Почему в Штатах ценовая стабильность мирно сосуществует с количественным ослаблением? И почему мы то и дело слышим сакраментальный вопрос: «Почему ФРС деньги в больших количествах, а инфляции нет на погляд?
Безусловно, сохраняется очень низкий уровень инфляции. В течение последних пяти лет ежегодные темпы роста индекса потребительских цен составляли только 1.5%. Стандартный показатель инфляции, используемый ФРС – индекс цен на личные потребительские расходы, за исключением продуктов питания и электроэнергии – также увеличивался со скоростью всего 1.5%. И напротив, объем покупки долгосрочных облигаций Федеральной резервной системой в этот период был беспрецедентно большим. ФРС приобрела казначейские облигации и ценные бумаги, обеспеченные закладными, на сумму 2 триллиона долларов, что почти в десять раз превышает годовой показатель покупки облигаций в течение предыдущего десятилетия. Только в прошлом году запас облигаций на балансе ФРС увеличился более чем на 20%.

Данные многолетних наблюдений показывают, что быстрый рост денежной массы способствует высокой инфляции. Это было очевидно в условиях гиперинфляции в Германии в 1920-х гг. и в Латинской Америке в 1980-х гг. Но даже более скромные сдвиги в темпах роста американской денежной массы привели к соответствующим изменениям уровня инфляции. В 1970-х гг. американская денежная масса ежегодно увеличивалась на 9.6%, что стало самым высоким показателем за предыдущие полвека; инфляция в среднем составила 7.4%, что также стало максимальным значением за полвека. В 1990-е ежегодный рост денежной массы в среднем составил только 3.9%, а средний уровень инфляции – всего 2.9%.

Поэтому так удивляет отсутствие инфляционной реакции на массовые закупки облигаций ФРС в течение последних пяти лет. Однако недоумение пройдет, если поняь, что количественное ослабление – это не то же самое, что «печать денег» или, точнее, увеличение запасов денег. Запас денег, который наиболее тесно связан с инфляцией, в основном состоит из вкладов компаний и домохозяйств в коммерческих банках. Традиционно увеличение объема закупок облигаций ФРС приводило к ускорению темпов роста этих денежных запасов. Однако фундаментальное изменение правил ФРС в 2008 г. разорвало связь между покупкой облигаций и последующим объемом запасов денег. В результате ФРС приобрела массу облигаций, но запас денег в экономике не увеличился и, следовательно, инфляция осталась прежней.

Связь между покупкой облигаций и запасом денег зависит от роли «избыточных резервов» коммерческих банков. Когда ФРС покупает казначейские облигации или другие активы, например ценные бумаги, обеспеченные закладными, то создает «резервы» для коммерческих банков, которые банки хранят на счетах все той же ФРС. Коммерческие банки должны иметь резервы, равные доле их вкладов, по которым можно выписывать чеки. Поскольку до 2008 г. ФРС не выплачивала проценты по резервам, превышающим необходимый объем, у коммерческих банков был стимул выдавать кредиты домохозяйствам и компаниям до тех пор, пока вызванный этим рост вкладов не съедал все эти избыточные резервы. Увеличившиеся вклады в коммерческих банках, по сути, означали рост соответствующего запаса денег.

Увеличение объема банковских кредитов позволяет домохозяйствам и компаниям наращивать свои расходы. Дополнительные расходы означают более высокий уровень номинального ВВП (выпуск продукции по рыночным ценам). Увеличение номинального ВВП частично выражается в виде более высокого реального (с поправкой на инфляцию) ВВП, и частично в виде инфляции. Вот так покупка облигаций ФРС исторически приводила к увеличению запаса денег и уровня инфляции. Связь между покупкой облигаций ФРС и последующим ростом запаса денег изменилась после 2008 г., так как ФРС начала выплачивать проценты по избыточным резервам. Процентная ставка по этим абсолютно безопасным и ликвидным вкладам побудила банки сохранять избыточные резервы в ФРС, а не выдавать кредиты и делать вклады с целью освоения увеличившихся резервов, как бы они сделали до 2008 г.

