Вернулся я в очередной раз из Украины. На сей раз ездил по Востоку в разгар референдума. Был в Донецке, Мариуполе; ну и для контраста съездил в Днепропетровск. Сказать, что в моем понимании ситуации произошли коренные перемены, я не могу, хотя много важных вещей теперь смотрятся по-другому.

Как я видел ситуацию:

- Майдан – массовое восстание против коррупции и произвола, сильно похожее на белоленточное движение в России, в котором однако главную скрипку захватили правые, образовав союз неолибералов и националистов и жестко противопоставив себя левым (в т.ч. из-за предательского союза КПУ с Партией Регионов).

- Имеющиеся противоречия между аграрным, настроенным преимущественно правоконсервативно Западом, постиндустриальным либеральным Киевом и индустриальным левым Востоком наложились на проблемы национального характера и серьезные межклановые внутриэлитные противоречия на Украине, в результате чего началось уличное противостояние.

- Российское руководство оказалось глубоко уязвлено неприятием вроде бы как братским народом нашего проекта Таможенного Союза (объективно выгодного украинской экономике, но противопоставленного из-за непрофессионализма внешней политики ЕС концепции евроинтеграции). Опасаясь падения рейтинга власти и возможных беспорядков уже в России, оно решило использовать смуту и ошибки новых киевских властей для аннексии части территории Украины, мобилизации вокруг себя российского общества, и тем самым для превращения поражения в победу.

- В свою очередь, киевская власть заняла психологически удобную для себя позицию: она отказалась видеть за проблемами на Востоке реальное беспокойство граждан о своем будущем, сочтя, что их протест – результат манипуляций России и местных олигархов. Даже потеря Крыма не отрезвила, а лишь усилила подобные настроения. Произошедшее из этой логики назначение олигархов в восточные области в качестве губернаторов дополнительно увеличило проблему, потому что лишило Майдан своего главного козыря: антиолигархической, антикоррупционной повестки. После этого путь к отождествлению киевских событий с путчем ультраправых (мифического «Правого сектора», который в лучшем случае насчитывает несколько сотен бойцов на всю страну) оказался окончательно открыт, а не имеющий ничего общего с реальностью ярлык «хунта» вошел в обиход пропагандистов.

- Несмотря на все это, количество активно протестующих жителей Востока оставалось недостаточным для захвата власти в этих регионах, тем более – для оправдания военной интервенции со стороны России, и составляло в наиболее проблемных точках 20-25% населения. Тогда российское руководство при массированной пропагандистской поддержке московского телевидения использовало (в значительной степени «втемную») радикальные группы левой и правой ориентации. В регион съехались ополченцы из разных регионов России и Украины, а также произведена мобилизация части местного криминалитета. Была выбрана точка с символическим названием Славянск в качестве главной территории противостояния, оказано методическое (возможно, и материально-техническое) содействие повстанцам по линии военной разведки, а затем спецслужбы (не исключаю, что одновременно с двух сторон) спровоцировали кровавые столкновения в Одессе и Мариуполе. Это позволило антикиевской стороне разогреть и консолидировать своих сторонников, а также показать, что Киев не представляет собой власть и уж точно не в состоянии обеспечить порядок, сделав Россию фактически безальтернативным источником силы и закона в проблемных регионах.

- Сильное давление Запада заставило президента Путина провести тактический маневр в публичном пространстве в начале мая и призвать перенести референдум, однако цель российского руководства осталась неизменной: добиться падения нового киевского правительства и прихода к власти на Украине лояльных политических сил. Думаю, задача выглядит именно таким образом, а территориальные претензии (в т.ч. не исключенный в будущем ввод войск) являются лишь инструментом дестабилизации новой украинской власти.

