В начале 70-х годов XVIII века в личной жизни Екатерины II наступил серьезный кризис. Отношения с Григорием Орловым, начавшиеся еще до переворота 1762 года, стали тяготить императрицу. А ведь поначалу все было так хорошо! Казалось, что Екатерина, наконец, нашла свое счастье: с ней рядом был настоящий рыцарь, мужчина – смелый, сильный, красивый и верный, защитник [...]

«Они были первые из тех верных сынов Российских, которые сию империю от странного и несносного ига и православную церковь от разорения… возведением нас на всероссийский престол свободили». Так высокопарно и величественно сказано в указе Екатерины II о присвоении пяти братьям Орловым – вчерашним незнатным новгородским дворянам – графского титула за участие в незаконном, но бескровном [...]

Иван Калита приглашает митрополита Петра в Москву. А. Смолин.

Московские государи строили самодержавие. Казалось, европейские модели давали Литве неоспоримые преимущества. Её поддерживал католический Запад, а Москву – никто. Толстосумы бояре, «оппозиционеры» всех мастей бежали в Литву и получали там самый тёплый приём. Но для простых людей твёрдая власть московских государей оказывалась куда предпочтительнее, чем диктатура феодалов. Благодаря этому, ломая удельное сопротивление, Московская Русь разрасталась в обширную державу.

Когда Киевская Русь рассыпалась на уделы, передралась и была раздавлена копытами татарских лавин, «собирание» её земель первой начала не Москва, а Литва. Как раз в это время, в 1230-х гг., там выдвинулся вождь Миндовг. Он объединил вокруг себя литовские племена, громил даже немцев, принялся подминать западные русские земли.


Ещё более активно и целенаправленно повёл эту политику Гедимин в начале XIV в. Он окончательно подчинил Белоруссию, нацелился на Волынь и Поднепровье. Русские князья, правившие здесь, были данниками Орды, к ним пришло ханское войско. Но Гедимин в 1324 г. разбил этих князей и татар на реке Ирпень, овладел Киевом и принял титул «великого князя Литовского и Русского». Сила, способная противостоять ордынцам, произвела впечатление. К Литве потянулись другие русские земли. Под ее покровительство добровольно перешла Смоленщина, покорилась Брянщина.

Гедимин и его преемник Ольгерд относились достаточно лояльно к новым подданным. В присоединенных княжествах сохранялись прежние законы, самоуправление. Властители не обременяли людей чрезмерными поборами, не посягали на Православие. Наоборот, оно постепенно распространялось среди литовцев. Полудикие лесные племена перенимали и высокую русскую культуру, письменность. Русский язык стал официальным языком в Литве. Казалось бы, что еще надо для возрождения русской державы со столицей в Вильно?

И как раз противостояние с Литвой открыло возможности для изначального возвышения Москвы. Ордынские ханы стали рассматривать ее как противовес Литве. Не слишком прижимали, чтобы не толкнуть к неприятелям, позволяли содержать значительные воинские формирования. Но и Москве удавалось спокойно жить и развиваться только балансируя между двумя могущественными державами: и татары, и литовцы опасались большой войны, поэтому западные соседи старались не злить хана и открыто не задевать его данников.

А дополнительные преимущества обеспечили внутренние особенности Московской Руси. При Иване Калите здесь поселился митрополит, св. Петр. Москва стала духовным центром русских людей. Но св. Петр определил и основные ориентиры будущего государства. По его наставлениям Калита стал строить… «Царство Правды». Приписка к Сийскому Евангелию рассказывает о нем: «О сем бо князи великом Иване пророк Езекия глаголет: «В последнее время в опустевшии земли на запад встанет Царь, правду любя и суд не по мзде судяй ни в поношение поганым странам. При сем будет тишина велья по Русской земли и воссияет во дни его правда»… О сем бо песнословец глаголет: «Постави, Господи, законодавца над нами, да разумеют языци, яко человецы суть»… Сирым в бедах помощник, вдовицы от насильник изымая, яко от уст львов…»

Конечно, «Царство Правды» было лишь идеалом, на деле ее удавалось обеспечить далеко не всегда. Но Калита стремился к такому идеалу, навел в княжестве твердый порядок, поддерживал справедливость, строго контролировал хозяйство и сбор податей, пресекал злоупотребления. Этим же идеалом руководствовались преемники Калиты – Симеон Гордый, Иван Красный, Дмитрий Донской. А правда и справедливость сами по себе ох как много значили! Московская Русь еще не прирастала территориями, но прирастала людьми, сюда переселялись из других княжеств, из литовских владений.

