На той октябрьской экскурсии в Зихроне, "Баллада о Саре" была не единственной песней. В переулочке, прямиком направляющемся за горизонт, экскурсовод читал нам письмо. Письмо о тысяче поцелуев, впоследствии давшее название знаменитой и любимой многими израильской песни. Письмо, о точности адресата которого иногда хочется поспорить исследователям...Письмо, строки которого в очередной раз напомнили мне, что в иврите, видимо, не предусмотрено коренных отличий между прозой и поэзией... Потому что, если это проза, что же должна творить поэзия...

В руках у экскурсовода – копия письма, написанного 1 марта 1911 года в Зихрон-Яакове...

Под катом – попытка перевода и песня, на создание которой авторов вдохновили эти строки. Посвящается празднику 15 ава (ТУ бе ав) – Дню Любви, выпавшему в этом году на 3 августа.

Дальше

Он попросил не начинать. Сначала он сыграет. Вот, и инструмент с собой принёс. Слушать могут все, но играть он будет лишь для одной. Для Рут.Ведь, она привыкла. Гармоника – губная гармошка – Шмуэля Гоголя была всегда с ним. И, когда Шмуэля не стало, шумная разноголосица вокруг его мелодий не заменила ей отсутствие спутника, любимого, коллеги по выстраданному. Фотографию эту я сделала на лекции в одном из тель-авивских "Кафе Европа", где собираются люди, пережившие Катастрофу. Для вдовы Шмуэля Гоголя играет на губной гармошке человек, имени которого я спросить не успела. Как и переписать стихов, которые он ей посвятил. Это, ведь, только Шмуэль мог играть так, что слова были не нужны.

Дальше