Как я уже писала, в прошлые выходные в Москве прошёл беспрецедентный по своей массовости и уровню политического накала митинг врачей.

Основной его мыслью, помимо вполне понятного и закономерного общего недоверия к властям Москвы, стала критика страховой модели медицины в целом и фонда обязательного медицинского страхования в частности. Якобы всё происходящее сегодня навязывается Фондом ОМС, а страховая модель медицины — первопричина всех бед. Такие мифы опасны тем, что отвлекают нас от сути проблем. Поэтому остановлюсь на этом посыле подробнее.

Характерно, что мантру про ОМС и страховую медицину повторяют сегодня очень многие: врачи, пациенты и даже сами чиновники от здравоохранения. Последнее удивляет особенно: уж они-то должны знать, что никакой "страховой медицины" у нас в России нет в принципе, а Фонд ОМС суть лишь проводник политики, выбранной властями того или иного региона.

Миф о существовании в России страховой медицины основывается, в первую очередь, на том, что у каждого из нас есть свой полис медицинского страхования, который нам выдают в страховых кампаниях:

© Фото: Сергей Киркач
Тем не менее, факт наличия таких полисов и компаний, их выдающих, не делает нашу медицину страховой. Потому что на деле эти компании выполняют не страховые, а сугубо обслуживающие функции. Фактически, они выступают в роли расчётного счёта между лечебными учреждениями и фондом ОМС. Через них проходят деньги — и они с этих денег берут определённый процент. Также на них возложены функции контроля за качеством медицинской помощи, на практике чаще всего сводящиеся к формальным придиркам по оформлению медицинских документов. Единственным реальным результатом этого контроля являются налагаемые штрафы, которые уходят в страховую кампанию. Это, понятно, становится предметом отдельного раздражения врачей и руководителей медицинских учреждений.

Страховых же функций у этих компаний нет никаких: они не аккумулируют наши средства на своих счетах и никак ими не управляют, а их прибыль соверешенно не зависит от того, какое мы потребляем количество услуг. Другими словами, у них нет никакого страхового риска. Если человеку выдан полис ОМС, то и расплачиваться за него будет будет фонд ОМС. Компании же просто получают свой процент за счёт прохождения через них денег.

Всё это значит, что страховые риски целиком и полностью ложаться на государство, реализующее свою финансовую политику в сфере здравоохранения через региональные фонды ОМС. То есть страхователь у нас по сути один: государство. А нашими страховыми компаниями являются те самые 85 региональных фондов обязательного медицинского страхования, у каждого из которых своя собственная политика — и, соответственно, своя собственная точка зрения на финансирование здравоохранения. В каждом регионе сейчас своя уникальная система, которая формировалась, исходя из финансовых возможностей субъекта, особенностей медицинской сети и демографического состава населения, а также профессионализма и фантазии управленцев.

В разных регионах системы могут быть совершенно разными. Где-то оплата формируется, исходя из койкодня, где-то руководствуются медицинскими стандартами, где-то — клинико-статистическими группами. Иногда в ОМС включают фтизиатрию и даже психиатрическую помощь. В некоторых регионах в системе ОМС работает множество частных центров, а где-то их нет совсем.

В общем, здесь полное многообразие подходов и методов. Поэтому если в чём-то и упрекать федеральный Минздрав и Фонд обязательного медицинского страхования — так это в том, что при закреплённых в Конституции единых для всех гарантиях медицинской помощи у нас в стране по-прежнему сосуществуют столь разные системы, дающие на выходе принципиально разные результаты для пациентов.