешившие не раскаются и не вернутся всем сердцем к Б-гу и тогда будут спасены.

4. Смертный приговор

"И царица Вашти отказалась явиться..."
(Свиток Эстер, 1:12)

Окончание великого семидневного праздника в царском дворце приходилось на святой для евреев день шаббат. В то время как набожные евреи всюду отдыхали и молились и изучали Тору, во дворце не прекращались дикие оргии. Царь, язык которого развязало выпитое в огромных количествах вино, начал хвастать своим богатством, своей огромной империей, а затем и своей царицей Вашти, не имевшей себе равных в необычайной красоте. Один из опьяневших гостей, которому ударило в голову выпитое им вино, набрался отваги и потребовал от царя доказать правдивость своих слов и велеть Вашти показать свою красоту гостям. Царь тут же послал за царицей Вашти, повелев ей явиться пред гостями.

В сердце Вашти глубоко укоренилась злобная ненависть к евреям, – чувство, унаследованное ею от ее деда, царя Невухаднецара. Она наслаждалась видом замученных ею еврейских детей, которых она по субботам заставляла выполнять всевозможные унизительные работы. Когда царь послал за нею, она с возмущением выкрикнула: "Как можно послать за мною, как за рабыней, как за простой служанкой?!". И она смело воспротивилась повелению царя, наотрез отказавшись явиться в зал.

Царь Ахашверош рассвирепел. Он призвал мудрецов своей империи вынести приговор Вашти за её неповиновение. Но многие из них боялись высказаться. Все молчали, за исключением Амана, бывшего тогда мало кому известным чиновником по имени Мемухан и самым младшим по рангу среди присутствующих; он посоветовал царю казнить Вашти, поскольку её постыдный поступок будет иметь далеко идущие последствия. Итак, Вашти была казнена за её ослушание царю. Её казнили тут же, в этот самый день, в субботу. И это не было случайным совпадением; жестокая царица Вашти была наказана в этот день за страдания, которые она причинила еврейским детям именно в святой день – в Шаббат.

5. Мордехай и Эстер

"Был в Шушане, городе престольном, один иудей..."
(Свиток Эстер, 2:5)

Вашти уже не было больше; теперь по всему царству начались поиски подходящей жены для царя. Все красивые девушки страны были доставлены во дворец с тем, чтобы царь мог выбрать себе одну из них в жены вместо Вашти. В Шушане проживал один очень богобоязненный и ученый еврей по имени Мордехай, который имел очаровательную и добросердечную кузину. Эту молодую особу звали Эстер или Адасса. Оставшись круглой сиротой, Эстер воспитывалась у своего кузина Мордехая.

Для многих родителей было бы редкостной честью и большой привилегией выдать свою дочь за царя. Мордехай же со страхом ожидал тот день, когда Эстер будет призвана во дворец, – он хорошо знал, что долго прятать её он не сможет. Наконец власти дознались об Эстер и забрали её в царский дворец.

Соревнование претенденток на занятие места Вашти продолжалось несколько лет. Прекраснейшие девушки из 127 провинций царской империи собрались в царском дворце в Шушане, соперничая в завоевании царской благосклонности. Они получали всевозможные виды парфюмерии и косметики и самые изысканные туалеты, какие только они пожелали. Только одна Эстер ничего для себя не просила. И все же, с самого момента прибытия во дворец она очаровала всех своей скромностью, и с нею обходились исключительно предупредительно, с почётом и уважением. Её красота светилась изнутри, придавая ей особое изящество и очарование, только ей одной присущие. Хотя Эстер далеко не была самой красивой из всех соревнующихся с нею девушек, царь предпочёл её всем другим.

Когда Эстер узнала, что ей суждено стать царицей, она окружила себя верными еврейскими слугами, обеспечившими её кошерной пищей и не выдававшими её тайны, что она еврейка, ибо Мордехай наказал ей держать пока в тайне её происхождение, до наступления дня, когда она сможет открыть это. Таким образом, царь не знал ничего о национальности своей царицы. Единственное, что он знал, это то, что она была сиротой.