Тем не менее, исход соперничества с Литвой выглядел однозначным. Важность митрополии в Москве Ольгерд в полной мере осознавал, но он обратился в Константинопольскую патриархию, а в обнищавшей Византии все продавалось и покупалось. За мзду для Литвы учредили отдельную митрополию. А в 1360-х гг у татар разразилась «замятня», в расколовшейся орде резались несколько ханов. Баланс сил в Восточной Европе сразу нарушился, и Литва не замедлила этим воспользоваться. В 1363 г. Ольгерд разгромил татар на Синих Водах, присоединил области по Бугу и Днестру, стал хозяином всего Правобережья Днепра. Двинулся и на Левобережье, прибрал к рукам Черниговщину. Щёлкал, словно семечки, мелкие княжества: Оболенское, Стародубское, Карачевское, Воротынское, Новосильское.

Союзником стал брат жены Ольгерда, тверской князь Михаил. В 1368, 1369, 1373 гг огромные литовские армии вторгались в московские владения. Разоряли землю не хуже, чем ордынцы. Оставляли после себя сплошные пепелища на месте деревень, груды трупов, угоняли бесконечные колонны пленных, массы скота. Дважды подступали к самой Москве, но на год опоздали, Дмитрий Донской успел построить каменный кремль, штурмовать его не решились. Росло и воинское искусство москвичей, третье нашествие они сумели остановить под Козельском. Но силы и ресурсы двух государств выглядели несопоставимыми.

Однако сказывалось и то, что до «правды» в Литовской державе было далековато. Недовольные и обиженные перебирались на московскую службу, как Дмитрий Боброк с Волыни, брянские бояре Пересвет и Ослябя. А учреждение новой митрополии отнюдь не устранило религиозную разницу. В Москве Православие оставалось стержнем всей политики, великий князь в первую очередь осознавал себя защитником веры. А Литовские государи наоборот, приспосабливали религиозные взгляды к политическим нуждам. Благоволили то православным, то католикам, то языческим жрецам.

Их западные соседи, Польша, Тевтонский и Ливонский ордена, были оплотом католицизма, наводняли страну агентами и проповедниками. В 1377 г. им удалось склонить умирающего Ольгерда принять латинскую веру. У него было 11 сыновей, 5 православных и 6 язычников. Наследником отец оставил любимчика, Ягайлу, и возле него очутились те же католические советники. Настроили его вместе с братьями-язычниками начать войну против православных братьев. Но те обратились к Москве.

Дмитрий Донской выступил на защиту единоверцев, и граница с Литвой впервые сдвинулась на запад. Достаточно было одного похода зимой 1378/79 г., и зашаталась вся восточная часть Литвы. Брянск, Новгород-Северский, Чернигов, Елец, «верховские» княжества на Оке – Новосильское, Оболенское, Одоевское выходили из повиновения Ягайле. Он нашел было выход из положения, заключил союз с Мамаем, в 1380 г. повел армию на соединение с ним.

Ягайло опоздал к битве всего на один дневной переход. Узнав о сокрушительном разгроме союзника, поспешил убраться. Бесславный поход подорвал его авторитет даже среди язычников. Его сверг дядя Кейстут. Правда, подлости Ягайле было не занимать. Пригласил дядю с приближенными на пир и всех перерезал, двоюродного брата Витовта заточил в темницу. Но возмутились литовские, русские князья, и чтобы усидеть на троне, Ягайло поклонился… Москве.

После победы над Мамаем престиж Дмитрия Донского поднялся чрезвычайно высоко. Литовский властитель посватал его дочь, а при этом признавал над собой старшинство тестя, обещал слушаться его, обратить своих подданных в Православие. В 1382 г. подписали договор, скрепили печатями, Ягайло принял православное крещение. Осталось обвенчать молодых. Огромная Литва подчинялась Донскому! Вся история Восточной Европы могла пойти иначе. Но… в это время Москву сжег налетевший Тохтамыш.

Завоеванный ею международный авторитет рухнул. А католические советники внушили Ягайле, что выполнять договор не обязательно. Лучше жениться на королеве Польши Ядвиге – он получит титул короля, целое государство, получит и поддержку Запада. В 1385 г. Польша и Литва соединились, король перекрестился в католицизм, и подданных поголовно принялся крестить по католическому обряду. А православных уравнял с язычниками. Им запрещали занимать государственные должности, вступать в браки с католиками. Нескольких вельмож казнили, в Литву нахлынули поляки, и их расставляли на все ключевые посты.

Тут уж встали на дыбы родные, двоюродные братья, заполыхала гражданская война. А Витовт удрал из темницы к немцам, сумел выдать дочку за русского великого князя Василия I и объявил себя защитником Православия. Хотя честностью и он не отличался. Одновременно сговорился с Тевтонским орденом, принял католицизм, а за поддержку отдал крестоносцам часть Литвы. Начал с рыцарями набеги на Польшу, Ягайло взвыл и… предложил ему договор. Если Витовт согласится подчиниться королю, то пусть возьмет Литву себе. Предложение было сделано не без задней мысли – взять Литву значило подавлять многочисленных мятежных родственников.

