Я часто вижу один и тот же сон. Будто падает белым снегом тополиный пух. Я иду по бульвару от школы к центральной площади. Чешется левый глаз. Чихается без конца. Все время хочется смеяться. По дороге я встречаю своих друзей. Мы так давно не видели друг друга. Мы перебиваем друг друга. Нам так о многом нужно успеть рассказать друг другу. Чувство долгожданной радости переполняет меня. Я просыпаюсь счастливым.

Дальше

Я долго колебалась. Смогу ли? Уместно ли? Но внутри все разбухало и вибрировало. А сегодня взорвалось. Помните, была у Леонида Филатова передача "Чтобы помнили". Именно - чтобы помнили. Чтобы знали.

Дальше

Мы с подругой в шестилетнем возрасте самостоятельно решили поступить в музыкальную школу. Довольно странное решение, обычно родители тащат туда детей насильно. У подруги в доме было пианино, на котором никто не играл. Вид его и вызвал у нас желание, чтобы оно зазвучало. Ничего не сказав родителям, отправились в музыкальную школу, которая находилась на нашей улице. О музыке мы никакого понятия не имели. В школе обе не смогли пропеть ни одной ноты, отстучать ритм. Нас не приняли. Позже мама взяла мне частного педагога, заниматься ходила к подруге. Удивительно, но продвигалась я успешно – легко читала ноты, быстро выучивала наизусть, обладала, так называемой «памятью пальцев». При этом мне нравилось заниматься. Не помню, сколько лет я проучилась – пианино мы так и не купили, но зато помню, что дошла до сонатин Гедике. Хуже было с домашними занятиями: Женя, так звали мою подругу с пятого этажа (я жила на четвёртом), пускала меня по настроению. Во время моих занятий она завывала, сидя под столом, шумела, иногда подходила и стучала по клавишам. Моя неталантливость в музыке удивительна в нашем, в общем-то, музыкальном роду. У мамы было неплохое меццо-сопрано, в молодости она училась пению. Папа в детстве играл на скрипке. А по одной линии все были очень талантливы в музыке. Сестра моей бабушки вышла замуж за, видимо, необыкновенно музыкально одарённого человека с прозаической специальностью бухгалте – ревизор. Звали его Давид Лейтман. Он всегда что-то напевал, подтанцовывал, а когда был «под шафе», его было не остановить. Все их дети, две дочери и два сына, учились музыке. Дочери, успешно окончив музыкальное училище, избрали другие специальности: одна стала врачом, вторая – архитектором. Сын Борис, по-домашнему Боба – так его и звали всю жизнь, учился играть на скрипке. Потом поступил в Московскую консерваторию, переехал в Москву и поселился у моей бабушки, его тёти. С ней он не расставался всю её жизнь, изредка уходя к своим недолговременным женам.

Дальше