К началу войны высокое звание получили 626 человек. Подавляющее число Героев Советского Союза появилось в период Великой Отечественной войны - 11 тысяч 657 человек (из них 3051 посмертно), в том числе дважды Героев 107 (из них 7 посмертно).

Это были представители разных народов многонационального Советского Союза: русские — 8160; украинцы — 2069; белорусы — 309; татары — 161; евреи — 131; азербайджанцы — 97; казахи — 96; грузины — 90; армяне — 145; узбеки — 69; мордвины — 61; дагестанцы — 57; чуваши — 44; башкиры — 39; осетины — 37; марийцы — 18, туркмены — 18; литовцы — 15; таджики — 14; латыши — 13; киргизы — 12; удмурты — 10; карелы — 9; эстонцы — 8; турки-месхетинцы — 8; калмыки — 8; буряты — 8; кабардинцы — 7; чеченцы — 7; кумыки — 6; адыгейцы — 6; крымские татары — 6; абхазцы — 5; якуты — 3; молдаване — 2; тувинцы — 1.

Всего за время существования СССР звания Героя Советского Союза были удостоены 12 776 человек (без учёта 72 лишённых звания за порочащие поступки и 13 отменённых Указов как необоснованных), в том числе дважды — 154 (9 посмертно), трижды — 3 (первым стал легендарный летчик-истребитель А.И. Покрышкин) и четырежды — 2. В общем числе Героев Советского Союза 95 женщин. Среди Героев Советского Союза 44 человека — граждане зарубежных государств.

Первыми Героями Советского Союза стали полярные лётчики Анатолий Ляпидевский (медаль № 1), Сигизмунд Леваневский, Василий Молоков, Николай Каманин, Маврикий Слепнёв, Михаил Водопьянов, Иван Доронин за спасение терпящих бедствие пассажиров и членов экипажа парохода «Челюскин».

Все вышеперечисленные сведения я твёрдо помню со школьной скамьи.

Нас учителя так воспитывали, что звание Герой Советского Союза было для всех чем-то запредельным.

Звание Героя Социалистического Труда тоже, конечно внушало, почтение. Но всё же не такое. Хотя и было мне уже известно, что «медаль за бой, медаль за труд из одного металла льют». Возможно, и потому, что в нашем селе Дорошовке, что на Виннитчине, жил Герой Соцтруда – комбайнёр Иван Гнидюк. Со временем его фамилия даже как-то нивелировалась, и люди просто говорили: Иван Герой. С его братом, тоже комбайнёром Феодосием, мы были соседями. И я даже знал, что младший тоже хотел стать Героем, но пришлось ему довольствоваться в итоге только орденом Ленина. А ещё в нашем Ямпольском районе трудилась свекловодом Герой Социалистического Труда Екатерина Захарчук. Этим обстоятельством я уже откровенно гордился и даже привирал пацанам, что нахожусь с героиней в дальней родственной связи. Хотя, если копнуть, то, возможно, так оно и было.

В те далёкие годы моего детства Герои Советского Союза появлялись в стране не часто. Но ежели всё же появлялись, то это всякий раз случалось событием из ряда вон выходящим. Скажем, полёт Юрия Алексеевича Гагарина. Или старты других космонавтов: Германа Титова, Андрияна Николаева, Павла Поповича, Валентины Терешковой, Валерия Быковского радостно и празднично прибавляли стране героев. И нашу великую радость по такому поводу возбуждали. Каждый космический полёт тогда становился общедержавным праздником. Помню и другие свои детские изумления, связанные с этим высоким званием. Так, в начале 1960 года военнослужащие Советской Армии Зиганшин, Поплавский, Федотов и Крючковский 49 дней провели в открытом океане на утлой барже. Сначала они съели ремень, порезав его мелко в лапшу. Затем сварили ремешок от рации. Потом варили на океанской воде кирзовые сапоги, теряли почти по килограмму в весе каждый день. Зиганшин, весивший 70 килограммов, похудел до 40!

В этих запредельно экстремальных условия советские солдаты смогли не только выжить, но и сохранить человеческое достоинство. Чем потом сильно американцы, спасшие наших солдат, восхищались.

Они, наверное, думали, что в подобных ситуациях люди должны есть друг друга, что ли? Наши газеты и радио каждодневно называли ребят героями, но высокого звания им так и не присвоили. Было не понятно: почему? И никто этого мне тогда не объяснил. Зато через четыре года вдруг Героем Советского Союза стал президент Египта Гамаль Абдель Насер.

Много позже я услышу песню Володи Высоцкого (чьим добрым отношением ко мне одарит щедрая жизнь): «Потеряю истинную веру -/ Больно мне за наш СССР:/ Отберите орден у Насера -/ Не подходит к ордену Насер!/ Можно даже крыть с трибуны матом,/ Раздавать подарки вкривь и вкось,/ Называть Насера нашим братом,/ Но давать Героя - это брось!/ Почему нет золота в стране?/ Раздарили, гады, раздарили./ Лучше бы давали на войне,/ А Насеры после б нас простили!».

