Совкодрочеры думают, что мы освободили Восточную Европу от фашизма. Что ж, можно и так сказать. Но лучше промолчать. Или повторить то, что удивительно метко отмечали в Венгрии: "Советские солдаты не могли принесли нам свободу, потому что сами ее не имели."
Действительно, холопская армия тирана свободу Европе принести не могла. И не принесла. Черное фашистское иго сменилось игом красным. Строить этот ублюдочный социализм никто не хотел. Восточноевропейцы еще помнили запах свободы (предпринимательства), и едкий запах социалистической мочи его заменить, разумеется, не мог.
Весь социалистический лагерь (какое меткое самоназвание!) держался только на штыках. Пока советские оккупанты вводили войска, чтобы душить свободу, как это было в Венгрии и Чехословакии, система держалась. А в начавшую баламутиться "Солидарностью" Польшу уже не ввели - и все начало сыпаться. Причем, отпадом вассальных зон дело не ограничилось, трещина побежали и по самому СССР, расколов его.
Кстати, Венгрия (1956) и Чехословакия (1968) были не единственными странами, взбунтовавшимися против острого запаха мочи.
Не так давно отгремела война, а уже взбунтовались немцы. В 1953 году в ГДР началось знаменитое Берлинское восстание, очередную годовщину которого мы скоро будем отмечать.

У каждого Национал-социализм подразумевает свою идею. Плохо это или хорошо не будем судить, здесь и сейчас хочу выразить то, что подразумеваю сам по этому поводу. Если вдруг мне был бы

maxpark.com/community/129/c...newsletter

Участвуя в форумах, споря по тем или иным вопросам, заметил,
что есть несколько таких вопросов, на которые либералы (я понимаю под этим
словом сторонников рыночной экономики и частной собственности) не отвечают
вообще или ответить не могут. Это касается истории и экономики СССР.

Захотелось повторить их в теме на форуме. Может быть так я
получу ответ.

1. Одна из самых серьёзных претензий либералов к
   СССР и его экономике – это дефицит некоторых видов товаров в госторговле СССР.
   Тут и сыры, и мясо, и джинсы. Некоторые либералы даже считают, что одной из
   важных причин развала СССР было отсутствие в магазинах туалетной бумаги. Что ж,
   такие претензии обоснованы и если не углубляться в значимость того или иного
   товара или услуги для жизни человека, то можно их принять. С другой стороны,
   господа либералы говорят, что именно сейчас, при капитализме труд человека
   превратился из принудительного в свободный. То есть каждый может сам себе
   выбрать, где ему работать. Может и не работать при желании. Но господа либералы
   постоянно твердят, что человек САМ должен о себе заботиться, то есть как бы
   создавать сам для себя рабочее место и не рассчитывать при этом ни на кого. Это
   по их мнению и есть высшая форма справедливости. А кто думает по-другому – люди
   с иждивенческими настроениями, мечтающие «всё отобрать и поделить». Мне
   показалось интересным представить рабочее место как товар или точнее услугу,
   которую я покупаю собственным трудом. Это тем более правомерно, что можно оценить
   деньгами и стоимость труда, и стоимость рабочего места (те кто берут взятки за
   места очень хорошо это умеют делать). Итак, господа либералы, предлагают мне не
   плакаться по поводу безработицы, а самому искать себе рабочее место. Проводя
   аналогию, предлагаю либералам не плакаться по поводу отсутствия в СССР
   туалетной бумаги, а поступить следующим образом, взять старые газеты, размочить
   их в ванночке до получения однородной массы, затем добавить химикат для
   нейтрализации типографской краски, выложить массу на противень и высушить.
   Получается мягкая туалетная бумага. Не подходит? Вот и мне не подходит
   создавать рабочее место самому. Это лучше получится у того, кто в государстве
   планирует экономику и её развитие. Точно так же как туалетную бумагу лучше
   делать на специальном заводе. Далее, либералам в СССР не нравился дефицит
   туалетной бумаги и отсутствие выбора. Нынче, когда либералы пришли к власти и
   устранили дефицит туалетной бумаги путём изменения системы общественных
   отношений, казалось бы всё стало как надо. Ан нет, такого товара как «рабочее
   место» стало не хватать, образовался дефицит и отсутствие выбора. Зачастую
   инженерам с образованием предлагают торговать или подметать улицы. И говорят
   либералы, что это правильно. Странно, с одной стороны государство кричит, что
   нужно развивать производство, уходить от сырьевой экономики, с другой стороны
   производственникам предлагают стать торгашами или безработными – без выбора.
   Нонсенс? Так вот, вопрос либералам, почему они не кричат о дефиците рабочих
   мест при капитализме, а о дефиците туалетной бумаги в СССР кричат вовсю?   Как то это нелогично смотрится. Сразу
   предвижу ответ. Что дефицит рабочих мест, дескать, даёт возможность выбора
   рабочей силы для капиталистов из большого числа претендентов. Отвечу,
   капиталисты – это элита общества. Их меньшинство. А демократия как известно,
   власть большинства, и должна поэтому защищать интересы большинства. Кстати
   элита в СССР не имела проблем с дефицитом туалетной бумаги, элита сегодня –
   тоже не имеет проблем ни с каким дефицитом. Но когда наёмные работники будут
   требовать ликвидации эксплуатации – элита должна прислушиваться к голосу
   большинства. Так требует демократия.

