Надо понимать, что во время всех выходов после "Марша 90 000 протестующих" не было ни одной заметной провокации. Никто не выкрикнул ни одного лозунга, не развернул ни одного флага, не призвал ожесточаться или предпринимать какие-то действия, идти на Кремль и пр. Люди просто собираются в скверах своего города, своей столицы и проводят там время - играют на гитарах, поют песни, устраивают пикники, знакомятся, беседуют, делают фотоснимки и видеозаписи. И ждут задержаний. Вернее, задержания ждут их. Несмотря ни на что, воперки всему. Включая закон и здравый смысл.

Они, задержания, ждали бы их за призыв идти на Кремль, за призыв свергать власть, за произнесение лозунгов. Они же ждут их за песню под гитару, они ждут их за фотографию, они ждут их просто за присутствие. Их и нас. Но мы при этом продолжаем твердить, что протест изменился, радикализировался, стал опасным - как мантры, которые так не любим соышать из уст других. И ок, об этом действительно можно сказать так. Но в этом самообмане было бы гораздо больше толка, если бы в нем наличествовал хоть какой-то практический смысл. Потому что на самом деле мы только и делаем, что все больше убеждаем себя идти на компромисс, все больше и больше, по-настоящему, по-христиански, по законам необъятной любви и всеобъемлющего прощения.

И вот тут, чем больших масштабов достигает степень этого прощения, тем меньше мы готовы находить безумного в действиях властей, ее служителей в лице силовых структур. Безумного и присутствующего. А далее, чем больше инертная часть общества прощает, выбирая пусть увеличивающегося компромисса, тем более радикальными выглядят протестующие. И тем более радикальными они действительно в итоге вынуждены становиться. Хотя ради сохранения гармонии. К чему, не буду скрывать, что к счастью, готовы. И, к сожалению, этот раскол между нами, похоже, действительно будет только расти. Хотя... прочь сожаления. Увы, но прочь.

Posted via LiveJournal app for iPad.

Вот и подошли к концу наши почти 2 года жизни в чулане.

Чуланом я стала называть нашу с мужем комнату о 10 кв. м., когда в ней появилась детская кроватка - пройти стало почти невозможно, всюду были нагромождения вещей, уборка не помогала - через пару часов завалы возвращались. Ноги мои покрылись синяками от того, что я постоянно продиралась по узким проходам между столом, диваном, шкафом и кроваткой. На фоне 120-метрового великолетия всей остальной квартиры наша комната реально напоминала больше кладовку, чем жилое помещение. Но к черту лирику. Это почти в прошлом.

Все новое немного страшит, не так ли? Вот и мне было не по себе. Это совсем другой район, совсем другое жилье. И, увы, снова не наше. Нарпягало то, что нам недвусмысленно дали понять, что без особых санкций делать в квартире ничего нельзя. Более того, нельзя просто выкинуть громоздкую и никому не нужную мебель, что стояла там прежде.Подавив первую волну внутреннего возмущения и частично расплескав ее на мужа, я решила занять смиренную позицию - пусть все идет своим чередом. А я подстроюсь под общее течение.

Мы оставляем суетный и грязный (но все же такой милый) центр и перебираемся в тихий уголок неподалеку от дачи Косыгина и Мосфильма. В прошлом будут колясочные прогулки с кофем из Шоколадницы, вечерние променады под крики безголосых уличных артистов, зарабатывающих себе на пиво, грязный Чистый пруд с его утками-социопатами... 

Впереди новая жизнь. Трансформируйся, Анечка...

1. Родительская школа “Драгоценность”
2. Прогулки
3. Бам-бам-бам