На Уолл-стрит снова взялись за старое: во всех смертных грехах обвиняют трейдеров и младших банковских служащих.
Это-то и тревожит, потому что Уолл-стрит по своей сути похожа на армию: инициатива в мире финансов наказуема, точнее ее здесь не существует в принципе, всякий, работающий в этой сфере, всего лишь выполняет распоряжения своего начальства. "Неконтролируемый трейдер" - это миф. Задача любой компании заработать как можно больше денег, желательно, оправданным с юридической точки зрения способом - например, продавая ценные бумаги, обеспеченные ипотекой, заключая новые и новые сделки слияния и поглощения, или делая с каждым днем растущие ставки на динамику загадочного долгового индекса.

Наспех слепленные CDO

Когда все идет хорошо - компания проводит крупный андеррайтинг или масштабное слияние, или же заключает прибыльную сделку - желающих приписать это себе в заслуху хоть отбавляй. Конечно, когда начинаются проблемы, топ-менеждмент и высшее руководство исчезает со сцены быстрее тараканов на кухне, испугавшихся неожиданно включившегося света.

Между тем, сотрудники финансовых компаний получают деньги за то, что они работают на Уолл-стрит - не рискуя своим личным капиталом - куда большие, чем они могли бы заработать в любой другой отрасли. Эта тема не является предметом для дискуссий на Уолл-стрит. Так все устроено. Кому не нравятся условия - никто не держит.

И при этом сейчас нам пытаются доказать, что все ошибки, которые привели к возникновению крупнейшего финансового кризиса, были допущены горсткой мелких банковских служащих и трейдеров, якобы действовавших по своей собственной инициативе. Goldman Sachs и Комиссия по ценным бумагам и биржам продолжают винить Фабриция Турра, бывшего вице-президента Goldman Sachs за изобретение и продажу Абака-2007-АС1 - синтетического обеспеченного долгового обязательства.

Компания заплатила 550 млн. долларов - один из крупнейших штрафов за всю историю Уолл-стрит, только чтобы избежать гражданского иска со стороны Комиссии по ценным бумагам. Зато Турр погряз в судебных разбирательствах. Пока Goldman Sachs оплачивает его судебные издержки, он готовится к защите докторской диссертации в Чикагском университете, а также занимается гуманитарной помощью в Руанде.

В этом месяце Комиссия по срочной биржевой торговле (CFTC) нашла себе очередную жертву - Мэтью Маршала Тейлора, еще одного бывшего вице-президента Goldman Sachs, который якобы в 2007 году скрыл торговую позицию на сумму 8.3 млрд. долларов, стоившую компании 119 млн. (убыток трудно было обнаружить, ведь в этом году прибыль Goldman Sachs до налогообложения составила 17 млрд. долларов). В CFTC утверждают, что Тейлор сфабриковал сделки, а потом замел следы, сделав так, чтобы в Goldman Sachs не обнаружили его схему, в частности, предоставлял недостоверные, ложные или искаженные отчеты и сведения.

Адвокат Тейлора Росс Интелизано советует не спешить с выводами. Его клиент упорно отрицает все обвинения и домыслы; он никогда намеренно не участвовал в сфабрикованных сделках; и именно Тейлор привлек внимание Goldman Sachs к убыткам, а не наоборот. Что же получается, мы имеем дело с отсутствием контроля? А вот еще Квеку Адоболи, бывший "трейдер-мошенник" из UBS, который судится в Лондоне за то, что по его вине банк понес убытки на сумму 2.3 млрд. долларов, при этом никто из его руководства ничего не знал о происходящем. Просто ни сном, ни духом.

Если его признают виновным, его ждет тюремное заключение сроком на 10 лет. Его адвокат Чарльз Шеррард, описал культуру Уолл-стрит при помощи красочной метафоры. В своей заключительной речи он сравнил своего клиента со Спартаком, рабом, ставшим гладиатором - в фильме 1960 года его блистательно сыграл Кирк Дуглас. Помните сцену, где Спартак выступил вперед, чтобы взять вину за восстание рабов на себя, а его друзья-гладиаторы также назвались Спартаком, таким образом, никого из них по отдельности обвинить было нельзя.