Каждый день Мордехай наведывался во дворец, пытаясь узнать что-либо об Эстер. Он считал судьбу Эстер весьма трагичной, но находил утешение при мысли, что, может быть, Эстер избрана Б-гом за её искреннюю преданность Ему, чтобы прийти на помощь еврейскому народу в тяжёлый для него час. Мордехай предчувствовал уже, что тёмная туча уже сгущается, предвещая несчастье его братьям.

6. Неудавшийся заговор

"В те дни два царских евнуха замыслили наложить руку на царя Ахашвероша..."
(Свиток Эстер, 2 21)

Как только Эстер стала царицей Персии, она спросила своего мужа, почему он не избрал себе еврейского советника, как это делали другие цари. Она напомнила ему, что даже всесильный Невухаднецар имел еврейского советника, пророка Даниеля. Царь ответил, что он не знает ни одного еврея, который был бы достоин быть его советником. "Возьми Мордехая, - сказала Эстер, – он мудр и праведен и предан тебе". Таким образом Мордехай стал советником царя.

Однажды Мордехай подслушал во дворце беседу, которую вели между собой два царских служителя Бигтан и Тереш. Он узнал, что они замышляют отравить царя за то, что он понизил их в должности – снял с поста главных дворецких и подчинил их Мордехаю. Они хотели показать всем, что пока они обслуживали царя, он был в безопасности, но как только во дворце появился Мордехай, царь был отравлен. Хотя по национальности они были тартианцами и разговаривали на их родном языке, Мордехай, который был членом Сангедрина и потому знал все языки, легко разобрался в их беседе. Он рассказал Эстер об этом преступном заговоре. Эстер в свою очередь сообщила об этом царю от имени Мордехая. Когда после полуденного отдыха царь потребовал свое обычное питье, ничего не подозревавшие заговорщики Бигтан и Тереш принесли отравленный напиток и были пойманы с поличным. Оба преступника были казнены, а в царскую летопись было занесено, что Мордехай спас жизнь царя.

7. Новый премьер-министр

"После сего возвеличил царь Ахашверош Амана..."
(Свиток Эстер, 3:1)

Аман был отпрыском заклятого врага Израиля Амалека. Он был богатейшим человеком того времени. Нечестными путями он приобрел себе несметные богатства, захватив, между прочим, сокровища царя Иудеи. Царь Ахашверош, на которого произвело огромное впечатление сказочное богатство Амана, назначил последнего своим премьер-министром. Царь издал указ, повелевающий всем во дворце почтительно кланяться Аману.

На своей груди Аман носил изображение своего идола, которому он поклонялся. Мордехай отказался кланяться Аману, несмотря на ряд предупреждений со стороны многих царских слуг. Когда сам Аман укорял его в неповиновении царскому указу, у Мордехая был на это весьма недвусмысленный ответ: он еврей; он никогда не поклонится тому, кто носит на груди образ языческого идола.

Мордехаю и Аману представилась уже раз возможность встретиться, хотя и в совершенно других условиях. Это случилось много лет раньше, в дни царя Кореша, когда евреи только начали отстраивать свой Храм в Иерусалиме. В то время проживало в Шомроне одно племя, которое царь Санхерив поселил там после увода евреев в изгнание. Эти шомрониты частично приняли иудаизм, но не совсем причисляли себя к еврейскому народу и его Торе. Когда изданный царем Корешом специальный указ разрешил евреям восстановить их Храм, шомрониты пожелали также принять участие в этой стройке, но евреи не захотели иметь с ними дела. С тех пор шомрониты делали всё возможное, чтобы помешать евреям осуществить свою взлелеянную мечту.

Когда сила была противопоставлена силе и шомронитам не удалось добиться ощутимых успехов в своем вредительстве, они обратились в царский дворец персидской империи с доносом, что евреи якобы не довольствуются одной только отстройкой Храма, а собираются восстать против персидского владычества.

