Определённые группы интересов на Западной Украине выступают сегодня агрессивным проводником западных (не русских, антирусских) влияний и в украинской политике, и в украинской культуре. Оказавшись в фокусе внимания ведущих держав Европы, а также Польши, западно-украинские земли, которые изначально звались Русью (Русь Галицкая, Русь Буковинская, Русь Угорская, а все вместе - Карпатскя Русь), были превращены в разменную монету «восточной политики» европейских центров силы….

Идущий из глубины веков курс на раздел, расчленение пространства жизни восточных славян всецело актуален для Европы и сегодня, когда метастазы уродливого киевского «евромайдана» захватывают и другие крупные центры Украины. Интерес Европы состоял и состоит в том, чтобы возвести непреодолимые политические, экономические, мировоззренческие барьеры между Москвой, Киевом и Минском. Этой политики европейцы придерживались и тогда, когда под впечатлением бесчинств революции 1848 года Ф.И.Тютчев направил императору Николаю I свою записку «Россия и Революция», - придерживаются этой политики европейцы и сейчас…


Тема отношения Европы к Галицкой Руси (Галичине) живо интересовала галицко-русскую интеллигенцию прошлых веков. В 1920-х, то есть почти 100 лет назад, в прессе с таким же пылом, как и сегодня, обсуждалось будущее Галичины, а вместе с ней и всей Украины. Тогдашние евроинтеграторы призывали «идти в Польшу», через которую лежал «прямой» путь в Европу. Императивы геополитики вносили свои коррективы в европейские грезы галичан. Французы выступали за присоединение Галицкой Руси к Польше на вечные времена в любой форме, хоть в виде автономии, хоть в виде рядовой области. Во время советско-польской войны 1920 года в польской армии находились французские военные советники и инструкторы и рекой текло французское вооружение. Усиление Польши прямо отвечало интересам Парижа.

За присоединение Галичины к Польше выступала также Румыния. Захватив Буковинскую Русь, Бухарест надеялся на поддержку Варшавы в благодарность за его позицию в галицко-русском вопросе. Это привело бы к появлению на европейской сцене негласного союза трех латинских государств – Франции, Польши и Румынии. Лондону усиление французского влияния в Европе было ни к чему, и он противился поглощению Галичины Польшей (в Галичине тогда были сильны и русское самосознание, и русофильские настроения).

Галицко-русская газета в США «Голосъ Руси» (Vol. V, №44, 1922) раскрывает истинные планы Европы в отношении Галичины (перепечатка из «Русского голоса», Львов)
Не менее драматично было положение Угорской Руси, то есть Закарпатья, добровольно присоединившегося к Чехословакии в ожидании возможности воссоединения с Россией. Прага отказалась выполнять свои щедрые обещания, данные закарпатцам накануне присоединения, и взяла курс на украинизацию этой части западнорусских земель и жесткую её интеграцию в Европу.

Угрорусская газета в США «Прикарпатская Русь» (Vol. VI, 1920) характеризует политику Праги как пренебрегающую интересами угрорусского народа, за которую чехам будет «стыдно и перед Россией, и перед славянством».

Та же газета о «нашествии галицких «украинцев» на Закарпатскую Русь», которые хотят «зробити дещо для свого народу». Очень напоминает нашествие галицийских евроинтеграторов, заполонивших киевский евромайдан.
О политических игрищах «тяжеловесов» европейской политики, Германии и Австрии, на Украине рассказывает брошюра галицко-русского публициста Григория Семеновича Мальца (1867-1935) «Потуги разъединения и ослабления русского народа», изданная в Львове в 1924 году. Автор описывает тот же джентльменский набор средств европейской политики, который мы видим и сегодня: поддержка украинских радикалов, провоцирование раздоров между малороссами и великороссами, бесконечные увещевания, весь смысл которых в том, что первым лучше жить в «самостийной державе» и не глядеть на восток, а вторым – сидеть на востоке и не поглядывать в сторону Малороссии.

«Словом «Украина» никогда не называлась ни Подолье, ни Волынь, ни Холмщина, а тем не менее Галицкая, Буковинская и Угорская Русь»

Германский министр Эрцбергер: «Русский вопрос – часть большого спора, который немцы ведут с англичанами в целях господства над миром».

