---

Люблю наблюдать за согражданами, внезапно оказавшимися перед необходимостью сделать выбор.

Например, заваливает такой гражданин в трамвай, растолкав локтями и полужопиями таких же живущих по закону курятника граждан, которые теперь пенистым (от слова penis) потоком подпирают его сзади. А в трамвае тем временем, как оказалось, сложилась непростая оперативная обстановка — есть три свободных места:

1) одно — в ординарном ряду сидений у окна; его плюс — никто не будет сидеть рядом, сопеть, пердеть и толкаться; минус — если какая-нибудь особо дряхлая бабця, рассыпающаяся в прах прямо на глазах, надумает приковылять и встать рядом, то может не получиться отморозиться: сердобольные сограждане (со своих, суки, мест!) начнут напористо похлопывать по плечу и громко давить на совесть и первичные половые признаки — придётся вставать и всю оставшуюся дорогу (до самого Владивостока) ехать стоя;

2) другое — у окна в двойном ряду сидений; плюсов два — во-первых, у окна, во-вторых, уступать место неотвратимо грядущей бабусе придётся уже угнездившемуся на втором месте соседу; минусов тоже два: во-первых, соседа дважды, — на входе и на выходе (через две остановки), — придётся просить пропустить — а просить (и пропускать) граждане не любят и не умеют, и во-вторых, сосед будет сидеть рядом, сопеть, пердеть и толкаться (до самого Владивостока);

3) третье — боковое в двойном ряду сидений, где у окна уже занято; плюс — не надо просить; минус — неизбежно придётся уступать и всю оставшуюся дорогу (до самого Владивостока) ехать стоя.

И все эти калькуляции, а также принятие решения нужно осуществить за доли секунды — пока penisтый поток не смыл на стоячее у параши, — отчего на лице гражданина отчётливо проступает выстраданная истина "жЫзнь — это боль".

Впрочем, на месте этого гражданина может оказаться (и регулярно оказывается, правда ведь?) каждый. И не только в трамвае.