Caмo нaзвaниe poмaнa «Boлxв» гoвopит o тoм, чтo читaтeля oжидaeт нeчтo нeoбычнoe. Джoн Фayлз peшил coвмecтить яpкyю, нeпoнятнyю cитyaцию c peaльными xapaктepaми людeй. Caм пиcaтeль, cчитaл poмaн cвoeoбpaзным винeгpeтoм из чeлoвeчecкиx cтpacтeй.

Read more on Джoн Фayлз «Boлxв»...

© 2013 RuBook.net. Все права защищены.

Дебютный, первый роман Джона Фаулза «Коллекционер», опубликованный в 1963 году, и сегодня, пожалуй одно из наиболее известных и интересных произведений автора. Эта книга поднимает довольно серьезные, сложные вопросы, в первую очередь, о человеческих взаимоотношениях, социуме, о любви – странной, извращенной, о прекрасном и отвратительном и их противостоянии.

Read more on Джон Фаулз «Коллекционер»...

В Москве блоггеры из Белоруссии идут не на красную площадь, а в книжный. В первый день приобрел вот такие вот коллекционные замечательные издания, которые в Минск не привезут никогда, потому что просто спроса нет и не будет на качественную литературу. Рекомендуем:

1. Про книги и журналы Регулярно слышу по радио рекламу умирающих изданий, дескать у них...
2. чистый минск Минск никогда не будет жить хорошо по той причине, что...
3. повышение цен в минске в 2013 году Любой белорус любит самое новое и дорогое. По мнению белоруса...

Разглагольствовать о том, что собираешься сделать, - все равно что хвастаться картинами, которых ты еще не написал. Это не просто дурной тон, это абсолютная утрата лица.

Самые прекрасные в мире вещи имеют самостоятельное, не зависящее от денег значение.

Он даже сказал, что любит меня. А я ответила, вы любите не меня, а свою любовь. Это не любовь, это эгоизм. Вы думаете вовсе не обо мне, а о том, что вы ко мне чувствуете.

Всего три слова. Я люблю вас. Они прозвучали так безнадежно. Будто он сказал: «Я болен раком». Вот и вся его сказка.

Живи всерьез. Не ходи на дурацкие фильмы, даже если тебе этого очень хочется; не читай дешевку в газетах и журналах; не слушай чепухи, звучащей по радио или по телеку, не трать жизнь на разговоры ни о чем. Пусть жизнь твоя не будет бесполезной.

Он настолько ординарен, что это делает его неординарным.

Людей выдает не то, что они говорят, а как говорят.

— Вы Юнга читали?
— Нет.
— Он дал название подобным вам особям вашего пола. Правда, это всё равно не помогает. Болезнь от этого не становится легче.
— А какое название?
— Болезням бесполезно сообщать, как они называются.

Я ни разу в жизни не ударил животное, а вот человека ударить всегда найдется повод.

Все мужчины – подлецы. Подлее всего, что они способны улыбаться, признаваясь в этом.

Секс — это полноправная часть жизни, ну, если хотите, род деятельности, такой же деятельности, как и всякая другая. В этом нет ничего постыдного, грязного, просто двое дарят друг другу свои тела. Это — как танец. Как игра.


Видите ли, для меня мир не делится на то, что прилично и что неприлично. Для меня главное в жизни - красота. Я воспринимаю жизненные явления не как хорошие или плохие, а как прекрасные или уродливые. Понимаете, мне многое из того, что вы считаете хорошим, приличным, представляется уродливым, а многое такое, что вы считаете непристойным, мне кажется прекрасным.

Жизнь - это что-то вроде шутки, глупо принимать ее всерьез. Серьезного отношения заслуживает лишь искусство, а все остальное следует воспринимать иронически.

Могущество женщины! Никогда раньше не ощущала в себе такой таинственной, необъяснимой силы. Какие же дураки мужчины. Мы так слабы физически. Беспомощны. Даже теперь, в наши дни. Но все равно мы - сильнее. Мы можем вынести их жестокость. Они неспособны перенести нашу.