Галицкий украинофил А. Каменский: «В сепаратизме Украины заинтересован польский элемент Правобережной Украины…Кто желает строить Украину вне границ России, тот строит не Украину, а Польшу»

Не стоит ли нам сегодня более внимательно вслушаться в голоса наших соотечественников, живших до нас?

Владислав ГУЛЕВИЧ

ertata

Гитлер и польский министр иностранных дел Ю.Бек 1938 г.

К 75-летию подготовки польско-германского похода на Украину

Беспрецедентное по наглости и напору давление западных держав на Украину с целью втянуть ее в Евросоюз имеет давнюю историю. Само географическое положение способствовало тому, что с незапамятных времен сюда вторгались различные племена, стремившиеся разграбить эти земли и поработить их население.

Нередко эти усилия сопровождались попытками найти опору среди местных. Еще перед Первой мировой войной под эгидой Германии и Австро-Венгрии из украинцев был создан "Союз за освобождение Украины". "Союз" обратился также за помощью к Османской империи с просьбой объявить борьбу за независимую Украину целью боевых действий турецкого правительства. Поддержку блоку центральных держав в подрывной деятельности на Украине оказывал также созданный Германией и Австро-Венгрией "Польский легион" во главе с социал-демократом Ю. Пилсудским, который впоследствии возглавил новое польское государство.


Подписание 9 февраля (27 января) 1918 г. мирного договора в Бресте представителями Центральных держав с делегатами Украинской Рады, которая к тому времени была свергнута в Киеве советскими украинскими войсками, открыло путь для интервенции Германии и Австро-Венгрии, продолжавшейся до конца 1918 г.

Но свои виды на Украину имели и державы Антанты. В соответствии с тайной конвенцией, заключенной 23 декабря 1917 г. премьер-министром Франции Ж. Клемансо с представителем британского генерального штаба, Украина и Крым вошли в зону военно-политических действий Франции. Сразу же после капитуляции Германии в ноябре 1918 г. войска Великобритании, Франции, Румынии, Греции, Сербии приступили к оккупации Украины.

А весной 1920 г. на украинские земли вторглись вооруженные западными державами войска Польши. Интервентов сопровождало воинство С. Петлюры.

В дальнейшем Польша продолжала предпринимать усилия для того, чтобы взять реванш за утрату Украины в XVII-XVIII веках и «восстановить» свои границы от моря до моря.

В этом проявились отсутствие политического реализма и склонность к авантюризму, всегда характерные для правящих кругов Польши.

Непрочный мир на польско-советской границе

Прекращение польско-советской войны на основе подписанного в 1921 г. Рижского мира не привело к установлению добрососедских отношений между двумя странами. С территории Польши постоянно осуществлялись военные вылазки на советские земли. Польское правительство не раз осуществляло внешнеполитические мероприятия, враждебные СССР. Одним из них стало подписание 17 марта 1922 г. Варшавского договора (за 33 года до одноименного соглашения, объединившего социалистические страны Европы). 7-я статья договора обязывала его участников (Польша, Финляндия, Латвия и Эстония) выступать единым фронтом в случае нападения на одного из них "другого государства". В секретном меморандуме от 22 апреля 1922 г. указывалось, что "в статье 7 имелась в виду Россия". Министр иностранных дел Латвии Мейеровиц подчеркивал, что этот меморандум должен оставаться в тайне, "чтобы русские не имели основания считать, что Варшавский договор направлен против них". О том, что договор носил не оборонительный, а наступательный характер, свидетельствовали слова французского посланника в Эстонии Жильберта после подписания Варшавского договора: "Теперь наступило время для того, чтобы заговорили пушки... Польша, Латвия, Эстония, Финляндия достаточно сильны, чтобы свергнуть большевистскую власть в России".

Предложения о взаимном разоружении и подписании договора о ненападении, которые вносило Советское правительство, отвергались Польшей с порога. В то же время польское правительство нагнетало напряженность в отношениях с нашей страной. Провокационные действия Польши вызывали озабоченность в ряде прибалтийских государств. 25 октября 1925 г. газета "Латвияс Саргс" писала: "Связываться с Польшей - значит идти вместе с ней к будущей войне".

