Я сразу предупреждаю, что эта тема - не для конфликта, склок, она - не поле битвы между сторонниками и противниками Алексея. Если такое произойдет, то на поле будут удаления.

Сегодня, пока я в суде над Данилой сидела, Алексей в полемическом, видимо, задоре в твиттере назвал, к сожалению, правозащитников скопищем жуликов и бездельников. В развитие своего тезиса о том, что " для привлечения внимания к проблеме прав заключенных Толоконникова сделала больше, чем куча правозащитников за несколько лет".

Я, узнав от Алексея, что он имел в виду не меня, хотела было промолчать и ничего не писать, но вот только реплика с аудиторией Навального незамеченной не останется. Поэтому лучше уж выскажусь я, чем начнется вселенский скандал, который никому не принесет пользы.

Я тезис сейчас обсуждать не буду, я уже писала о том, что Надя, на мой взгляд, совершает подвиг, - я о правозащитниках. Предлагаю всем правозащитникам и их оппонентам не обижаться, а дочитать. На мой взгляд, дело, во-первых, в стереотипах, а во-вторых - в терминологической путанице.

Есть правозащитники навроде Астахова и Брода, кто - при власти, кто - около нее. Еще есть правозащитники в погонах, типа Антона Цветкова или председателя мордовской ОНК. Мне точно здесь нужно этих людей обсуждать? Я могу здесь слово "правозащитники" взять в кавычки, или есть сомнения?

Есть люди, которые сотворяют кумир из правозащитной идеи, считая ее самоценной идеологией. Я не берусь их осуждать, просто они думают иначе, чем я. Но у них и опыт другой. Я тут с изумлением узнала, что у нас некие сотрудники "Мемориала" выразили недовольство по тому поводу, что у входа в офис цветочки посадили, типа у нас тема деятельности трагическая, а цветочки - больно веселенькие. Ну что, бывают вот такие правозащитные перегибы. Еще можно смеяться в офисе запретить...

Есть люди, которые самоотверженно и профессионально делают свою очень важную для общества работу. За очень небольшие, кстати, деньги. С риском. Извините, нас вообще-то убивают. Мне надо перечислить имена погибших?

Нас вообще-то давят. Мы - иностранные агенты. Если раздавят, поверьте, лучше не станет.

Я - правозащитник новой волны, мне актуальна не только идея, но эффективность. Нас таких много, и молодых, и вовсе нет. Нам важна реальная помощь людям. Чем бы мы ни занимались. Мне, кстати, изначально очень не нравилось слово "правозащитник", я говорила: называйте нас антивоенкой, называйте меня контролером тюрем, у меня было большое предубеждение, и я подозреваю, что именно это предубеждение присутствует у Алексея. Отчасти оно формируется пропагандой, отчасти - неприличными действиями псевдоправозащитников, отчасти - нашими, не скрою, иногда непрофессиональными действиями.

Но как вы меня называете? Левые, правые, СМИ? Вот когда я по тюрьмам хожу? Вы меня правозащитницей называете. Мне от этого слова никуда не деться, нравится оно мне, не нравится... Поэтому я говорю сейчас как правозащитница.

Вот грантоедами нас только твердые путинцы называют. Придите в себя, у меня зарплата 40 тысяч и семь дней в неделю волонтерская работа. Это значит бесплатная. Включая ночи. Но стереотип такой есть. Мне вообще-то по молодости тоже казалось, что чем арендовать номера и заказывать банкеты для правозащитных вечеринок в "Космосе", надо поесть булочек у метро, а все сэкономленные деньги - отправить на помощь чеченским детям. Русским бабушкам не мешало бы тоже помочь.

Но потом я поняла, что вот этим всем региональным правозащитникам, которые в одиночестве и изоляции в своих жутких регионах пытаются действительно что-то делать, противостоя системе, важно, чтоб кто-то их услышал, куда-то вывез, чем-то вкусным покормил. Просто чтоб они почувствовали, что они люди, а не изгои. Это звучит смешно, но это важно, поставьте себя на их место. Там же всё и все против них. Это тут, в Москве, нас много. А они, Алексей, когда тебя под стражу взяли, вдесятером на центральные площади выходили. Там разницы между оппозиционерами и правозащитниками нет. Какие "правозащитные тусовочки"?