Что я увидел после визита на Донбасс и в чем моя позиция поменялась:

- Самое главное – я не увидел социальной стороны протеста. Вообще. Совсем. Никак. Да, апеллирование к символике СССР в среде повстанцев имеется в полном объеме. Но это апелляция не к левой стороне Союза, а к имперской; в лучшем случае – к стабильности и социальной защищенности, к разрушенным после распада СССР экономическим связям между украинскими и российскими предприятиями. Про социальные проблемы куда как больше переживают областные власти, которые, мягко говоря, не поддерживают «пакет МВФ». А в протестной среде первую скрипку играют правые группы: выходцы из РНЕ, правой части НБП, ССО (Союза советских офицеров), КПУ/КПРФ, казацкие дружины. Они куда как охотнее размышляют про всемирное правительство, числа зверя, гейропу и т.д., чем про рост цен и пенсионную реформу. В кумирах здесь такие товарищи, как Баркашов, Лимонов, Дугин, Проханов…

- Меня потряс тот факт, что у повстанцев нет никакого желания реально управлять. Они просуществовали два месяца бок о бок с официальными органами власти в тех городах, где были захвачены здания. Все это время ни попыток перехватить рычаги городского управления, ни действий по взятию под контроль банковских учреждений, связи, ключевых промышленных предприятий не предпринималось. Никакая это не «Парижская коммуна», как тут недавно писал Борис Кагарлицкий, и во что я готов был поверить до этой поездки... Например, в Донецке захвачен телецентр, однако областной телеканал по-прежнему формируется структурой губернатора, а не Донецкой Народной Республикой (ДНР). Смысл захвата, судя по всему – сугубо политический, демонстрационный, а природа «новой власти» - имитационная (воткнуть флаг и удерживать его до прихода настоящей власти, ахметовской ли, московской ли – сложно сказать). Один из моих собеседников очень хорошо сказал: ДНР – это «смотрящие», и много признаков того, что самостоятельных решений первые лица «республики» не принимают.

- Связи (ячеек на производстве, советов или хотя бы профсоюзных структур) между трудовыми коллективами и повстанцами нет. Зато г-н Ахметов в день референдума объявил о создании в Мариуполе (сугубо рабочем городе) рабочих бригад для наведения порядка. Собственно, именно Ахметов плюс криминальные структуры – вот реальная власть на Донбассе сегодня, а не ДНР и не Киев. Но они, по разным причинам, предпочитают эту свою роль не афишировать.
- Я считал, что явка на референдуме будет объективно низкой. Я был неправ – явка была высокой. Конечно, референдум проходил местами, а очереди и давка на участках были созданы намеренно в пиар целях, но события в Мариуполе сильно разогрели народ. Люди шли, чтобы пришла хоть какая-то власть, которая в состоянии остановить насилие и навести порядок. Они голосовали не за ДНР, разумеется, а за Россию. Оценки – вещь неблагодарная, но на глаз от 40 до 60% жителей Донецка проголосовали 11 мая. Не 75%, как отчиталась ДНР, конечно, но тоже много.

- Импотенция киевской власти меня потрясла. Она не знает, чего хочет, не имеет стратегии в отношении Востока, и даже не слушает голоса разума своих собственных областных представителей, которые говорят одно и то же: убрать войска и провести референдум о федерализации/децентрализации (нюансы названия сейчас малозначимы) одновременно с президентскими выборами, при этом ключевых лидеров повстанцев вовлечь в легальный политический процесс. Рада предательски (кстати, голосами Партии Регионов, КПУ и Свободы, что наводит на вполне определенные размышления) провалила идею референдума о федерализации. Информационная война на Донбассе и Луганщине проиграна, все совершаемые центром действия лишь укрепляют сепаратистские настроения. Стремление быть «крутыми» и нежелание слушать вышедших на площадь людей полностью повторяет ошибки режима Януковича. Один из моих собеседников прекрасно сказал: все события на Украине, и Майдан, и восстание на Востоке – это революция неуслышанных…

Перехожу к выводам.

Этот референдум, на мой взгляд, создал развилку:
- Либо на Украине будет реализован «сирийский вариант» - бесконечная, постепенно расползающаяся гражданская война, подпитываемая из-за рубежа,
- Либо ДНР и ЛНР станут аналогами Абхазии и Южной Осетии.