Шомрониты и другие враги евреев выбрали одного сатрапа по имени Аман своим представителем на суде, где должно было слушаться дело по обвинению евреев в измене, наказав ему выступить перед персидскими властями с обвинением против евреев. Евреи выбрали Мордехая своим представителем и защитником их дела на этом суде.

Оба представителя выехали одновременно в Персию. Поскольку им предстояло на своем пути пересечь пустыню, они захватили с собою еду на дорогу. Аман, который был обжорой, вскоре исчерпал все свои запасы; Мордехай же потреблял свои продукты экономно, с расчетом, чтобы хватило на всю дорогу. Аман стал голодать и вынужден был просить Мордехая поделиться с ним едой. Вначале Мордехай отказался удовлетворить его просьбу, но затем он согласился при одном условии: чтобы Аман продался ему за это в рабство. Поскольку бумаги, чтобы составить надлежащую купчую на это, у них не было, пришлось Аману написать на подошве сандалии Мордехая следующее обязательство: "Я, Аман, Агагит, продал себя Мордехаю в рабство за хлеб".

С тех пор Аман никогда не мог простить Мордехаю это унижение, и он был в постоянном страхе, что Мордехай вот-вот предъявит на него свои права – права господина на своего раба. Мордехай же никогда не помышлял делать это. Позже, однако, когда Аман стал премьер-министром и потребовал, чтобы Мордехай ему поклонялся, достаточно было Мордехаю снять свою сандалию и помахать ею перед носом Амана, чтобы тому ничего другого не оставалось делать, как прикусить свой язык и молчать. Разъяренный всем этим Аман поклялся уничтожить Мордехая и всех евреев.

8. План Амана

"И сказал Аман царю Ахашверошу: "есть один народ...""
(Свиток Эстер, 3:8)

Аману не потребовалось много времени, чтобы составить свой план, по которому он надеялся уничтожить всех евреев во всех 127 персидских провинциях, в том числе и самого ненавистного его врага – Мордехая Аман не терял времени и быстро составил большой перечень ложных обвинений против евреев, прибавив и несколько истин, и полуистин, чтобы все это выглядело правдой в глазах царя.

Аман явился к царю и сказал, что народ не спокоен, ему нужно дать некоторое развлечение. "Время подоспело, – сказал Аман, – начать преследование евреев".

– Но у них всесильный Б-г, – сказал царь, – не постигнет ли меня участь Невухаднецара и других царей, притеснявших евреев?

– О, они уже давно оставили своего Б-га, – ответил Аман.

– А разве нет среди них набожных и праведных людей? – продолжал царь.

– Они все одинаковы; один не лучше другого, – ответил Аман.

– Но ведь от этого могут пострадать интересы нашей империи, – настаивал царь.

– Они разбросаны по всему царству и их отсутствия никто не заметит, – заверял царя Аман.

Затем Аман продолжил свои клеветнические выпады против евреев и стал порочить их перед царём: "Они держатся отдельно от всех; они живут все вместе, едят и пьют только среди своих. Они не общаются с другими народами и не берут в жёны дочерей туземного населения. Они бездельники и лентяи, – они только и делают, что празднуют; то у них Шаббат, а то Песах, Шавуот, Суккот и многие другие праздники".

Услышав такую речь, сказал на это Б-г: "Ты злой человек! За то, что ты жалуешься на большое число праздничных дней у евреев, Я дам им еще один праздник, который они будут праздновать в честь твоей гибели".

Аман предложил царю десять тысяч серебряных монет, чтобы покрыть убыток, который будет, возможно, причинен государству при преследовании евреев.

Но царь с улыбкой ответил: "Дарю тебе эти деньги и евреев в придачу. Делай с ними, что хочешь".