Прислушивалась, может быть, услышу – идет машина. Ни одной. Слышала крик совы. Пролетел самолет.
Если бы люди знали, над чем они летят.
Все мы вот так и летим, каждый в своем самолете.

Цель для ума - что вода для тела.

...Любовь приходит к нам по-разному, в разных обличьях, в разных одеждах, и, иожет быть, нужно очень много времени, чтобы понять, принять и называть ее по имени.

...Ничего не может быть отвратительнее, чем прятаться от жизни, которая тебя не устраивает. Но порой страшно подумать, с чем и как нужно бороться, если принимать жизнь всерьез.

Если человека хорошо знаешь, это тебя с ним сближает. Даже если тебе хочется, чтобы он очутился где-нибудь на другой планете.

Ординарность - бич цивилизации.

Секс - это ведь просто. Взаимопонимание достигается сразу. Либо оба хотят отправиться вместе в постель, либо один не хочет. Но любовь... Женщины, которых я любил, всегда упрекали меня в эгоизме. Это мой эгоизм привлекает, а потом - отталкивает их от меня. А знаете, что они принимают за эгоизм? Не в том дело, что я пишу картины по-своему, живу по-своему, говорю по-своему, - против этого они ничего не имеют. Это им нравится, даже возбуждает. Но они терпеть не могут, когда мне не нравится, что они сами не способны поступать по-своему.

Слова так невыразительны, неточны, так ужасно примитивны в сравнении с рисунком, живописью, скульптурой.

На днях забавно получилось. Слушали пластинки, джаз. Говорю Калибану, какая музыка. Сечете? А он отвечает:
- Иногда, в саду. У меня и секатор хороший есть.
я сказала, Господи, ну как можно было так невероятно отстать от жизни! А он протянул:
- Вот вы в каком смысле.
Словно дождь, бесконечный, серый, мрачный. Размывающий краски.

...Красота сбивает с толку, забываешь, что ты собирался сделать и как тебе следует поступить.

Не старайтесь казаться такой же взрослой, как мы. Это нелепо. Вы словно ребенок, который тянется заглянуть за высокий глухой забор.

С женщинами это редко случается. Большинство женщин стремятся к тому, чтобы уметь что-то делать хорошо. При этом они имеют ввиду хорошие руки, чутье, вкус. И не способны понять, что, если ты стремишься дойти до самой глубинной своей сути, форма, в которую выливается твое искусство, для тебя совершенно не имеет значения. Не важно, будут это слова, краски или звуки. Все, что угодно. Это все равно, что твой собственный голос. Каким бы он ни был, ты миришься с ним и говоришь, как можешь, ибо у тебя нет выбора. Но важно, что ты говоришь. Именно это отличает великое искусство от всего остального. Шельмецов, овладевших техникой письма, во все времена хватало, а в нынешний благословенный век всеобщего универсального образования - и подавно.

Всю жизнь мне нужны были женщины. И всю жизнь они почти ничего не приносили мне, кроме горя. И больше всего - те, к кому я питал самые, так сказать, чистые и благородные чувства.

Ненавижу невежество и необразованность. Напыщенность и фальшь. Злобу и зависть. Ворчливость, низость и мелочность. Всех заурядных мелких людишек, которые не стыдятся своей заурядности, коснеют в невежестве и серости. Ненавижу тех кого Ч. В. называет «новыми людьми», этих нуворишей, выскочек с их машинами, деньгами, телеками; ненавижу их тупую вульгарность и пресмыкательство перед старыми буржуазными семьями и рабское стремление им подражать. Люблю честность, свободолюбие стремление отдавать. Созидание и творчество. Жизнь взахлеб. Люблю все, что противоположно пассивному наблюдательству, подражательству, омертвению души.

В ней была какая-то утончённость, не то что в других, даже очень хорошеньких. Она была - для знатока. Для тех, кто понимает.

Это новая форма нищеты. У тех нет ни гроша за душой, а у этих нет души.

Самое главное - это чувствовать и жить в соответствии со своими идеалами, если только эти идеалы не ограничиваются собственным идеальным комфортом.