Лично я – за единую Украину. Так будет лучше для России, так будет лучше для населения Востока Украины, и так будет лучше для населения Запада Украины (ибо никакого модернизированного современного общества в стране без промышленной базы «проблемных областей» не построить, это либеральная иллюзия), но я не уверен, что такой вариант еще возможен.

Для населения Востока из остающихся вариантов, конечно, предпочтителен «абхазский» сценарий. Он означает экономическую стагнацию, закрытие ряда предприятий и большинства шахт (в Ростовской области за годы реформ падение добычи угля в 5 раз, а на Донбассе лишь в два раза). Он означает отсутствие модернизации и прочие экономические напасти. Но зато он означает мир. Россия для его обеспечения должна будет признать независимость ДНР и ЛНР и послать туда миротворческие войска – для этого уже все готово. Но надо понимать, что для нашей страны это углубление санкций с далеко идущими последствиями для экономики и уровня жизни, плюс серьезные затраты, многократно превосходящие крымские. Наконец, мы можем столкнуться с партизанской войной: стрельба 11 мая в Красноармейске была звоночком – стреляли и убили мирного жителя прокиевские силы, но не регулярная армия или силы самообороны, а абсолютно самодеятельные заезжие хлопцы, решившие проявить свой «патриотизм» перед лицом «российской агрессии».

«Сирийский вариант» - самый плохой сценарий для всех. Крови будет литься все больше. Россия, хотя, скорее всего, избежит жестких санкций, тем не менее создаст под боком кузницу кадров боевиков. И если в Чечне это были этнически чуждые боевики, то тут будут свои. Причем это те самые ребята с «Русских маршей», со свастиками и всеми делами. С криками «фашисты, фашисты» в адрес Киева мы сейчас себе выращиваем настоящих фашистов для российских городов.

Оно нам надо? Может, лучше послушать и услышать наконец друг друга?

Извините, что так длинно.

PS В ходе поездки я одинаково спокойно поговорил со всеми. Я ходил в захваченное здание ОГА, мне выписали пропуск-вездеход, общался со многими активистами и командирами среднего звена. Первые лица ДНР от диалога отказались, но от их сторонников никакой агрессии не было. Также не было агрессии от сторонников ДНР на избирательных участках, хотя меня узнавали. Вся агрессия, к сожалению, идет от россиян. Не менее плотно я общался и с представителями киевских властей, и с городскими властями.

PPS Насчет офицеров ГРУ. Я их не видел. Впрочем, я и не ожидал увидеть хоть кого-то из них в Донецке, для этого надо было ехать в Славянск. Зато я пособирал свидетельства и поговорил с многими людьми, участвующими в столкновениях на стороне ДНР. Судя по всему, истина посередине, и пресловутые офицеры существуют, однако это не московские части, а бойцы с Кавказа – те самые, кто прошел Южную Осетию, и непосредственно осетины. Плюс военные из Крыма. Общее их количество небольшое, в пределах сотни. Но, как я много раз подчеркивал, это не руководители, а максимум советники.


фото Норвежского Лесного

Дал небольшое интервью Росбалту по итогам форума "Украина-Россия" в Киеве.

— Как было обозначено до начала конгресса, на нем должны были искать пути взаимопонимания между Украиной и Россией. Но, открывая конгресс, его организатор и вдохновитель Михаил Ходорковский сразу же заявил: "Мы собрались здесь по разным причинам, но в первую очередь, потому что не согласны с политикой президента России Владимира Путина в отношении Украины". Кто спорит: и Ходорковский имеет право на такую точку зрения, и в этом смысле собравшиеся, наверняка, сразу же нашли взаимопонимание, но стоит ли пытаться наводить мосты между странами вот с такого посыла?