По поводу этой сделки рассказали нам наши мудрецы следующую притчу:

Жили-были два фермера, поля которых, находились по соседству. В одном поле имелась большая яма, которую владелец поля хотел засыпать землей; во втором поле была большая горка, от которой владелец поля хотел избавиться. Однажды оба соседа встретились. Говорит первый другому: "Продай мне твою горку, чтобы засыпать мою яму". На это ответил другой: "Ты именно тот человек, который мне нужен. Отдаю тебе мою горку даром – я и так хочу избавиться от неё любой ценой".

Чтобы показать, что он действительно думает так, снял царь Ахашверош свой перстень-печатку со своего пальца и передал его Аману Агагиту, тем самым наделяя его абсолютной властью.

Таким образом, у злодея Амана развязались руки. Он один может теперь издавать указы и приказания относительно судьбы евреев, которые были сейчас целиком в его руках. Аман торжествовал, радуясь своему новому успеху.

Он тут же, не теряя времени, поспешил осуществить свои дьявольские планы. Он немедленно послал за царскими писцами и повелел им приготовить два царских указа всем царским послам и правителям во всех ста двадцати семи провинциях империи.

Первый указ был открытым приказанием правителям каждой провинции вооружить народ и подготовить его к тринадцатому дню месяца адар. В этот день должны подняться все, как один, и вырезать "определенную группу вредного народа". Кого именно имел этот указ в виду, разъяснял второй, запечатанный, указ, который нельзя было открывать раньше тринадцатого адара. В этом втором, закрытом, указе было ясно написано, что персидский народ должен напасть и убить всех евреев, старых и молодых, женщин и детей, где бы они ни находились во всей огромной персидской империи.

Оба указа были надлежащим образом подписаны и снабжены царской печатью, а затем переданы в запечатанном виде царским курьерам для срочной доставки правителям всех провинций. Поскольку на них имелась царская печать, они не могли быть отменены.

Хитрый Аман предпринял все меры предосторожности, чтобы сохранить свой план в строгой тайне, с тем чтобы евреи были захвачены врасплох и не могли избежать своей роковой участи. Аман злорадно потирал руки и поспешил оставить дворец, чтобы рассказать своей жене, злодейке Зереш, о его мудром плане, который был так удачно претворён в жизнь.

Мордехай, стоявший в это время снаружи у дворцовых ворот, обратил внимание на выражение злодарства и ликования, отразившиеся на лице Амана, и понял, что этот изверг уже что-то такое мерзкое натворил. Он подозвал трех еврейских мальчиков, шедших из хедера, и попросил их повторить ему что-нибудь из их сегодняшнего урока.

Один мальчик процитировал стих: "Не бойся внезапного страха и пагубы от нечестивых, когда она придет" (Мишлей, 3:25). Другой прочёл: "Замышляйте замыслы, но они рушатся; говорите слово, но оно не состоится; ибо с нами Б-r" (Иешаяу, 8:10). Третий привёл следующий стих: "И до старости вашей Я тот же буду; и до седины вашей Я же буду носить вас; Я создал и буду носить, поддерживать и охранять вас" (Иешаяу, 46:4).

Лицо Мордехая посветлело, и он любовно прижал мальчиков к груди.

Аман, бывший свидетелем этой сцены, полюбопытствовал: "Что такое сказали тебе дети, Мордехай, что наполнило тебя такой радостью?"

– Они сообщили мне добрые вести, спасибо им; они мне сказали, что мне нечего бояться твоих козней, – ответил, торжествуя Мордехай.

Аман пришёл в ярость. "Я, пожалуй, начну с еврейских детей", прогремел он, угрожающе показывая на них пальцем.

9. Мордехай действует

"А Мордехй знал всё, что было сделано..."
(Свиток Эстер, 4:1)

В эту ночь Мордехаю снился странный сон. Пророк Элияу, чудесный защитник, появляющийся всегда в трагический момент, чтобы предупредить еврейский народ об угрожающей ему опасности, явился Мордехаю во сне и открыл ему злодейский план Амана. Элияу открыл Мордехаю также и то, что эта угроза является наказанием за нарушение евреями Торы своим посещением трефного праздника Ахашвероша, и что только полное раскаяние спасёт евреев от меча Аман?

