Но давайте взглянем правде в глаза. «Титаник» российского образования тонет в макулатуре. «Образовательная вертикаль не умеет управлять живыми людьми, а способна управиться только лишь с бумажными потоками. В современной России всевозможных отчетов стало больше, чем было в СССР», — говорят учителя. С каждым годом появляются все новые и новые формы и бланки, от бесконечного заполнения которых учителя постепенно превращаются в столоначальников. О какой креативности в образовании может идти речь, если учитель превращен в формалиста, тратящего несколько часов в день только на бумажную работу?

Заместитель председателя правительства Кировской области Александр Галицких на встрече с учителями рассказывал, что хорошие директора, осознающие весь ужас положения педагогов, нанимают специальных людей, в чьи обязанности входит только заполнение всех этих бесконечных бумаг. И мы все понимаем, что к жизни эти документы не имеют никакого отношения. Как пошутила одна моя знакомая завуч, «мы взяли удар на себя. Мы пишем и пишем, чтобы учителя могли учить».

По словам учителя Бориса Старостина, ежегодно педагогу приходится писать практически докторскую диссертацию (около 300 страниц текста), детально составляя рабочую программу, даже если у него новый класс и он не знает своих учеников. Причем программа не должна быть скопированной из официальной, поскольку по итогам проверки Рособрнадзора школа может получить штрафы, доходящие до нескольких сотен тысяч рублей. Впрочем, стоит отдать должное чиновникам, они в большинстве своем бывшие учителя и часто помогают своим коллегам с документами, несмотря на то что качество их работы определяется количеством выявленных нарушений и наложенных штрафов. То есть люди с обеих сторон делают все, чтобы обойти глупости системы.

«Глупые, ненужные проверки и отчеты надо делать явью — открыто публиковать. Надо ясно понимать, откуда идет давление и все эти ненужные запросы... Со временем, может быть, удастся систематизировать все эти глупости и понять, куда наносить «административный удар», — рассказал мне в интервью замминистра образования Игорь Реморенко.

И в этом на самом деле состоит вся тяжесть сегодняшнего нашего положения. Система сложилась таким образом, что учителя вынуждены быть формалистами. И только лучшие, самые идейные всё еще могут преподавать вдохновенно, креативно, влюбляя детей в свой предмет. А ответа, как все это изменить, в Министерстве образования нет.

Сегодня нет такого региона, где не стонут, не рыдают, не воют из-за вала отчетности, которая призвана проверить, живы там учителя или нет. Регулярное изменение и добавление новых отчетов стало следствием меняющейся системы. Но смысл и цели изменений понятны далеко не всем. Из этого непонимания появляются замы по инновациям, которые поступают на службу в дополнение к пришедшим 10 лет назад замам по информационным технологиям. Количество людей и управляющих должностей растет, они ничего не производят, а отчитываться как-то приходится, поэтому «мы всё пишем и пишем». Весь этот аналитический аппарат, построенный на тоннах отчетности, должен был бы приводить к каким-то управленческим решениям. Но этого не происходит, поскольку строится он на неверных, ненужных данных и отписках.

Заслуженный учитель России Ефим Рачевский разумно замечает: «Мы же не ядерными разработками занимаемся, чтобы эту информацию нельзя было выкладывать на сайте». Все необходимые данные можно было бы брать с сайта и туда же выкладывать, как это, например, реализовано в Татарстане, где существует Единое программное обеспечение для школ.

Представьте себе 6-й класс, дети — фанаты «+100500», а по программе идет «Левша» Лескова. Может ли педагог, ставший формалистом, так подать материал, чтобы заставить их его полюбить? Чтобы хотя бы один талантливый ребенок, прочитав «Левшу», не побоялся изобрести здесь что-то и остаться. Или со времен Лескова ничего не изменилось, а креативным людям лучше уезжать? Мы все хотим, чтобы это было не так. Но для этого необходимо освободить учителя от пут формализма, создать для него стимулы, ведь именно эти люди воспитывают и создают наше будущее.

Моя колонка для газеты Известия

Новый политический сезон в России начался с неожиданной свободы дискуссий на центральных каналах. В эфире вновь появились лица, которых мы не видели там много лет и так давно по ним скучали. В последние годы мы наблюдали «информационный застой», когда говорить могла только власть, и то в режиме монолога. Так сложились обстоятельства, что доступ к массовому эфиру был закрыт для многих людей, и, как следствие - идей. Таким образом, весь политический дискурс ушел в свободное пространство – интернет, где достаточно быстро маргинализировался и стал зеркальным отражением федеральной повестки. В итоге в пространстве «свободных дискуссий» массово оказалась представлена только одна позиция – оппозиционная. В телевизоре власть «исключительно улучшала жизнь граждан», а в интернете «пила их кровь». В условиях жизни без конкуренции и оппонентов (нельзя же воспринимать «Нашистов» как носителей и генераторов провластных дискуссий) весь политический дискурс в нашей стране свелся сегодня к обсуждению одной личности – Владимира Путина. И уже понятно, что на этой теме мы все крепко сидим и не слезем с нее до середины марта.

Личность Путина оказалась настолько монументальной, что заслонила собой широкий круг жизненно важных для России тем, которые мы должны были бы обсуждать в ходе предвыборной кампании. Ключевые проблемы, начиная с образования, заканчивая здравоохранением, как-то незаметно ушли в тень, потому что «казнить Ротенбергов» в интернете оказалось гораздо важнее, чем провести реформу образования. Таким образом, внятно понять программы кандидатов, не пишущих статьи в отличие от Путина, практически нереально, отсюда и возможность сделать свой осознанный выбор 4 марта становится крайне призрачной. А поскольку от других кандидатов в президенты, по сути, нет никаких предложений, кроме громкой идеи «объединения во имя спасения России от Владимира Путина», я хотела бы все-таки обратить ваше внимание на такую важную тему, как образование, которую в своей статье затронул именно Путин.