Я принципиально сейчас не стану описывать заслуги правозащитного сообщества и рассказывать о том, чем оно занимается. Это очень тупо будет. Если кому интересно - звоните по телефону. Я вам лучше честно скажу на примере своей организации "Мемориал" - да, у нас был раскол по поводу кандидатуры Алексея. Те, кто его поддержал, услышали, что они - фашисты, расисты и популисты. Но мы, поддержавшие его, - не в меньшинстве. А поддержали не потому, что мы обожаем Навального, а потому что мы, взвесив плюсы и минусы, посчитали его кандидатуру эффективной и оптимальной. Мы поддержали.

А вообще-то нас, правозащитников без кавычек, молодых и взрослых, сотни и тысячи. В свободное время мы - наблюдатели на выборах и участники митингов. И свидетели на судах. Почему мы жулики и бездельники? Хорошо хоть не воры...

У меня на заднем стекле машины большая наклейка "НАВАЛЬНЫЙ". Ну, нравится мне так ездить. Таких машинок у офиса "Мемо" стоИт три. Не, я не хочу, чтоб Алексей Навальный к себе на стекло приклеил наклейку "ПРАВОЗАЩИТНИКИ". Я просто не хочу, чтоб необдуманные слова звучали, провоцируя никому не нужные конфликты. Не надо этого, мы все в одной лодке и знаем, как она, к сожалению, называется. Неудачно.

Алексей, вообще-то это твои избиратели и агитаторы. Включая меня. Давайте лучше, может, жулики и бездельники, ребят по Болотной получше поддержим?.. а то там пикеты из трех человек стоЯт... Нехорошо это.

Я неоднозначно отношусь к танцам в храмах, но своим письмом из Мордовской колонии http://lenta.ru/articles/2013/09/23/tolokonnikova/ Надежда Толоконникова, конечно, совершает свой личный подвиг, очень для нас значимый. Она рассказывает правду.

Сразу поясню: я не работаю по исправительным колониям, потому что в Москве их нет. Та, что находится на Верхних Полях, подчинена Московской области и моему контролю не подлежит. Так откуда я знаю, что написанное надеждой правда? А я захотела узнать о колониях побольше и теперь всегда расспрашиваю в беседах об ИК заключенных, уже там побывавших, и сотрудников ФСИН, прежде там работавших. Ничего противоречащего друг другу в их рассказах нет. Иногда они включаются в двусторонний диалог и наперебой начинают вспоминать, что, где и как было, а как бывает.

Вот меня спрашивают журналисты: а почему для того, чтоб узнать о том, какой ад творится в ИК, нужно было письмо от резонансной Толоконниковой? По разным причинам. Во-первых, никто особо знать и не хотел. Для людей, с этим не столкнувшихся, это какая-то абстрактная тема, далекая и неактуальная. Я ж это вижу и по невысокому интересу к моим текстам о СИЗО. Те, кто с этим столкнулся и в ИК попал, молчат, потому что боятся. За любую попытку рассказать правду о происходящем они будут наказаны. В красных и черных зонах это может быть по-разному. Могут кинуть в ШИЗО на долгие и долгие месяцы. Будут на день вынимать оттуда - и водворять по-новой. Могут избить сотрудники. Могут - подвластные им заключенные. Могут лишить свиданий и передач. Могут - связи. Могут заставить часами маршировать по плацу. Могут нагрузить взысканиями и оставить без шансов на УДО. Могут наказать не тебя, а тех, к кому ты успел привязаться. Могут... но не хочу вас излишне кошмарить до поры, могут многое совсем нехорошее. Без наказания точно никто не останется.http://plushev.com/2013/09/24/12201/ Спасибо. Нам ведь важно знать, где правда?

Я писала уже: иногда заключенные воспринимают мои вопросы враждебно. Какая от вас, правозащитников, польза? Вы ничем не можете помочь! Не расспрашивайте, не приезжайте, вы делаете только хуже, вам никто ничего не расскажет. Никто ничего не будет вам писать, а напишет - так эти письма из колонии не выйдут. Тех, кто готов говорить, при приездах проверок изолируют. Тех, кто хоть о чем-то обмолвился - наказывают, а потом мы читаем ваши статьи и отчеты о том, что в колонии всё распрекрасно. Так зачем вам это надо? А нам зачем?