В 1926 г. Польша предприняла усилия по укреплению военно-политического блока со странами Прибалтики, но они были поддержаны лишь Эстонией. Таллин и Варшава обменивались визитами правительственных делегаций, в ходе которых обсуждались планы нападения на СССР.

Нежеланию же Латвии и Литвы поддержать Польшу способствовали заявления польских деятелей о территориальных претензиях к этим государствам.

(В Варшаве не считали нужным ограничиваться захватом Вильно и Виленского края.) Одновременно западные державы оказывали давление на эти две прибалтийские страны, чтобы вынудить их присоединиться к военному сотрудничеству с Польшей. Латвийский посланник во Франции Шуман сообщал 19 ноября 1930 г. из Парижа в Ригу: "Франция весьма охотно приветствовала бы заключение прочного военного блока между Польшей и прибалтийскими государствами".

В свою очередь, СССР предпринимал усилия с целью сорвать создание такого блока. Несмотря на долгие проволочки СССР добился в 1932 г. подписания договоров о ненападении с прибалтийскими государствами и Польшей.

В союзе с Гитлером

Приход к власти в Германии Гитлера, давно провозгласившего экспансию на Восток как центральную внешнеполитическую задачу, сначала встревожил Варшаву. Поэтому в июле 1933 года Польша подписала с Советским Союзом конвенцию об определении агрессии. 13 декабря 1933 г. в Варшаве поддержали предложение СССР опубликовать совместную польско-советскую декларацию, в которой бы указывалось, что обе страны полны решимости защищать мир и неприкосновенность прибалтийских государств. Однако вскоре Польша сочла публикацию советско-польской декларации излишней.

Подписание 26 января 1934 г. польско-германского договора о дружбе и ненападении открыло новый этап во внешней политике Варшавы. Во время встреч с польским послом в Берлине, бывшим кайзеровским офицером Юзефом Липским, Адольф Гитлер заверил того, что решение вопросов о польско-германской границе следует отложить на будущее. По словам посла, Гитлер заявил ему: "Польша является последним барьером цивилизации на Востоке". В ответ Липский заявил, что Польша "часто играла роль щита для европейской культуры", приведя в качестве примера сражение под Варшавой в 1920 г.

А вскоре пошли разговоры о совместной экспансии двух стран на восток от Польши.

Гитлеровский министр экономики Я. Шахт говорил управляющему национальным банком Франции Таннери: "Рано или поздно Германия и Польша поделят между собой Украину, пока же мы удовлетворимся захватом Прибалтики".

Эти планы откровенно изложил Герман Геринг во время своей охоты в Беловежской пуще в январе - феврале 1935 г. По словам заместителя министра иностранных дел Польши графа Шембека, Геринг "предложил нам антирусский союз и совместный поход на Москву. При этом он высказал мнение, что Украина стала бы зоной влияния Польши, а северо-запад России - зоной Германии".

Но вскоре более актуальным стал вопрос об участии Польши в агрессии против Чехословакии. В ходе переговоров в феврале 1938 г. министра иностранных дел Польши Ю. Бека в Берлине и Г. Геринга в Варшаве была достигнута договоренность о совместных действиях двух стран по разделу Чехословакии.

Тогда польские дипломаты в Чехословакии получили из Варшавы инструкции установить сотрудничество со судетскими немцами и одновременно активно выступить в "защиту прав польского меньшинства". В марте 1938 г. Варшава потребовала, чтобы в Чехословакии была прекращена якобы развернутся там "антипольская пропаганда". С помощью польской агентуры в чехословацком городе Тешине был создан "Союз поляков". В городе и прилегающем к нему районе, площадью в 862 кв. км., проживало 80 тысяч поляков и 120 тысяч чехов и словаков. Хотя польское население составляло меньшинство Тешинского района, члены "Союза" требовали предоставления ему таких же политических прав на национальную автономию, которые уже получили немцы в Судетах. 4 мая правительство Чехословакии согласилось удовлетворить эти требования.

Тем временем угроза германского нападения на Чехословакию возрастала. 12 мая Советское правительство заявило о готовности выполнить свои обязательства по советско-чехословацкому договору 1935 г. и прийти на помощь Чехословакии при условии, если Польша и Румыния пропустят советские войска через их земли. Варшава и Бухарест тут же ответили резким отказом.