При всех сложнейших извивах общественной жизни великой державы СССР её главная награда всегда сохраняла в народе тот высокий статус, неподдельное уважение, которые и были в ней заложены отцами-основателями в 1934 году. Звание Героя Советского Союза являлось высшей степенью отличия и присваивалось за личные или коллективные заслуги перед Советским государством и обществом, связанные с совершением действительно геройского подвига. То был, как сейчас сказали бы, бренд уникальный, принадлежащий исключительно Советскому Союзу. Присваивалось геройское звание только Президиумом Верховного Совета СССР. Да, при этом, к великому сожалению, в годы Великой Отечественной войны случалось и такое, что геройские звания приходили в части и соединения по разнарядке свыше безотносительно к реальной боевой обстановке. С этим я столкнулся, когда писал повесть об отце Муслима Магомаева. Старший сержант Магомед Магомаев был посмертно представлен к званию Героя Советского Союза (об этом мне рассказал командир его полка полковник Похлебаев), но награждение не состоялось, потому что на всю 301-ю стрелковую дивизию не было «спущено» ни одной Звезды Героя.

Зато в другом случае подобное централизованное планирование геройства видится сейчас более чем оправданным. Известно, что за форсирование Днепра в районе Смоленска и ниже, и в дальнейшем равных Днепру рек по трудности преодоления командиров частей и соединений, чьи подчинённые брали водные преграды, автоматически представляли к званию Героя Советского Союза. Конкретно за форсирование Днепра 2438 воинам было присвоено звание Героя Советского Союза, что больше, чем суммарное число награждённых за всю предыдущую историю награды. Такое массовое, беспрецедентное награждение случилось единственный раз за всю историю войны.

Случались в ту войну и другие досадные недоразумения. Известный военный писатель Владимир Карпов рассказывал мне: «Со своими боевыми товарищами я регулярно доставлял «языков». У нас, как и в других родах войск, существовали свои неписаные законы и даже нормы, по которым отличившихся представляли к тем или иным наградам. Летчиков, например, за 15-20 сбитых самолетов полагалось представлять к званию Героя Советского Союза. А разведчиков - за двадцать «языков». У меня был случай особый, поскольку я - выходец из штрафников. Поэтому командир полка, желая, чтобы высшее почетное звание мне все же присвоили, и чтобы никаких сомнений в инстанциях не возникало, представил наградной материал, когда на моем счету было участие в захвате 45 «языков». Причем обо всем этом сам я не знал, как не ведал и хода командирских мыслей. Однажды он вызвал меня в штаб. Был необычно хмур. Молча протянул мне наградной лист, поперек которого красным карандашом было размашисто начертано: «Вы думаете, кого представляете?!»

- Ничего, Володя, не огорчайся, - сказал, и желваки забегали на его исхудавшем лице. - Правда, брат, всегда восторжествует. Есть она на земле, есть...

Опуская бесчисленные подробности той эпопеи с геройством, замечу, что благодаря Кортунову и члену Военного совета 39-й армии генерал-майору Василию Романовичу Бойко я все же получил высокое звание».

Если вернуться к той статистики, с которой я начал свою личную оду героям, то придётся всё же признать: несмотря на жесточайший отбор кандидатов в Герои, проникали туда и люди, мягко скажем, недостойные столь высокого звания. Взять того же Хрущёва. Он не только подарил высшую награду страны Насеру, но и трижды подряд «присваивал» себе любимому звание Героя Соцтруда, а под занавес карьеры стал ещё и Героем Советского Союза! Леонид Ильич Брежнев вообще был четырежды Героем СССР! Столько Звёзд имел ещё только один человек – великий маршал Георгий Жуков.

Однако даже и при таком наградном «волюнтаризме», в безусловном и подавляющем большинстве своём, Герои Советского Союза являли собой образцы не только исключительного мужества и самоотверженности, но и высочайшей человеческой нравственности.

Что же касается «брака», то среди Героев он был ничтожным – 0,6 процента. Социалистическое общество при всех своих недостатках сумело, тем не менее, вырастить в своей среде уникальную, не имеющую аналога в мире, героическую элиту, для которой в принципе не существовало невыполнимых задач (это, к слову, и почти не изученный феномен, который ждёт ещё своих исследователей).

…Так получилось, что до курсантских погон мне не доводилось «вживую» встречаться хотя бы с одним Героем Советского Союза. Видел их только в кино, по телевизору и в недосягаемых президиумах. Говорю же – редким было то звание. А во Львовском политучилище нам читал танковое дело полковник Иван Ревков. 7 мая 1944 года при штурме Сапун-горы экипаж его танка, в то время командира взвода гвардии лейтенанта Ревкова, заряжающего гвардии старшего сержанта Ханова, радиста Минина и механика-водителя гвардии старшего сержанта Водолазкина пошёл в атаку. После того как два танка взвода были подбиты, машина Ревкова сражалась в одиночку. Экипаж сутки вёл бой, отражая атаки немецких автоматчиков и танков. Механик-водитель Водолзакин был ранен, но не ушел из боя. К концу дня перед позициями четырёх танкистов остались подбитыми 3 танка, 4 пушки, 6 огневых точек, 6 станковых пулемётов и 145 убитых солдат и офицеров противника. Через два дня экипаж Ревкова уничтожил ещё 4 немецких танка, 6 пушек, шестиствольный миномёт, 12 огневых точек, 18 станковых пулемётов, разбил 3 дота и 5 дзотов, 4 автомашины и 15 повозок с грузом, уничтожил 180 солдат и офицеров противника. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года гвардии лейтенанту Ревкову Ивану Ивановичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».Такого же звания удостоился и механик-водитель танка гвардии старший сержант Водолазкин. Заряжающего старшего сержанта Ханова наградили орденом Ленина, а радиста Минина - орденом Красного Знамени.