А. М. Васнецов. Московский кремль при Иване III.

Но Витовт не смутился, заключил альянс с убийцей своего отца. В союзники он выбрал самого сильного из удельных князей, Скиргайлу, наобещал три короба и вместе с ним давил остальных родственников. С ними Витовт не церемонился. Двоюродного брата Вигнута отравил, Коригайле отрубил голову, своего дядю Нариманта велел подвесить на дереве и расстрелять из луков, Корибута посадил в темницу. А уделы захватывал для себя. С «лучшим другом» Скиргайлой расплатился Киевом, но и к нему подослал отравителей, а Киев присвоил. Победили в гражданской войне два самых жестоких и коварных брата, Ягайло и Витовт.

Причём новый властитель Литвы провел реформы. Витовту очень понравились порядки в землях Тевтонского ордена, и он внедрил аналогичное крепостное право. Впоследствии австрийский дипломат Герберштейн описывал Литву: «Народ жалок и угнетен… Ибо если кто в сопровождении слуг входит в жилище какого-нибудь поселянина, то ему можно безнаказанно творить что угодно, грабить и забирать необходимые для житейского употребления вещи и даже жестоко побить поселянина». «Со времен Витовта вплоть до наших дней они пребывают в настолько суровом рабстве, что если кто будет случайно осужден на смерть, то он обязан по приказу господина казнить сам себя и собственноручно себя повесить. Если же он откажется исполнить это, то его жестоко высекут, бесчеловечно истерзают и, тем не менее, повесят».

Но эти порядки нравились аристократам, они становились полными хозяевами над крестьянами. Витовт приобрел мощную поддержку знати. Успехи ему обеспечивала и коварная дипломатия. Молодого зятя Василия I он соблазнял перспективами несокрушимого союза. А при этом снова покорил княжества, отпавшие от Литвы при Дмитрии Донском, умело поссорил Москву с Рязанью, Тверью, Новгородом. Нацеливался проглотить и саму Москву, оставшуюся в изоляции. Заключил договор со свергнутым ханом Тохтамышем – Витовт поможет ему вернуть престол в Орде, а хан отдает свой московский «улус». Католическая церковь и Ягайло горячо поддержали проект, с Витовтом и Тохтамышем выступили немецкое, польское войска. Но не удалось, хан Темир-Кутлуг и полководец Едигей сокрушили объединенную армию на Ворскле.

Кое-как сопротивлялась и Москва. Преодолела разногласия с Рязанью, заключила союз. Ради защиты от Литвы платила дань меняющимся ордынским ханам. Но Витовт был уверен, что Русь не уйдет от него – и все-таки подгадал выгодный момент. После смерти Василия I на троне очутился малолетний Василий II с матерью, дочкой Витовта. Против мальчика бунтовали его дяди, плело интриги боярство. Василий II с регентшей-матерью вынуждены были обратиться за покровительством к литовскому дедушке. Теперь-то Витовт своего не упустил. Заставил беспомощного московского государя отказаться от Пскова, Новгорода – начал войну и обложил данью эти города. Рязани и Твери навязал «союзы», и им пришлось признать подчинение Литве.

Итог соперничества был очевиден, Русь поглощалась. Витовт возгордился, вздумал отделиться от Польши, выпросил у германского императора королевскую корону. На пышные торжества по случаю коронации почтительно приехали московский, рязанский, тверской великие князья. Приехали уже как вассалы, поздравить всемогущего повелителя, постоять у трона на его торжествах. Но поляки не желали упускать Литву, украли корону, которую везли в Вильно. Церемония сорвалась, и Витовт от расстройства умер. Литва снова раскололась смутой, католики рубились с православными, антипольская партия с полонофильской. В боях поляков одолевали, однако они выиграли хитростью: государства остались разными, но на престолы Польши и Литвы возвели общего монарха, сына Ягайлы Казимира.

Большинство литовской знати отнюдь не желало объединяться с Польшей, понимало, что их подомнут. Но западные партнеры исподволь приращивали к себе Литву. К полякам стали проникать прелести европейской «Эпохи Возрождения». Входила в моду роскошь, привозные диковинки, богатые наряды, фривольные нравы. Паны прожигали время на балах, пирах, пышных охотах. Кичились и «свободами» – своевольничали, регулировали королей, утопали в словоблудии на заседениях сенатов и сеймов.

