На днях в Петербурге демонстрировался эдисоновский «Кинетофон» чудодейственное соединение картины и звука, и имел огромный успех.

Я бы позволил себе переставить слога и назвать эту штуку фон-Кинемо: Кинемо-дворянин, Кинемо, уже забирающийся в родовитую знать, в область слова. И многим, впервые увидевшим говорящего и хохочущего Кинемо, стало страшно: в газетах зазвучали неподдельно тревожные голоса, предвещающие гибель «театра». Я этого восторга перед говорящим Кинемо не разделяю: слово — его слабость, а не сила, слово только собьет Кинемо с его своеобразного художественного пути и направит на торную, изъезженную и исхоженную театральную дорогу; медлительное слово нарушит, наконец, тот несравненный стремительный ритм действия, который составляет главное очарование бешеного Кинемо. Навязать ему слово — это почти то же, что в автомобиль запрячь лошадь: и лошади не поздоровится, и автомобиль пропадет. Конечно, в отдельных случаях Кинетофон окажет незаменимую услугу искусству и жизни, сохранив и запечатлев личность артиста или музыканта, какие-нибудь исключительные по важности моменты творчества художественного но это будет только услуга: подчинившись слову, Кинетофон может стать только слугой, а отнюдь не господином. И для общего развития Кинемо добавление слова к зрелищу и действию не только ничего не даст, но, повторяю, лишь отвлечет его в сторону от истинных его целей.

Кесарево — Кесарю и Божие — Богови. И задача настоящего момента — отделить Кинемо от театра, точно установить основные элементы творчества каждого и тем самым каждого поставить на его настоящий путь. Так вышло, что старый театр и новый Кинемо смешались; царство их едино: действие, зрелища и игра, и молодой Кинемо съест своего отца и когда-нибудь воссядет на его троне. Но есть в старом и нарождающемся театре нечто, чего никогда не одолеет Кинемо, и дело нас, любящих театр, выделить, установить и укрепить это особенное, что может принадлежать только живому театру и что возродит его к новой широкой жизни.

Леонид Андреев » Письма о театре

Кинетофон в «Гиганте»

Недавно весь Петербург шумел, все газеты писали о новом необыкновенном изобретении Эдисона – кинетофоне.

«Биржевые Ведомости» назвали кинетофон – «восьмым чудом».

Многие в кинетофоне видят возможность дать провинциальным медвежьим углам постановки опер с передачей пения и игры Шаляпина и Собинова.

На днях кинетофон появился в Минске – в «Гиганте».

Бесспорно – перед нами одно из величайших изобретений века.

Эдисону удалось достичь полного совпадения движения со звуками, а это – средство увековечить человека во всех его проявлениях: в жестах, походке, манерах, смехе, плаче, в голосе, – другими словами, во всех внешних проявлениях.

Как всякое новое изобретение, торжество кинетофона еще в будущем, но и то, что достигнуто уже теперь великим изобретателем, чрезвычайно знаменательно.

«Минский голос», № 1484 за 1914 год

Аппарат Кинетофон (так же встречается под названием Фонокинетоскоп) был одной из первых попыткок Эдисона и Диксона создать звуковое кино. По имеющимся отчётам, в июле 1893 Кинетоскоп и сопроваждающий его цилиндр был представлен на всемирной ярмарке в Чикаго. Первый изестный фильм для проверки Кинетофона был снят в Эдисоновской студии в Нью-Джерси в конце 1894 или в начале 1895 года.

Источник: Wikipedia (на англ. языке)