Проснувшись утром, Мордехай разорвал на себе свои одежды и вышел в город в трауре с громким, горьким плачем, взбудоражив всех евреев Шушана. Трагическая новость распространилась по всему городу, и сердца евреев наполнились великим, неизбывным горем; они узнали, что обречены на смерть в тринадцатый день адара.

Одетый во власяницу и с посыпанной пеплом головой, явился Мордехай к воротам дворца. Верные царице слуги поспешили сообщить ей о большом горе Мордехая, и Эстер страшно забеспокоилась. Желая узнать от самого Мордехая о причине этого горя, Эстер выслала Мордехаю приличествующую дворцу одежду с просьбой переодеться и явиться к ней, чтобы рассказать, что случилось; во власянице входить во дворец запрещалось. Но Мордехай отказался снимать власяницу. Вместо этого он через верного слугу Атаха передал царице о случившемся и приложил копию царского указа, обнародованного в Шушане. Мордехай просил Эстер явиться к царю и просить за свой народ. Нет сомнения, сказал Мордехай, что Эстер стала царицей только для того, чтобы она могла оказать услугу своему народу в такой роковой час. Пришло для неё время, открыть царю свою национальность и умолять его спасти своих верных подданных – евреев, в отношении которых надменный Аман ввёл царя в заблуждение.

В ответ на это Эстер велела передать Мордехаю: "Я готова сделать всё от меня зависящее, дорогой мой кузен, чтобы спасти наш народ от гибели. Но ты знаешь ведь, что имеется строгий приказ, издания которого добился коварный Аман у царя, согласно которому любой человек, входящий во внутренний двор царя без особого приглашения, подлежит смерти, за исключением того случая, когда царь милостиво протянет вошедшему свой золотой скипетр в знак прощения. Этот злодей Аман предвидел, по-видимому, что я попытаюсь повидать царя, и принял меры, чтобы не допустить меня к нему. К несчастью, я действительно лишена сейчас царской благосклонности – я не была приглашена к царю вот уже тридцать дней! Могу ли я быть уверена в том, что царь будет рад моему появлению и протянет мне свой скипетр? Я, конечно, не боюсь умереть за свой народ, но мы ничего ведь не добьёмся, если я умру напрасно.

– Твои слова сказаны с добрым намерением и в их искренности я не сомневаюсь, дитя моё, – сказал Мордехай. – Но думаешь ли ты спастись под защитой царского дворца в то время, как все твои братья погибнут? Евреи будут в конце концов так или иначе спасены, если же ты не пожелаешь рисковать своей жизнью ради них, то уж ты наверное погибнешь! Сейчас не время думать о своей личной безопасности. Ты должна рискнуть и положиться на Б-га.

10. Пост царицы Эстер

"И сказала Эстер: " Пойди, собери всех иудеев, и поститесь ради меня... и я с служанками моими буду так же поститься..."
(Свиток Эстер, 4:15–16)

Теперь Эстер осознала, наконец, всю величину опасности, нависшей над всем еврейским народом. Да, она счастлива рисковать своей жизнью за свой народ. Но какое же создалось безнадежное положение! Даже если ее жизнь будет пощажена и ее мольбы будут услышаны царем, указы с печатью царя останутся неотмененными. Даже сам царь не может их аннулировать. Какая ничтожна для нее вероятность добиться успеха! И все же Мордехай прав: нет здесь выбора. Эстер решила поэтому, что она не оставит свой народ в бедственный для него час.