В результате объем избыточных резервов, хранящихся в ФРС, значительно увеличился с менее чем 2 миллиардов долларов в 2008 г. до 1.8 триллиона долларов на данный момент. Однако новая политика ФРС, направленная на выплату процентов по избыточным резервам, означала, что после 2008 г. более высокая доступность избыточных резервов не привела к ускоренному росту вкладов и запасу денег. С конца 2008 г. до конца 2012 г. размер запасов денежной массы (M2) в среднем увеличился всего на 6.2% в год. Хотя в течение длительного промежутка времени номинальный ВВП в целом увеличивается с такой же скоростью, что и запас денег, на фоне низких процентных ставок, которые продолжают падать, домохозяйства и институты после 2008 г. хотели сохранить больше денег по отношению к общему номинальному ВВП. Таким образом, денежная масса M2 выросла более чем на 6%, но номинальный ВВП увеличился всего на 3.5%, а индекс цен ВВП вырос только на 1.7%.

Поэтому не удивительно, что инфляция остается такой низкой – фактически, ниже, чем когда-либо с конца Второй мировой войны. Также не удивляет, что количественное ослабление так мало способствовало увеличению номинальных расходов и повышению активности в реальном секторе экономики. Отсутствие значительной инфляции в последние несколько лет не означает, что она не вырастет в будущем. Когда спрос компаний и домохозяйств на кредиты наконец повысится, коммерческие банки, обладающие соответствующим капиталом, смогут удовлетворить спрос с помощью новых кредитов, не впадая в крайности, что в противном случае может произойти из-за наличия недостаточных резервов. Сначала итоговый рост расходов компаний и домохозяйств может быть воспринят с одобрением, но вскоре он может стать источником нежелательной инфляции.

В принципе, ФРС может ограничить вызывающие инфляцию расходы, повышая процентную ставку по избыточным резервам или проводя операции на открытом рынке, чтобы увеличить процентную ставку по краткосрочным федеральным фондам. Однако у ФРС могут возникнуть сомнения относительно этих действий, или же она может действовать недостаточно решительно из-за двойного обязательства – обеспечивать занятость и ценовую стабильность. Такой исход более вероятен в случае сохранения высокого уровня долгосрочной безработицы или неполной занятости даже на фоне повышения уровня инфляции. И поэтому инвесторы не без основательно опасаются усиления ценового давления, несмотря на то, что крупные покупки ценных бумаг со стороны ФРС до сих пор не привели к заметным последствиям.

Мартин Фельдштейн
Подготовлено Forexpf.ru по материалам Project Syndicate

Крупнейшие в мире Центробанки продолжают волноваться из-за последствий инфляции, спровоцированных их попытками побороть рецессию. Напрасно. По сравнению с политическими, социальными и экономическими рисками продолжительного вялого роста после на редкость масшатбного финансового кризиса, непродолжительный всплеск умеренной инфляции - не повод для беспокойства. Напротив, в большинстве регионов его можно обернуть себе на пользу. Возможно, аргументация в пользу умеренной инфляции (скажем, 4-6% годовых) не так убедительна как в самом начале кризиса, когда я впервые поднял этот вопрос. Тогда, на фоне нежелания правительства прибегать к списанию долгов, а также в условиях значительной переоцененности реальных цен на рынке жилья и чрезмерных реальных зарплат в некоторых секторах, польза от умеренной инфляции была бы неоценима.

В тот период времени общее мнение заключалось, конечно, в том, что уверенное "V-образное" восстановление было не за горами, и было глупо заниматься инфляционной ересью. Я считал иначе, опираясь на исследование, которое легло в основу моей книги в соавторстве с Кармен М. Рейнхарт в 2009 году - На этот раз все будет по-другому.

При тщательном изучении предыдущих глубоких финансовых кризисов появляются причины беспокоиться о том, что спад занятости будет катастрофически глубоким, а восстановление - невероятно медленным. Правильная оценка среднесрочных рисков помогла бы оправдать мой вывод в декабре 2008 года о том, что "придется использовать все имеющиеся в наличие инструменты, чтобы исправить постигший нас, финансовый кризис, который случается раз в сто лет".

С тех пор минуло пять лет, а государственный, частный и внешний долг многих стран остается рекордно высоким. Сохраняется потребность в масштабной корректировке относительных зарплат между центральной и периферийной Европой. Но крупнейшие в мире Центробанки, по всей видимости, этого не замечают. В США Федрезерв привел рынки облигаций в волнение, намекнув на то, что программа количественного ослабления (QE) может подойти к концу.