Трудно найти человека более далёкого от техники, чем автор сих строк. Но два года я учил танковое дело с таким рвением, как будто собирался по выпуску командовать бронированной машиной. В итоге экзамен по матчасти танка и его вождение сдал на «отлично». И был не одинок в своём прилежании. Все мои однокашники (и я с ними!) до сих пор гордимся тем, что танковому делу нас обучал Герой Советского Союза полковник Ревков. Не всякому курсанту выпадала такая честь. Кстати, если вы, читатель, найдёте в Википедии статью о Герое Ревкове, то прочитаете там и мои благодарные воспоминания об Иване Ивановиче.

Дальнейшая многолетняя работа в «Красной звезде» позволила мне печатно восхититься многими советскими национальными Героями. С некоторым даже подружиться. Чем, признаться, до сих пор откровенно горжусь.

И высшая степень возможной наивности полагать, что все они оказались случайно на моем пути, но не оказали на меня никакого влияния. Писал я о Героях СоветскогоСоюза Е.Антонове, Р. Аушеве, С. Ахромееве, Г. Байдукове, П. Батицком, А. Белобородове, Г. Береговом, В. Варенникове, Е. Высоцком, П. Грачёве, А. Гречко, В. Гризодубовой, Б. Громове, В. Джанибекове, Г. Жукове, К. Заслонове, Р. Ибаррури, М. Калашникове, В. Карпове, И. Кожедубе, А. Колдунове, Д. Лелюшенко, А. Матросове, А. Снесареве, Г. Титове, Д. Устинове, А. Фёдорове, В. Чкалове. Двух Героев-афганцев (из 85-ти) подполковника Николая Ковалёва (посмертно) и сержанта Игоря Чмурова я впервые представил советским читателям. Тогда это высокое звание присваивалось бойцам «за речкой», то есть в Афганистане, исключительно закрытыми указами Президиума Верховного Совета СССР. Поэтому чтобы обнародовать геройский подвиг солдата или офицера требовалось специальное разрешение начальника Генерального штаба ВС СССР. Не всегда, и не всем оно выдавалось.

Всякий раз, когда я знакомился с людьми, совершившими геройские подвиги, или же только с их биографиями, мне всегда хотелось отыскать в их характерах, поведении или даже во внешности какие-то особые черты, те самые исключительности, которые с детства благоговейно виделись мне во всех героях. Но, как правило, я убеждался: ничего такого особенного, что бы отличало их от нас, простых смертных, в них-то и нет. Никакой экзальтированности, романтической приподнятости, уникальности. Ни один человек со Звездой Героя ни разу при мне даже ею не похвастался. Может быть, и в самом деле, как поётся в той песне: «Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой»? Да нет, конечно, это поэтическое преувеличение. Однако, согласись, читатель, весьма знаменательное преувеличение.

Летом 1984 года в той же «Звёздочке» был опубликован мой большой материал «Село Геройское», которым тоже есть некоторое основание гордиться. Всё дело в том, что ещё в годы Великой Отечественной войны этот населённый пункт носил другое название – Прогнои, в обиходе - Гнойное. А потом его выходцы: Висовин Константин Гаврилович, Дубинда Павел Христофорович, Оводовский Григорий Яковлевич, Танский Николай Георгиевич стали Героями Советского Союза. Дубинда - вдобавок ещё и полным кавалером ордена Славы. Уже в мирные годы к ним присоединились односельчане, два Героя Социалистического Труда – гарпунёр китобойной флотилии «Слава» Николай Николаевич Гниляк и капитан-директор рыболовецкого траулера «Крылов» (что на Балтике) Василий Васильевич Михасько. В их честь и были переименованы Прогнои в Геройское.

Последним советским человеком, которому была вручена медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза стал водолазный специалист капитан 3 ранга Леонид Михайлович Солодков.

Он участвовал в сложном эксперименте, имитирующем длительную работу на глубине 500 метров под водой. На торжествах при вручении награды случился досадный казус, как нельзя лучше характеризующий то дурное время, что выпало на нашу общую долю. Приняв из рук маршала авиации Е. Шапошникова коробочку с Золотой Звездой, офицер почти прошептал: «Спасибо» вместо «Служу Советскому Союзу!», 57 лет гордо произносимых до него в этом случае. 16 января 1992 года СССР уже 22 дня как не существовало юридически.

А 20 марта 1992 в России было учреждено звание «Герой Российской Федерации». При этом у Героев Советского Союза остались те же права, что и у Героев России. Примечательно, что четверо Героев Советского Союза получили также звания Героев России: космонавты Сергей Крикалёв и Валерий Поляков, учёный-полярник Артур Чилингаров и полковник Российской Армии Николай Майданов (посмертно).

Во всех бывших советских республиках, за исключением трёх прибалтийских, тоже учреждены геройские звания. Есть они также на Кубе, в Китае, Мозамбике, Непале. Во Вьетнаме звание Героя присваивают исключительно людям военным. Подобные награды целиком скопированы с Героя Советского Союза. Хорошее наследие от исчезнувшей великой страны...