Литовских аристократов это соблазняло. Они обзаводились польскими поварами, музыкантами, гувернерами, любовницами. Польские дворяне силились выдать дочек замуж за литовцев – они были богаче, владели большими имениями. Но и литовские паны охотно женились на шляхтянках. Они впитали в себя «возрождение», умели быть веселыми, возбуждающими, блеснуть признаками «культуры». А на высшие посты в Литве католическое духовенство и поляки протаскивали своих сторонников. В XV в. прежняя, русская культура, была вытеснена. В верхушке общества ее сменила польская вперемежку с итальянской. В1449 г. в Литве была введена инквизиция, заорали на кострах те, кого сочли ведьмами и еретиками, завоняло паленой человечиной – это тоже была часть европейской культуры.

Московская Русь шла по другому пути, централизации, строила самодержавие. И казалось, что европейские модели дают Литве неоспоримые преимущества. Ее поддерживал католический Запад, а Москву – никто. «Свободы» манили русских бояр, толстосумов. Оппозиционеры всех мастей перебегали за границу и получали самый теплый прием. Новгородские «золотые пояса» раз за разом сговаривались с Казимиром, как бы перескочить в состав его государства.

Но для простых людей твердая власть государей оказывалась куда предпочтительнее, чем засилье аристократов, обеспечивала защиту и от внешних врагов, и от своих хищников. Благодаря этому Василий II и его сын Иван III ломали удельное сопротивление, Московская Русь разрасталась в обширную державу. Ее армия была более дисциплинированной, более обученной, чем сборные ополчения литовских дворян, и на прямые столкновения Казимир уже не отваживался. Пытался подводить мины исподтишка.

Как известно, погибающая Византия заключила с католиками церковную унию. Но Русь ее отвергла, назначенному в Москву униатскому митрополиту Исидору пришлось бежать за границу. А потом и сама Византия пала под ударами турок. Уния повисла в воздухе, униатский «патриарх Константинопольский» (им стал тот же Исидор) сидел в Риме без паствы. Плацдармом для распространения унии решили сделать Литву. В1458 г. папа Пий II назначил митрополитом Киевским униата Григория Болгарина. Король распорядился встретить его с максимальной помпой, православным епископам перейти под его начало.

В1461 г. умер Московский митрополит, святитель Иона, и Казимир сразу прислал посольство, проявлял трогательную заботу о православных. Уговаривал московского государя, что митрополит уже имеется, Григорий Болгарин, он займет место Ионы, церковь воссоединится, а общая митрополия будет способствовать братскому союзу Москвы и Литвы. Уловка не прошла, римско-литовским проискам дали от ворот поворот.

Ну а Казимиру дружеские заверения не мешали заключить союз с ордынским ханом Ахматом, натравливать его на Русь. А в1480 г. хан и король решили сокрушить ее совместными силами. Однако и московская дипломатия не дремала, действовала квалифицированно. Был заключен союз с врагом Ахмата, крымским ханом Менгли-Гиреем. Он совершил набег на Волынь, польские и литовские паны испугались за собственные имения, и поход сорвался.

Ахмат привел орду на Угру, ждал Казимира, а его не было. Мало того, население сочувствовало не своему государю, а московскому. Местные княжества – Воротынское, Белевское, Одоевское и др. были подданными короля, но не давали Ахмату ни воинов, ни снабжения. Взбешенный хан сжег 12 городов, принадлежавшх Литве, увел массу пленных, но русскую оборону прорвать так и не сумел.

Стояние на реке Угре

Стояние на Угре ознаменовало не только конец ордынского ига для Москвы. Оно возмутило русских жителей Литвы. Сравнивали, как Иван III защищает свое государство, и как Казимир в угоду католической политике навел татар на собственные земли. Это вылилось в склоки, мятежи, и целый ряд князей объявили, что переходят на службу Москве. Переходят вместе с княжествами. Литовцы попробовали воевать, но их били, а города сдавались московским воеводам без боя. Новому литовскому государю Александру пришлось в 1494 г. заключить мир, отдать Вязьму и другие приграничные области. А Иван III в мирном договоре принял весьма красноречивый титул – «государь Всея Руси».

Католический мир в это время скатился в полную пучину разложения. На папском престоле очутился самый скандальный папа Александр VI Борджиа. Успехи русских чрезвычайно его встревожили, и он принялся подталкивать литовского Александра к реваншу. Обещал поддержку, организовал союз с Ливонией, Венгрией. А в самой Литве развернулась кампания по окатоличиванию. Униатский митрополит Иосиф разъезжал по стране с отрядами латинских монахов и солдат. Отбирали у православных храмы, смещали священников. Нагрянув в город или село, заставляли людей перекрещиваться в католицизм. У тех, кто противился, отнимали детей, женщин и перекрещивали насильно. Папа бурно приветствовал подобные действия. Издал особую буллу, поздравлял литовцев: «Еретики, наконец, озаряются истинным светом».