Предложенный выход, кажется, отражает соглашение о перемирии между сторонниками ослабления и ужесточения. Сторонники ослабления получили масштабную ликвидность, но теперь, когда экономика укрепляется, приверженцы ужесточения настаивают на завершении QE. Это современное прочтение классического закона: начни ужесточение, прежде чем инфляция укрепится, даже если сектор занятости восстановлен не полностью. Как однажды остроумно заметил Уильям Макчесни Мартин, председатель Федрезерва в 1950-х и 1960-х годах, работа Центробанка состоит в том, чтобы "забрать чашу с пуншем в самый разгар веселья".

Проблема заключается в том, что это не обычная рецессия, и большинство людей еще даже не попробовали этот пунш, не говоря уже о том, чтобы им напиться. Да, есть обоснованные технические опасения о том, что QE искажает цены на активы, но сейчас лопнувший пузырь нам не грозит. Сегодня у США появилась великолепная возможность добиться реального, устойчивого восстановления после финансового кризиса. Случится катастрофа, если восстановление сойдет на нет если мы будем предаваться антиинфляционным предрассудкам, как в тот раз, когда некоторые Центробанки были слишком преданны золотому стандарту в 1920-х и 1930-х.

Япония пытается разгадать другую загадку. Харухико Курода, новый председатель Банка Японии, отчетливо дал рынкам понять, что Банк Японии стремится прийти к целевому значению инфляции в 2% в годовом исчислении, спустя годы близкого к нулю роста цен. Но учитывая небольшой рост долгосрочных процентных ставок, Банк Японии, кажется, берет паузу. Чего ждал Курода и его коллеги? Если бы Банку Японии удалось повысить инфляционные ожидания, долгосрочные процентные ставки обязательно бы отражали соответственно более высокую инфляционную премию. До тех пор пока инфляционные ожидания способствуют росту номинальных процентных ставок, этот рост - часть решения, а не проблемы.

У Банка Японии, безусловно, был бы повод для беспокойства, если бы росту процентных ставок способствовало увеличение премии за риск, а не рост инфляционных ожиданий. Премия за риск могла бы вырасти, к примеру, если бы инвесторы начали сомневаться в том, что Курода сдержит свое обещание. Решение, как и всегда в случае с монетарной политикой, состоит в четкой, последовательной и недвусмысленной стратегии работы с прессой.

Ситуация с Европейским центральным банком в корне отличается. ЕЦБ сохраняет осторожный подход к монетарной политике, поскольку он уже использует собственный бухгалтерский баланс, чтобы снизить стоимость кредитования в периферийных странах Еврозоны.

Но рост инфляции мог бы форсировать остро необходимую корректировку балансов в европейских коммерческих банков, в которых многие займы отображаются на балансе по стоимости, значительно превышающей рыночную. Он также мог бы обеспечить условия, в которых зарплаты в Германии могли бы расти, не приводя к снижению зарплат в периферийных странах.

Любой крупнейший в мире Центробанк способен привести убедительные аргументы в пользу осторожности. И председатели Центробанков правы, когда настаивают на структурных реформах и заслуживающих доверия планах по балансированию бюджетов в долгосрочной перспективе. Но, к сожалению, мы ни на шаг не приближаемся к той точке, когда инфляция действительно станет угрозой. Политикам следует подлить в чашу пунш, а не уносить его.

Кеннет Рогофф
Подготовлено Forexpf.ru по материалам Project Syndicate

Высокая безработица в Европе, Соединенных Штатах и других странах мира - это настоящая трагедия, и дело не только в падении совокупного объема производства; безработным приходится платить высокую эмоциональную и психологическую цену за то, что они не являются частью работающего сообщества. По словам некоторых любителей затягивать пояса, фискальная консолидация повышает мораль. Премьер министр Великобритании и главный сторонних этой политики Дэвид Кэмерон утверждает, что его программа снижает «зависимость от денег и благосостояния», вылечивает от вещизма, восстанавливает «твердость духа» и вдохновляет «творцов, деятелей и жизнеутверждателей». Американский конгрессмен Пол Райян не отстает, заявляя, что его программа - это часть плана по стимулированию «творчества и духа предпринимательства».