Все они одинаковые, эти взрослые. И вовсе не сыновья, не дочери-подростки - иные. Мы не иные, мы просто молодые. Это теперешние взрослые не такие, как раньше: изо всех сил стремятся доказать, что еще молоды, примазываются, пытаются жить нашей жизнью. Глупо, безнадежно. Не могут они быть такими, как мы. Мы не хотим этого. Мы не хотим, чтобы они одевались, как мы, говорили, как мы, жили теми же интересами. Взрослые до того бездарно нам подражают - невозможно относиться к ним с уважением.

Вот сижу здесь и думаю о Боге. Кажется, я больше не верю в Бога. Дело не только во мне. Я думаю обо всех, кто вынужден был вот так жить во время войны. Об Анне Франк и множестве таких, как она. И еще о далеком прошлом. Об истории. И я чувствую, знаю: Бог не вмешивается. Позволяет нам страдать. Если молишь о свободе, тебе может стать полегче просто потому, что молишься, или потому, что обстоятельства так складываются: приносят свободу. Но Бог не слышит. Не может. В нем нет ничего человеческого, у Него - ни слуха, ни зрения, ни жалости, ни стремления помочь. Я думаю, может быть, Бог и создал мир и основные законы эволюции материи. Но Он не может заботиться о каждом из нас. Он так все и задумал: какие-то люди радостны, другие печальны, одним везет, другим - нет. Кто печалится, кто радуется - Ему не известно. Так что на самом деле Бога не существует.

Наш нынешний век - век притворства и мистификаций. Как много люди говорят о ташизме, о кубизме, о том или другом "изме" и произносят длинные слова и фразы - огромные, вязкие сгустки слов и фраз. И все лишь для того, чтобы замазать, скрыть простой факт - либо ты можешь писать картины, либо - нет.

Я в отчаянии оттого, что людям в этом мире не хватает сочувствия, любви, здравого смысла. Оттого, что кто-то может запросто рассуждать о возможности сбросить ядерную бомбу, не говоря уже о том, чтобы отдать приказ ее сбросить. Оттого, что нас, неравнодушных, всего горстка. Оттого, что в мире столько жестокости, подозрительности и злобы. Оттого, что большие деньги могут превратить абсолютно нормального молодого человека в злобного и жестокого преступника.

Способность любить… Это не зависит от возраста. Становишься таким же, как в двадцать лет. Страдаешь, как двадцатилетний. Точно так же теряешь голову.

Я слишком презираю его, чтобы ненавидеть.

-Потому что я не могу выйти замуж за человека, который не близок мне ни в чем. Понимаете, я должна чувствовать, что могу принадлежать ему целиком, так же, как и он мне. Умом, сердцем, телом.
-Я весь принадлежу вам.
-Да нет же! Близость должна быть обоюдной. Оба отдают себя, и оба принимают этот дар. Вы не можете принадлежать мне, потому что я не могу принять вас. И не могу ничего дать взамен.

Зачем вы постоянно повторяете эти дурацкие слова: неприлично, прилично, правильно, неправильно, должно, не должно? Почему вас всё время тревожит, прилично это или неприлично? Вы — словно несчастная старая дева, которая полагает, что супружество — это непотребство и что всё на свете — непотребство, кроме чашки слабого чая в душной комнате, забитой старой, пыльной мебелью. Отчего вы лишаете жизни саму жизнь? Губите всё прекрасное?

Почему живые, творческие, добрые и порядочные люди мучительно отступают перед бесформенной серой массой, заполоняющей мир?

Я не смогла бы его излечить. Потому что его болезнь - я.

... Ее лицо сразу приобрело тошнотворно-приторное выражение, взрослые женщины специально одевают его, когда встречаются с девочками вроде меня. Минни называет его "Добро пожаловать в клан взрослых женщин". Оно означает, что с тобой буду обращаться как с равной, а на самом деле - никто из них взрослой тебя не считает и каждая завидует тебе.

Это был наш первый разговор. Его злило, что я ему нравлюсь.