На Уолл-стрит все устроено с точностью до наоборот. Три коллеги Адоболи сочли возможным дать против него показания. "Г-н Адоболи встает и говорит "Я - Спартак", еще трое его коллег встают и говорят "Да, это он"! - заявил Шеррард в суде. "Г-н Адоболи больше верит коллективу, чем себе". При этом он процитировал его электронные сообщения: "Мы - команда, мы вместе работаем. Если один потерпит неудачу, всем придется несладко, если один добьется успеха, повезет всем".

Такой же сценарий был написан для Джерома Кервьела, бывшего трейдера в Societe General, замешанного и признанного виновным в скандале 2008 года, и, вероятно, такой же сценарий ждет Жавье Мартина-Артаджо, который контролировал Бруно Иксила, когда тот навлек на JP Morgan Chase убытки в размере более 6 млрд. долларов. В прошлом месяце JPMorgan подал иск против Мартина-Артажио, не раскрывая подробностей.

Неужели в банке хотят, чтобы мы поверили будто бы Мартин-Артажио действовал один, а руководство в Нью-Йорке было не в курсе дела? Между тем, Федеральное бюро расследований тоже не брезгует мелкой сошкой, выясняя, не специально ли рядовые солдаты JPMorgan в инвестиционном департаменте в Лондоне скрывали убытки, указывая неверную стоимость позиций. Конечно, не стоит думать, что все эти люди совершенно невинны и не должны ответить за совершенные противоправные действия.

Просто в этой отрасли так принято - делать вид, что они работали в вакууме, и именно это вызывает отвращение. Мысль, которую пытаются донести до нас и до своих сотрудников из офисов Уолл-стрит, проста и ужасна: пока все хорошо, и вы делаете то, что вам скажут, мы будем платить вам приличные деньги, но если начнутся проблемы, и нам понадобится принести кого-то в жертву, не исключено, что такой жертвой станете именно вы.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам агентства Bloomberg

«Они хотят, чтобы мы вернулись к тем самым старым политикам, которые и привели нас к тому, что мы имеем». Кто это сказал? Президент Барак Обама? Билл Клинтон? Рам Эмануэль? Дебби Вассерман Шульц? Все перечисленные знаменитости были в числе выступавших на Демократической национальной конвенции, состоявшейся в середине сентября в Шарлотте, Северная Каролина. Эта фраза превратилась в штамп, в затертую фигуру речи, но вот незадача, никто так и не удосужился пояснить, что же это за политики такие. Прежде чем перейти к анализу причинно-следственных связей, давайте определим, что именно «мы имеем». Полагаю, под этой фразой скрывается финансовый кризис 2008 года, пошатнувший американскую и мировую экономику, толкнувший банки на край пропасти под названием банкротство, и оставили выжженную пустыню вместо рынка жилья. Достойное толкование?

Что ж, пойдем дальше. Нам нужно разобраться еще с одним вопросом, и только после этого мы сможем вплотную заняться анализом политик. Итак, что лежит в основе катастрофы? Иными словами, какой элемент стал катализатором кризиса? Ответ: безнадежные долги. Именно они всегда навлекают страшные беды на банковский сектор. (Да, это не уникальная особенность нынешнего кризиса). На этот раз ими стали субстандартные ипотечные займы, собранные в комплекты и упакованные в ценные бумаги, порезанные, нашинкованные, иногда даже покрошенные кубиками, и проданные инвесторам, как ценные бумаги с рейтингом ААА.

Временные рамки

Какие политики в этом виноваты? Не думаю, что снижение налогов, введенное Бушем в 2001 и 2003 годах, понизившее маржинальные налоговые ставки и налог на прирост капитала и дивиденды как-то связано с пузырем на рынке жилья. С другой стороны, его создали писанные и неписаные государственные политики. Начнем с налоговой оптимизации. Проценты по ипотеке и налоги на жилую недвижимость подлежат вычету при исчислении налогооблагаемой базы. Первые 250 тыс. долларов прироста капитала (500 тыс. долларов для супружеской пары) от продажи дома не облагаются налогом, если вы жили в нем не менее двух лет.