Возможно, какие-то программы фискальной консолидации и в самом деле повышают мораль. Монахи, например, находят смысл бытия, когда ведут аскетичный образ жизни, а тренировочные лагеря для новобранцев в армии воспитывают характер - по крайней мере, так говорят. Но фискальный аскетизм, который мы сейчас дружно практикуем, несет людям безработицу и наполняет их жизнь чувством ненужности и собственной никчемности.

Вероятно, кто-то думает, что короткий период без работы - это время для размышлений, для восстановления личных связей, для возврата к фундаментальным ценностям. Некоторые экономисты много лет назад даже думали, что мы в наше время должны больше предаваться досугу. Джон Мейнард Кейнс в своем эссе «Экономические перспективы для наших внуков» (1930 год) размышлял о том, как через сто лет, то есть к 2030 году, высокие доходы приведут к снижению средней продолжительности рабочего дня всего до трех часов, таким образом, в неделю мы будем работать всего пятнадцать часов. Конечно, до установленного срока еще семнадцать лет, однако, судя по всему, Кейнс был очень далек от истины. Как и Роберт Теобалд, который в 1963 году в книге «Свободный человек, свободные рынки» оспаривал нелюбовь общества к высокой безработице. Он утверждал, что «вместо деструктивной безработицы, мы можем получить качественный досуг», и что нам не нужна экономика белок в колесе, зависящая от маниакального потребления». Но поиски способов осмысленного времяпровождения в конечном счете приводят на с к потребности в работе: «качественный досуг» со временем надоедает. Люди хотят работать больше трех часов в день, даже если это работа на конвейере в сборочном цехе. А возможность работать должна быть одной из основных свобод.

Безработица - это продукт капитализма: если в человеке больше не нуждаются, его утилизуют, выбрасывают за борт. На традиционных семейных фермах ни о какой безработице и слыхом не слыхивали. Финансовый аскетизм открыл перед нами неприглядную правду: в современной экономике отсутствуют межличностные связи, и нам платить за это высокую моральную цену. Принцип распределения работы в условиях снижения нагрузки позволил бы людям сохранить минимум работы и свою самооценку в период экономических спадов. Вместо того, чтобы уволить 25% своих сотрудников во время рецессии, компаниям следовало бы временно сократить рабочие часы с восьми до, скажем, шести в день. Все бы остались при деле и приблизились к идеалу Кейнса. Некоторые страны, в частности, Германия, поощряют такой подход. Однако принцип разделения работы сопряжен с рядом технических проблем, особенно если его использовать масштабно, для выхода из кризиса, подобного тому, в котором мы сейчас оказались. Эти проблемы делают невозможным резкий период к качественному досугу, о котором мечтали философы типа Кейнса и Теобалда.

Одна из них заключается в том, что у работников есть некие фиксированные затраты: на дорогу до работы и домой, на медицинскую страховку или на питание. Они не снижаются, когда сокращается рабочее время (и, соответственно, оклад). Долги и прочие обязательства тоже остаются прежними. Они могли бы купить дом поменьше, если бы знали, что им урежут работу. Но теперь дело сделано, и свое жилье на другое уже очень сложно. Другая проблема в том, что очень сложно равномерно сократить объем работы всех сотрудников, поскольку какая-то работа легко масштабируется вместе с объемами производства, а какая-то остается фиксированной в любом случае. Труман Бьюди из Йельского университета в своей книге «Почему зарплаты не падают во время рецессии» приводит интервью со многими руководителями, занимающимися назначением окладов и сокращениями. Они считают, что сократив рабочие часы и оклад всем работникам во время рецессии, можно нанести серьезный вред атмосфере внутри компании. В этом случае все сотрудники будут чувствовать, что у них нет настоящей работы. Его собеседники говорили ему, что лучше, если болезненные последствия сокращения занятости сконцентрированы на небольшой группе людей, чьи жалобы и недовольства не слышат оставшиеся сотрудники. Работодатели пекутся об атмосфере на рабочем месте, а не о моральном духе уволенных людей. Конечно, их упадочные настроения отразятся на других, и это очень важно для экономики; но не для фирмы, которая их уволила.