Михаил Захарчук - полковник в отставке

На фото: А.И. Покрышкин, Г.К. Жуков, И.Н. Кожедуб. Начало 1950-х гг.

С громким пением десятки тысяч людей, держа в руках одноцветные знамена и дубинки, маршировали колоннами по улицам столичного города. Окружив здание высшего законодательного органа страны до начала его заседания, они встречали одних парламентариев приветственными криками, других же - оскорблениями, а порой и тумаками. А вечером эти же люди двинулась к жилым кварталам города, творя, при попустительстве сил правопорядка, погромы и поджоги зданий. В считанные часы столица страны погрузилась в хаос. Эти события разыгрались не в ходе "оранжевой" революции или подобных потрясений начала XXI века, а почти 234 года назад в Лондоне.

По словам английского историка Р. Блэка, в июне 1780 года "Лондон сошел с ума". Описывая эти события, английский историк Х. Баттерфилд писал: "Многие люди не представляют себе", что в период от 1780 года и вплоть "до войны, начавшейся в 1939 году, трудно найти пример европейской столицы, в которой совершались бы подобные сцены".

Но удивительным образом об этих событиях, которые потрясли Англию и весь мир в 1780 году, вспоминают крайне редко. В трудах отечественных советских и постсоветских ученых по всеобщей истории и в энциклопедических справках по истории Великобритании, а также в материалах, выложенных в Интернете, можно обнаружить лишь скудные сведения о тех бурных днях. Мало говорят о том, что случилось тогда в столице Британской империи даже в английской исторической литературе.

Если бы не высокий авторитет, талант и природная любознательность Чарльза Диккенса, который осветил этот забытый историками эпизод в одной из своих художественных книг, он, вероятно, был бы вычеркнут из истории.

Поэтому те немногие английские историки, которые все же писали об этих событиях, непременно напоминали о романе Диккенса "Барнеби Радж".

К тому же существенным недостатком публикаций является то, что в них зачастую не прослеживается связь между событиями в Лондоне и происходившей в то время войной за независимость североамериканских колоний.

Революция по сценарию Бомарше

На протяжении пяти лет до июня 1780 г. бурные события, которые волновали Англию, совершались далеко за ее пределами - в ее североамериканских колониях, где вооруженные стычки местного населения с английскими войсками переросли в восстание.

Сначала английская колониальная армия, в рядах которой было 20 тысяч солдат и офицеров, наносила поражения повстанцам. Англичанам помогали индейцы, которых уже на протяжении полутора столетий беспощадно уничтожали американские колонисты. По подсчетам американских историков, около 13 тысяч индейцев сражались на стороне англичан.

Первоначально в повстанческих отрядах, которые возглавил богатый плантатор Джордж Вашингтон, состояло около 5 тысяч человек из 2,5 миллионов американцев (то есть в них было около 0,2% населения колоний). Американские историки С. Морисон и Г. Коммаджер писали: "Постоянная, плохо оплачиваемая служба в плохо одетой и плохо накормленной армии Вашингтона вызывала отвращение. И хотя средний американец в принципе желал победы для своей стороны, он не видел необходимости в продолжении боевых действий. Руководителям революции приходилось считаться с американским индивидуализмом, враждебным дисциплине регулярной армии, и очень слабой готовности народа в целом терпеть лишения или приносить жертвы... Революционная война не вызывала энтузиазма в пользу какой-либо из сражавшихся сторон... В этом отношении не было ничего похожего на гражданскую войну в России 1917 года или даже гражданскую войну в США 1861 года". Помощник Джорджа Вашингтона и будущий министр финансов США Александр Гамильтон писал в раздражении из штаба повстанцев: "Наши соотечественники проявляют глупость осла и пассивность овцы... Они не готовы стать свободными... Если мы будем спасены, то нас спасут Франция и Испания".

Действительно, ситуация стала меняться после того, как повстанцы получили помощь извне. Ее инициатором стал Пьер Огюстен Карон де Бомарше. Этот талантливый писатель, разведчик, карточный шулер и работорговец, сыграл в рождении американской нации немалую роль. Находясь в Лондоне в качестве тайного агента французского короля, Бомарше узнал от английского министра иностранных дел Рошфора о восстании в американских колониях и тревоге британских правящих кругов по этому поводу.

В своих тайных донесениях в Париж Бомарше настойчиво предлагал Людовику XVI оказать экстренную помощь американцам, восставшим против врага Франции - британского короля. Бомарше предложил создать фиктивную торговую фирму, под прикрытием которой можно было бы организовать снабжение американских повстанцев оружием.

Понимая, что помощь Франции врагам Англии, даже осуществляемая под ширмой частного предприятия, может спровоцировать англо-французский конфликт, Бомарше решил инсценировать захват мнимыми пиратами судов, следовавших из Франции с оружием.

Не дожидаясь королевского решения, Бомарше создал за свой счет торговый дом "Родриго Орталес и компания". Он приобрел для нужд "дома" сорок кораблей, включая 60-пушечный бриг. Очевидно, Бомарше считал, что его вложения в торговый дом "Родриго Орталес" с лихвой окупятся не только за счет доходов от продажи оружия, но и в результате тех перемен, которые последуют в случае торжества американской революции. В то же время Бомарше не прекращал убеждать Людовика XVI в необходимости оказать помощь восставшим американцам, ссылаясь на государственные интересы Франции. Аргументы Бомарше возымели свое действие. 10 июня 1776 года Людовик XVI ассигновал миллион ливров на поддержку восставших и разрешил направить им оружие из французских арсеналов.

