Шалом, уважаемый рав.

Если Вас не затруднит, расскажите, как следует, согласно иудаизму, относиться к женской красоте?

Женская красота
Обманчива прелесть и суетна красота

Царь Соломон в книге Мишлей (31, 30) говорит: «Обманчива прелесть и суетна красота: жена, боящаяся Г-спода, будет прославлена». При поверхностном прочтении может показаться, что у женской красоты нет никакой ценности; единственное достоинство, за которое подобает её прославлять, – богобоязненность.

Но Виленский Гаон в книге Коль Элиягу (к Бэрешит 29, 17) спрашивает: Тора, говоря о таких праведных женщинах, как Сара, Ривка и Рахель, много раз упоминает, что они были красивы. Если женская красота не имеет особой ценности, зачем Тора упоминает об этом? Поэтому, пишет Виленский Гаон, смысл стиха в Мишлей (31, 30) следующий: женская красота не является достоинством в том случае, если у женщины нет страха пред Небесами. Однако если красивая женщина богобоязненна, то её красота — одно из достоинств, прославляющих её.

Если женщина богобоязненна, то красота её не только физическая, но и духовная. В таком случае её физическая красота является отражением красоты духовной, как сказано в книге Коэлет (8, 1): «Мудрость человека просветляет лик его…» (подробнее об этом читайте «Ханука и красота»).
Два недостатка внешней красоты

Вдумаемся в стих Мишлей: здесь упоминаются два недостатка красоты не богобоязненной женщины — «обманчива прелесть» и «суетна красота». Виленский Гаон в комментарии к Шулхан Аруху (Эвен а-Эзер 1, 1) пишет: прелесть (хэн) — это нечто не настоящее, «обманчивое», то, что только представляется глазам человека. Такой «прелести» женщина достигает с помощью красивой одежды, косметики и т.д. Об этом и говорит стих в Мишлей — «обманчива прелесть», т.е. это обман, иллюзия, не то, что существует на самом деле. Красота же (йофи) — это не обман, это то, что существует на самом деле, но и о ней говорит царь Соломон: если это красота только внешняя, то она «суетна» (hэвель— буквально: «пар»), т.е. она мимолётна: быстро «испаряется»» и пропадает.
Пар из чайника
Внешняя красота подобра пару — она мимолётна: быстро «испаряется»» и пропадает
Плененная женщина

В Торе мы находим целый отрывок, посвящённый женщине, красота которой лишь внешняя. И так сказано в главе Ки Теце (Дварим, 21): «Когда выйдешь на войну против врагов твоих, и Г-сподь, Б-г твой, предаст их в руку твою, и возьмешь у него пленника, И увидишь между пленными женщину, красивую видом, и возжелаешь её, и захочешь взять её себе в жену, то приведи её в дом свой, и пусть обреет она голову свою и отрастит ногти свои, и пусть снимет с себя своё платье пленения, и пусть сидит в доме твоём и оплакивает отца своего и мать свою в течение месяца; затем войдешь ты к ней и станешь мужем ее, и она будет твоею женою».

Понимая, что человеку, который находится на передовой, тяжело обуздать свои вожделения, Тора не запрещает ему жениться на такой женщине, но даёт «метод» заметить изъяны внешней красоты и тем самым победить своё вожделение. С этой целью Тора предписывает целый порядок действий, только после которых будет разрешено жениться на ней. Когда она обривает голову, остаётся без красивой причёски (и вообще без волос) и меняет красивое платье на траурное одеяние, становится видно, что она не была красивой в действительности, это была лишь «прелесть» — эффект, достигнутый с помощью соответствующей одежды, украшений и т.д. Но даже если женщина действительно красива, то за тридцать дней, в течение которых она будет оплакивать своих родителей, красота «полиняет», и можно будет понять, что она непрочна, «суетна», подобна «пару».
Праматерь Сара – воистину красивая женщина
Все женщины выглядели рядом с Сарой — как обезьяна рядом с человеком
Все женщины выглядели рядом с Сарой — как обезьяна рядом с человеком

