Пишу слова Голосов: 1 Адрес блога: http://nitoc.livejournal.com/ Добавлен: 2008-08-04 11:29:22 блограйдером pinker

Мои твиты

2017-07-21 12:01:35 (читать в оригинале)

• Чт, 22:16: девоньки https://t.co/TbFtMaYB1K

---

девоньки

2017-07-20 22:16:07 (читать в оригинале)

вот эти бойкие на умное и хлесткое словцо. Почему-то кажется, что всё это личина, повсеместное напряженное изображение чего-то. Феминистки, опять же. Больше англичане, чем сами англичане. Успокойтесь уже ейбогу. Кто ж вас так напугал-то?

---

Мои твиты

2017-07-18 12:01:37 (читать в оригинале)

• Пн, 18:46: деревня. 1974 г. https://t.co/NtT0IUXmrh
• Пн, 21:11: только что https://t.co/WefYi7vctf

---

только что

2017-07-17 21:11:07 (читать в оригинале)

просто будничный вечер

---

деревня. 1974 г.

2017-07-17 18:46:32 (читать в оригинале)

Уехали с Серегой на велосипедах на Кулицкую. Так далеко от деревни еще не удалялись. Разве что в Князево за карасями.

Кулицкая - следующая за Тверцой железнодорожная станция. Прямой участок дороги. Собственно она вся прямая – николаевская. Стоя на платформе, чтоб ехать в город, электричку на Кулицкой уже видишь, - мерцающий, темный огонек свечи.

Вдоль полотна на Кулицкую узкая тропинка. Ехать хорошо, - полого вверх-вниз, ни песка, ни корней, ни камней.

Доехали.

Железнодорожный переезд. За ним влево дорога в лес.
- Там Троица, - сказал Серега. - Поехали?
Это только мне казалось, что едем на Кулицкую. Серега, видимо, с самого начала решил ехать до Троицы.

Дороги не помню. Помню деревню: на взгорке, ни одного человека, хоть и жилая. Где-то внизу, не видная в шапках ивы, река Малица.

Подъехали к выкрашенному синей краской дому. Серега сказал, что это дом каких-то их дальних родственников. Но заходить не стали. А, может, висел замок?..

Так и стояли, глядели вниз на пойму, кусты, в которых пряталась река. Серега рассказывал, как он был здесь в раннем детстве, как ходили купаться, как светило солнце, и трава была выше Сереги, и летали шмели, и был какой-то его дед…

На обратном пути я стал насвистывать «Песню о друге» («Если радость на всех одна…»). Соло-мелодия напоминала узкую тропинку вдоль полотна: мягко, вверх, вниз, плавно, вправо, влево. И педали крутятся сами, и руля уже почти не касаешься, и хрупкая нитка мелодии вьётся из-под губ.

Серега спросил. Я сказал, что это песня, которую слушал и пел мой отец. «Очень красивая», - сказал Серега. Я согласился и продолжил насвистывать, а он уже больше ни о чем не спрашивал и только ехал и слушал.

***
Вечер. У Тверцы зачем-то куда-то едем на каком-то грузовике. В кузове я, Маринка, Сашка Сергеев, кто-то еще. Сашка подсаживается к ней обнимает за плечи. Она почти не сопротивляется, просто уступает как сильному и взрослому.

Приехали. Идем той же компанией, только без Сергеева по дороге в деревню. Неловко обнимаю за плечи. Отстраняется, говорит «не надо». Просто – «не надо», и просто – не настаиваю. Взросло, грустно, без обиды и кривляния. И всё остается прежним. Говорим, кто где будет после школы. Говорю, что, видимо, буду поступать куда-то в Калинине. Сам я про это еще не думал, просто повторяю слова родителей, которые об этом уже рассуждали.

***
Серега занялся велоспортом. У него настоящий гоночный велосипед с тонкими шинами. Рассказывал, что есть колеса, которые вообще не накачиваются - сплошные, что вело – спорт опасный, если попасть в завал, можно покалечиться или вовсе убиться. Однажды появился с ободранным боком – попал. Говорил, что на тренировке могут проехать до ста километров. Ноги Сереги всё больше напоминают окорока. А еще у него появились длинные велосипедные трусы в обтяжку.

Рассказывал смешное. Ноги к педалям велосипедисты могут пристегивать наглухо и при необходимости вставать как бы на три точки. Первая и вторая - колеса. Третья - умозрительная, нажимом на педаль. Опытный мастер, по словам Сереги, может так стоять сколь угодно долго.

На самом деле всё драматичней. Даже профессионалу, в поисках опорного треугольника, надо всё время поддергивать переднее колесо, и тратить уйму сил. Сереге удавалось балансировать лишь короткое время.

Однажды он, пристегнувшись, так плашмя стыдно и грохнулся в городе посреди улицы на красном светофоре.

Он снова часто уезжает в город. Я снова слоняюсь целыми днями. Подкрадываясь, заглядываю в темные окна его дома.

Однажды он, веселый, вдруг появляется утром. Когда ж приехал? А вчера вечером приехал на велосипеде, очень устал, гулять не явился, сразу лег спать. Я шарю под окнами, вглядываюсь в темень, а он в это время в этой темени спит!..

***
Нитка с канифолью. Суровая нитка крепится к оконной раме, натягивается. Если по ней водить куском канифоли, как рассказывали Сашка Сергеев и Витька Чистохвалов, и как мы сами рады были повторять друг другу, - звук внутри такой, будто весь дом скрипит и вот-вот раскатится.

Нитку делали ночью. Неслышно привязывали к торчащему в раме гвоздику, отходили (метров 50) в темень, к амбарам, натягивали и терли.

Никакого «раскатывающегося дома», разумеется, не было. Был просто звук трущейся о нитку канифоли. Но он не давал спать.

Кто-то выбегал, коротко бранился, обрывал или не обрывал нитку, и мы считали цель достигнутой. Кто-то не слышал или делал вид. Сделали нитку противной дачнице, грузной астматичке с опухшими ногами. Продолжала храпеть, так, что было слышно на улице.

Прикрепили и Наташке с Маринкой. Выбежала бабушка, что-то крикнула, но следом был спокойный Маринкин голос: она знает, что это, кто это и как, - и нитку оборвали.

Это было мое последнее лето в деревне.