Недавно известный американский историк Стивен Коэн, много десятилетий занимающийся изучением истории СССР и России, сделал тревожное заявление: «…впервые за свою долгую жизнь (а я начал работу в этой области в 1960-х) я считаю, что вероятность войны с Россией реальна». При этом историк недвусмысленн...

После небольшого перерыва я вновь вернулась к Джону Ирвингу. На этот раз решила остановиться на книге «Отель Нью-Гемпшир» в аудиоварианте. По правде сказать, я являюсь продуктом прежнего воспитания, в какой-то степени моралисткой и чистоплюйкой. Не горжусь этим абсолютно, просто констатирую факт. И я не могу читать книги, в которых присутствует так называемая «ненормативная лексика», нечто, на мой взгляд, вульгарное и пошлое. Начав слушать эту книгу, я тут же встретилась с такими моментами, но поразилась тому, как серьезно и спокойно, а иногда с улыбкой, автор рассказывает о совершенно несуразной семье Берри. Ничуть не проникшись, решила для себя, что послушаю еще пару глав, а потом брошу. Но талант автора меня победил, очень быстро я сказала «пока-пока» своей логике, своим представлениям о людях и их взаимоотношениях, поселилась и жила в каждом из отелей «Нью-Гемпшир» вместе с этой семьей.

Дальше

Представляем вашему вниманию обзор телесериала «Сонная лощина (Sleepy Hollow)» (2013) (Автор: Irish Redneck) Реж. Лен Уайзмен, Кен Олин В гл. ролях: Том Мисон, Николь Бехари, Орландо Джонс, Джон Чо Идея превратить «Сонную лощину» Вашингтона Ирвинга в сериал на первый взгляд кажется странной, поскольку история то сама по себе не слишком длинная, и заканчивается довольно окончательно [...]

Не так часто попадаются книги, которые завораживают и затягивают, книги с героями которых ты живешь и умираешь, плачешь и радуешься. Перевернута последняя страница, а ты еще не ушел из этой истории. И даже не стоит пытаться думать о следующей книге. Нужно подождать, пока эта отпустит тебя. "Правила виноделов" - это смесь реализма и гротеска, это судьбы людей, которые жили в другое время и на другом конце света. Они сражались с бедностью, пьянством, болезнями, одиночеством. Эта книга об отсутствии выбора и желании его иметь. Местами она шокирует, но всегда остается человечной, искренней и невероятно увлекательной.

Давайте порадуемся за доктора Кедра! Доктор Кедр нашел семью. Спокойной ночи, доктор Кедр.
Джон Ирвинг

Дальше

Прочитала «Бойню номер пять», прочитала кучу рецензий на и статей по поводу, пролистала «Разрушение Дрездена» Ирвинга, и всё это так невыносимо грязно и мерзко.
Мне кажется, (в лучшем случае) половина людей делает из всего этого невероятно уёбищный вывод: бомбардировка Дрездена — это плохо, бомбардировка Лондона (Ковентри, Хиросимы, whatsoever) — хорошо. Мёртвые немцы вызывают сочувствие, мертвые союзники — нет.
Или наоборот.
Вспоминается одна из самых отвратительных передач, которые я когда-либо видела; показывали её, кажется, по культуре, и суть там была в том, что в одном помещении собрали детей и внуков людей, заведовавших концлагерями, и детей и внуков людей, сидевших в этих концлагерях. Первые обвиняли вторых, вторые извинялись перед первыми. Все плакали. Я минут десять бормотала «вы ебанулись», потом выключила телевизор.
Короче. Дело вот в чём:
Война — это плохо.

Не имеет значения, сколько человек погибло в Дрездене — 25 тысяч, 130 тысяч, 200 тысяч; в тот момент, когда мы начинаем считать смерть количественной категорией, нам пиздец как разумному человечеству. Потому что смерть двухсот тысяч — это плохо, и смерть одного человека — это плохо, и нет ничего чудовищнее, чем сказать, что одно хуже или лучше другого.

В «Разрушении Дрездена», впрочем, звучит (хотя и недолго) голос разума:
«Не настолько уж то или иное средство ведения войны аморально или бесчеловечно. Аморальна сама война. Если уж полномасштабная война развязана, она никогда не станет гуманной или цивилизованной, и, если какая-либо сторона попытается сделать это, скорее всего, она потерпит поражение. До тех пор пока мы будем обращаться к войне, чтобы урегулировать противоречия между нациями, нам придется выносить ужас, бесчеловечность и произвол, который несет с собой война. Таков, по моему мнению, урок Дрездена».
Эти прекрасные, в высшей степени резонные слова написаны маршалом авиации сэром Робертом Сондби, который «...никоим образом не был ответствен за решение провести полномасштабную воздушную атаку Дрездена. Не был за него ответствен и мой главнокомандующий сэр Артур Харрис. Нашим делом было наилучшим образом выполнить приказ, а директива поступила из военно-воздушного министерства».
Но ладно. Ладно.

Вернемся к Воннегуту. Тут мудрые литературоведы считают, что он не описывает саму бомбардировку, потому что «на самом деле ему просто нечего сказать. Войны вообще и бомбардировка Дрездена в частности видятся автором как чудовищная бессмыслица, которую невозможно даже адекватно описать. Воннегут не в состоянии осмыслить болезнь человечества, приводящую к войнам, и его книга застывает в стадии замысла. Бомбардировка Дрездена остаётся в романе именно тем, чем она и является — чёрной дырой, пустотой. Облачённая в слово, пустота утратила бы свой статус».
Всё это очень верно, но, по-моему, причина молчания Воннегута не в этом, а в том, что famous Dresden book вовсе не про бомбардировку Дрездена. Ну, то есть. Они соотносятся ровно в той степени, в которой красно-белый шест соотносится с хорошей стрижкой. И если, раз уж это так модно, нужно упрощать всё до детского уровня (хотя что может быть проще языка Воннегута), то: «Бойня номер пять» про то, что война — это плохо.

А те, кто говорит, что, мол, непонятно, как англичане и американцы могут оплакивать немцев, когда фау-1 и фау-2 падают на Лондон, — просто мудаки.