 

Итак, первый вопрос либералам –
почему для них дефицит туалетной бумаги и отсутствие её выбора в СССР –
трагедия вселенского масштаба, а дефицит рабочих мест и отсутствие их выбора
сегодня – нормальное состояние дел?

2. Самое постоянное требование либералов к
государству сегодня – это перестать вмешиваться в дела бизнеса. Идеальный
вариант для либералов – это когда государство вообще не будет вмешиваться в
дела бизнесменов. Вот тогда экономика начнёт расти (по мнению либералов).

Предлагаю тем, кто так думает, провести эксперимент на собственном
огороде, посадить например помидоры и больше не вмешиваться, пусть сорняки с
помидорами в честной конкуренции выявят сильнейшего. (Аналогия на самом деле
потрясающая, так как в бизнесе «сорняков» предостаточно и «сорняки» очень
сильные, так как деньги у них более лёгкие и большие)

Второй вопрос либералам – не думают ли они, что если государство
перестанет «пропалывать» бизнес, то вместо помидоров мы получим сплошные «сорняки»?

Если они ответят, что пропалывать нужно правильно, не нанося вред
помидорам, мой вопрос такой – что легче сделать – убрать нерадивого
пропольщика, просто установив нормальный контроль за его работой, или собрать
рекордный урожай помидоров с заросшего сорняками поля?

3.Есть несколько либеральных «мифов» - аксиом,
которые либералы не устают повторять. Назову некоторые:

-  если предприниматели поставятсебе целью получение максимальной прибыли для себя (всё остальное отбросив на
второй план) – то от этого станет хорошо всему населению страны (что, однако,практикой
не подтверждается);

-  частник-собственник эффективнее
для экономики страны чем государство-собственник (тоже практика показывает
обратный результат);

- честная конкуренция приводит к снижению цены и улучшению качества.

Последнее утверждение рассмотрим подробнее (остальные тоже опровергаются,
но для экономии рассмотрим последнее)

Итак, в случае падения прибыли в результате действий конкурента можно
предпринять следующие действия:

А. Поднять производительность труда и за этот счёт снизить стоимость,
сделав её ниже чем у конкурента. Повысить качество продукции и сделать его выше
чем у конкурента. Наиболее желаемые обществом результаты. Но этот путь - самый
трудоёмкий и дорогой.

Есть пути дешевле:

В. Договориться с конкурентом по территории работы, разделив её, и
договориться по цене, чтобы ниже которой никто не мог продавать. Вариант
значительно дешевле первого, единственные потери – это неполученная прибыль от
уменьшения объёма рынка,но она частично компенсируется ценой. Немаловажно, что
существование подобного сговора очень трудно доказуемо в суде.

С. Физическое устранение конкурента. Или его принудительное разорение с
помощью криминала. Конечно этот путь криминальный, но зато самый дешёвый и
эффективный.

Третий вопрос либералам – почему они считают, что бизнес обязательно
выберет самый трудный и дорогой путь решения проблемы конкуренции?

