На заправках ВР ("Бритиш Петролеум") продают пирожки. Но ей был нужен банкомат Сити-банка. На первой заправке она вернулась с пирожками и сказала, что банкомат не работает на приём денег. На второй - опять с пирожками, там банкомат работал и она погасила задолженность.

 На первой заправке я сидел в машине, мне хотелось курить. Но я воздержался - на заднем сиденье спал Анчар. У него уже поднялось овчарочье левое ухо. Также я думал о смерти. Не о гуманитарной катострофе, не о русской или даже Карибской катастрофе и даже не о смерти близких, а о личной смерти. К ней никогда подготовиться не успеваешь, как не торопись и сколько новых дел не свершай. 

На второй заправке, с исправным банкоматом, я вышел из машины и закурил, в стороне от бензоколонок. Я подумал, что о смерти думаешь когда счастлив, а когда несчастлив - ты не думаешь о ней, ты делаешь её. 

Пирожки на первой заправке были вкуснее: наверное, их делал другой повар, сказала она, когда мы проезжали Северянинский мост.

Апдейт: А ещё мне нужен корректор.

Ещё вчера хотел написать, но не было сил. Что-то будет. Будет, и скоро, и начнётся в России, в Москве, займётся на её нулевом меридиане - или в нулевой точке, где фотографируются приезжие, под Иверскими воротами. Никогда не стал бы этого говорить, если бы не чувствовал настоятельную потребность просто запечатлеть зеро на циферблате. Мои ужасные предчувствия, конечно, всего лишь плод экзальтированного духа или следствие какой-нибудь невыявленной мерцательной аритмии - я не провиденциал, но если действительно хоть немного медиатр, то... Даже Прилепин после дома Пашкова говорит в интервью, что чувствует - вот она, точка невозврата. Абсурд доведён до абсолюта и переживает свой апофеоз. Переживём ли его мы?

Когда выпадает зеро, банк забирает все ставки. Кроме поставленных на зеро.

Постояльцы мультикультурной гостиницы Россия злые, как осенние мухи. Возвращается прежний управляющий. 

Москву очистили от клошаров, в подземке - патрули курсантов с девочковыми выражениями лиц под полицейскими фуражками.

Флаги всех колоний в нашей метрополии.

Но почему оставляет след глубокого провинциализма даже классическая пьеса в Камергерском переулке?

А потому что именно в Камергерском - в зоне бутиков рядом с цитаделью охотнорядцев. 

Во-вторых, всё время напоминающая о себе насмешливая сплетня, что в театре, утратившем эпитет "академический", мэтр преклонных годов вынужден отводить центральные роли своей молодухе.

Потому что бельэтаж полон обожательниц живчика Безрукова. 

И хотя я люблю его героя Фигаро, обречённого всех прельщать и всех обманывать, - бастарда, выдающего себя за дворянина, - правителя графского двора, то есть по сути настоящего кукловода, но вся эта всероссийская сероватая звёздность, все эти обожательницы гренадёрского роста с биноклями, все эти вызывающие у них  колебание плаценты имитации эрекции на мужских с отливом белых и золотых лосинах, вся эта вульгарная половая буффонада и политические интроспекции, взрывы проверенных Госпожнадзором хлопушек - всё это в долгожданном антракте снимается наслаждением от сочного яблока из дамской сумочки, наслаждением, которое дороже двухсотрублёвого буфетного эспрессо.

Провинциальность не грех, грех - провинциализм. 

Я заметил ещё ранее, а сегодня утром в метро снова встретил этот цвет - неестественно-меланхоличный, пасмурно-тёплый синий, в основном шерстяных вещей платиновых блондинок - как правило, столь эгоистически поглощенных своим образом и столь утомленных тотальным действием собственного магнетизма, что их можно рассматривать с тем же оголтелым любопытством, с которым рассматриваешь инвалидов в переходах...

Но он к лицу только платиновым, а если говорить без помпезности - свинцовым белокурым. В дымчато-синем отдыхают мои глаза: я вижу дым от костра в саду на фоне далёкого леса.

Неуместно чувствовать себя гражданином Москвы, когда в праздники разговляются её постояльцы.

Бесперспективно садиться за роман, когда торжествует жанр слогана.

Тщетно искать парковочное место в эпоху глобального переустройства мировоззрений. 

Неуместность, бесперспективность и тщетность - попутчицы, фатально угнетающие моё либидо. Внешнее наблюдение с самого утра становится физически невыносимым.

Тем временем на прошлой неделе в районе Автозаводской улицы на Третьем транспортном кольце я поймал в кадр пацанчика, один жест которого стоит многочисленных рукоплесканий.