Ленка (83 г.)

  У Ленки Антоновой, Надиной соседки по общежитию, день рождения. Я уже езжу в Москву в спецмагазины («Мелодия» на Новом Арбате и другой, на Ленинградском, кажется, проспекте), покупаю классику, коллекционирую. Надя просит купить для Ленки «Картинки с выставки» Мусоргского в исполнении Рихтера. Такая у меня есть; ее, благодаря стараниям Emerson, Lake & Palmer с их версией «Картинок», купил в коллекцию одной из первых; ее с Надей однажды уже слушали у меня дома, погасив свет и лежа навзничь на диване. Особенно понравились меланхоличный «Старый замок», подходящий моменту и, собственно, прекраснодушие совместного прослушивания.
  И вот, шутливо выгнали Ленку из комнаты, живописно выставили на столе цветы, пластинку, бутылку вина, еще какую-то мелочь… - собранное вместе, всё оно выглядело неожиданно убогенько. Но Ленка виду не подала.

  У Ленки вскоре появился молодой человек; засветилась изнутри, да и мы были этому рады: первый парень, и вот теперь и у нее не хуже, чем у других. Однажды Надя даже застала ее сидящей у него на коленях. Парень, правда, быстро сбежал, и его скоро видели с другой. И Ленка снова стала похожа на старую деву. Больше у нее никогда никого не было, пока мы, много позже, когда я уже ушел с завода, с изумлением не узнали, что она выходит замуж за Бориса Леонтьевича Вычегжанина из моего отдела. Они познакомились в местном клубе туристов. Байдарочные походы, то да сё. Разница в возрасте - лет тридцать; последний шанс для обоих. Обменяли две свои малометражки в общежитии на Бероунской на двухкомнатную в одной из девятиэтажек на Рабочке. Родилась дочь, которую Борис Леонтьевич по всем правилам должен был как-то особенно любить. Его иногда видел: идет на работу, сначала в 25-й отдел как и раньше, конструктором, какое-то время, кажется, подрабатывал еще в бойлерной, позже, когда отдел умер вместе с заводом, - токарем в одном из цехов. Невысокий, коренастый, в великоватой одежде, будто с чужого плеча, всякий раз стрельнет глазами, ухмыльнется, скажет что-то на его взгляд остроумное (одно время его темой были воскресные лыжи в ближайшем перелеске – сам лыжник, меня подначивал). Внешне постарел мало, а тараканов в нем всегда хватало: упрямый, говнистый, если не сказать самодур, судящий наотмашь и не всегда умно, но, в общем, честный, искренний. Ленка быстро стала похожа на старушку: в пенсионерском пальто до пят, в шапке «кораблем»; рассказывает о последнем турпоходе, - ты сам себе хозяин, и всё это вокруг, представь, принадлежит только тебе, - будто чужими словами; туристы вообще - сектанты, как и кспшники. Проходя мимо девятиэтажки, гляжу в их окна. Судя по занавескам и рамам, холостяцкие привычки Бориса Леонтьевича изжить не удалось.