4. Ну и напоследок о сталинских репрессиях. Не хочу
про количество репрессированных, на эту тему уже столько сказано, что и
добавить нечего. Господа либералы говоря о сталинских репрессиях постоянно
указывают ОБЩЕЕ число всех репрессированных и всех их записывают в невинные
жертвы.

Четвёртый вопрос либералам – считают ли они что ВСЕ репрессированные в СССР при Сталине
были невинно осуждёнными? Что в СССР не было грабителей, казнокрадов, воров,
убийц, то есть тех, кто был посажен справедливо? За реальные преступления. А
если такие были, то не смогут ли господа либералы уточнить, то есть назвать
только тех, кто был арестован невинным? Число невинно осуждённых можете
назвать? Только без примеров конкретных, где крестьянина посадили ни за что,
где Иван Денисович маялся. Просто число.

Понятие «тоталитаризм» стало в нашей стране очень популярным со времен перестройки. Тогда этим словом активные ее сторонники, либералы и демократы, стали называть систему отношений, которая сложилась в советском обществе и других социалистических странах, придав данному термину резко негативный характер. Причем понятию «тоталитаризм» резко противопоставлялось в однозначно положительном смысле понятие «демократия», под которой подразумевалась исключительно такая демократия, которая существовала на Западе в капиталистических обществах.


С тех пор термин «тоталитаризм» стал в российском обществе общеупотребительным, хотя строгого конкретного научного значения он, вообще говоря, не имеет, ибо под ним разные люди и разные общества понимают совершенно различные вещи. К примеру, в России под «тоталитаризмом» подразумевают одно, а в странах Запада – совершенно другое.

Вот что пишет о тоталитаризме Википедия, ссылаясь на вполне компетентные источники:

«Тоталитари́зм (от лат. totalis — весь, целый, полный) — политический режим, стремящийся к полному (тотальному) контролю государства над всеми аспектами жизни общества.

Тоталитаризм с точки зрения политологии — форма отношения общества и власти, при которой политическая власть берёт под полный (тотальный) контроль общество, образуя с ним единое целое, полностью контролируя все аспекты жизни человека. Проявления оппозиции в любой форме жестоко и беспощадно подавляются или пресекаются государством. Также важной особенностью тоталитаризма является создание иллюзии полного одобрения народом действий этой власти.»

Если вдуматься, то «тоталитаризм» по этому определению ничем, по сути, не отличается от понятия «диктатура», в чем может убедиться каждый, запросив в поисковике значение этого термина. Так зачем же либералам и демократам понадобилось вводить новый термин, фактически с тем же самым значением? А вот зачем, - на Западе под «тоталитаризмом» понимается несколько иное, и даже не несколько, а принципиально иное. Что именно, отлично написано у С.Г.Кара-Мурзы в «Советской цивилизации», где он рассказывает об одном крайне любопытном случае, произошедшем с ним в самый разгар перестройки в СССР:

«Я лично счастлив, что мне смысл этой реформы (перестройка Горбачева) открыл в блестящей поэтической лекции виднейший теолог Израиля Штайнзальц в 1988 г. Его тогда привез в СССР академик Велихов, и это было событие. Еще большую службу сослужил бы России Велихов, если бы опубликовал ту лекцию. Состоялась она в институте истории естествознания АН СССР, где я работал. Раби Штайнзальц, в прошлом видный физик и историк науки, вроде бы приехал рассказать об истории науки в Израиле, но выйдя на трибуну, сказал: «Я вам изложу самую суть Талмуда». Директора нашего при этих словах из зала как ветром выдуло, и пришлось мне, как заместителю директора, вести собрание. Для меня это была, пожалуй, самая интересная лекция, какую я слышал.

Лектор осветил 3 вопроса: что есть человек, что есть свобода и что есть тоталитаризм — как это дано в Талмуде.

Человек, сказал раби, это целостный и самоценный мир. Он весь в себе, весь в движении и не привязан к другим мирам — это свобода. Спасти человека — значит спасти целый мир. Но, спасая, надо ревниво следить, чтобы он в тебя не проник. Проникая друг в друга, миры сцепляются в рой — это тоталитаризм. Раби привел поэтический пример: вот, вы идете по улице, и видите — упал человек, ему плохо. Вы должны подбежать к нему, помочь, бросив все дела. Но, наклоняясь к нему, ждущему помощи и благодарному, вы не должны допустить, чтобы ваша душа соединилась, слилась с его душой. Если это произойдет, ваши миры проникают друг в друга, и возникает микроскопический очаг тоталитаризма.