Но Иван III не смолчал, откровенно отписал, что в Литве «строят латинские божницы в русских городах, отнимают жен у мужей, а детей у родителей и силою крестят в закон латинский… Могу ли видеть равнодушно утесняемое Православие?» И война вместо реванша обернулась для Александра позором. На сторону Москвы сразу перешли Новгород-Северский, Чернигов, Стародуб, Гомель, Любеч. А Литовская армия была наголову разгромлена в битве при Ведроши. Папа Борджиа мгновенно превратился в «миротворца». В 1502 г. предложил свое посредничество в урегулировании, упрашивал Ивана III быть уступчивым, не искать приобретений на западе. Но посредничество папы-извращенца государь проигнорировал и уступчивости не проявил, отобрал чуть ли не треть литовских владений.

С этого времени противостояние покатилось «в одни ворота». Запад подстрекал Литву к новым войнам, и каждый раз она теряла города, области. Впрочем, организаторы агрессии умели извлекать выгоду даже из поражений. В 1569 г., когда Литва совсем надорвалась, Рим и польские паны добились заключения «Люблинской унии» – великое княжество Литовское фактически утратило самостоятельность и было поглощено Польшей, слилось с ней в одну державу, Речь Посполитую.

ВАЛЕРИЙ ШАМБАРОВ

ertata

Новая недорогая портативная беспроводная колонка IWO F1 Mini выполнена в форм-факторе водонепроницаемого диска с петлей для карабина. Такое устройство корпуса делает изделие удобным для применения в туристических походах, на пикниках, экскурсиях и во время занятий другими видами активного отдыха «на открытом воздухе».

Александр III, возможно, один из самых недооцененных широким общественным сознанием российских самодержцев

Ты строгий был, неколебимый воин,

Как страж стоял на тягостном посту.

Не статуи, а храма ты достоин.

Валерий Брюсов

…Меня интересовало только благо моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать.

Из завещания императора Александра III цесаревичу Николаю Александровичу

Царствование императора Александра III было недолгим. Он вступил на престол в марте 1881 года после убийства его отца, императора Александра II, а умер в 49 лет: в сентябре 1894-го император приехал в Крым, чтобы поправить здоровье, где через месяц скончался в Малом Ливадийском дворце.

Всю ночь с 18 на 19 октября 1894 года Александр III не сомкнул глаз. В семь утра он позвал к себе наследника престола и, предчувствуя скорую кончину, напутствовал 26-летнего Николая такими словами: «Тебе предстоит взять с плеч моих тяжелый груз государственной власти и нести его до могилы так же, как нес его я и как несли наши предки. Я передаю тебе царство, Богом мне врученное, я принял его тринадцать лет тому назад от истекавшего кровью отца… Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним рухнет и Россия. Падение исконной русской власти откроет бесконечную эру смут и кровавых междоусобиц. Я завещаю тебе любить все, что служит ко благу, чести и достоинству России… В политике внешней — держись независимой позиции. Помни — у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней прежде всего покровительствуй церкви. Она не раз спасала Россию в годины бед. Укрепляй семью, потому что она — основа всякого государства».



Годы правления императора Александра III отмечены значительными успехами в укреплении могущества России, а также выдающимися достижениями в развитии экономики страны, отечественной культуры и науки. Великий русский ученый Д. И. Менделеев в своей работе «Заветные мысли» дал высокую оценку вкладу Александра Александровича в развитие России. Он особо подчеркнул, что Александр III «провидел суть русских и мировых судеб более и далее многих своих современников».

Военная мощь

Во внешней и внутренней политике император Александр III опирался на заветы великого русского писателя Ф. М. Достоевского, с которым он был лично знаком, чьи книги хорошо знал и, по словам историка И. Е. Забелина, графа С. Д. Шереметева, профессора К. П. Победоносцева, придавал им особое значение. Великий писатель в одном из своих произведений писал: «Нам надо всегда знать и помнить и быть убежденным, что в решительных общемировых вопросах Россия, если пожелает сказать свое слово или провести свое мировоззрение самостоятельно, — всегда встретит против себя всю Европу, без исключения, и что в строгом смысле у нас в Европе нет и никогда не будет союзников».

После русско-турецкой войны 1877–1878 годов перед Россией встала грандиозная задача в кратчайший срок перевооружить армию и создать флот, который был бы способен обеспечить защиту берегов Балтийского и Черного морей и Тихоокеанского побережья. Военная реформа, проведенная Александром III, включала широкий спектр преобразований, коснувшихся, в частности, развертывания вооруженных сил. Важные мероприятия были проведены в области военного образования.