Вскоре стало известно о намерении Польши захватить Тешин и прилегающую к нему территорию в случае, если Германия будет делить Чехословакию. В Польше развернулась античешская пропаганда. Одновременно Варшава сообщила в Берлин, что не пропустит советские войска в Чехословакию и потребовала "создания общей польско-венгерской границы", что было бы возможным лишь при разделе Чехословацкой республики. 15 сентября правительство Польши официально потребовало проведение плебесцита в Тешине, но уже через шесть дней заявило, чтобы Чехословакия немедленно передала Тешин Польше.

Советский Союз пытался остановить польскую агрессию. 23 сентября советское правительство предупредило польского посла, что вторжение польских войск в Чехословакию заставит СССР денонсировать польско-советский договор о ненападении. Но Польша отвергла предупреждения Москвы. Там начал формироваться "Добровольческий корпус для освобождения Тешина".

Правительство Чехословакии заявило, что готово решить "тешинский вопрос" в течение двух месяцев. Но в своей ноте от 30 сентября правительство Польши потребовало принять его требование до полудня 1 октября. Было сказано, что польские войска войдут в Тешин 2 октября.

Германия поддержала Польшу. Геринг лично заявил польскому послу в Берлине, что "в случае осложнения с Россией Польша может рассчитывать на самую эффективную помощь со стороны Германии".

Тешин был захвачен польскими войсками. А уже 29 ноября Польша потребовала передачи ей части Карпатской Руси (около 200 кв. км.)

Подготовка польско-германского похода

За месяц до Мюнхенской сделки Геринг вновь вернулся к планам совместного польско-германского похода на Украину. Польский посол в Берлине сообщал в Варшаву, что, по словам Геринга, "после решения чешского вопроса русская проблема станет актуальной. Он вернулся к своей мысли. что в случае советско-польского конфликта Германия не могла бы остаться нейтральной, не предоставив помощи Польше... Польша, по его мнению, может иметь известные интересы непосредственно в России, например, на Украине".

Польские правящие круги положительно реагировали на эти предложения. В сентябре советская разведка получила запись беседы советника посольства Германии в Варшаве Р. фон Шелия с вице-директором политического департамента министерства иностранных дел Польши Кобылянским. Обсуждая вопрос о последствиях предстоявшего раздела Чехословакии, Кобылянский заявил: "Министр не может говорить так открыто, как могу говорить я. Вопрос о Карпатской Руси имеет для нас решающее значение... Если Карпатская Русь отойдет к Венгрии, то Польша будет согласна впоследствии выступить на стороне Германии в походе на Советскую Украину".

24 октября в ходе встречи рейхсминистра иностранных дел Германии И. фон Риббентропа с послом Польши Ю. Липским обсуждался вопрос об общей политике двух стран в отношении СССР. Риббентроп предложил Польше вступить в Антикоминтерновский пакт в качестве предварительного условия для совместных акций против СССР.

Зная о намерении Германии и Польши предпринять поход на Украину, Великобритания стремилась поддержать его. 24 ноября 1938 г. премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен запрашивал руководителей Франции, будет ли приведен в действие франко-советский договор, "если Россия обратится к Франции на том основании, что сепаратистское движение на Украине спровоцировано Германией". Чемберлен советовал французам денонсировать договор о взаимной помощи с Советским Союзом 1935 года, так как "будущее все еще не ясно".

Но Чемберлен зря беспокоился по поводу того, что Франция сохранит верность своим внешнеполитическим обязательствам. По свидетельству переводчика Гитлера (а затем историка) Пауля Шмидта в ходе переговоров Риббентропа с министром иностранных дел Франции Ж. Бонне в декабре 1938 г. в ответ на запрос гитлеровского рейхсминистра Бонне заявил о"незаинтересованности Франции в судьбе Востока". В эти дни французская газета "Эпок" писала: "Намекнув о подготовке похода на Украину, Риббентроп желал получить хотя бы молчаливое согласие Франции. И господин Жорж Бонне дал это согласие. Оба собеседника прекрасно поняли друг друга и прекрасно договорились".

Зима 1938 - 1939 года прошла под знаком подготовки польско-германского нападения на СССР с целью захвата Украины.