Я спросил самого авторитетного сегодня толкователя Талмуда: значит ли это, что мы, русские, обречены на тоталитаризм и нет нам никакого спасения? Ведь я ощущаю себя как личность, как Я, лишь тогда, когда включаю в себя частицы моих близких, моих друзей и моих предков, частицы тела моего народа, а то и всего человечества. Вырви из меня эти частицы — что останется? И мой друг таков, какой он есть, потому, что вбирает в себя частицы меня — наши миры проникают друг в друга, наши души соединены. Значит, если мы от этого не откажемся, мы будем осуждены, как неисправимое тоталитарное общество?

На этот вопрос раби не ответил…..»[1]

Вот для чего был нужен нашим «перестроечникам» новый термин и вот что на самом деле он означает – КОЛЛЕКТИВИЗМ, именно то, на чем веками, а может и тысячелетиями держалось наше российское общество, наша русская цивилизация, за счет чего она выживала и побеждала! Именно наш коллективизм, т.е. желание и способность нашего общества держаться друг за друга, сострадать и помогать друг другу больше всего пугает тех, кто бы очень хотел, чтобы мы были все разъединены. Ведь разделенными легко управлять!

И именно это хотят скрыть наши современные российские политологи, давая определения «тоталитаризму», подобное тому, которое было приведено выше из Вики.

Ведь что плохого в том, что «политическая власть берёт под полный (тотальный) контроль общество, образуя с ним единое целое, полностью контролируя все аспекты жизни человека», если эта власть своя, ТРУДОВОГО НАРОДА, а не вражеская, не ничтожного меньшинства населения? Это значит, что в таком обществе простого человека не оставят в беде, ему всегда помогут и поддержат. Это значит, что никто равнодушно не пройдет, если человек оказался в трудном положении. Не оставят без работы, без пенсии, без медицинской помощи.

Вот именно, что общество и власть составляют ОДНО ЦЕЛОЕ! Это значит что общество это живет как одна большая семья, в которой человек человеку – брат, а не враг! И нет в нем никакой «иллюзии одобрения народом власти», а есть самое настоящее искреннее одобрение, ведь правит в нем сам народ, само общество и правит так, как нужно ему! Именно таким и было наше советское общество и все другие страны социализма!

Потому и подавляется в таком обществе безжалостно всякая оппозиция, что оппозицией в нем могут быть только настоящие враги всего трудового народа! Те, кто не хочет своему народу добра, благополучия и счастья. Кто хочет жить за счет других и паразитировать на других. Кто хочет, чтобы хорошо было только ему, а всем остальным – плохо. Вот кому может быть душно в обществе всеобщего коллективизма и всеобщей заботы друг о друге!

Характеристика «тоталитаризм» в негативном смысле гораздо больше подходит любому капиталистическому обществу, ибо власть в нем принадлежит ничтожному меньшинству населения, управляющему всем остальным обществом в своих собственных личных интересах и жутко боящемуся за свою власть. Ибо именно там и существует в реале тотальный контроль за всем и вся, попытка везде и все подслушать, заснять, донести, указать, что человеку есть, что пить, как спать, как одеваться и как любить, что смотреть и что слушать, что читать и во что верить, где ходить и где не ходить, что говорить, как писать и как протестовать…

Вот где действительно ТОТАЛЬНЫЙ КОНТРОЛЬ, отсутствие всяких реальных свобод, репрессии — и все это прикрыто толстым слоем бесконечной и тотальной лжи о демократии и свободе!

Буржуазные демагоги в очередной раз переложили с больной головы на здоровую, приписав все грехи своего собственного общества, советскому социализму.

На самом деле «тоталитаризм» — одна из форм буржуазного государства эпохи империализма, где действительно правящая верхушка осуществляет полный контроль над всеми сферами жизни людей, вмешиваясь даже в дела семьи, где запрещаются всякие общественные организации, если они направлены на защиту подлинных прав и свобод трудящихся, где репрессиям подвергается любая, хоть сколько-нибудь прогрессивная сила, милитаризация становится смыслом общественной жизни. Крайняя форма тоталитаризма — фашистские режимы.

