Посмотрев недавно по Первому каналу телефильм о маршале и посчитав этот сериал, в целом, далеко не бесполезным, я с интересом ждал реакции старшего поколения – еще живых друзей моих покойных отца и мамы, родителей наших с женой друзей. Предвидел отношение преимущественно отрицательное. Оно и оказалось таким в том, что касается деталей. Но и от крупных в прошлом военных, от тех, кто был видным организатором производства и даже находился в верхнем эшелоне собственно партийной номенклатуры, я услышал мысль, подтвердившую и мое главное наблюдение.

Заслуга фильма в том, что через судьбу выдающегося военачальника он дал повод задуматься над важнейшей и весьма своеобразно проявляющейся в русской истории проблемой взаимоотношений государственного руководства со специалистами высочайшего класса. Имея в виду, что речь у нас идет именно о советском времени, нет смысла подробно разбирать, как эти отношения строились в эпоху, скажем, Ивана IV или в Петровское и Екатерининское время, что составляло их особенности в России XIX века, какая тенденция наблюдалась на закате империи, в бытность императором Николая II. Пусть, однако, соответствующие известные факты составляют общий фон нашего дальнейшего разговора.

Сегодня все чаще приходится сталкиваться с таким явлением: груз трагических результатов существования нашей страны в последнюю четверть века провоцирует людей на необъективную оценку советского периода - мол, тогда все было хорошо и это хорошее было разрушено «кознями врагов». Рассчитывать, что те, кто занял такую позицию, сами вспомнят факты, заглянут в мемуары современников, почитают исторические, экономические, социальные и другие исследования, не приходится. А вот фильм «Жуков» многое напомнил очень живо. Напомнил главное: во второй половине XX века руководство Советского Союза год от года мельчало, и параллельно, что подтверждают десятки других, кроме истории Г.К. Жукова, примеров, у него развивалась аллергия на сильных и самостоятельно мыслящих профессионалов.

Эта аллергия мешала наиболее характерным представителям советского Олимпа – И.В. Сталину, Н.С. Хрущеву, Л.И. Брежневу - увидеть за желанием освободиться от навязчивого партийного поводырства и волюнтаризма вышестоящих руководителей не прихоть самолюбца, и тем более не замысел заговорщика, а стремление лучше делать свое важное для страны дело.

Со Сталиным, правда, история несколько иная. Как в фильме, так и в жизни только к нему, как высшему руководителю страны в охваченный телеповествованием период, можно, хотя тоже с известными оговорками («советская империя» и империя в ее традиционном понимании – это принципиально разные явления), отнести мысль Юлиуса Эволы о имперском вожде: на этом уровне «может находиться не тот, чье превосходство покоится на могуществе, а напротив, лишь тот, чье могущество покоится на превосходстве”. А вот как к руководителю военному к Г. К. Жукову эти слова можно отнести смело.

Да, были у вождя опасения, что победа заразит высший генералитет «звездной болезнью», и они, кстати говоря, были небезосновательны. Считал ли он, что в послевоенном СССР был возможен военный переворот? Сомневаюсь. А вот «повоспитывать» военных хотел. Его тезис, что победа ковалась не только руками маршалов и генералов, и об этом никому не следует забывать, абсолютно правомерен. И, без сомнения, ему претило то, насколько рьяно после войны некоторые маршалы и генералы начали «поправлять» свое материальное положение. Тем не менее, совсем исключать Жукова из дела военного строительства, как это сделали после 1957 года Хрущев, а после 1964 года – Брежнев, Сталин не считал возможным.

Верховный в картине на две головы выше тех, кто пришел вслед за ним. В жизни – на четыре и больше. А насколько больше, мы будем еще узнавать и узнавать по мере того, как нам будет открываться настоящая русская история XX века, а не ее «выправленные» под потребности очередного руководителя версии.

Жуков на экране и в жизни тоже принял участие в таком «выправлении», включив под давлением в свои воспоминания главу о «военном совете» с Брежневым. Думаю, однако, что, если бы ему предложили написать что-то подобное о вкладе в победу Л.П. Берии, он бы отказался, хотя вклад в победу Берии и как члена, а с 1944 года заместителя председателя ГКО и председателя его Оперативного бюро, и как заместителя председателя СНК, курировавшего работу органов госбезопасности, был, действительно, немалым, в то время, как вклад Брежнева был вкладом рядового полковника-замполита. Но такое было бы возможно, только если бы Жуков не помог Хрущеву сначала, в 1953 году, захватить власть в стране и уничтожить Берию, а затем, в 1957-м, удержать ее.

Между тем, кто такие были Хрущев и поддержавшие его деятели и что они понатворили за время своего пребывания на высших должностях в государстве, мы хорошо знаем. Фильм лишь снабжает нас некоторыми «иллюстрациями». Одновременно, в том числе и из фильма, но, в основном, из новых исторических исследований мы все больше узнаем об огромной работе, проделанной Берией в 1940–1950-е годы для успешного осуществления нашей страной ядерного и ракетного проектов. Поневоле задумываешься, а не был бы он лучшим сторонником Жукова в создании в СССР самой мощной в мире армии, чем Хрущев, чьи решения после увольнения Жукова существенно ослабили обороноспособность страны?