Двое в пустыне пытаются отыскать не только друг друга, но и оазис, где они смогут быть вместе.

Когда не можешь выразить свои чувства, это еще не значит, что они не глубокие.

Это нездоровое, болезненное стремление - копаться в себе. Патология какая-то.

Как бы хорошо вы ни научились выражать личность в линии и цвете, ничего не получится, если личность эту незачем выражать.

Мне так хотелось, чтобы он увидел – я обижена. Невозможно выглядеть обиженной по телефону.

Потому что все Калибаны мира ненавидят нас за то, что сами они не такие, как мы. Калибаны преследуют нас, вытесняют, отправляют под бомбы, на гибель, издеваются, смеются над нами, зевают нам в лицо и закрывают глаза и уши, чтобы только не замечать нас, не проявить - хотя бы случайно - уважения, пока мы живы. Зато пресмыкаются перед величайшими из нас, когда мы умираем. Готовы платить десятки, сотни тысяч за картину Ван Гога или Модильяни, которым при жизни плевали вслед. Гоготали. Отпускали грубые шутки по поводу тех же самых картин.

У меня есть приятель, который всегда целует меня при встрече, и ничего, просто у него привычка такая, его поцелуи совершенно никакого значения не имеют. Он со всеми целуется. Он – это вы наоборот. Вы ни с кем не можете найти контакт, он вступает в контакт со всеми подряд. Вы оба одинаково ненормальны.

Просто я еще не умею делить свою жизнь, как вагон – на купе. В одном купе то, в другом – это. Вот и все.

Один парень в армии, Нобби его звали, он все про женщин знал, так вот он говорил, нельзя никогда им говорить, что любишь. Даже если в самом деле любишь. Если уж надо сказать: 'Я тебя люблю', то шутливым тоном, он говорил, вот тогда они будут за тобой бегать. Чтоб своего добиться, надо быть твердым.

Будто если ты чего-нибудь терпеть не можешь, оно перестает на тебя влиять.

Я ужасно неразборчив. Никогда не отправляюсь в постель с теми, кого люблю. Хватило одного раза.

…Любовь, какой бы она ни была, - прекрасна. Даже если это только влечение.

Если денег нет, всегда кажется, что с деньгами все пойдет совсем по другому.

То, что потом делаешь как то заслоняет то, что раньше было.

– Знаете, мы ведь не можем иметь все, что нам хочется. Быть человеком порядочным – значит понять это и принять, а не добиваться невозможного любой ценой.

Если испытываешь по-настоящему глубокое чувство, не стыдись его проявлять.

В некий момент я полна решимости поступать именно так, а не иначе. Через час - поступаю именно иначе, а не так.

Критики обожают рассуждать о высочайших достижениях в технике письма. Совершенная бессмыслица, пустой жаргон. Искусство жестоко. Слова могут помочь вам избежать наказания, даже если вы совершили убийство. Но картина... она словно окно в самую глубь, в святая святых твоей души. А вы здесь понастроили оконца, в которые всего то и видны картины известных художников.

Честный бедняк мало отличается от нувориша, только тем, что денег нет. Бедность заставляет человека гордиться своими достоинствами (и иметь их, чтобы было чем гордиться), видеть ценность каких то иных, чем деньги, вещей. Когда такой человек вдруг разбогатеет, он не знает, что делать с этим богатством. Забывает о прежних своих достоинствах – впрочем, они никогда и не были истинными. Он полагает теперь, что главное достоинство – это делать и тратить деньги.

Всё напрасно. Всё впустую.
Чем старше мир, тем это очевиднее.
Атомная бомба и пытки в Алжире, умирающие от голода дети в Конго. Тьма растёт и расползается.
Всё больше страданий. Всё больше страдающих. И всё напрасно.
Словно короткое замыкание: свет погас. И я здесь, во тьме прозрения. Истина черна.
Бог – импотент. Он не может любить нас. Ненавидит, потому что бессилен любить.
Вся эта подлость, эгоизм, ложь.
Люди не признаются в этом. Слишком заняты: гребут и гребут под себя. Некогда заметить, что произошло замыкание и свет погас. Не видят тьмы и паучьего лика за сетью, не чувствуют, как липка паутина. Что она – всегда и везде, стоит только чуть поскрести тоненький слой счастья и добра.