Я отвечаю обычно так: не все правозащитники - уроды. Мои возможности малы, но если о том, что знаете вы, не узнает никто, - всё останется, как прежде. Если о том, что происходит, начнут писать и говорить, есть ничтожный шанс, что когда-нибудь... не знаю, когда, - но что-то начнет меняться. Мне отвечают тогда: ну да, убедительно, может, и так. Приходи отдельно, не в камеру, вот этого не надо, расскажу тебе про зону. Я прихожу. Находим, спасибо сотрудникам СИЗО, какое-нибудь местечко. Рассказывают.

Я полностью согласна со словами Светланы Бахминой о том, что проблема не в конкретных тюремщиках, проблема - в системе. Нет, есть, разумеется, отмороженные садисты, без них и не может быть, есть они и среди сотрудников, и среди заключенных, - но они, их вседозволенность, - порождение системы. Той, где люди полностью бесправны, где их кормят и моют, как свиней, где практикуется рабский труд (ну, привет всем таджикам), а главное - все должны молчать. Не жаловаться. Не пытаться добиться справедливости, иначе тебя сломают. Так или иначе.

Вот Надя Толоконникова этого не побоялась. Она написала письмо и объявила голодовку. Тут же ее поместили в "безопасное место". Что это такое - непонятно. Возможно, ШИЗО. Повторюсь, по моему опыту, по тому, что знаю я, Надежда совершает подвиг.

Я не воспринимаю сотрудников ФСИН как врагов, кроме тех садистов, о которых уже написала. Тут все жертвы системы, которую надо так менять, что, скорей всего, целиком. Это тема для отдельного большого разговора. Но, извините, как врагов я воспринимаю тех членов ОНК, которые забыли о целях своей деятельности. Неуважаемый председатель ОНК Мордовии Морозов Геннадий Андреевич, вы зачем мне и всей стране вчера по радио рассказали, сколь прекрасна ИК-14? какой там чудо-начальник с двадцатилетним стажем? Какие ангелы-заместители? какое волшебство - бытовые условия? Как вы в жизни оттуда никаких жалоб не получали? Если при сегодняшней системе ИК вам кажется, что где-то всё вот так расчудесно, вы просто не умеете и не хотите работать. Вы вот такие пенные вечеринки проводите http://www.ufsin.com/topic/4555/ по втиранию душистого шампуня общественности в мозг.

Вот из-за таких, как вы, "правозащитников", заключенные нам не верят и нас презирают, а сотрудники ФСИН над нами смеются и тоже презирают. Впрочем, вы же тоже бывший сотрудник ФСИН, я правильно поняла? (Вообще, я бы силовиков и бывших фсиновцев близко к ОНК не подпускала, это - нонсенс. Хотя... люди ведь тоже разные. Не, серьезно).

Вы - председатель мордовской ОНК, а я - зам.председателя московской ОНК, и мне стыдно с вами состоять в параллельных комиссиях и работам по одному Федеральному закону. Мордовская ОНК захвачена силовиками, они вытесняют и выдавливают оставшихся правозащитников: http://svoboda.etorai.ru/?p=275 Поэтому я вообще не понимаю, зачем я к вам обращаюсь. Я не спрашиваю, где ваша совесть, я спрашиваю: вы когда-нибудь свой мандат до конца дочитывали? (про закон - не спрашиваю, так много букв). Он, мандат, у вас такой же, как у меня? Розовенький? У меня там написано дословно "...содействия лицам, находящимся в местах принудительного содержания". А у вас там, может быть, написано "содействия УФСИН России по Республике Мордовия"? Вы его поменяйте, вам какой-то неправильный мандат выдали.

А возвращаясь к нам, просто людям, просто журналистами, - мы могли бы знать, что происходит в колониях. Есть и письма, и дневники, и воспоминания. Но это же не так интересно, как, скажем, коррупция в высших эшелонах. Да и мне самой было не так интересно, пока я совершенно случайно не занялась СИЗО. Но раз уж возникла ситуация, в которой Надежда, без переносного смысла, жертвует собой для того, чтоб об этом узнали и заговорили, - давайте заговорим, напишем, распространим. Это не Мордовия, это не Копейск, это не Красноярск, это - повсеместно. Это - наша страна.

Или вот давайте в пикеты в поддержку Толоконниковой сходим, завтра. Пикеты пройдут с 14.00 до 20.00 у здания ФСИН России в районе станции метро «Октябрьская»: https://www.facebook.com/events/392501100878109/?notif_t=plan_user_invited