При этом плацдармом для нападения была избрана Карпатская Русь (или Закарпатская Украина), отделенная от Чехословакии. Французский посол в Берлине Р. Кулондр писал в декабре 1938 года: "Что касается Украины, то на протяжении последних десяти дней о ней говорят все национал-социалисты... Похоже, что пути и средства еще не определены, но цель, по-видимому, точно установлена - создать Великую Украину, которая станет житницей Германии. Для достижения этой цели надо будет подчинить Румынию, убедить Польшу, отторгнуть земли у СССР. Германский динамизм не останавливается ни перед одной из этих трудностей, и в военных кругах уже поговаривают о походе на Кавказ и Баку".

Вопрос об организации германо-польского похода на Украину обсуждался в январе 1939 г. на переговорах Гитлера с министром иностранных дел Польши Беком (на фото). Гитлер потребовал, чтобы за свои захваты на Украине после победоносного похода Польша пошла на некоторые уступки Германии. Гитлер потребовал согласия Польши на передачу третьему рейху населенного немцами "вольного города Данцига", находившегося под юрисдикцией Лиги наций. Кроме того, Гитлер поставил вопрос о создании через "Данцигский коридор" экстерриториальной дороги между Померанией и Восточной Пруссией.

Таким образом, территория Польши разрасталась бы "от моря до моря", но через польский путь к Балтийскому морю проходила бы германская магистраль.

Однако польские руководители не были намерены чем-то жертвовать за будущие захваты на Украине. Бек сначала заявил, что он должен обдумать это предложение, а затем отверг его.

Польский министр не знал, что, не дожидаясь его согласия, Гитлер еще 24 ноября 1938 г. подписал секретный приказ о подготовке "контрреволюционного захвата Данцига" вооруженными силами Германии. Правда, в приказе подчеркивалось, что захват должен быть осуществлен при "политически благоприятной обстановке, а не в результате войны против Польши".

Разрыв между соучастниками запланированного похода

Отказ Польши согласиться на захват Данцига и создание экстерриториальной дороги вызвал раздражение в Берлине. 21 марта 1939 г. Риббентроп вызвал к себе польского посла Липского. Рейхсминистр выговаривал послу за "антигерманские" демонстрации студентов в Польше и "недружелюбные" выступления по отношению к рейху в польской печати. Риббентроп заявил, что Гитлер недоволен тем, что Польша не дала позитивного ответа на его предложение. По словам посла, Риббентроп говорил: "Фюрер всегда стремился к урегулированию взаимоотношений и взаимопониманию с Польшей. И теперь он продолжает желать этого. Однако его все более удивляет позиция Польши". По словам Липского, Риббентроп подчеркнул, что сотрудничество Германии с Польшей "должно иметь определенную антисоветскую направленность". Рейхсминистр выразил пожелание, чтобы Бек прибыл на переговоры с Гитлером.

Хотя еще ни в Берлине, ни в Варшаве не было объявлено об охлаждении в отношениях между Польшей и Украиной, еще до встречи Риббентропа и Липского в Москве стало ясно, что польско-германский поход на Украину не состоится. Советские руководители отмечали, что западные державы не скрывали своего разочарования этим обстоятельством. По этому поводу в отчетном докладе ЦК на XVIII съезде ВКП(б) И.В. Сталин говорил: "Характерен шум, который подняла англо-французская и северо-американская пресса по поводу Советской Украины. Деятели этой прессы до хрипоты кричали, что немцы идут на Советскую Украину, что они имеют теперь в руках так называемую Карпатскую Украину, насчитывающую около 700 тысяч населения, что немцы не далее, как весной этого года, присоединят Советскую Украину, имеющую более 30 миллионов, к так называемой Карпатской Украине. Похоже на то, что этот подозрительный шум имел своей целью поднять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых на то оснований... Еще более характерно, что некоторые политики и деятели прессы Европы и США, потеряв терпение в ожидании "похода на Советскую Украину", сами начинают разоблачать действительную подоплеку политики невмешательства. Они прямо говорят и пишут черным по белому, что немцы жестоко их "разочаровали", так как вместо того, чтобы двинуться дальше на восток, против Советского Союза, они, видите ли, повернули на запад и требуют колоний. Можно подумать, что немцам отдали районы Чехословакии как цену за обязательство начать войну против Советского Союза, а немцы отказываются теперь платить по векселю, посылая их куда-то подальше".