Полная противоположность женщине, красивой лишь внешне, — праматерь Сара. Авраам сказал ей по дороге в Египет (Бэрейшит 12, 11): «Вот, я узнал, что ты женщина, прекрасная видом». Обратим внимание: существует различие в описании красоты язычницы и красоты Сары. О язычнице сказано «эшет йефат тоар». Эшет — сопряжённая форма слова иша — «женщина». Эшет йефат тоар — «женщина, принадлежащая красивому виду», т.е. женщина, полностью принадлежащая своей красоте, без внутреннего, духовного содержания. В ней ничего больше нет, только красота. О нашей праматери Саре сказано иначе: «иша йефат марэ». Слово иша — не в сопряжённом состоянии. Т.е. она, прежде всего, была женщиной, человеком, и её внешняя красота была только выражением красоты внутренней, определявшейся её человеческим уровнем. Об этом говорит Талмуд (Бава Батра 58 а): все женщины выглядели рядом с Сарой — как обезьяна рядом с человеком. Т.е. красота Сары проистекала, прежде всего, из того, что она была человеком со всей его духовностью.

В соответствии с этим можно понять, почему Авраам сказал: «Вот, я узнал, что ты женщина, прекрасная видом» только после долгого пути. Что же, он не знал этого раньше? Ведь она уже долгое время была его женой… Конечно, Авраам знал, что Сара прекрасна, но думал: быть может, это внешняя красота, которая большой ценности не имеет, а не настоящая красота, которая имеет корни в её духовности. Но после того как они долгое время провели в пути, а Сара осталась по-прежнему прекрасна, он понял, что её красота — настоящая. Ведь в дороге у женщины нет возможности следить за собой так, как в обычной жизни. И, поскольку Сара осталась прекрасной, несмотря на тяготы странствования, он понял, что это не «обманчивая прелесть». Об этом говорит мидраш (Бэрейшит Рабба 40, 4): «Все эти годы он с ней, и теперь он говорит ей: “Вот, я узнал, что ты женщина, прекрасная видом”? Дело в том, что во время пути человек приобретает недостойный вид, а она сохранила свою красоту».

Что Война с дурным началом подобна всякой любой другой войне. Тут есть фронт и есть тыл – как своей стороны, так и вражеской.
Духовный тыл


У каждого человека есть такие области запретного, относительно которых у него нет никаких сомнений и колебаний, и ецер ѓа-ра (дурное начало) абсолютно не может подступиться к нему, чтобы попытаться его убедить совершить грех.

Так, к примеру, для подавляющего большинства людей заповедь «не убивай» является абсолютным запретом, и воздержание от этого запрета не представляет для них никакой сложности: человеку не приходит в голову убить кого-то, как бы этот «кто-то» не рассердил и не навредил ему.

В той же мере есть и добрые дела, которые человек, несомненно, будет делать, и ецер ѓа-ра абсолютно не может подступиться к нему, чтобы попытаться его убедить воздержаться от доброго дела.

Так, к примеру, для подавляющего большинства людей настолько естественно протянуть руку помощи человеку, упавшему в яму, что они и подумать не успеют, что делают доброе дело.

Всё это – тыл святости.
Духовный фронт

С другой стороны, у каждого человека есть та область праведных поступков, относительно исполнения которых он и не помышляет, настолько они высоки для него.

Так, для большинства людей нет «испытания» говорить ли все молитвы с каванот –намерениями – Аризаля, настолько это сложно и недоступно обычному человеку.

Но, к сожалению, ровно в той же мере у многих людей есть область, о которой они не думают как о запретной, и поэтому совершает они грехи не печалясь и не испытывают угрызений совести.

Духовным фронтом считаются те действия, относительно которых у человека есть колебания и душевные противоречия.
Постоянные изменения

Духовный уровеньДуховные тыл и фронт не находятся в застывшем состоянии, они постоянно изменяются. В минуты духовного подъема линия фронта продвигается в сторону вражеской территории, а во время духовного падения линия фронта отодвигается, и вражеские силы – ецер ѓа-ра – занимают территорию святости.

Есть три основных фактора, которые определяют, где проходит линия фронта.

Их знание поможет нашему постоянному духовному продвижению.

О них поговорим с Б-жьей помощью в следующей статье.

Известна пословица: « краткость – сестра таланта ». Есть ли в Талмуде что-либо похожее?


Прежде всего, разрешите подметить, что крылатое выражение «краткость – сестра таланта» не является пословицей. Это цитата из письма А. П. Чехова своему брату, в котором он даёт советы, как наилучшим образом (со стилистической точки зрения) написать пьесу. Не подозревая того, Чехов «добился», что это выражение стало крылатым.