— Ну, это всего лишь один момент, который Михаил Ходорковский должен был обозначить, чтобы перестать смешивать народ России с нашими политиками. Но он как раз гораздо больше говорил именно о том, что задача форума – восстановить взаимопонимание, сначала между российской и украинской интеллигенцией, а затем и между народами в целом.  А главная, пожалуй, мысль Ходорковского состоит в том, что Россия в результате всего этого теряет шанс быть центром притяжения славянского и православного мира. Он, как россиянин, хотел бы видеть Москву таким центром, а политика Кремля лишает нас этой возможности. Так что я не сводил бы его идеи к оппозиционной риторике.

— Хорошо – поговорили. Теперь на каком-нибудь украинском канале ведущий печально скажет: "Но есть и другая Россия…" Но в итоге, гораздо важнее, что говорят политики, а не какой-то интеллигент, пусть даже в третьем поколении, пусть даже хорошо известный.

— Не соглашусь. У политика есть амбиции, он связан общественным мнением, желанием нравиться, необходимостью выигрывать выборы, а у интеллигенции этих "обязанностей" нет. Можно говорить, что думаешь, да и значение сказанного более весомо. Политика слушают только его сторонники, а противники не слышат, даже если он говорит объективно верно. Представитель же творческой интеллигенции – музыкант, артист, писатель – интересен миллионам.

Вот выступил в Интернете Дмитрий Дюжев – сразу десятки тысяч перепостов. Хотя всего-то он и сказал, что ему стыдно за то, что делает Россия, что надо проявить солидарность с народом Украины и т.д.  То есть примерно тоже, что и Ходорковский, хотя и не вдаваясь в серьезный анализ. Но Дюжев фигура известная, и его услышали очень многие. Так что Ходорковский и Луценко абсолютно правы в том, что собрали людей творческих. Их слышат.

— То есть их услышат политики и им сразу как станет стыдно?!

— Политикам редко бывает стыдно. Стыдно должно быть простым людям по обе стороны границы. Украинцам, которые поют "Мы никогда не будем братьями", и тем русским, кто, даже не пытаясь разобраться в происходящем у соседа, твердят что-то про "великую Россию" и "фашистах в Киеве".

— В программе Савика Шустера выступал депутат Рады Николай Левченко. Он много чего сказал: и что русский язык надо сделать государственным, и что надо наконец услышать Юго-Восток, и что права надо дать регионам. Но при этом он однозначно высказался за единую Украину. Вот, казалось бы, расцелуйте его после этого обе щеки – в главном-то он с вами! Но ему все хором начинают объяснять, что не может быть двух государственных языков, что так не бывает (что не правда), что он и так может говорить себе спокойно на здоровьичко по-русски… Чего так упираться-то?

— Ситуация радикализирована с обеих сторон. Политикам в ситуации такого эмоционального подъема общества трудно занимать взвешенную позицию. Если ты умеренный и пытаешься размышлять – значит предатель.

Я периодически бываю на Украине и мне видно, как меняется ситуация. До оранжевой революции 2004 года Киев был русскоговорящим городом, украинскую речь в нем было услышать практически невозможно. Но в результате нашего вмешательства еще тогда возникла мода на украинский – сначала среди молодежи. А результате повторного вмешательства теперь на русском здесь стараются не говорить – это язык агрессора. И когда поднимается вопрос про русский язык, политик тут же попадает под пресс. Если ты за язык оккупантов, значит враг.
Это, конечно, плохо. И, думаю, что не получится на Украине примирения, если не будет найдена возможность дать русскому языку законный статус, если нынешнее киевское руководство не начнет разговаривать с Юго-Востоком.

— Говорят, что теперь в Киеве есть и такие настроения: Юго-Восток нам ни к чему, пусть убирается куда хочет, без него даже лучше.

— Есть такое настроение. Оно очень заметно. Есть там такие же, как у нас, кого в России принято называть "демшизой". Они говорят, что Восток весь такой отсталый, живет в "совке", пусть себе катятся, а мы без них. И есть монетаристы-прагматики, опять же как у нас. Дескать, Донбасс дотационный, хватит на него деньги тратить, без него будем жить богаче.