Тем временем Бомарше направил конгрессу североамериканских колоний письмо, в котором сообщал о своем намерении поддержать восстание. К письму прилагался перечень товаров, направлявшихся "домом Родриго Орталес": 216 пушек, 27 мортир, 200 орудийных стволов, 8 транспортных судов, 30 тысяч ружей, а также большое число гранат, огромное количество пороха и воинского обмундирования. Андре Моруа в своей книге "История Соединенных Штатов" замечал, что Бомарше "поставил американцам военное снаряжение, достаточное для экипировки двадцати пяти тысяч человек". Лишь после того, как эти вести достигли берегов Америки, 4 июля 1776 года собравшиеся в Филадельфии представители 13 восставших колоний в своей Декларации провозгласили независимость "Соединенных Штатов Америки".

Конгресс США через своего представителя в Париже видного ученого, писателя и публициста Бенджамина Франклина обратился с просьбой к Людовику XVI подписать союзный договор между США и Францией. На следующий год в войну на стороне США вступила Испания, которая превратила Новый Орлеан в базу снабжения Штатов. А в 1780-м к проамериканской коалиции присоединились Нидерланды. В том же году Екатерина II объявила о создании Лиги вооруженного нейтралитета, что позволяло ее участникам вести торговлю с США под предлогом нейтральной позиции.

Ныне многие американцы забывают, что их республиканский режим "свободы и демократии" завоевал свою независимость благодаря внешней помощи со стороны европейских монархий, которые они клеймили и продолжают клеймить как "деспотические" и "тиранические".

Тайный фронт

И все же несмотря на внешнюю помощь американским мятежникам, англичане не уступали им, удерживая в своих руках главные города колоний. Отряды же повстанцев, не привычных к тяготам войны, редели. Во время зимовки 1777 - 1778 гг. в Вэлли-Фордж в 32 километрах от Филадельфии из 2500 солдат "армии" Вашингтона около тысячи скончалось от холодов и болезней.

Однако к тому времени у руководства американского восстания появились надежды нанести удар по англичанам с тыла, открыв тайный фронт с помощью своих единомышленников в Англии. Известно, что во главе американского восстания стояли члены масонских лож. Еще в 1773 г. члены масонской ложи имени Святого Андрея в Бостоне организовали налет на британские суда с грузом чая, протестуя против высоких колониальных пошлин на этот товар. Это событие, получившее название "бостонское чаепитие", стало отправной точкой для американского восстания. Масоном были Джордж Вашингтон и идейный вдохновитель восстания Бенджамин Франклин. Масонами было большинство тех, кто подписал Декларацию Независимости, а также ее автор, будущий президент США Томас Джефферсон. Главная американская масонская ложа находилась в Чарльстоне. По некоторым сведениям, здесь хранились реликвии, ценимые мировым масонством, в том числе череп и пепел великого магистра ордена тамплиеров Жака де Моле, считавшегося масонами духовным отцом их тайной организации. Великий магистр Чарльстонской ложи Исаак Лонг имел постоянный контакт с шотландскими масонами, которые с конца XVI века имели одну из самых древних и прочных централизованных организаций.

Шотландские масоны выражали солидарность с восстанием в Северной Америке и стремились развернуть антиправительственную кампанию, чтобы добиться вывода британских войск из колоний. Однако вопрос о военных действиях в заокеанских колониях не волновал население Британских островов. Для того, чтобы начать борьбу против правительства, был использован предлог, который мог бы сплотить большинство шотландцев и англичан. Таким предлогом стал закон, принятый 25 мая 1778 года парламентом Великобритании. Он отменял дискриминацию католиков, установленную в XVI веке после завершения правления последней королевы-католички Марии Кровавой. В ответ шотландскими масонами был создан "Союз протестантов", который развернул сбор подписей под петицией в парламент с призывом восстановить антикатолические законы. Английский историк Блэк писал: "Для ускорения ведения дел использовали организационный прием, который применяла революционная Америка - был создан комитет полномочных представителей. Эта группа стала эффективным советом директоров агитации в Шотландии".

Чтобы объяснить населению необходимость дискриминации католиков, члены нового "Союза" старались как можно красочнее рассказать о суровых преследованиях протестантов во времена правления Марии Кровавой (1553 - 1558).

Во всех уголках королевства стали появляться ораторы, которые рассказывали на городских и сельских площадях о чудовищных казнях протестантов в годы правления указанной королевы. Одним из филиалов "Союза" стало "Общество памятующих о Кровавой Марии". Неожиданно вопрос о правлении Марии Кровавой стал самым актуальным в политической жизни страны. ("Далась им эта злосчастная Кровавая Мария - кричат о ней постоянно до хрипоты», - говорил один из героев романа Диккенса.) Хотя за два с половиной века в Британии уже забыли о той давней истории, антикатолические предрассудки протестантов, составлявших подавляющую часть британского населения, а также зловещее прозвище королевы позволяли агитаторам "Союза протестантов" убеждать слушателей в правоте своих страшных историй и необходимости предотвратить повторение подобных ужасов.