Что касается Вашего вопроса. Несомненно. Мудрецы не раз говорили о важности лаконичности. Однако обычно наши мудрецы связывают лаконичность не с талантом, а с мудростью. Так, в Талмуде (трактат Псахим, 3 б) сказано, что учитель должен обучать своего ученика «коротким путём». Основываясь на этих словах Талмуда, пишет Рамбам в «Законах о нравах» (2:4) следующее: «… речь мудреца должна быть краткой, а её смысл глубоким. И это то, на что указали Мудрецы, сказав: пусть всегда учит человек своих учеников коротким путём. Если же много слов и мало смысла, то это глупость; и об этом сказано (Коэлет, 5:2): «Ведь пророческий сон познаётся по обилию смысла, а голос глупца – по обилию слов»». Слова Рамбама помогут нам понять причину, по которой лаконичность связана с мудростью – мудрый вкладывает в каждое слово глубокий смысл.Пользуясь чёткими словами, содержащими в себе глубокий смысл, мудрый человек может немногими словами передать то, что глупец не передаст многословием. И это объясняет, почему Талмуд связывает лаконичность именно с мудростью, а не с талантом (ведь способный и талантливый человек не обязательно мудр, и поэтому не исключено, что он будет многословен). Есть дополнительная причина лаконичности мудрого. Дело в том, что каждое излишнее слово уменьшает значимость остальных слов и их выразительность. Чтобы дать вес своим словам, мудрый человек не изрекает из уст речений, в которых нет необходимости.

Этот принцип мы можем выучить из высказывания мудрецов в трактате Хулин (89 а). Там Талмуд приводит изречение рабби Ицхака: «В чём заключается основная задача человека в этом мире? Быть молчаливым (букв.: уподобиться немому)». Основная сила человека – его способность речи. И так видно из перевода Ункелоса на стих (Берешит 2:7) «и стал человек (после его создания) душой живой»: «и стал человек душой говорящей». Чтобы придать силу этой способности, человек должен остерегаться пустословия. И это то, что имеют в виду мудрецы, говоря, что основная задача человека в этом мире – молчание». И это мы можем видеть из продолжения изречения рабби Ицхака: «Пусть сомкнёт человек свои уста как жернова». Цель плотного смыкания жерновов – чтобы хорошо молотить муку. Чем плотнее они смыкаются, тем более отборная выйдет мука. Также и уста человека – чем плотнее они закрыты, не выпуская из себя ни единого необдуманного слова, тем они более отборные и качественные. Подобное мы видим из слов мудрецов в трактате Мегила (18 а). Там Талмуд образно говорит, что стоимость слова – одна монета, в то время как стоимость молчания – две монеты. Объясняет Хазон Иш: имеется в виду, что выразительность речи передаётся в большей степени воздержанием от пустословия, нежели чёткой подборкой подходящих слов.

Одна молодая дама, назовем ее Мария Петровна, недовольная своим весом и своими габаритами, периодически принимала твердое решение сесть на диету. Однако у этого важного решения был серьезный конкурент – кондитерский магазин, находившийся поблизости от ее дому. Каждый раз, когда она проходила мимо кондитерской, аппетитные сладости и пирожные манили ее с витрины, а их чудесный запах, доносившийся из открытых дверей – уловка кондитера, заманивающего прохожих – буквально пленил ее. Несколько дней Марии Петровне удавалось не поддаваться соблазну, обуздывать свою страсть и проходить мимо вожделенной витрины, но затем, в конце концов, ее сила воли оказывалась сломлена, и она заходила в магазин, покупала пирожное, а то и два, и с аппетитом поглощала их. Разумеется, результатом было чувство вины, очередной набор веса и разочарование.

Что же делать?! Каким образом она может перебороть себя?


В поисках выхода из тупика «худеющая» дама позвонила своей мудрой подруге, у которой всегда в запасе был совет для любой самой сложной ситуации.

Так было и на этот раз… Выслушав Марию Петровну, подруга сказала:

– Я знаю в чем твоя ошибка! Каждый раз, когда ты проходишь мимо магазина, не купив сладостей, ты испытываешь разочарование и чувство неудовлетворения. Ты думаешь: «Как жаль, что я не могу съесть этот вкуснейший торт! Как досадно, что я не могу отведать такое аппетитное пирожное!» Эти чувства и мысли, постепенно накапливаясь, в конце концов берут верх над любым самым твердым решением сесть на диету.