Тоталитаризм понятие классовое. Для буржуазии, класса паразитов и эксплуататоров, социалистические государства, где правит трудовой народ, неприемлемы, ибо ей там нет места. А потому она всегда пытается оболгать такие страны и очернить их и оклеветать.

Употребляя термин «тоталитаризм», следует четко различать — в интересах какого класса осуществляются те или иные государственные мероприятия. Если в интересах эксплуататорских классов, составляющих сравнительно небольшой процент от общей численности населения страны — это одно. Если в интересах трудящихся, которые составляют подавляющее большинство населения страны — это прямо противоположное. Хотя на первый взгляд эти мероприятия и могут казаться схожими.

[1] С.Г.Кара-Мурза «Советская цивилизация», М., Алгоритм, 2008, стр.270-271.(с)


ertata

Император Николай II : мифы и практика


19 мая 1868 года родился последний Русский Царь Николай Александрович Романов. По поводу его правления до сих пор ведутся ожесточенный споры. Многие считают, что он являл собой отрицательный пример слабого правителя, слишком погруженного в личную жизнь – в ущерб национально-государственным интересам. «Прозевал революцию» - таково любимое обвинение многих «белых». В то же время «красные» упрекают его как раз в том, что он «подавлял революцию». И ведь действительно, первая русская революция 1905-1907 годов была подавлена весьма решительно, хотя тогда против трона выступили миллионы – в отличие от локального петербургского беспорядка марта 1917 года (другое дело сами беспорядки спровождались тщательно спланированным верхушечным заговором, но это уже тема отдельного разговора).


Опять-таки, будь Государь слабым правителем, мечтающим уйти в личную жизнь, то он с готовностью бы пошёл на требование российской либеральной оппозиции, поддерживаемой Западом, ввести т. н. «ответственное министерство». Тогда реальная власть перешла бы в руки либеральных думских политиков (и стоящей за ней крупной буржуазии), в то время как Царь превратился в декоративного конституционного «монарха».

О качествах Николай Второго как государственного деятеля и политика существуют самые разные отзывы. Так, французский президент Э. Лубэ отмечал: «Обычно видят в Императоре Николае II человека доброго, великодушного, но слабого. Это глубокая ошибка. Он имеет всегда задолго продуманные планы, осуществления которых медленно достигает. Под видимой робостью Царь имеет сильную душу и мужественное сердце, непоколебимо верное. Он знает, куда идет и чего хочет».

А вот что пишет А. П. Извольский, бывший в 1906-1910 годах министром иностранных дел: «Был ли Николай II от природы одаренным и умным человеком? Я, не колеблясь, отвечаю на этот вопрос утвердительно. Меня всегда поражала легкость, с которой он ухватывал малейший оттенок в излагаемых ему аргументах, а также ясность, с которой он излагал свои собственные мысли».

Как видим, данные оценки расходятся с мнениями критиков Государя (впрочем, это не единственные положительные отзывы.) Что же касается отрицательных, то они частенько были основаны на разнообразной чернухе. Чего стоит хотя миф о распутинском влиянии на Царя! А ведь он был развеян еще Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства, вынужденной признать полное отсутствие такого вот влияния.

Дело было, конечно, не столько в личных качествах Государя и даже в обстоятельствах его правления. Российская Империя была раздираема противоречиями, которые накапливались годами и даже столетиями. Вспомним, что еще в XVII веке русское общество потряс страшный Раскол, который во многом отдалил элиту от нации. Дальнейшая вестернизация только усугубила положение дел, сделав Россию зависимой от западного капитал, а русский трон – от алчных олигархов, мечтающих вырвать у русского правительства политическую власть.

Надо сказать, что правительство это понимало и постепенно сдвигалось в сторону антикапиталистического социализма. Собственно говоря, для России всегда была присуща сильная монархо-социалистическая традиция, берущая начало еще в стародавние времена. Так, в Московской Руси крупные купеческие корпорации наделялись серьезными привилегиями, но им приходилось выполнять за это серьёзные же государственные обязательства. Они были торгово-финансовыми агентами правительства, закупали товары, находившиеся в казенной монополии, управляли крупными таможнями и.т.д.