Из заметных политиков этого никто вслух не говорит, но в подкорке это явно присутствует, и на конференции эта тема всплывала. Несколько таких деятелей там было, но им дали довольно жесткий отпор. Про какую модернизацию украинского общества мы можем говорить, про какое постиндустриальное общество, если вы добровольно предлагаете отказаться от своей индустриальной базы? Это аграрный Запад Украины будет модернизировать страну?! Да и сам такой подход разбазаривания земель – антигосударственный в принципе. Я всегда был против этого в России, и не советую так поступать и нашим соседям. Если встать на этот путь, деградация украинской государственности будет только нарастать.

— Какие темы, поднятые на конгрессе, особенно привлекли ваше внимание?

— Я активно участвовал в работе трех секций. Одна связана с федерализмом. Я вообще последовательный сторонник федерализации и местного самоуправления, веду такую линию и в России. Чем ближе власть к народу, чем больше полномочий на местах – тем лучше. На конференции эта дискуссия подняла целый пласт вопросов в экономической сфере. Что означает федерализация для региональных бюджетов, использование налогов на местах и т.д.  Я, кстати, считаю, что федерализация плюс фискальная реформа может поменять дотационный статус Донбасса. К сожалению, нынешнее правительство Украины собирается плясать под дудку МВФ, проводить монетизацию льгот – и это верный путь к его падению, новому витку обнищания населения и новым массовым протестам. Кстати, и к дискредитации европейской идеи. Надеюсь, новый президент, кто бы им не стал, остановит это безумие.

Была очень интересная дискуссия о люстрации. Это было чуть ли не главное требование Майдана, и требование, которое регулярно звучит на Болотной. Я уверен, что она необходима. Это не акт мести, а напротив – акт прощения и национального примирения между уходящей и новой властью. Новая власть отказывается от преследований, за что уходящие ей не мешают. Но Украина сегодня ее не может провести, потому что власть-то реально не сменилась: та же Рада и правительство, составленное из тех же людей, которые у власти уже были. Кандидаты в президенты абсолютно все старые. Так что объявить объявили, а провести не могут. Об этом был очень интересный и острый разговор.

И вот еще к вопросу о том, что может интеллигенция, чтобы сблизить народы. Возникла идея, которая получила прямо-таки массовую поддержку. Создание университета, такой своеобразной кузницы кадров для всего постсоветского пространства СНГ, а, может быть, и всей Восточной Европы. Нам кажется, что такой университет может вернуть тех, кто уехали, поможет тем, кто по каким-то причинам выпал из общественной жизни России, Украины, других стран. Здесь можно растить новую элиту, на которую у общества вот в таких вот случаях, подобных украинскому, оказывается, есть "социальный заказ". При смене власти эта новая элита приходила бы уже подготовленной, с планом действий, чтобы не было необходимости опираться на старые кадры. Вот, думаю, тут стоит приложить усилия, чтобы эта идея была воплощена.

— И все же – что сейчас делать Украине, и что делать с Украиной? Вот прямо здесь и сейчас. Что называется, "если бы президентом был я"…

— И России, и Европе, и США надо просто отойти в сторону. Давайте проведем еще одни женевские переговоры, только втроем, без Украины, для того, чтобы договориться об отказе от всякого вмешательства в то, что там происходит. Дать украинцам возможность спокойно провести выборы, сформировать новую структуру власти, дать возможность самим сделать все ошибки которые они, безусловно, сделают в большом количестве, и не пытаться увязывать экономическую помощь с какими-либо условиями. И вообще хорошо, если помощь пойдет с двух сторон и в одинаковом объеме.

А что касается нынешних украинских "горячих точек"… Как только внешний разогрев исчезнет, и всплывшие там на поверхность вооруженные бандиты поймут, что Россия их не прикроет в случае чего, то все закончится очень быстро в результате обычной полицейской работы.

Беседовал Александр Кривенков