– Что же делать?

– Ты должна изменить свое отношение к ситуации. Каждый раз, когда ты пройдешь мимо кондитерской, не поддавшись соблазну, ты должна ликовать и думать: «Какая я молодец! Какая у меня сила духа! Я вижу все эти невероятно вкусные вещи, я ощущаю их манящий запах, и я прохожу мимо, потому что у меня есть сила воли преодолеть мое вожделение!» Когда ты будешь относиться к воздержанию как к победе, твое вожделение никогда не сможет тебя сломить.


Совет «мудрой подруги» применим не только в борьбе с лишним весом, но и в борьбе со всеми соблазнами дурного начала, ведь именно дурное начало (называющееся в иудаизме «йецер ара») подталкивало Марию Петровну отведать пирожных. Зачастую бывает, что человек сумел удержаться и не последовал совету дурного начала, не отведал тот соблазн, на который его подталкивал йецер а-ра; но если он чувствует себя после этого неудовлетворенным, ущемленным, если он сожалеет от том, что не вкусил запретного лакомства, его сражение с йецер а-ра в определенном аспекте проиграно. Раз за разом чувство неудовлетворенности, а по-другому – уступка дурному началу, вынудят его в конечном результате поддаться на соблазн. Чтобы преуспеть в непрекращающейся войне с дурным началом, человек каждый раз, когда он не поддался искушениям ецер а-ра, должен чувствовать себя победителем и сказать себе: «Как я рад! Это было для меня таким тяжелым испытанием, и я смог в нем устоять!»

В статье «Как повлиять на других?» мы привели важное правило, сформулированное царем Шломо (Мишлей, 9, 8): «Не обличай глупца, чтобы он не возненавидел тебя; обличай мудрого, и он возлюбит тебя». Виленский Гаон в комментарии на книгу Мишлей дает интересное объяснение, почему мудрый человек любит того, кто его обличает: «Критика в глазах праведников подобна увеличительным зеркалам, цель которых увеличить и явно показать самый небольшой изъян или какую-либо нечистоту, какой бы незаметной он ни была, для того чтобы женщина смогла с легкостью их устранить. Благодаря этому, ее красота будет безупречна. Также и праведники, они любят каждого, кто, обличая, преувеличивает их грех, поскольку посредством этого они будут чисты даже от мельчайших грехов; и каждого, кто преувеличивает их грех, они любят еще больше».
Путь к самоусовершенстованию и к удаче


А теперь вопрос к вам, дорогие читатели:

Как вы считаете, какая женщина рада, когда увеличительное зеркало показывает ее изъяны: та, которая уверена в своей красоте, или та, которая убеждена, что она уродлива?

Думаю, что ни у кого нет сомнения: только женщина, уверенная в своей красоте, будет рада «открытиям» зеркала, поскольку уверенность в своей красоте не даст ей впасть в депрессию при виде изъяна. Наоборот, стремясь к совершенству, она будет рада преувеличениям зеркала, которые помогают ей добиться цели. Если же женщина считает себя уродливой, увеличительное зеркало увеличивает в ее глазах ее уродство и ввергает ее в депрессию. Она давно отчаялась стать красивой, и лицезрение своих изъянов лишь огорчит ее еще больше.

Поэтому только тот человек, который осознает свои положительные стороны, кто осознает красоту своей души, будет рад обличениям и воспользуется ими, чтобы исправить даже малейшие недочеты на пути к совершенству.

Рассказывает рав Якобзон, что как-то он спросил большого праведника рава Элияу Лупьяна, почему мы находим в древних книгах довольно резкую критику, в наше же время критика, если уж и высказывается, то в самой мягкой форме. На что рав Элияу Лупьян сказал: «Прежде были люди, Люди с большой буквы, которые знали о своей истинной красоте, и с ними (а точнее, с их недостатками) можно было воевать «пушками», сегодня же люди не осознают свою духовную красоту, и в этом они подобны мухам». «Мух пушками не убивают», – заключил рав Элияу.

Отсюда мы можем выучить, насколько важно человеку осознавать свои достоинства и истинную красоту своей души, поскольку при этом условии есть надежда, что человек исправит свои недостатки.