Налоговое законодательство в отношении прироста капитала было ослаблено в 1997 году, при Клинтоне. Почему жилье подверглось налоговой оптимизации: Потому что люди, пишущие законы - или, если точнее, те, кто имеет рычаги давления на людей, пишущих законы - решили, что так должно быть. Правительство приняло законы, чтобы стимулировать кредитование для малообеспеченных слоев населения. (Кредиторы, вероятно, считают, что слово «стимулировать» сильно принижает мощный эффект этого закона). Он установил цели в рамках программы «доступное жилье» для Fannie Mae и Freddie Mac. И закрыл глаза на финансовые уловки этих двух спонсируемых государством наполовину частных, наполовину государственных предприятий.

И раз уж мы заговорили про Клинтона. Я чуть со стула не упала, когда увидела его цитату с советом Обаме. «Республиканцы планируют снизить налоги для людей с высоким уровнем дохода и вернуться к процессам дерегулирования», - пишет Клинтон. «Но именно это и стало причиной всех наших сегодняшних проблем». Дерегулирование? Вроде аннулирования закона Гласса-Стиголла в 1999 году? Разве администратор предвыборной кампании Обамы не проверил эту цитату, прежде чем ее одобрила цензура? Закон о модернизации финансовых услуг, принятый в 1999 году, и известный в народе как закон Грэмма-Лича-Блайли, устранил барьеры между банками, инвестиционными банками и страховыми компаниями. Банки разрослись до немыслимых размеров и погрязли в долгах.

Прошло совсем немного времени, и они стали «слишком большими, чтобы позволить им рухнуть». За ним последовал Закон о модернизации рынка сырьевых фьючерсов, исключивший внебиржевые свопы и производные инструменты из системы регулирования. Он был подписан в 2000 году.... Биллом Клинтоном. Возглавляли тогда процесс дерегулирования министр финансов Роберт Рубин - в конечном счете, он ушел на теплое и весьма хлебное местечко без линейной ответственности в Citigroup, который провел слияние с Travelers еще до отмены Закона Гласса-Стиголла - и его заместитель Ларри Саммерс. Они намеревались распределить риски равномерно по системе; а добились их многократного увеличения.

Гонка за жильем

Финансовое дерегулирование, начавшееся в 1980 году при президенте Джимми Картере, не вылилось в финансовый кризис. Оно придало системе мощное ускорение, позволило Уолл-стрит производить на свет новомодные ценные бумаги, которые, фактически, были теми же самыми ипотеками, на основе которых их производили. Государственная политика сыграла свою роль в нерациональном использовании капитала на рынке жилья.

Но это не оправдывает других участников драмы: кредиторов, слыхом не слыхивавших о должной осмотрительности: заемщик еще не успевал поставить свою подпись на кредитном договоре, а его заем уже стоял в очереди на продажу; услужливые рейтинговые агентства, не сумевшие понять, что обеспеченный со всех сторон мусор все равно остается мусором; инвестиционные банки с Уолл-стрит, с радостью удовлетворявшие спрос инвесторов, скармливая им высокодоходные ценные бумаги с рейтингом ААА; Федрезерв, державший низкие процентные ставки слишком долго; регулирующие органы, заснувшие за рулем; и, да, покупатели домов, прознавшие про бесплатный сыр, и спешившие урвать свою порцию.

Все виноваты. Но главным катализатором все-таки стала гонка за собственным жильем, поощряемая законодательством, мерами стимулирования и сниженными стандартами кредитования. Правительство добилось результата в этом плане. Норма домовладения в 2004 году выросла до рекордных 69.2% по сравнению с 64% в 1994 году. Государство и сейчас пытается найти способы облегчить домовладельцам выплату ипотеки и помочь им сохранить жилье.

Для многих из них, особенно для тех, кто оказался без работы, дом больше не крепость, а камень на шее, мешающий переехать в те регионы страны, где требуются рабочие руки. Не пора ли снять домовладение с пъедестала, перестать делать его самоцелью. Право же, оно не относится к категории вечных ценностей, таких как жизнь, свобода и человеческое счастье.

Каролина Баум
Подготовлено Forexpf.ru по материалам агентства Bloomberg