Такая специфика берет свое начало еще в древности, когда купец был своеобразным воином, а воин — своего рода купцом. «Правда Ярослава» ставит на один юридический уровень «мечника» и «купчину». Любопытно, что в словаре В. Даля слово «товар» имеет еще и значение военно-купеческого похода. В летописях князья ставят свои «товары» напротив «градов». Участников данных военно-торговых экспедиций в Древней Руси именовали «товарищами». В XX веке его берут на вооружение социалисты, которые, борясь с буржуазностью, невольно пробудили некоторые древние архетипы.

В петровской России промышленная модернизация опиралась, прежде всего, на казенное хозяйство, и это опора на госсектор была важнейшей отличительной чертой русской экономики даже и в период интенсивной капитализации. Один из ведущих идеологов русского монархизма И. Л. Солоневич, ничуть не сочувствующий социализму и коммунизму, писал: «Императорская Россия была страной, в которой по тем временам «обобществленный сектор народного хозяйства» был больше, чем где бы то ни было в мире. Государственный Банк контролировал все банки России и имел исключительное право эмиссии кредитных билетов. Большинство железных дорог принадлежало казне, а оставшиеся частные дороги стояли накануне «выкупа в казну»; государство владело огромными земельными пространствами, владело заводами и рудниками. Земская медицина была поставлена так, как она и сейчас не поставлена нигде во всем мире. Земства начинали строить свою фармацевтическую промышленность — с помощью государственного кредита. Русское кооперативное движение было самым мощным в мире». («Народная монархия»)

Исследователи отмечают, что казенные заводы вовсе не являлись коммерческими предприятиями, что особенно подчёркивалось в официальных документах. Особую роль играли государственные заказы, которые делали все ведомства. Безусловно, стоит отметить наличие казенных монополий и акцизов, дававших около половины всего дохода империи. «Итак, одна часть промышленности находилась в собственности государства, другая часть в той или иной степени подлежала государственному регулированию, - отмечает исследователь А. А. Новиков. - Но обе эти части оставались практически вне сферы рыночных отношений». («История российского предпринимательства»)

В начале 1914 года правительство было намерено ввести пятилетние циклы планирования, намечающие темпы и сроки строительства железных, дорог, портов и крупных ГЭС (Днепровской и Волховской). Это уже была заявка на плановую экономику, что в очередной раз роднит Российскую империю и СССР. Во время первой мировой войны выявились глубинные противоречия между государством и крупным частным капиталом, который использовал саму войну для наращивания своего экономического могущества и политического влияния. Основной упор они делали на взвинчивании цен. С резкой критикой крупного капитала выступили монархисты. Так, правый публицист С. Бельский отмечал: «Дело дошло до того, что трудно указать хотя бы на один предмет широкого, массового потребления, который не был бы обложен чудовищным налогом в пользу явных и тайных промышленных и банковских организаций». («Московские ведомости». - 3 октября 1915 года). А годом позже «Московские ведомости» восклицали: «Кругом идет вакханалия наживы - промышленные акулы, начиная от мелкого лавочника до блестящего дельца, уже не удовлетворяются барышом сто на сто: разгул жадности толкает на ... новые взвинчивание цен, и с этой целью сотни тысяч пудов товара припрятываются куда попало или «забываются» («Московские ведомости». - 15 октября 1915 года).

Правительство всерьез решило ограничить влияние крупного капитала, который лоббировал свои интересы через т. н. «военно-промышленные комитеты» (ВПК). Эти структуры резко взвинчивали цены на свою продукцию, используя систему распределения заказов. Руководство страны решило прекратить эту гонку цен, и 22 июня 1916 года было принято постановление, которое предписывало урезать посреднические функции ВПК. (О коллизиях вокруг этого весьма интересно и подробно писал С. Рыбас.) Военная цензура отныне пропускала критику ВПК, ранее запрещенную. Кроме того, был установлен жёсткий контроль за бюджетами Всероссийского земского союза, Всероссийского союза городов и других пролиберальных организаций, ориентированных на крупный капитал. Военное министерство, обеспечивающее своеобразную «госприёмку» профильной продукции, усилило свою активность на этом направлении. Отдельные ведомства готовились к «экспансии» - так, министерство планировало создать собственные металлургические заводы и расширить свою сеть транспортного машиностроения. Характерно, что либеральная оппозиция охарактеризовала эти меры как «государственный социализм». (После Февральской революции крупные предприниматели добились создания особой комиссии, которая свернула прежнюю систему государственного регулирования.)