Члены "Союза протестантов" стали собираться на митинги, прикрепляя к шляпам кокарды синего цвета и размахивая синими флагами. Они распространяли миллионы листовок и брошюр с антикатолическими призывами. "Союз протестантов" выпустил "Обращение к народу Великобритании". В нем провозглашалась цель "Союза" - "воспрепятствовать любым усилиям, направленным к тому, чтобы продвигать дело папства, остановить разрушение государства, гибель церкви, установление двойного рабства, выковывание цепей для тел и умов британцев... Проявлять терпимость по отношению к папству - это значит способствовать погибели ныне существующих душ, и миллионов других душ, которые в настоящее время не существуют, но бытие которых предначертано Богом. Это прямой способ вызвать месть святого и ревнивого Бога и вызвать уничтожение наших флотов и армий, а также погибель себе и своему потомству. Терпеть такие взгляды - это оскорблять моральное совершенство Бога, который дал нам разум и бессмертие, это - поощрять практику идолопоклонства в христианской стране".

В ноябре 1779 года место президента "Союза протестантов" занял потомственный шотландский аристократ лорд Джордж Гордон. К этому времени 23-летний лорд, став членом парламента Великобритании, прославился резкими выступлениями против политики правительства тори, возглавлявшегося Нортом. Особенно резко Гордон критиковал войну, которую вело правительство в Северной Америке.

Лорд требовал немедленного вывода английских войск из североамериканских колоний, атакуя "тирана короля, падший парламент и преступное правительство".

После того, как Гордон возглавил "Союз протетстантов", его требования вывода английских войск из Америки, все чаще, хотя и с большими логическими натяжками, стали сочетаться с антикатолической риторикой. 1 июня 1780 года в ответ на обращение премьер-министра Норта к парламенту с просьбой выделить дополнительные средства на содержание вооруженных сил Британии в Америке лорд Гордон взял слово и заявил, что он "не может не выступить против любых новых расходов, пока его Величество не возместит ущерб, нанесенный народу нововведениями в пользу папства, а также постыдным расходованием народных денег". За предложение правительства проголосовало 39 человек, за предложение лорда Гордона - 19.

Активизация выступлений лорда совпала с ухудшением положения американских повстанцев. В это время английские войска взяли в осаду центр американского масонства - Чарльстон. Чтобы спасти своих мятежных единомышленников, руководитель "Союза протестантов" прибегал к мятежным речам в парламенте. 1 июня 1780 г. лорд Гордон дерзко заявлял, что "тронная речь короля полна абсурда и совершенно лишена здравого смысла... Уступки папистам обеспокоили всю страну, и народ полон решимости защитить себя от тех людей, которые стали любимчиками правительства. Я не только выражаю здесь свои чувства. Правительство обнаружит, что за моей спиной находится 120 тысяч человек! Народ выразил свои чувства в резолюциях и печати".

Лондон в огне пожаров

Заявляя это, лорд знал, что на другой день в Лондоне должен был состояться боевой смотр "Союза протестантов", который к тому времени превратился в мощную организацию. В пятницу 2 июня на лондонском поле Святого Георгия собралось 60 тысяч членов "Союза". Все они имели на шляпах синие кокарды. Ссылаясь на очевидцев, Диккенс так описал это собрание: "Собралось несметное множество людей со знаменами различного вида и размеров, но одного цвета - синего, как и кокарды. Одни отряды в боевом порядке маршировали взад и вперед, другие стояли, построившись в каре или шеренги. Большинство маршировавших и стоявших на месте пели гимны или псалмы". Впрочем, как отмечал Диккенс, "многие из них, якобы объединившиеся для защиты своей религии и готовые умереть за нее, отроду не слыхивали ни одного гимна или псалма. Но эти молодцы обладали здоровенным легкими и не прочь были погорланить, - вот они и распевали сейчас вместо гимнов всякую бессмыслицу или непристойности, какие только приходили им в голову: в общем хоре все равно не слышно было слов, да, впрочем, не очень-то они и беспокоились об этом, и подобные импровизации распевались под самым носом у лорда Гордона".

Собравшиеся были разбиты на четыре отряда. Один из них двинулся к парламенту, чтобы вручить его членам свиток со 100 тысячами подписей британцев, возражавших против отмены антикатолических законов. Кареты, в которых члены парламента прибывали к зданию палат, встретила агрессивная толпа, ревевшая: "Нет папству!"

На крыше Уайтхолла расположились люди с синими знаменами, которые подавали толпе сигналы: каких парламентариев приветствовать, а каких освистывать. Тех, кого по сигналам сверху, следовало подвергнуть обструкции, вынуждены были вытерпеть физическое насилие.

По словам Диккенса, "лордов, преподобных епископов, членов палаты общин... толкали, угощали пинками и щипками; они перелетали из рук в руки, подвергаясь всяким оскорблениям, пока в конце концов не появлялись в палате среди своих коллег в самом жалком виде: одежда висела на них клочьями, парики были сорваны, а они с ног до головы были обсыпаны пудрой, выколоченной из париков. Они едва переводили дух, не могли вымолвить ни слова".

