Каспаров пишет много правильных и важных вещей. Что страна не живет, когда жители не ощущают себя народом. О необходимости бережного отношения к своим корням. О том, что нация формируется общей культурой. И о том, что обо всех этих проблемах необходимо говорить.

Ошибки у Каспарова в «деталях». Но прежде, чем говорить об этих ошибках, два слова о этнологическом и культурологическом видении структуры общества.

Этнологические единицы человечества – это группы, члены которых похожи друг на друга больше, чем на людей из других этногрупп. Критерии сходства можно брать разные (цвет волос, звучание фамилии и т.д.), но современным из них является только психологическое сходство: члены одной большой группы (неважно, как ее называть – нацией, народом или этносом) имеют общие психологические черты, которых нет у членов других групп. Эти черты определяются: 1) общей культурой (самое заметное – общим языком), и 2) общими бессознательными структурами, о которых я буду говорить позднее.

Культурологические единицы общества – это единицы самовосприятия общества: то, на какие группы делит себя само общество. Таких единиц может быть очень много и они меняются по мере изменений культуры. Есть среди этих единиц профессиональные: от официальных – «инженеры», «математики», «врачи» до совсем неофициальных: «мажоры», «ботаники», «олигархи» и пр. Замечу, что еще 25 лет назад ни «мажоров», ни «ботаников» у нас не было, но были, например, «очкарики».

Со словом «русские» в русской культуре произошла странная вещь. Оно претендует на то, чтобы определять этнологическую общность, но выделяет только культурологическую. Те, кого в русской культуре называют «русскими», отличаются психологически от носителей русской культуры, которых называют «нерусскими», не больше, чем они отличаются друг от друга. Этнопсихологически они не образуют замкнутой группы – «таксона». И в этом смысле культурологическая единица «русские» («русские по паспорту») – этнологическая химера.

Мордвин и русский житель Саранска неразличимы так же, как неразличимы чуваш и русский, живущие в Ульяновске или Чебоксарах. Много сильнее различия, которые можно найти между краснодарцами и красноярцами, но и они не делают сибиряков и кубанцев разными народами.

Но все это не значит, что нет этнологической единицы «русские». Есть. Только она гораздо больше по своему составу – это все люди русской культуры, то есть те, кто говорят и думают на русском языке, по-русски. И видна эта единица только тому, кто рассматривает русских на этнологическом глобусе, а не упирается взглядом в карту своего города.

В 92-м году, за Ширкентским барьером – в одном из самых изолированных уголков Фанских гор Таджикистана – мне случилось встретить группу из Эстонии. Были там и местные жители – узбеки и таджики. По-русски с акцентом говорили и эстонцы, и хозяева. Но весь разговор, и все общение, и поразительно гостеприимных таджиков (вкус ширкентского меда я чувствую во рту и сегодня – нигде, включая чистейший альпийский мед, я больше не пробовал такого), и сдержанных эстонцев, и приехавшего из Москвы меня, и моих друзей – «русских» душанбинцев, один из которых был полуевреем, а про паспорта остальных я просто ничего не знаю – все это было общение людей одного народа. Ничего даже отдаленно напоминающего разговоры с группами иностранцев, которые мы встречали в тех же Фанских горах за год до этого. И то же самое было везде в СССР: от рижских ресторанов до грузинских застолий, где гостеприимством хозяев наслаждались и осетины, и азербайджанцы, и евреи, и русские, и чеченцы...     

У многих из нас идиосинкразия на все советское и особенно на идеологические штампы из словаря коммунистичеких идеологов. Но в том-то и дело, что «советский народ» – это не этнологическая химера. Это была и есть реальная этнологическая сущность. Та, которую мир называет словом Russians. А вот то, что в русской культуре называют словом «русская нация», – это как раз этнологическая химера.

Сказанное не значит, что русских нет. Есть, еще как есть. Только мы гораздо больше. Мы много больше даже, чем граждане РФ. И уж совершенно определенно – мы никакой не этнос. Мы суперэтнос, сверхнарод. Такой же сверхнарод, как, например, «европейцы» или «американцы».

Это первое, что нам необходимо понять о себе. Только после этого мы сможем понять, что и как нам нужно «хранить» и как строить отношения внутри себя и с другими этнологическими единицами.

Но об этом в следующих статьях.