В Москве знали о том, что поход на Украину вместе с Германией собиралась и Польша. Об этом свидетельствовало выступление на том же съезде 13 марта 1939 г. Первого секретаря ЦК Компартии Украины Н.С. Хрущева.

С трибуны съезда он говорил: "Из истории нам известны походы на Украину... польских панов-магнатов. Но история же свидетельствует, каким позорным крахом кончались эти авантюры". О том, что в прошлом эти походы были успешными, что в течение нескольких столетий Украина находилась под властью Литвы и других государств, что почти все украинские земли в течение столетия входили в состав польско-литовской Речи Посполитой, оратор, видимо, не подозревал.

Впрочем, этот исторический экскурс, который свидетельствовал о слабых познаниях Хрущева о прошлом Украины, был нужен ему лишь для того, чтобы перекинуть мостик к современности. Хрущев заявлял: "Фашистские варвары во сне видят богатства украинского народа и не перестают мечтать о походах на Украину. Подготавливая свои кровавые козни, они засылали и засылают к нам своих разведчиков, вербуют предателей, пытаются проникнуть на наши заводы, в колхозы и совхозы". Хрущев обвинял этих иностранных агентов во многих бедах, в том числе в попытках подорвать сельское хозяйство Украины. Он заявлял, что "польские разведчики и буржуазные националисты все делали для того, чтобы разрушить животноводство и в первую очередь уничтожить конское поголовье". Это эмоциональное выступление завершалось обещанием дать "по морде тому, кто сунет свое свиное рыло в наш советский огород".

И все же, несмотря на то, что советские руководители открыто заявляли о готовившемся польско-германском походе на Украину и стремлении западных держав спровоцировать нападение Германии и Польши на СССР, Советское правительство по мере нагнетания кризиса в польско-германских отношениях обратилось к правительству Великобритании с призывом созвать конференцию представителей шести стран (СССР, Франция, Англия, Польша, Румыния, Турция) для того, чтобы обсудить вопросы коллективной безопасности в Европе.

Однако Запад не желал создания действенной системы коллективной безопасности с участием СССР. В своем личном письме Н. Чемберлен писал 26 марта: "Я должен признаться в своем глубоком недоверии по отношению к России. Я совершенно не верю в ее способность обеспечить эффективное наступление, даже если бы она и хотела этого".

Не желала сотрудничать с Советской страной и Польша. В служебной записке, составленной наркомом иностранных дел СССР В.М. Молотовым, так была охарактеризована позиция посла Польши в СССР В. Гжибовского, которую он изложил в беседе 11 мая 1939 г.: "Польша не считает возможным заключения пакта взаимопомощи с СССР ввиду практической невозможности оказания помощи Советскому Союзу со стороны Польши".

Молотов писал далее: "Вместе с тем посол, отвечая на мой вопрос, сказал, что Польша не может быть против заключения пакта о взаимопомощи между СССР, Англией и Францией, считая, что это дело самих этих государств. На мой вопрос, заинтересована ли Польша в таком пакте, посол отвечал уклончиво, перечитывая полученные инструкции. На мой вопрос, заинтересована ли Польша в гарантировании граничащих с СССР европейских государств, посол отвечал, что это не должно относиться к Польше".

Между тем уже 3 апреля 1939 г. в Берлине была подготовлена директива о подготовке нападения на Польшу ("план Вайс"). Внимательные наблюдатели отмечали безвыходность положения Польши в случае развязывания войны.

Военный атташе Великобритании в Варшаве Суорд замечал, что Польша с трех сторон окружена Германией и вряд ли сможет выстоять. Атташе подчеркивал, что у Польши лишь 600 самолетов, которые не идут ни в какое сравнение с немецкими. Он указывал, что польская сухопутная армия плохо оснащена в техническом отношении. Суорд писал, что поляки не смогут защитить Данцигский коридор и будут вынуждены отступать до Вислы. Он подчеркивал, что "дружественная Россия жизненно необходима для Польши".