У Эстер была к Мордехаю одна только просьба:

– Пойди, собери всех евреев, старых и молодых, и поститесь и молитесь за меня три дня, пока мольба эта не достигнет Небес, и Б-r сжалится над нами. Здесь во дворце я и мои служанки также будем поститься и молиться, ибо ничто, кроме Б-жьего чуда, не спасет наш народ. По прошествии трех дней я пойду к царю вопреки закону, а если я погибну – то погибну...

Трудно было Мордехаю выполнить мудрую и справедливую просьбу Эстер, ибо пост этот совпадет с праздником Песах, но речь ведь шла о судьбе всего народа Израиля, а поэтому Мордехай объявил этот пост.

Пост был принят и соблюдался всеми евреями, проживающими во всех 127 провинциях персидской империи. Всюду, где находились евреи, была большая печаль, и пост, и плач, и стенания; вретища и пепел служили постелью для многих.

В Шушане Мордехай собрал еврейских детей из хедарим и ешивот. Сидя во вретище и пепле, как люди, находящиеся в трауре, дети громко плакали и молились Б-гу дни и ночи. Когда Б-г увидел этих невинных детей и услышал их душераздирающие вопли и мольбы, Он преисполнился жалости. "Ради детей Я спасу Мой народ", - сказал Б-г.

Между тем Аман, узнав, что Мордехай поднял страшный вопль в Шушане, побежал туда, где Мордехай окружил себя детьми. Он нашел его среди двадцати двух тысяч детей, молящихся со слезами на глазах. Жестокое сердце Амана не дрогнуло. "Ваша молитва ни к чему", - издевался над ними Аман. - "Ничто вас не спасет теперь!". И он приказал своим тюремщикам заковать детей в цепи и сторожить их. "Дети должны умереть первыми!" - сказал он.

С разбитыми сердцами приходили матери к своим детям, принося им еду и питье. Но храбрые маленькие дети поклялись погибнуть, но не прекратить пост. "Мы останемся здесь с нашим дорогим Мордехаем пока нас не оторвут от него силой", - заявили они.

В этот момент двенадцать тысяч коаним, у каждого из которых был свиток Торы в одной руке и шофар в другой, громко молились и умоляли Всемогущего: "О Б-г Израиля! Неужели суждено погибнуть избранному Твоему народу, изучающему Твою Тору? Кто будет восхвалять Твое святоя имя? Отвечай нам, о Б-же, отвечай нам!". Затем каждый из них протрубил в шофар, и звук его смешался с мольбами дети, пронзив Небеса...

11. Эстер просит царя

"На третий день Эстер оделась по-царски и появилась на внутреннем дворе дворца..."
(Свиток Эстер, 5:1)

Все три дня поста Эстер непрерывно молилась Б-гу, прося даровать ей успех в ее попытке спасти свой народ. На третий день она набралась храбрости и пошла в тронный зал.

По дороге в зал она почувствовала Б-жественное вдохновение, и хотя она была слаба и бледна от длительного поста, Эстер смело прошла мимо царской охраны и вошла в тронный зал, где царь сидел на троне, окруженный своей свитой.

Среди царедворцев, окруживших царя, находились также сыновья и друзья Амана, которые с трудом скрывали свое злорадство при виде входящей без приглашения царицы. Если царь не обратит внимание на непрошеную гостью, Эстер погибла...

Но в самый этот момент царь увидал Эстер, стоявшую у входа. Она выглядела очень бледной и опечаленной, но было что-то такое в лице ее, что придавало ей вид небесного ангела. Ахашверош быстро протянул ей свой скипетр, и Эстер, в избытке охватившего ее чувства облегчения и преисполненная надежды, приблизилась и коснулась конца скипетра.

Сильно удивленный неожиданным визитом Эстер, царь участливо спросил ее:

– Что тебя беспокоит, дорогая моя царица Эстер, и каково твое желание? Проси хоть до половины царства, оно будет исполнено.

Эстер, считавшая этот момент пока еще не подобающим открыть царю цель своего прихода, спросила только царя, не соблаговолит ли он прибыть на пир, который она устраивает специально для