Радостно приветствуемый своими сторонниками, в палату общин вошел лорд Гордон, приготовившись зачитать петицию. Свиток с подписями был торжественно внесен в зал заседаний. Вслед за своим вождем члены "Союза протестантов" проникли в палату общин и встали за дверьми, ведущими в зал.

Несмотря на то, что члены парламента оказались в плену сторонников "Союза", они отказывались подчиниться давлению и не соглашались приступить к обсуждению предложения Гордона об отмене закона от 25 мая 1778 года. Однако толпа не выпускала парламентариев из здания. На помощь членам палаты были брошены кавалеристы. Но они не решились применять оружие против собравшихся и удалились. Лишь незадолго до полуночи было принято решение отложить прения на следующую неделю, и толпа покинула парламент.

А тем временем в Лондоне начались погромы католических церквей. После закрытия в 1648 году в Англии всех помещений для католических богослужений таковые сохранились лишь при иностранных посольствах. Поэтому первые погромы были совершены против церквей Сардинского королевства и Баварии. Заодно громили и посольские дома.

Во время этих бесчинств лондонская полиция бездействовала. Р. Блэк писал: "Не было предпринято никаких попыток, чтобы привести в состояние боевой готовности или собрать воедино разбросанные военные силы этого региона страны. Власти города проявляли безразличие, были запуганы, или же выражали активную поддержку "Союзу протестантов".

Такая позиция властей лишь вдохновила погромщиков. 3 и 4 июня погромам были подвергнуты и частные дома католиков, а заодно и тех протестантов, которые не поспешили прикрепить синие кокарды к своим шляпам.

Погромы сопровождались грабежами, которые нередко сопровождались поджогами зданий, чтобы замести следы преступлений.

В понедельник 5 июня лорд Гордон в резолюции "Союза протестантов" отмежевался от грабежей. Однако одновременно "Союз" продолжал распространять подстрекательские антикатолические листовки. Лондон продолжал оставаться во власти погромщиков и грабителей.

И все же в этой обстановке парламент проявил твердость. 6 июня 220 членов палаты общин явились на заседание. Большинством голосов палата отказалась обсуждать петицию "Союза протестантов". Одновременно палата осудила погромы и грабежи в Лондоне, начавшиеся со 2 июня.

Вечером 6 июня положение обострилось. Когда лондонский судья Хайд попытался напугать бунтарей, зачитав закон о мятеже и отдав приказ кавалерии разогнать толпу, в ответ толпа пошла громить дом Хайда. В считанные минуты дом судьи был разгромлен. Солдат, которые прибыли для усмирения погромщиков, толпа прогнала, а затем двинулась к Ньюгейтской тюрьме.

Эта тюрьма была самой мощной и самой прочной тюрьмой в Англии. Очевидец штурма толпой тюрьмы вспоминал: "Казалось почти невероятным, что возможно разрушить здание столь поразительной мощи и величины". Тем не менее за несколько часов тюрьма была полностью разгромлена и от нее остались лишь голые стены, "которые были слишком толсты, чтобы уступить силе огня".

День 7 июня стал, по словам министра Уолпола, "черной средой... В течение шести часов подряд я был уверен, что половина города превратится в золу и пепел". Были разгромлены все тюрьмы города, а все заключенные освобождены. При погроме ликеро-водочного завода произошел пожар, в котором сгорело немало погромщиков.

Однако несмотря на все эти проявления неконтролируемого буйства людской стихии, есть немало свидетельств того, что часть погромщиков действовала не импульсивно, а подчиняясь жестким командам. Историк П. де Кастро упоминает о своевременных предупреждениях о погромах, которые получали лорд Мэнсфилд, герцог Нортумберлендский, тюремные власти и многие другие. (Благодаря этому они смогли спастись.) Пол де Кастро пишет и об использовании погромщиками пожарных машин, позволявшим им локализовать вызванные ими пожары.

Архиепископ Йоркский позже писал: "Ни одна толпа не действовала без известного числа хорошо одетых людей, которые ими руководили".

Разгром мятежа

7 июня организаторы мятежа приняли решение перейти к действиям по установления контроля над жизнедеятельностью страны. В своей биографии Гордона его секретарь Роберт Ватсон писал: "Предполагалось, что тот, кто господствует над Государственным банком и Тауэром скоро станет хозяином Сити, а кто является хозяином Сити - быстро станет хозяином Великобритании". Лишь прибытие крупных воинских подкреплений предотвратило захват мятежниками английской казны и вооруженных складов.

На заседании Тайного совета король приказал лорду Амхерсту взять Лондон под вооруженный контроль. С 8 июня войска стали теснить мятежников, а к 10 июня мятеж был подавлен. В ходе его подавления было убито и скончалось от ран 285 человек, 135 арестовано. Из арестованных 59 были осуждены, при этом 21 казнены.

Через несколько дней после подавления мятежа в Лондон пришла весть о том, что после долгой осады англичанами был взят Чарльстон. Историк Х. Баттерфилд писал, что эта новость была встречена с ликованием в Англии: "Значение новостей о капитуляции Чарльстона, которые прибыли через несколько дней после подавления бунта Гордона, может быть понято, если учесть те волнения, которые запечатлены в переписке и в газетах в предыдущие недели, когда за рубежом распространялись различные слухи и зловещие сомнения... Казалось, что наступил поворотный пункт в войне". Эта радость была объяснимой: падение Чарльстона наносило удар не только по американскому восстанию, но и по его агентуре в Великобритании.