Возможно, мы все были бы счастливы трудиться меньше, если бы сокращение рабочих часов отражало бы постепенное социальное преображение. Но нам не нужна безработица, свалившаяся как снег на голову, из-за кризиса. Вот почему фискальный аскетизм не способен повысить моральный дух. Для этого нам нужна социальная модель, где каждый будет при деле, у каждого будет возможность почувствовать себя частью сообщества, выполняя некоторую работу. А для этого нужны фискальные стимулы - в идеале, ориентированные на снижение долговой нагрузки, то есть равномерно повышающие налоги и расходы. Увеличение налогового бремени для работающих людей равнозначно сокращению рабочих часов. Но если увеличение налогов с политической точки зрения невозможно, следует прибегнуть к старым добрым дефицитным расходам. Тут главное добиться стимулов, которые будут способствовать созданию рабочих мест и вернут работу всем уволенным.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам Project Syndicate

В ходе своего последнего визита в Грецию президент Франции, Франсуа Олланд, объявил о том, что спад Европы подошел к концу, и призвал французские компании инвестировать в Грецию. Плохой совет. Производственные расходы во Франции высоки, но в Греции они еще выше. Несмотря на значительное снижение греческого (а также итальянского и испанского) реального ВВП с 2007 года, до конца корректировки еще далеко. На самом деле найти подтверждение оценки, которую дал Олланд ситуации в Европе, непросто. До недавних выборов в Италии финансовые рынки подавали признаки оптимизма, чему способствовала политика Европейского центрального банка, поддерживающая государственные облигации стран Еврозоны с помощью увеличения бухгалтерского баланса и снижения процентных ставок. Держатели облигаций выигрывают от снижения процентных ставок.

Но в обремененных долгами южных странах уровень безработицы продолжает расти, а производительность отстает от Германии и других североевропейских стран. Основная причина такого отставания кроется не только в слабом спросе или крупных долгах. Удельные издержки на рабочую силу - реальные зарплаты с учетом производительности - в Германии и обремененных долгами южных странах сильно отличаются. Когда начался кризис, производственные расходы в Греции были примерно на 30% выше, чем в Германии, таким образом, объем экспорта у Греции был чрезвычайно низким, а уровень импорта - высоким. Производственные расходы в других проблемных странах были на 20-25% выше, чем в Германии.

Рост не возобновится до тех пор, пока не снизятся производственные расходы в странах с высоким уровнем, что требует значительного, долговременного увеличения производительности, сокращения реальных зарплат или и того, и другого. Несмотря на то, что были произведены некоторые корректировки, большинство изменений носит краткосрочный характер. Жесткие меры сократили количество занятых рабочих, особенно это касается работников с низкой квалификацией и уровнем производительности. Однако успехи во взвешенном росте производительности, вызванные этими мерами, не являются долгосрочными изменениями, таким образом, большая доля заявленных сокращений в удельных издержках на рабочую силу носит временный характер.

Фактически, основная разница в себестоимости сохраняется. В Греции частный сектор был вынужден прибегнуть к корректировке, однако правительство не сдержало слово и не сократило занятость в государственном секторе. Это продлит период чрезмерных государственных расходов, а целевых значений дефицита не удастся достичь в течение продолжительного периода. Масштабные сокращения в зарплатах бюджетников снизили первичный дефицит, но расходы на наемный труд уменьшают производительность, повышают затраты и откладывают корректировку.

В Италии правительство бывшего премьер-министра, Марио Монти, провело определенные реформы, однако продолжило оказывать поддержку профсоюзам и монополистическим корпорациям. А итальянский парламент отверг множество сокращений в государственных расходах, предложенных Монти. Рынок труда и многие рынки сбыта остаются закрытыми, несмотря на острую необходимость в увеличении конкурентоспособности, снижении производственных расходов и росте производительности. После пяти лет замедленного роста и растущей безработицы избиратели в других странах, обремененных долгами, например итальянские (а до них французские), вероятно, отклонят дополнительное сокращение расходов, повышение налогов и дальнейшее болезненное дерегулирование.