К сожалению, деятельность государственного руководства СССР, да и самого Жукова, получилась в фильме весьма одномерной. Понятно, например, что Жуков, находясь во главе Минобороны, не мог не обсуждать с Хрущевым вопросы военного ведомства, но этих сцен в фильме мы не увидели. Как и в качестве командующего сначала Одесским, а затем Уральским военными округами он занимался, понятно, не только организацией своей обороны от происков Абакумова. Вскользь о налаживании им боевой подготовки и жизни частей и соединений округов с экрана упоминается, но ни одной касающейся этого живой сцены мы так и не дождались.

Вместо этого – женщины, женщины, женщины…

В принципе, нет желания обсуждать нюансы показа этой стороны личной жизни Георгия Константиновича, как и саму эту сторону. Все было, как было, и для меня совершенно очевидно, что это было не так, как показано в фильме. Скажу одно: насколько я понимаю, осознание того, что женщина может быть и настоящим другом, и добрым и важным советчиком, и реальной опорой в деле, пришло к нему поздно.

И еще один сюжет. Г.К. Жуков по фильму выражает свои мучительные мысли о посланных на смерть сотнях тысяч солдат, рисуя цифры на снегу. Понятно, что наложить отпечаток таких переживаний на лицо актера Балуева ни гримом, ни самой хорошей актерской техникой невозможно. Но этого и не требуется, достаточно лишь внимательнее всмотреться в лицо самого Георгия Константиновича на вмонтированных в фильм кадрах кинохроники и вспомнить, что в момент проведения Парада Победы ему было неполных 49 лет. А если есть желание глубже прикоснуться к душевной боли человека, наделенного тяжелым и одновременно великим правом командовать и посылать на смерть людей, которые для него в первую очередь солдаты и должны оставаться ими всю войну, то надо просто открыть «Горячий снег» Юрия Бондарева и погрузиться в чтение страниц, посвященных командарму Бессонову.

Хочется сказать несколько слов и о других действующих в фильме представителях высшего военного руководства СССР. Начнем с известного факта, что на июньском 1946 года заседании Высшего военного совета в поддержку Жукова высказался не один маршал Рыбалко, но и другие военачальники. Есть мнение, что именно это «спасло» Жукова от более жесткого в его отношении решения.

По совокупности прочитанных на эту тему материалов у меня, однако, сложилось впечатление, что Сталин на упомянутом заседании уничтожать Жукова не собирался. Скорее, параллельно с «воспитательной» составляющей присутствовало желание еще раз проверить своих военачальников на стойкость уже лично-политического плана.

Проверив, он положительно выделил Рыбалко. В фильме нас пытаются убедить, что за поддержку Жукова маршала Рыбалко настиг гнев Сталина, и то ли по его указанию, то ли «стараниями» Абакумова этот героический командарм-танкист Великой Отечественной и главное - «абсолютно здоровый» человек дал себя «залечить» до смерти в военном госпитале. Но вот незадача: в любой энциклопедии можно прочитать, что на должность командующего бронетанковыми и механизированными войсками П.С. Рыбалко был назначен почти через год после заседания совета, в апреле 1947 года. А с 1920-х годов, после тяжелой фронтовой травмы, у него была больная печень, да и ходил он с палочкой. Зритель, думаю, и так понимает, что противоречить Сталину было чревато. А эпизод в духе «второго Фрунзе» получился просто глупым.

Еще одно немаловажное действующее лицо советского периода нашей истории и одновременно персонаж телефильма «Жуков» - В. С. Абакумов. Смотришь на никчемного человека на экране, озабоченного только сбором компромата на честных маршалов и генералов и трусливо потеющего в присутствии Сталина, и удивляешься: а кто же тогда во время войны успешно руководил мощнейшей контрразведывательной структурой «Смерш», которая сумела переиграть Абвер? Кто, будучи арестованным в 1951 году, выдержал жесточайшие пытки и не дал никаких показаний по «делу врачей» и о «сионистском заговоре»?

О ком положительно отзывается в своих воспоминаниях другой известный генерал тайного фронта Великой Отечественной войны П.А. Судоплатов? Или это был другой Абакумов?

Что касается чисто художественных особенностей работы режиссера и актеров, то мне лично очень трудно было абстрагироваться от их современных интонаций, жестов, выражения лиц. Более или менее точные костюмы и предметы обстановки мне, надо сказать, помогали мало. Впрочем, это беда подавляющего большинства современных телефильмов на сюжеты советского периода, будь-то исторического или частного свойства.

Тем не менее, вернусь к тому, с чего начал. Мы имеем то телевидение, которое имеем. Надо стараться влиять на качество его продукции, но это процесс долгий. Поэтому даже в тех случаях, когда нам многое не нравится, важно находить в его продукции положительные опоры для восстановления исторической правды в широком смысле этого слова. Во многом фильм «Жуков» погрешил против нее, в чем-то – и я надеюсь, что мне удалось это аргументировать - сказал правду. Во всяком случае, он побудил глубже задуматься над важным политическим и личностным сюжетом нашей истории, а с ним вместе и о более крупных вещах, и это хорошо.

Как иначе, если не на основе исторического опыта, правильно оценить сегодняшний день?