Помимо общевойсковых учебных заведений офицеров артиллерии, инженерных и специальных родов войск готовили в специальных военных учреждениях. На первый план вышла задача развития высшего военного образования в армии, комплектования штата Генерального штаба. Насаждался офицерский кодекс нравственных и житейских правил. Служба в армии приобрела новое патриотическое звучание. Согласно плану перевооружения армии, утвержденному императором 18 июля 1888 года, было произведено переоснащение войск стрелковым оружием, перевооружение полевой артиллерии и осуществлена замена крепостной артиллерии. В течение 1893–1896 годов было проведено перевооружение армии винтовками Мосина (сначала в пехоте, а затем и в коннице).

Значительные работы проводились по укреплению оборонительных рубежей, усилены передовые укрепления и укрепления фортов, линий западных крепостей: первой линии — Варшавской, Новогиреевской, Ивангорода, а также второй линии — Динамюнде (Усть-Двинск), Ковно, Брест-Литовск. В 1882–1887 годах была построена крепость Осовец (ныне на территории Польши). Большое стратегическое значение приобрело строительство железных дорог, и в первую очередь Восточно-Сибирской магистрали.

Программа наращивания морской мощи империи, принятая Александром III в 1881 году, предусматривала развитие судостроительной промышленности, строительство судов для Балтийского и Черноморского флотов, Сибирской флотилии, создание портов и возведение крепостей. В его указе говорилось: «Корабли должны… строиться русскими инженерами на русских заводах из русских материалов». Программа военного судостроения включала ускоренное переоснащение всех российских судостроительных заводов. В 1882–1885 годах были проведены масштабные работы по реконструкции всех отечественных судостроительных заводов, в том числе в Санкт-Петербурге, Кронштадте, Николаеве. С использованием новых научно-технических решений был переоснащен станочный парк, внедрены новые технологии. К построенным ранее заводам (Балтийскому, Ижорскому, Обуховскому, Севастопольскому, Николаевскому и др.) было прибавлено до 15 частных вспомогательных заводов.

За десять лет, с 1881-го по 1895 год, в России было спущено на воду 114 боевых кораблей, из них 17 броненосцев (общим водоизмещением 171 616 тонн), 10 броненосных и бронепалубных крейсеров (68 222 тонн), 14 броненосных и неброненосных канонерских лодок (20 599 тонн), 73 судна меньших рангов, из них 53 миноносца. Почти все корабли были созданы на отечественных верфях. К 1897 году Черноморский флот был обновлен. На Черном море теперь находились шесть броненосцев, четыре крейсера и 22 миноносца. Большая заслуга в восстановлении Черноморского флота принадлежит лично императору Александру III. К 1898 году Россия вышла на третье место в Европе по числу боевых судов. Отныне флот превратился в мощный инструмент внешней политики.

Развитие промышленности и особенно ее военных отраслей при Александре III опиралось на развитие науки. Высшие учебные институты и университеты создавались как в центре, так и на российских окраинах. В 1895 году был открыт Технологический институт в Харькове, в 1888 году — Томский университет в Сибири, в 1889-м в Екатеринославле — Горный институт, в 1899-м в Москве — Сельскохозяйственный институт. В рескрипте Александра III 1884 года по случаю 50-летнего юбилея Киевского университета Святого Владимира подчеркивалось большое значение этого учебного заведения «особенно для русской нации».

Придавая большое значение усилению обороноспособности России, император активно поддерживал все инновации в области военно-инженерного искусства. В 1879 году по проекту инженера С. К. Джевецкого была построена первая подводная лодка. Ее испытания прошли в Гатчине в присутствии Александра III.

Реформы и подъем

Корректировка предыдущих преобразований 1860–1870-х годов сопровождалась рядом пусть не столь эффективных, как «великие реформы», но чрезвычайно важных социальных и экономических новшеств, способствовавших адаптации российского общества к ставшему уже необратимым процессу капиталистической эволюции. Среди них наиболее важными были такие моменты государственной политики, как финансовая стабилизация, поддержка крестьянства, учреждение особого министерства земледелия, объединенного с заведованием государственными имуществами, основание Дворянского земельного банка, учреждение податной инспекции, ограничение труда женщин и детей на фабриках и заводах, а также природоохранительное законодательство.

В царствование Александра III родилась и оформилась идея перевода железных дорог из собственности частных компаний в государственное владение.

Огромной была роль Александра III в освоении Сибири и Дальнего Востока. За 13 лет Россия совершила головокружительный экономический рывок, создав мощную промышленность, перевооружив армию и флот и помимо всего прочего превратившись в крупнейшего экспортера сельскохозяйственной продукции. Валовой национальный доход увеличивался на 3,3% ежегодно, численность населения страны к 1913 году превысила 175 млн человек.