Однако, как это случалось нередко в истории Польши, ее правящие круги предпочитали жить иллюзиями, игнорируя суровую реальность. Пока в августе 1939 г. в Москве шли напряженные переговоры о принятии мер против германской агрессии, послы Англии и Франции в Варшаве обратились к правительству Польши, чтобы получить от него согласие на пропуск советских войск через польскую территорию. Однако это предложение было высокомерно отвергнуто министром иностранных дел Польши Беком. 19 августа английский посол в Варшаве по настоянию министра иностранных дел Англии Э. Галифакса вновь обратился к Ю. Беку с просьбой дать согласие на пропуск советских войск, заметив, что Польша срывает переговоры в Москве. 20 августа Бек вновь ответил отказом, заявив: "Я не допускаю, что могут быть какие-либо дискуссии относительно какого-либо использования нашей территории иностранными войсками. У нас нет военного соглашения с СССР. Мы не хотим его".

Объясняя эту позицию Польши, советский историк И.Д. Овсяный писал, что правительство Польши "само отталкивало единственную реальную помощь, которую могла получить страна. Это означало, что клика пилсудчиков не отказалась от своих авантюристических антисоветских замыслов и продолжала делать ставку на агрессию Германию против СССР. Они тешили себя надеждой, что Гитлер не захочет ослаблять рейх войной с Польшей и даже привлечет ее к "походу на Восток".

* * *

События последних недель в Вильнюсе, Киеве и вокруг Украины свидетельствуют о том, что, как и в прежние времена, Запад стремится завладеть Украиной. Как и прежде, западные державы находят на Украине союзников. Многие из них грезят о "молочных реках в медовых берегах", на которых они поселятся "после переезда в Европу".

Как и прежде, польские правящие круги находятся в авангарде усилий Запада поработить Украину, проявляя вековую и неистребимую склонность к спеси и авантюризму.

Поэтому не удивительно, что в последние дни ведущие политические деятели этой страны в разгар бурных событий часто появлялись в Киеве и даже прошли по центру города во главе антиправительственных демонстраций. Кажется, что печальные для Польши страницы истории ничему не научили ее руководителей.

Юрий Емельянов

Роль Польши в развязывании войны
Расчленение России как главная цель
Любимец поляков, гроза «конституток»
Мюнхенский сговор, или Пакт Гитлера-Чемберлена
Мюнхенское предательство
Польские солдаты на службе Гитлера
Тёмные пятна истории: трагедия русских в польском плену
Зачем полякам русские могилы?
«На Москву!» и «На Варшаву!» или «Говорить по-русски воспрещается»


ertata

История Карпатской Руси – нелюбимое дитя официальной украинской историографии. Ведь Карпатской Русью называли теперешнюю Западную Украину от Закарпатья (Угорской Руси) до Буковины (Буковинской Руси) и Галиции (Галицкой Руси), которая сегодня слывёт центром украинского национализма.

Мутация Карпатской Руси в Украину произошла не сразу. На это ушли века сначала шляхетско-католического, а затем австрийского гнёта, принявшего в годы Первой мировой размах настоящего террора. В концлагерях Терезин и Талергоф массами уничтожали тех, кто отказывался принимать тогда ещё новую «украинскую» национальность. Австрийские солдаты таскали в ранцах специально заготовленные верёвки, и если на вопрос «Рус?» какой-нибудь галицийский крестьянин или учитель отвечал утвердительно, его вешали на ближайшем дереве…


Повешенных было много, потому что тогдашние галичане называли себя русскими или русинами. И не только они, но их кровные братья в остальной Руси. Так было всего сто лет назад. Русинами называли себя и древние русичи, не знавшие этнонима «украинцы», который вошел в обиход в его современном значении лишь в ХХ веке, да и то лишь с помощью австрийского карательного аппарата.

Статья профессора-угроруса Георгия Геровского «О слове «русин» в журнале
«Свободное слово Карпатской Руси» (США), 1971 год
Характерно, что русскими или русинами продолжают называть себя многие потомки галицких и закарпатских переселенцев в сербской Воеводине, где они основали в XVIII в. село Русский Керестур.

Газета воеводинских русинов «Руски новини» (1925 г.)