– Все равно я не смогла бы с уважением относиться к человеку, к мужчине особенно, если бы он только и делал, что стремился своими поступками мне угодить. Мне бы хотелось, чтобы он эти поступки совершал, только если сам считает их правильными.

Прямо выразить не могу, как все это было странно: стоим рядом и она все критикует, типично по женски.

Это мой век. И я его люблю.

Использование чужого стиля в живописи есть простое фотографирование.

Единственное, что удерживало его в рамках порядочности, – бедность.

То, что я пишу, кажется мне неестественным, вымученным. Словно двое пытаются поддерживать ненужную беседу. Совсем не то что рисовать. Проводишь линию – и сразу видишь, верна она или нет. А когда пишешь, каждая строка кажется правдивой, но стоит потом перечитать…

Они [мужчины] дуются, если ты им отказываешь, и терпеть тебя не могут, если соглашаешься.

Бесполезно.Я не умею ненавидеть.Такое впечатление, что во мне ежедневно вырабатывается определённое количество доброты и благожелательностии им нужен выход.Если я их удерживаю в себе,они силком вырываются наружу.

Ничего не может быть отвратительнее, чем прятаться от жизни, которая тебя не устраивает. Но порой страшно подумать, с чем и как нужно бороться, если принимать жизнь всерьез.

А счастье не купишь. Я это чуть не тыщу раз от тетушки Энни слышал. Ну, только тогда я думал, ха-ха, дайте сперва попробовать.

Если ты — истинный художник, ты отдаешь себя творчеству целиком, без остатка. Ни малейших уступок, иначе ты — не художник.

Нет в жизни никакого милосердия. Нет никакого Великого Предела. И за ним — ничего.

Если человеку многого в жизни недоставало, он старается любым способом возместить недостачу, пока удача на его стороне.

Вспоминаю ту маленькую девочку из Хиросимы. Все вокруг в развалинах, повсюду - смерть. А когда ее нашли, она пела песенку кукле.

- Невинность. Единственный раз, когда ее можно заметить, это когда женщина раздевается и не может поднять на тебя глаза <...> Только в этот самый первый Боттичеллиев миг, когда она раздевается в самый первый раз. Очень скоро этот цветок увядает. Праматушка Ева берет свое. Потаскуха. Роль Анадиомены окончена.

Ведь скандалить, кричать на кого-то означает, что есть еще какой-то контакт.

Она была как все женщины, ничем не отличалась. Шарики у нее только в одну сторону крутились. Я больше ее не уважал.

Все делается массово. Масскультура. Масс-все-на-свете.

Вы презираете тех, кто принадлежит к высшим кругам, за их снобизм, за высокомерный тон, за напыщенные манеры, верно ведь? А что вы им противопоставляете? Мелкое тщеславие, любование собой, тем, что не позволяете себе неприличных мыслей, неприличных поступков, неприличного поведения. А вы знаете, что все великое в истории искусства, все прекрасное в жизни фактически либо оказывается тем, что вы считаете неприличным, либо рождено чувствами, с вашей точки зрения совершенно неприличными? Страстью, любовью, ненавистью, истиной. Вам это известно?

Ненавижу невежество! Невежество Калибана, собственное невежество, невежество всего мира! О, я могла бы учиться без конца. До слез хочется - учиться, учиться, учиться, учиться.

Вы слишком красивы. Ваша стезя - искусство любви, а не любовь к искусству.

Мне хочется видеть десятки, сотни незнакомых лиц. Как в зной, испытывая жажду, пить стакан за стаканом холодную воду. Именно так. Когда-то читала, что человек может вынести не больше десяти лет в заключении. И не больше года - в одиночестве.

- Почему вы решили, что я никогда по-настоящему не полюблю?
Он ужасно долго оттирал бензином руки. Потом ответил:
- Я сказал "может быть".
- Мне ведь только двадцать.
- Маленький куст рябины - уже рябина, - ответил он. - Но я и правда сказал "может быть".