И «верхи» действительно задумывали провести комплекс мероприятий по социализации России. С настоящей государственно-социалистической программой выступил великий князь Кирилл Владимирович, оформивший её как проект тронной речи (1916). (Подробно программа в. к. была проанализирована в исследовании В. В. Хутарева-Гарнишевского «Спасая империю. Антикризисная программа великого князя Кирилла Владимировича».) Прежде всего, великий князь предлагал ввести всеобщую трудовую повинность населения России в возрасте от 16 до 60 лет. Он настаивал на установлении жесточайшего контроля за производством и распределением продуктов первой необходимости (спичек и хлеба). Спекуляция и искусственный дефицит приравнивались к мародёрству. Хлебная торговля подлежала национализации – с одновременным созданием государственной сети элеваторов, складов и зернохранилищ.

Хлебную монополию предполагалось дополнить полной монополией на добычу металлов, нефти, угля и хлопка, а также на лес и сахар. Далее следовало положение о национализации железных дорог. В области финансов великий князь предлагал отказаться от золотого обеспечения рубля. ( К слову, это было одним из давнишних требований русских монархистов.) В качестве же обеспечения национальной валюты Кирилл Владимирович видел «все достояние государства» и мощь государственной власти. Тем самым финансы ставились в зависимость от национального благосостояния, что, безусловно, способствовало упрочению экономической самостоятельности государства.

Планировалось введение государственной монополии всей банковско-страховой деятельности. Также предполагалась и монополия государства в области внешней торговли. В проекте настаивалось на необходимости принудительного понижения процентов по внутренним займам и вкладам в госбанк. Средства, по мнению князя, должны быть изысканы посредством проведения беспроцентных и беспроигрышных лотерей. Ничуть не смущаясь, великий князь вполне допускал возможность эмиссии.

Надо заметить, что национализация уже началась, и первые итоги её были весьма внушительными. Так, правительство взяло под опеку знаменитый Путиловский завод, обанкротившийся вследствие финансовых махинаций его владельца. (Это спровоцировало грандиозную 20-тысчяную стачку.) До национализации завод практически не выпускал шестидюймовых снарядов, но после он давал уже половину от всего количества снарядов. «После мобилизации оборонной промышленности к 1917 г. военное производство в России выросло в 2, 3 раза, полностью удовлетворяя потребности фронта в оружии и боеприпасах, - комментирует эту и другие меру правительства историк В. Н. Галин. - Производство одних снарядов выросло в 40 раз. Снарядов наделали столько, что их хватило на всю Гражданскую войну, и даже в 1941 г. Красная Армия использовала шрапнели 1917 года выпуска». («Тенденции. Интервенция и гражданская война». Т. 2)

Можно с полной уверенностью утверждать, что царское правительство собиралось идти примерно тем же самым путём, которым пошли большевики. Конечно, меры были бы не такими жёсткими, как в гражданскую войну, но без государственно-социалистической мобилизации не обошлось бы. Хотя брутальности хватало и в Российской империи. Так, продразверстка была введена еще царским правительством - министр земледелия А. А. Риттих подписал 29 ноября 1916 года постановление «О развёрстке зерновых хлебов и фуража, приобретаемых для потребностей, связанных с обороной». Согласно этому постановлению, крестьян обязывали продавать зерно по цене, установленной государством. При этом взамен зерна часто выдавались расписки или бумажные марки. Как и при большевиках, крестьяне встретили эту меру враждебно. Только за первые два месяца с начала действия постановления было зафиксировано около ста случаев насильственного изъятия хлеба.

Необходимо признать, что Советский Союз наследовал Российскую Империю не только геополитически – в плане сохранения «Большого пространства». Красная Империя продолжала политико-экономическую традицию Империи Белой. Традиция эта, вне всякого сомнения, была государственно-социалистической, только в дореволюционной России она была «инфицирована» либерально-буржуазными влияниями, а в постреволюционной – влияниями леворадикальными. Очищение этой традиции от либерализма и левачества является важнейшим залогом укрепления российской государственности и преодоления трагической вражды между «красным» и «белым».

Александр Елисеев
Газета «Завтра»

ertata