Призыв в «Руских новинах»: «Помни: кто дает на Русское просвещение –
дает себе и заслужит вечную память русского народа!»
Карпато-русская идея несла в себе объединительные смыслы, которые консолидировали тогдашнее общество. Противники этой идеи из числа украиноманов, напротив, вносили раскол в общественное мнение, призывали делить своих соотечественников на «правильных» и «неправильных». Плоды их деятельности мы видим по сей день: украинское общество остается разделённым и в идеологическом, и в культурно-мировоззренческом плане.

Этот импульс разделения на «своих» и «чужих» не иссякает, провоцируя очередные приступы идейно-политической агрессии. Сможет ли украинское государство выстоять, если в его идеологическом фундаменте заложены зачатки раздробленности и нестабильности? Не пришло ли время в интересах самой Украины и её народа отказаться от исторических инсинуаций, тлеющих под спудом официальной мифологии? Не пора ли инициировать иной научно-общественный и политико-философский дискурс, в котором нашлось бы место огромному пласту истории Украины, а именно истории Карпатской Руси? Тем более что это не импортированная из Канады или США пропагандистская установка, а неотъемлемая часть прошлого Украины как государства, это плоды интеллектуальных усилий и патриотической деятельности предков современных украинцев.

Отрывок стихотворения некоего Михайло из Ценева (сейчас Тернопольская обл.) «Розпука»
в львовском галицко-русском журнале «Пчола» (1849 г.)о горькой доле Руси и ее детей

Стихотворение в галицко-русском сатирическом журнале «Страхопуд» (Львов)
за 1900 год о дипломатическом шуме, поднятом идеей создания независимой Украины.
Упоминаются газеты «Руслан» и «Молода Украина» - рупоры тогдашних «самостийников».
Неправда, будто карпато-русская идея есть идея украинофобская. Первые карпато-русские будители одновременно были членами украинофильских организаций и писали свои сочинения в том числе и на украинском языке. Так, знаменитый Исидор Шараневич состоял в организации «Просвіта». Просто сама «Просвіта» имела тогда другой идеологический крен: не выступала с тезисами об украинцах как отдельном от русских народе, не выпячивала особенности говора, на котором объяснялись жители Галиции, считая украинский диалектом литературного русского языка. Радикальный характер деятельность «Просвіти» получила с приходом туда украиноманов от политики, оттеснивших в сторону украинофилов от культуры.

Не нужно привносить в историю народа то, чего не было у ее истоков. У истоков Карпатской Руси была идея общерусского единства с сохранением культурной самобытности каждой из частей триединого русского народа. Карпаторусизм – это не культуртрегерство, а гармоничное соединение регионального своеобразия в языке и фольклоре с общерусским культурным древом.

Многие сегодня надеются, что в Карпатской Руси ростки этого древа срублены окончательно. Напрасно. Еще живы внуки и правнуки узников Талергофа и Терезина. Ещё хранятся в их домашних архивах старые подшивки карпато-русских газет, обветшавшие томики карпато-русских книг и воспоминания дедов и прадедов. Эти газеты и книги говорят зычным голосом правды, и он будет услышан.

Украинская националистическая идеология проиграла интеллектуальную битву карпато-русской идее и смогла совладать с последней только с помощью иностранного сапога и виселицы. С самого начала полемики между карпаторусами и украиноманами последние пасовали, уступая поле интеллектуального состязания сторонникам общерусского единства. Только путем физического уничтожения носителей карпато-русского самосознания тогдашние украиноманы получили численный перевес в общественно-политической и культурно-религиозной жизни.

В 2014 году будет отмечаться 100-летие с начала Первой мировой войны. Посвященные этой дате памятные мероприятия пройдут не только в России, но и в странах Европы. На Украине о Первой мировой вспоминать не любят, и наверняка ее 100-летняя годовщина промелькнёт незаметно для украинского обывателя. Ведь если вспоминать о Первой мировой, придётся вспоминать о Талергофе и Терезине, о роли тогдашних украиноманов, служивших на посылках у австрийских жандармов и отдававших на растерзание своих односельчан, заподозренных в чтении русофильских газет или верности карпато-русскому наследию отцов. С украинской национальной идеи падут тогда белые одежды политической непогрешимости и обнажится голая правда, которой так боятся современные русофобы.

Владислав ГУЛЕВИЧ

ertata

Сегодня, 14 марта, Всемирный день борьбы против плотин на реках....... Газета.ua