Тимирязевский парк - это дебри, от которых поёт душа. В его огромное тело можно входить из разных точек между Дмитровским и Ленинградским шоссе и играть в настоящий лес: с переплетёнными деревьями, мохнатыми пнями, живописными корягами, ковром трав, птичками-мышками-насекомыми-белочками. Неторопливые прогулки настраивают на задумчивый лад, хочется сворачивать с тропинок, чтобы потерять окончательно присуствие продуманной урбанизации. Этот огромный лесопарк представляет собой отличную площадку изучения природы, дикой и продуманной: тут есть лаборатории плодоводства, почвоведения и цветоводства, лесная дача, селекционная станция и овощные теплицы. Всё это благодаря Петровской земледельческой и лесной академии, основанной на этих территориях в 1865 году.

Орнитофауна в парке представлена невероятно богато: на прудах живут кряквы, огари, гоголи, крачки; здесь охотятся ястребы, совы и пустельги; а уж разных прочих птичек тут целая энциклопедия: кукушки, юрки, зяблики, овсянки, зарянки, соловьи и многие-многие другие тут встречаются в разные времена года.

В парке присутствует некоторая заброшенность, но для тех, кому мил именно дремучий лес, это просто находка.

м. Тимирязевская, Динамо; ул. 8 марта, Вутетича; понять на карте.

Как-то на днях мы уже гуляли по весеннему Московскому морю. Повторим? Только на этот раз по льду, пока он ещё окончательно не растаял.

Сидел я на пляже маленького островка. В безмятежности и лёгких думах. Вдали виднелись уже привычные для сезона дождей грозовые фронты. Практически невозможно на глаз определить их направление, так что просто пребывал, созерцая стихию со стороны. Да так увлёкся, что не заметил, как то, что было где-то там, оказалось прямо здесь, перед моим носом. Задул сильный ветер, закапал дождик. Обезопасив вещи водонепроницаемой упаковкой, я поспешил на поиск убежища. Под набирающей обороты стихией долго бегать мне не пришлось. Пустующая прибрежная кафешка была рада предоставить мне свою крышу. Оказавшись в уютной безопасности, я вдруг понял, что ничего мне собственно и не угрожало. А рефлексивный поиск пещеры, норы, где можно укрыться от ненастья, лишь атавизм, доставшийся от давно забытых предков. Оставив вещи под барной стойкой, я смиренно вышел под тропический ливень и направился к океану. Дождь мгновенно пропитал меня собой, гром и молнии приятно щекотали нервы. И настал момент, когда понятие суши вовсе потеряло свою актуальность, ведь влага равномерно покрывала меня со всех сторон. И я проник в океан, накрылся им, как одеялом, и в его мокром тепле провёл остаток стихийного безбедствия.