Европа должна разработать более эффективную политику, которая снизит производственные расходы до уровня немецких. Историк-экономист Гарольд Джеймс в своей последней книге показал, что в ходе переговоров, предшествующих введению единой валюты, которые продлились 40 лет, все проблемы, с которыми сейчас столкнулась Европа, обсуждались неоднократно. Все понимали, что монетарный союз потребует вынужденных фискальных и банковских мер. Однако подобные меры так и не были приняты.

До введения евро страны корректировали несбалансированные производственные расходы с помощью девальвации или ревальвации своих обменных курсов. Фискальные жесткие меры - плохая замена. Если они и работают, то медленно, поскольку избранные правительства часто неохотно исполняют свои обещания и могут не чувствовать себя обязанными держать слово, данное предыдущей администрацией (особенно если своей победой они обязаны избирателям, которые выступали против многолетнего затягивания поясов без доказательств возобновившегося роста). Подобным образом, политики неохотно прибегают к дерегулированию, которое исключает особые государственные привилегии. На протяжении нескольких лет я предлагал политику, которая сочетает рост и фискальную честность.

Позвольте всем южно-европейским странам, обремененным большими долгами, объединиться и ввести слабый евро, который будет торговаться против более сильного евро североевропейских стран. Когда слабый евро сократит производственные расходы обремененных долгами стран на 20-25%, они смогут снова присоединиться к "сильному" евро, если примут фискальные реформы, которые должна утвердить Европейская комиссия (и таким образом страны-кредиторы с сильным евро).

В конце концов, фиксированный валютный курс или единая валюта требуют ограничений фискальной независимости. Итальянские выборы доказали: после пяти лет снижения уровня жизни, избиратели выступают против большего ужесточения и дальнейшей экономии без роста. Для возвращения прочного евро необходима политика, которая оживит рост, сдержит государственные расходы и реформирует надежно регулируемый рынок труда и рынки сбыта.

Алан Мельцер
Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Project Syndicate

Вот уже 250 лет технологические инновации определяют темпы экономического развития. Однако экономика инновации сильно отличается для тех, кто в авангарде и для тех, кто пытается угнаться за лидером. На передовой новаторство начинается с открытия и кульминирует в спекуляциях. Оно проходит путь от научного исследования до определения коммерческого применения новой технологии, развитие идет путем проб и ошибок. Стратегические технологии, способные трансфромировать рыночную экономику - от железной дороги до Интернета - требуют создания сетей, ценность которых поначалу не известна, и раскрывается в полной мере лишь уже в процессе использования. Таким образом, развитие передовых инноваций зависит от наличия финансовых ресурсов без претензии на экономическую выгоду; иными словами, для стимулирования подобного рода инноваций оптимизацией процесса распределения ресурсов не обойтись. Традиционный производственный фактор неоклассической экономики опасно искажает восприятие процесса развития передовых инноваций.

Одним из важных источников финансирования всегда были и есть финансовые спекуляции. Пузыри возникают везде, где есть рынки ликвидных активов. На самом деле, предметом подобных спекуляций может стать все, что угодно: луковицы тюльпанов, золотые и серебряные рудники, недвижимость, государственные облигации, корпоративные ценные бумаги. Время от времени в этот список попадали и фундаментальные технологии - каналы, железные дороги, электрификация, радио, автомобили, микроэлектроника, вычислительная техника и Интернет - для реализации этих проектов финансовые спекулянты мобилизовали капитал в таких масштабах, о которых "разумные" инвесторы никогда бы и не помыслили.

Неминуемый крах финансовых пузырей породил множество новых экономик. Однако, конечно, одними спекуляциями тут не обойтись. Государства с активной позицией сыграли свою роль в стимулировании инноваций. В частности, наиболее эффективными оказались политически оправданные и привлекательные миссии, выходящие за узкие рамки экономического расчета: социальное развитие, национальная безопасность, победа над болезнями.

В США правительство создавало трансформационные сети (система объединяющих Штаты автомагистралей), активно субсидировало их строительство (трансконтинентальная железная дорога), или играло ключевую роль на стадии разработки и развития (Интернет). Активные государства во всем мире финансировали науку и выступали в качестве первых потребителей новаторских продуктов. Вот один яркий пример: начиная с 1950 и на протяжении двадцати пяти лет года Министерство обороны США холило и лелеяло первые ростки современной цифровой экономики.