«Царствование Александра III навеки будет, — писал Д. И. Менделеев, — блистать тем, что поставило интересы русской промышленности на самый первый план среди сложнейших задач руководителя обширнейшей монархии, как царствование императора Александра II блещет освобождением крестьян».

«Мир во всем мире был создан покойным императором как высшее благо и действительно укреплен его доброю волею в среде народов, участвующих в прогрессе… Найти способы к осуществлению этого христианского завета составило высший и великий его труд, ответило истинному стремлению коренного русского народа и показало русскую силу с новой благотворнейшей стороны». Д. И. Менделеев

Не единственным, но важнейшим и непременным условием прогрессивного прорыва в развитии духовных и материальных производительных сил России стало привлечение к активному государственному творчеству ученых различных отраслей науки: Д. И. Менделеева, П. П. Семенова-Тян-Шанского, А. Н. Бекетова, В. В. Докучаева, А. Г. Столетова, С. О. Макарова, В. И. Ковалевского, Н. Х. Бунге, И. А. Вышеградского, С. Ю. Витте, К. П. Победоносцева, И. С Блиоха, Н. А. Неклюдова и многих других. Ни до ни после царствования Александра III в истории России не было такого внушительного по масштабности и органического соединения высших структур государства с видными представителями научного сообщества. Это была могучая когорта высокоодаренных людей, горячих патриотов своей Родины, которая стала проводить в жизнь большие преобразования в области культуры, науки, техники, экономики и финансов, нацеленные на быстрое капиталистическое развитие страны. Все эти люди были воодушевлены единой идеей служения на благо России, ее возвышения и процветания и, как писал Д. И. Менделеев, «в единении с монархом на благо Родины». «Усердное служение науке», по словам А. Н. Бекетова, «составляло службу Царю и Отечеству».

Царь-миротворец

Вся политика Александра III была направлена на достижение мира. Ему удалось уравновесить международные отношения, и в течение 33 лет (с 1881-го по 1914 год, треть столетия) Россия и страны Европы жили в мире и спокойствии.

Свое политическое кредо Александр III сформулировал уже в первые дни правления. На одном из донесений русского посла в Берлине П. А. Сабурова он написал: «Я понимаю одну политику: извлекать из всего, что нужно и полезно России, и меньше женироваться (стесняться.) для извлечения такой пользы, а действовать прямо и решительно. Никакой другой политики не может быть у нас, (кроме) как чисто русская национальная; никакой другой политики быть не может и не должно».

Александр III сумел убедить соседние государства, что мирное решение политических споров между странами является наиболее рациональным и разумным способом ведения дипломатических отношений.

Авторитет России в международных делах впервые в русской истории поддерживался не штыками, а мудрой внешней политикой. Главной целью внутренней политики, проводимой Александром III, было экономическое и культурное возрождение России. Основные усилия были направлены на поддержание мирных отношений со всеми странами, поиск надежных союзников, укрепление влияния на Балканах, установление границ на юге Средней Азии, закрепление России на новых территориях Дальнего Востока. «Европейская цивилизация, — писал В. О. Ключевский, — помещалась на пороховом погребе. Горящий факел не раз с разных сторон приближался к этому опасному оборонительному складу — и каждый раз заботливая и терпеливая рука русского царя тихо и осторожно отводила его».

В течение 13 лет царствования Александра III Россия не вела ни одной войны, кроме одной военной экспедиции в Ахал-Теке (Туркмения). Афганский кризис в 1880 году стал единственным вооруженным столкновением (оно произошло у приграничного селения Кушка). Однако крайняя напряженность во взаимоотношениях с Великобританией была быстро разрешена дипломатическим путем.

Высокие христианские принципы, на которых базировалась вся политика Александра III, в том числе внешняя, отмечали многие его современники — государственные и общественные деятели, философы, историки, писатели, в том числе Василий Розанов, Николай Федоров, Дмитрий Менделеев, Василий Ключевский, Иван Цветаев, Сергей Витте, Александр Сухово-Кобылин и многие другие.

Признание заслуг Александра III в утверждении России на европейском континенте содержится во многих речах и различного рода заявлениях общественных и политических деятелей Великобритании, Франции, Германии и США. Поток соболезнований по случаю безвременной кончины императора содержали газеты всех европейских стран. Немецкая Kölnische Zeitung писала: «Могущественнейший монарх, который мог мановением руки двинуть громадные полчища прекрасно вооруженной армии, направлял эту силу к поддержанию мира, и не раз своим авторитетом он сдерживал воинственные порывы некоторых из европейских государств». Кёльнской газете вторила лондонская The Times: «Счастливо человечество и русский народ, что император Александр III крепко держался идеи всеобщего мира и считал осуществление этой идеи своей первой и наибольшей обязанностью». Из французских газет: «Не надо забывать, что царь непрестанно останавливал войну, готовую разразиться над миром, и это дает ему вечную славу»; «Франция ему многим обязана, в особенности же она обязана ему тем, что в полной безопасности пережила свои затруднения и успела спокойно докончить свою военную реорганизацию. Кроме того, она обязана ему тем, что может спокойно и доверчиво взирать на грядущие события».

