Пожалуй, только две вещи отравляли жизнь Александра Александровича Блока: несовершенство мира и тесть Дмитрий Иванович Менделеев. С первым ещё как-то можно было смириться, ибо будь всё сущее гармонично, исчезла бы надобность в поэтах. Тесть же являлся Блоку абсолютным и неизбежным злом. Дело в том, что открыв свой знаменитый закон периодических элементов, Менделеев увлёкся сначала воздухоплаванием, затем некоторое время с удовольствием громил модных тогда спиритистов, но остаток жизни решил посвятить гордости земли российской, а именно, водке. Непрерывно экспериментируя с этим продуктом, он постоянно находился в приподнятом настроении, что, как известно, не всегда совместимо с поэзией.
- Нуте-с, Сашенька, - выходил он, слегка пошатываясь, из лаборатории, - чем сегодня порадуете.
Блок закатывал глаза, проклиная свою уступчивость жене и, в который раз, давая клятву, что больше к тестю ни ногой.
- Закончил сборник «Стихов о прекрасной даме», - и тут же спохватывался, - но, вам, наверняка не понравится.
- Отчего же? – искренне удивлялся Дмитрий Иванович. – Читай, братец, мы все с удовольствием послушаем.
Александр Александрович, понимая, что отвертеться ему не удастся, скучным голосом начинал:
- Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад.
- Кальций, - перебивал Блока тесть, радостно потирая ладони. – Поди, не знаешь, что это он пламя в красный цвет красит.
Александр Александрович обиженно замолкал.
- Натрий даёт жёлтый, - продолжал Дмитрий Иванович. – А если добавить в огонь фосфора, то какой оттенок получим?
Блок молча, с ненавистью смотрел на жену.
- Зелёный, папенька, - быстро находилась Любовь Дмитриевна.
- Умница моя, - гладил её по волосам Менделеев. – Теперь же, раз со стишками покончили, не попробовать ли нам кое-чего из моих последних трудов?
Блок вздыхал, понимая, что вечер безвозвратно пропал, и понуро следовал за тестем в лабораторию.