Одиночество либо ожесточает, либо учит независимости.

Комнату освещала одна-единственная свеча, но еще не родилась та женщина, чья красота проиграла бы при свечах.

Одни мужчины утешаются тем, что есть женщины менее привлекательные, чем их жены; других преследует мысль, что есть более привлекательные.

Мы все пишем стихи; поэты отличаются от остальных лишь тем, что пишут их словами.

Я тебя люблю, скотина ты эдакая.

— Он сказал, что не позволит своей дочери выйти замуж за человека, который считает, что его дед был обезьяной. Но мне кажется, по здравом размышлении он примет в расчет, что в моем случае обезьяна была титулованной.

Мы привыкли к тому, что женщины, как товары на полках, терпеливо ждут своего покупателя, а мы заходим в лавку, рассматриваем их, вертим в руках и выбираем, что больше приглянулось, - пожалуй, эту... или вон ту? И если они мирятся с этим, мы довольны и почитаем это доказательством женской скромности, порядочности, респектабельности. Но стоит одному из этих выставленных на продажу предметов возвысить голос в защиту собственного достоинства...

Она была уже обречена. Она положилась на миссис Тальбот, а если умная женщина полагается на дуру, пусть даже самую добросердечную, то чего ей еще ожидать?

Ему следовало бы сказать себе: "Я обладаю этим сейчас, и потому я счастлив"; вместо этого он - совсем по-викториански - говорил: "Я не могу обладать этим вечно, и потому мне грустно".

Когда правительство начинает бояться толпы, это значит, что оно боится самого себя.

Его слушательница почувствовала, что в ней нуждаются, а девушка, которая чувствует, что в ней нуждаются, уже на четверть влюблена.

Купидон известен своим презрением к чужим удобствам.

И на какое-то поистине греховное мгновенье она вообразила себя падшей женщиной — балериной или актрисой.

Однако возможность – это еще не вседозволенность.

Внезапное озарение открыло Чарльзу глаза на истинную сущность христианства: не прославлять это варварское изображение, не простираться перед ним корысти ради, рассчитывая заработать искупление грехов, но постараться изменить мир, в котором Спаситель принял смерть на кресте; сделать так, чтобы Он мог предстать всем живущим на земле людям, мужчинам и женщинам, не с искаженным предсмертной мукой лицом, а с умиротворенной улыбкой, торжествуя вместе с ними победу, свершенную ими и свершившуюся в них самих.

Мы ведь и начали с обмана. А раз вступив на этот путь, не так легко с него сойти.

Видеть что-нибудь еще не значит это признавать.

Желание удержать и желание наслаждаться взаиморазрушающи.

С Фортуной шутки плохи: она стимулирует воображение, заставляя предвидеть тот день, когда она от нас отвернется; и чем благосклоннее она сейчас, тем больше мы боимся лишиться ее покровительства.

Может быть, бессознательно Чарльза влекло к Эрнестине то, что испокон веков влечет нас к наивным и недалеким женщинам: убеждение, будто из них можно вылепить что угодно.

Имеется лишь одно хорошее определение Бога: свобода, которая допускает существование всех остальных свобод.

То, чего не было, воскресить нельзя.

Человек не может построить свое лучшее “я” иначе как на развалинах прежнего.

Чарльз метил высоко. Так всегда поступали умные бездельники, чтобы оправдать свое безделье перед своим умом.

В его манере держаться проскальзывал цинизм — верный признак врожденной безнравственности.

Можно ли целых двадцать лет безжалостно держать взаперти здоровый половой инстинкт, а когда двери тюрьмы распахнулись, удивляться, что арестант разразился рыданиями?

Подобно многим дочерям богатых родителей — и в прежние времена, и теперь — она не отличалась никакими талантами, кроме общепринятого хорошего вкуса… то есть умела потратить большие суммы денег у портних, модисток и в мебельных лавках.