Главная заслуга императора состояла в том, что Россия за тринадцать лет не была втянута ни в одну войну. Александр III, по словам С. Ю. Витте, «умел внушить за границей уверенность, с одной стороны, в том, что он не поступит несправедливо по отношению к кому бы то ни было, не пожелает никаких захватов; все были покойны, что он не затеет никакой авантюры. Его царствование не нуждалось в лаврах; у него не было самолюбия правителей, желающих побед посредством горя своих подданных, для того чтобы украсить страницы своего царствования. Но об императоре Александре III все знали, что, не желая никаких завоеваний, приобретений, никаких военных лавров, император никогда, ни в каком случае не поступится честью и достоинством вверенной ему Богом России».

Державный покровитель

В годы царствования Александра III пробудилась та духовная самобытность, без которой невозможна культурно-историческая жизнь никакого великого народа. Заслуга императора состояла в том, что он, как писал философ Л. Тихомиров, бывший народоволец, автор книги «Монархическая государственность», сумел «не только парализовать вредные стороны пореформенного положения, но даже вызвать подъем национального духа и творчества... При Александре III вспыхнуло национальное чувство, которое указывало прогресс и благо в укреплении и развитии этих исторических основ». Политика Александра III зиждилась на сохранении и развитии российских традиций и идеалов.

Тринадцать лет пребывания Александра III на престоле оказались чрезвычайно значительными и благотворными для страны. По словам известного художника А. Бенуа, «оно подготовило тот расцвет русской культуры, который, начавшись при нем, продлился затем в течение всего царствования Николая II». По оценке С. П. Дягилева, «Александра III можно числить среди лучших русских царей. Для русской культуры он был, может быть, вообще самым лучшим из русских монархов. Это при нем начался расцвет и русской литературы, и живописи, и музыки, и балета. Все, что в дальнейшем прославило Россию, началось при Александре III».

Император Александр III оказал большое влияние на жизнь и творчество многих величайших представителей русской культуры и науки многонациональной Российской империи. В их числе: П. И. Чайковский, М. А. Балакирев, А. Г. Рубинштейн, Э. Ф. Направник, А. Н. Островский, Ф. М. Достоевский, И. Е. Репин, В. И. Суриков, И. Н. Крамской, А. П. Боголюбов, И. К. Айвазовский, В. М. Васнецов, М. В. Нестеров, М. М. Антокольский, A. M. Опекушин, В. О. Шервуд, К. Фаберже, Д. И. Менделеев, П. П. Семенов-Тян-Шанский, В. В. Докучаев и многие, многие другие.

В годы правления Александра III при его непосредственном участии в России были созданы Русская опера и Русский музей; активно работало Императорское историческое общество, во главе которого стоял сам государь; было подготовлено создание Русского национального театра во главе с драматургом А. Н. Островским; состоялось открытие Императорского исторического музея, державной волей было учреждено Русское императорское палестинское общество.

Высоко оценивал вклад Александра III в развитие музыкального искусства П. И. Чайковский. В январе 1888 года он писал меценатке фон Мекк: «Нельзя не быть бесконечно благодарным царю, который придает значение не только военной и чиновничьей деятельности, но и артистической».

Передвижники были провозглашены императором «олицетворением современной национальной культуры». Давая характеристику взглядам Александра III на изобразительное искусство, И. Е. Репин отмечал, что «в отношении изобразительного искусства император придерживался демократических воззрений». Профессор Московского университета И. В. Цветаев называл Александра III «державным покровителем искусств и наук в нашем Отечестве». Наука в те годы стала общественным институтом и была включена в мирный эволюционный процесс созидания и творчества — и без ломки, революционных катаклизмов и переворотов дала огромные впечатляющие результаты.

Оценивая роль Александра III в истории России, историк В. О. Ключевский в своей памятной речи на смерть императора в октябре 1894 года отметил, что Александр III «покорил общественную совесть во имя мира и правды, увеличил количество добра в нравственном обороте человечества, одобрил и приподнял русскую историческую мысль, русское национальное сознание». Царствование Александра III прошло под знаком православного консерватизма. Национальная политика обеспечивала единство и неделимость Российской империи.

Юлия Кудрина, Ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории Российской академии наук, вице-президент Ассоциации историков Первой мировой войны. Автор монографии «С высоты престола: Император Александр III и императрица Мария Федоровна» (2013)












Александр III со двором в русской Польше на охоте.

ertata