Для стран, идущих за лидером-новатором, все просто. Экономически активные государства эффективно пользовались меркантильными политиками защиты и субсидирования. В Штатах первая прибыльная текстильная фабрика грубо нарушила британские патенты. А невероятно находчивое частное предприятие получило государственную поддержку в виде инвестиций, гарантий и защитных тарифов в соответствии с "Американской системой", придуманной Александром Гамильтоном, и воплощенной в жизнь Генри Клеем. Великий и незаслуженно забытый немецкий экономист Фридрих Лист, ученик Гамильтона, в 1841 году разработал план инновационного развития для своей страны, представив его в своей работе "Национальная система политической экономики". Эта схема использовалась неоднократно: Японией в последние десятилетия девятнадцатого века, "Азиатскими тиграми" во второй половине двадцатого века, и теперь Китаем.

Лист обратил внимание, что становление Великобритании в качестве "первой индустриальной державы" в конце восемнадцатого века было обусловлено предшествовавшими этому государственными политиками, направленными на стимулирование и поддержку промышленности. "Если бы англичане пустили все на самотек", - писал он - "то бельгийцы и по сей день производили бы для них ткани, а Англия оставалась бы "овчарней" ганзейского союза". Разработать адекватную программу экономического развития, основываясь на использовании уже имеющихся технологий, не так сложно.

Но вот перейти из разряда "имитаторов" в категорию лидеров инновационной экономики гораздо сложнее. Штатам удалось завершить этот переход примерно в 1880-1930 годы, объединив повышение профессионализма в системе управления со спекулятивной жаждой новых технологий электричества, автомобилей и радио - а также проявив поразительную терпимость к крупнейшим монополиям Второй промышленной революции, инвестировавшим свои сверхприбыли в научные разработки. После Второй мировой войны тема национальной безопасности легла в основу экономически активной позиции Америки, закрепив ее превосходство.

Пока не ясно, удастся ли азиатским экономическим гигантам успешно эволюционировать из имитаторов в лидеры. Для начала, "национальных героев" предыдущей фазы нужно выбросить на растерзание конкуренции. Проще говоря, государству нужно перейти от реализации четких программ к поддержке экспериментов, развитию методом проб и ошибок и поощрению духа предпринимательства. И обязательно нужно ликвидировать "налог на коррупцию", неизбежно сопровождающий все экономические революции - так было в Британии в девятнадцатом веке, и в Америке в двадцатом веке.

Тут присутствует элемент отсутствия стратегической ясности. "Сделанная в Америке" цифровая экономика придала большое ускорение частному сектору. Но кто станет героем следующей главы "новой экономики" - экологически чистой - пока не ясно. Америка сейчас страдает от последствий своих долгих и упорных попыток вытеснить государство с экономической арены. Европа погрязла в абсурдных попытках "стимулировать рост через фискальную консолидацию". Сможет ли Китай пройти через экономические, культурные и политические трансформации, необходимые для того, чтобы стать новым лидером?

Очень интересно вернуться на 200 лет назад и посмотреть на политическую экономику Британии в период, когда Первая промышленная революция набирала обороты. В 1820-е годы страной правила горстка коррумпированных олигархов, тесно связанных с национальным религиозным истеблишментом. Их политическая легитимность признавалась из страха перед анархией, ужасающие последствия которой еще не так давно можно было наблюдать по ту сторону пролива. Драконовские репрессии стали обычным делом: в соответствии с "Кровавым кодексом" уголовной юстиции более 100 преступлений карались смертной казнью или ссылкой. Зарегистрировать патент было очень дорого и практически невозможно.

Английские правители напрасно пытались сдержать мощнейший за всю историю человечества выброс экономической энергии и рост финансового благосостояния. Англия трансформировалась. От Закона о реформах в 1832 году до отмены хлебных законов в 1846 году - страна прошла свой уникальный путь к относительно стабильному и устойчивому демократическому капитализму. Нет никаких сомнений в том, что у Китая будет свой путь, столь же ясный и неповторимый, как и тот, что привел его к нынешнему состоянию. От него зависит то, кому достанется корона мирового экономического лидера.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Project Syndicate