В этом внезапном прозрении, подобном вспышке черной молнии, ему открылось, что все живое развивается по параллельным линиям, что эволюция - не восхождение к совершенству по вертикали, а движение по горизонтали. Время - великое заблуждение; существование лишено истории, оно всегда только сейчас, и существовать - значит снова и снова попадать в какую-то дьявольскую машину. Все эти разукрашенные ширмы, возведенные человеком с целью отгородиться от действительности - история, религия, долг, положение в обществе, - все это иллюзии, не более как фантазии курильщика опиума.

Врождённая интуиция была первым проклятием её жизни; вторым было образование.

Цыгане не англичане, а следовательно, почти наверняка людоеды.

Полному Сэмову довольству мешал один недостаток, от которого его сегодняшним наследникам в сфере рекламы удалось с успехом избавиться: у него была совесть…

Вы не принесете счастья большинству людей, заставив их бегать прежде, чем они научатся ходить.

...Извечное людское заблуждение относительно времени: мы все воспринимаем время как дорогу – шагая по ней, всегда можно повернуть назад и окинуть взглядом проделанный путь, а посмотрев вперед, увидеть, куда мы – если ничего не стрясется – придем; но истина в том, что время – это замкнутое пространство, сиюминутность, настолько приближенная к нам, что мы упорно отказываемся ее замечать.

Нельзя, один раз неудачно метнув кости, выбывать из игры; жизнь нужно - из последних сил, с опустошенною душой и без надежды уцелеть в железном сердце города - претерпевать. И снова выходить - в слепой, соленый, темный океан.

Либо ты остаешься в тюрьме, которую твой век именует долгом, честью, самоуважением, и покупаешь этой ценой благополучие и безопасность. Либо ты будешь свободен - и распят. Наградой тебе будут камни и тернии, молчание и ненависть; и города, и люди отвернутся от тебя.

В писательском ремесле Чарльз усмотрел нечто явно требующее слишком большого труда и сосредоточенности. Какое-то время он носился с этой идеей, но потом ее бросил. Носиться с идеями вообще стало главным его занятием на третьем десятке.

А вечера! Долгие часы при свете газа, которые требовалось заполнить без помощи кино и телевидения. Для тех, кто зарабатывал себе на жизнь, такого вопроса не существовало: после двенадцатичасового рабочего дня вопрос, что делать после ужина, решается легко. Но пожалейте несчастных богачей; если днем им и разрешалось хоть немножко побыть в одиночестве, вечерами, согласно неумолимым законам света, они обязаны были скучать в обществе.

Совершенно посторонний человек… и к тому же другого пола… часто бывает самым непредвзятым судьей.

Никто не сомневался, что ныне доктор — достойный член англиканской церкви. Да и могло ли быть иначе — ведь он исправно посещал по воскресеньям утреннюю службу. А что человек может быть настолько равнодушен к религии, что готов ходить и в мечеть, и в синагогу, лишь бы туда ходили молиться все, — было выше разумения местных обывателей.

Предки его с незапамятных времен предавались таким освященным традицией занятиям, как охота, пьянство и распутство, и эти семейные традиции он с должным усердием хранил и приумножал.

Мужчине важно, чтобы ему беспрекословно повиновались, а женщина должна уметь превратить беспрекословное послушание в орудие собственной конечной победы.

Жизнь — страшный, темный лабиринт; и встречи тоже тайна.

Мы можем порой распознать в лице современника выражение минувшего века, но нам никогда не удается распознать выражение века грядущего.

Избранные - во имя чего бы они ни действовали - должны нести с собою справедливость, способствовать нравственному очищению нашего несовершенного мира. В противном случае они становятся тиранами, деспотами, превращают свою жизнь в жалкую погоню за личной властью, за удовольствиями - короче становятся всего-навсего жертвами своих низменных побуждений.

Он бросил сердитый взгляд на бородатого сыровара, который, как все методисты,любил называть вещи своими именами, особенно когда речь шла о чужих грехах.

Мелодраматические слова — но слова порою значат меньше, чем стоящая за ними глубина чувства; их выкрикнуло все его охваченное безысходным отчаяньем существо. В обличье мелодрамы вопияла трагедия.