Хотя события 2 - 10 июня показали, что "Союз протестантов" смог парализовать жизнь в столице Британской империи и едва не захватил власть в стране, многое в действиях руководителей "Союза" оказалось непродуманным. Возможно, что они слишком спешили, стремясь сорвать штурм Чарльстона. В то же время хаос в Лондоне, погромы, грабежи и пожары, разгул уголовников скрыли от многих наблюдателей тщательно продуманную организацию, скрывавшуюся за кажущейся стихийностью бунта. В ходе расследования обстоятельств мятежа Генеральный прокурор Великобритании лорд Мэнсфилд утверждал: "Действия толпы диктовались зловещими планами наших закоренелых врагов... Происшедшие бунты были частью тщательно разработанного плана захвата власти в стране".

Многие видные государственные деятели Великобритании были убеждены, что за спиной лорда Гордона стояли США. Адвокат Бэтт утверждал: "Я считаю, что в основе всего - действия американского правительства и измена англичан, а религия является лишь предлогом для этого".

Судья Л. Бэррингтон писал 12 июня: "Говорят, что в большинстве случаев мятежников было немного. Это - правда, но не вся правда. Самыми активными были парни, подготовленные людьми доктора Франклина для дьявольской практики поджогов".

Тогда многие говорили о ведущей роли посла США во Франции Б.Франклина в организации мятежа Гордона. По свежим следам английская полиция представила разнообразные сведения о присутствии американцев в окружении Гордона и в рядах "Союза протестантов". Так, в информации тайного агента полиции от 10 июня говорилось о связях "Союза протестантов" с находившемся в Лондоне одним из организаторов "бостонского чаепития" и другими американцами. Тот же агент сообщал о постоянной курьерской связи членов "Союза" с Франклином, находившемся в то время в Париже.

Однако все эти отрывочные наблюдения и отдельные суждения тех дней не увенчались последовательным и глубоким исследованием мятежа 1780 года. Секретарь лорда Гордона Роберт Ватсон в свой книге "Жизнь Гордона" писал:

"Мало событий в британской истории, которые возбудили бы больше внимания, чем бунты 1780 года и, возможно, ни одно из них не покрыто таким мраком".

Сам Ватсон ничего не сделал для того, чтобы развеять этот мрак. Вероятно раскрытие тайн могло бы так сильно ударить по авторитету английских правящих кругов, допустивших измену национальных интересов, что власти имущие постарались замять расследование.

Хотя после подавления мятежа лорд Гордон был арестован, он пробыл в Тауэре лишь до 5 февраля 1781 года. В ходе процесса, начавшегося в тот день, Гордон, по словам Диккенса, "был признан невиновным за отсутствием доказательств, что он собирал людей с предательскими или вообще противозаконными целями... В Шотландии проводилась общественная подписка для покрытия судебных издержек лорда Гордона". Имена тех, кто так позаботился о Гордоне, не известны историкам.

Тайнами были окружены и многие дальнейшие обстоятельства жизни лорда Гордона, а также загадочная смерть его секретаря Ватсона. Казалось, что определенные силы постарались скрыть подоплеку событий 1780 года. История внезапного появления на политической сцене "Союза протестантов" и многие другие стороны мятежа 1780 года остаются нераскрытыми тайнами истории. Вероятно, что те силы, которые постарались скрыть эти тайны и отвлечь внимание от них, стремились утаить не только имена, названия финансовых центров и секретных сообществ, стоявших за спинами лондонских мятежников, но и методы организации государственных переворотов, которые затем они так активно использовали в последующее время.

События 1780 года показали эффективность массовой пропаганды с помощью печатного и устного слова для обеспечения прихода к власти некоей политической группировки. Они продемонстрировали возможность с помощью такой пропаганды возбуждать ненависть к определенной части населения (в данном случае - ненависть к католикам). Была опробована и произвольная интерпретация давней истории для возбуждения масс и ее использование для достижения целей в современной политической жизни. (Страсти вокруг событий 250-летней давности без всякой логической связи использовались для того, чтобы добиться прекращения колониального режима в Северной Америке.)

Мятеж Гордона стал примером вовлечения в политическую активность неуравновешенных и даже психически ненормальных людей (характерно, что Диккенс сделал главным героем своего романа и соучастником мятежа слабоумного Барнеби Раджа), и большого числа уголовников и лиц с преступными наклонностями.

Опыт мятежа Гордона научил его организаторов искусным методам управления политическим движением, быстрой смене лозунгов и тактики (переход от пения псалмов к атаке на членов парламента, а затем к захвату правительственных зданий).

Уже тогда были опробованы такие приемы массового антиправительственного выступления, как применение определенного цвета для обозначения принадлежности к "своему" движению (тогда таким цветом был синий), активное использование боевых кличей ("Нет папству!"), музыкального сопровождения и хорового пения для сплочения рядов восставших.

Совершенно очевидно, что цветные революции начала XXI века, которые организовывались по американским рецептам и на американские деньги, не оригинальны, а являются давно апробированным инструментом политического вмешательства США во внутренние дела других стран. Он был впервые применен американскими руководителями еще в первые годы существования США.

На фото: картина Джона Симора Лукаса «Бунт лорда Гордона».