«Восстановление инновационного характера нашей экономики надо начинать с университетов – и как центров фундаментальной науки, и как кадровой основы инновационного развития. Международная конкурентоспособность нашей высшей школы должна стать нашей национальной задачей».


Ведь и вправду, что делать с пресловутыми 25 млн высококвалифицированных рабочих мест, о которых говорит Путин в своей статье? Или не 25 млн? И как их создать? Отставка министра Фурсенко явно ответов на эти вопросы не даст. А что делать, никто не знает и даже не начинал думать. Много разговаривая с чиновниками от образования из старых и вновь назначенных, могу с уверенностью сказать, что концептуально осмысленной стратегии реформирования образования внутри министерства создать никто не может. Причин этому – масса, но главная – в том, что этот запрос никто не ставит, и дискуссии на сей счет не являются актуальными. Ни у одного из кандидатов в президенты, за исключением Зюганова с альтернативным законом «Об образовании» под редакцией Смолина, внятных предложений на сей счет я не слышала. Что уж говорить о концепциях, учитывающих изменения в структуре мировой экономики, социально-демографических трендах и запросах рынка труда на 10 лет вперед, когда в высоких кабинетах всерьез начали обсуждать идею отмены ЕГЭ и нормативно-подушевого финансирования.

Уверена, что многолетние критики реформы образования встретили бы эти решения бурными овациями, записав победу себе в актив. А я считаю, что такое решение в долгосрочной перспективе могло бы повлечь за собой необратимые политические и социальные изменения. В условиях отсутствия концепции и долгосрочной стратегии развития российского образования на сегодняшний день отмена ЕГЭ становится непродуманной реформой, которая на несколько лет опустит нашу страну в «образовательный хаос».

При общем негативном информационном фоне относительно ЕГЭ (59% респондентов, по опросам ФОМ, полагают, что прежняя система оценки знаний при поступлении в вузы была эффективнее) на форуме «Умная школа», где я собрала более 200 лучших педагогов со всей России, 73% высказались за сохранение ЕГЭ, и 61% посчитали его объективной оценкой знаний учащихся. Возможно, в будущем мы и отойдем от этой формы тестирования, но сейчас, без продуманной реформы, отменять его просто преступно. На ближайшие годы мы могли бы договориться о правилах проведения экзамена и его модернизации. Часть профессионального сообщества выступает за отмену ЕГЭ по литературе, другая часть считает правильным ввести два уровня ЕГЭ и тем, кто увлекается предметом, дать возможность решать сразу уровень Б, по которому дается больше баллов. И данные предложения можно реализовать.

ЕГЭ продемонстрировал, что он может быть эффективным социальным лифтом. Особенно в условиях, когда других лифтов в стране просто нет. Доля школьников, которые поступили в вузы Москвы и Санкт-Петербурга, возросла с 32% в 2000 году до 50% в 2011-м. Единый госэкзамен делает необходимым изучение русского языка и вместе с ним русской культуры на должном уровне, чтобы сдать ЕГЭ и в дальнейшем не чувствовать себя изгоем в стране, где доминирующей культурой всегда будет считаться русская.

Отказаться от ЕГЭ, идя навстречу общественному мнению, на мой взгляд, было бы большой ошибкой. У нас в стране при советской системе было несколько очевидных социальных лифтов – это и спорт, и образование, и продвижение по партийной линии и линии КГБ. Любому человеку из советской глубинки при наличии желания и преданности системе можно было сделать блестящую карьеру в любой области. Сегодня это практически невозможно. Давайте, наконец, начнем говорить правду. Будь вы трижды талантливым и одаренным Господом Богом, вы сегодня никому не нужны, кроме себя и своих родителей.
В программе «Самый умный» через меня прошло огромное количество талантливых детей. Вы думаете, мне кто-то позвонил и сказал, что эти талантливые дети нужны стране как элита, которая будет строить будущее России? Думаете, кто-нибудь сделал предложение по поддержке этих детей? Конечно же, нет. Потому что сегодняшняя элита сформировалась и формируется чаще всего из тех, чьи родители еще в советской системе были успешными людьми. А что делать тем, кто родился в удаленном уголке России, у малоимущих родителей, в рядовой семье? Для них сегодня есть только один социальный лифт – это ЕГЭ. Ничего другого пока никто не предложил.
И это на фоне того, что во многих регионах существует еще и другая проблема – национальный язык, который в определенных школах доминирует над русским. Мне приходит огромное количество писем на сайт «умная-школа.рф», в которых родители жалуются на эту проблему, но я всегда могу их успокоить и сказать: директор любой школы понимает, что им надо будет сдавать ЕГЭ, и, как следствие, учить русский.
Не забывайте, что у нас в стране есть много разных правил, и только одно правило действует для всех одинаково, от жителей Чечни до Твери, – это ЕГЭ. Исполнение других общих правил пока нам дается с трудом.

В таких условиях дети находятся сейчас, в преддверии выборов и перед своим первым осознанным выбором в конце учебного года.

Отсутствующая концепция развития системы образования – это важный вопрос, ответ на который хотелось бы услышать до 4 марта от всех кандидатов, баллотирующихся на пост президента России.