Долг - это глиняный сосуд. Он хранит то, что в него наливают, а это может быть все, что угодно, - от величайшего добра до величайшего зла.

Дилетанты не просто могут позволить себе совать нос куда угодно, — они просто обязаны совать нос куда угодно, и к чертям всех ученых тупиц, которые пытаются упрятать их в какой-нибудь тесный каменный мешок.

Говорят, что смерть в природе вещей; это неверно: смерть сама есть природа вещей. Но умирает только форма. Материя бессмертна. В бесконечной веренице сменяющих друг друга форм, которая именуется существованием, можно усмотреть не просто смену, а своего рода продолжение - продолжение одной вымершей формы в другой, жизнь после смерти.

Человеческие слова похожи на муаровый шелк: все зависит от того, под каким углом их рассматривать.

Даже ваше собственное прошлое не представляется вам чем-то совершенно реальным — вы наряжаете его, стараетесь отбелить или очернить, вы его редактируете, кое-как латаете… словом, превращаете в художественный вымысел и убираете на полку — это ваша книга, ваша романизированная автобиография.

Человек не может построить свое лучшее "я" иначе как на развалинах прежнего. Единственный способ создать новое - это погубить старое.

Стремление к власти было в ней настолько сильно, что требовало новых и новых жертв и не могло бы насытиться одной победой.

...Местоимения - одна из самых страшных масок, изобретенных человеком.

Старые врачи и старые священники имеют одно общее свойство - они тотчас чуют, когда их обманывают, будь то умышленно или [...] от смущения.

Можно ли удивляться тому, что люди, от которых общество привыкло отворачиваться и которым часто нет места в его сердце, порой преступают законы этого общества?

… Быть может, есть нечто достойное восхищения в этом несоответствии между тем, что удобно, и тем, что настоятельно рекомендуется.

Я боюсь не вас. Меня страшит ваша любовь. Я знаю слишком хорошо, что там никаких священных границ не существует.

Мне кажется, я знаю, почему этот французский моряк сбежал. Он понял, что в ее глазах можно утонуть.

Он не переставал удивляться тому, что одно простое решение, ответ на один банальный вопрос способны перевернуть всю жизнь.

… Нечестные действия легче оправдать, если они совершаются не ради себя, а во имя кого-то другого.

Во всем, что касается ее, я — загадка для самого себя.

Трагедия хороша на сцене,но в обычной жизни может показаться просто блажью.

Мы считаем великим бедствием своего века недостаток времени; именно это наше убеждение, а вовсе не бескорыстная любовь к науке и, уж конечно, не мудрость заставляют нас тратить столь непомерную долю изобретательности и государственного бюджета на поиски ускоренных способов производить те или иные действия — словно конечная цель человечества не наивысшая гуманность, а молниеносная скорость.

Есть два вида похмелья: при одном человек чувствует себя больным и разбитым и в голове у него полная мешанина; при другом он тоже чувствует себя больным и разбитым, но сохраняет ясность мыслей.

Мы знаем, что мир — это организм, а не механизм. Мы знаем также, что мир, созданный по всем правилам искусства, должен быть независим от своего создателя; мир, сработанный по плану (то есть мир, который ясно показывает, что его сработали по плану), — это мертвый мир. Наши герои и события начинают жить только тогда, когда они перестают нам повиноваться.

Видеть что-нибудь, еще не значит это признавать.

Что польза миру в том, если я сумею пересилить свою слабость?

- Доверие к врачу составляет половину медицины.
- А вторую половину? - со слабой улыбкой спросил Чарльз.
- Доверие к пациенту.

Я сама не могу себя понять. Я даже думаю, не знаю почему, что мое счастье зависит от этого... непонимания.

…Слова порою значат меньше, чем стоящая за ними глубина чувства…

- Вы не можете все простить мне. И ни о чем не просить.
Она откинулась головой на подушку, устремив взгляд в какое-то темное будущее.
- Отчего же нет, раз я люблю вас?

Фотограф eyes2ice - eyes2ice.photosight.ru