Даже те, кто на дух не переносит аниме, наверняка слышали о «Паприке», адаптации одноименного романа Ясутаки Цуцуи талантливым режиссером Сатоси Коном, номинировано в 2006 году на «Золотого льва» в Венеции. Яркий, причудливый, с гениальным музыкальным рядом, анимационный фильм буквально завораживает, чего не скажешь о первоисточнике. В Японии Цуцуи считается большим мастером своего дела. Роман «Паприка» представляет собой странную смесь сюрреализма, научной фантастики и психологии сновидений.
История начинается с исследований доктора Ацуко Тиба, психиатра исследователя в области теории сновидений, и технического гения с избыточным весом, разработавшим миниатюрный прибор, позволяющий проникать в сновидения пациентов и выводить их из тяжелых состояний. Когда сотрудники института психиатрии один за другим сходят с ума, при попытке лечить пациентов при помощи новой технологии, доктор Тиба, используя свое альтер-эго, Паприку, прославившуюся в Токио как непревзойденный «сыщик снов», пытается выяснить, кто стоит за этой диверсией. Проникая в мир чужих снов, читатель погружается в подсознательные желания и страхи множества персонажей.
Те, кто ожидает от книги той же яркости и фантасмагории, которую демонстрирует Сатоси Кон, скорее всего, будут крайне разочарованы. Большую часть книги вас ожидают внутрикорпоративные разборки, довольно скучные и малопонятные всем, кто мало знаком с Японией. Все персонажи, кроме самой Парики, схематичны и неубедительны. Все(!) они влюблены в нее, включая журналистов, явившихся на пресс-конференцию. Отношения доктора Тиба и Токиты напоминают абсолютно голливудский сюжет о красавице и чудовище, плосковатый и выхолощенный.
Даже персонажи, враждующие с Паприкой, в какой-то момент, преподносятся через тошнотворную сексуальную линзу. Они не находят лучшего реванша в профессиональном споре, чем насилие. Те, кто читал роман в подлиннике, говорят, что в этой сцене Цуции использует едкий черный юмор (по-японски), но в русском переводе все это выглядит чудовищно.
По сравнению с визуальным языком Кона, проза Цуцуи кажется предельно скучной, а местами еще и глупой. Дочитать роман до финала – работа не из легких. «Паприка» воспринимается как психосексуальная драма, в которой психо слишком утомительно, сексуальное смешно, а драмы и вовсе не существует.
В наши дни, нужно обладать немалой долей писательской смелости, чтобы выбрать местом действия своего дебютного романа греческий остров, заполнить его россыпью эксцентричных персонажей, и погрузиться в тревожные вихри любви очень разных женщин. И все это на фоне Второй мировой войны. Но перед вами совсем не та средиземноморская история любви на уединенном острове, о которой вы могли бы подумать.
Виктория Хислоп нашла абсолютно другой остров, расположенный неподалеку от Крита. Он называется Спиналонга, и долгое время сюда свозили умирать прокаженных со всей Греции.
История начинается в Лондоне с Алексис Филдинг, стремящейся как можно больше узнать о прошлом своей матери, которое та упорно не желает обсуждать. Ее путь лежит на Крит, к старинной подруге матери, которая поведает Алексис историю трех бурных поколений семьи Алексис.
Основу повествования составят отношения между двумя очень разными сестрами: яркой Анной, сколь необузданной, столь же и красивой, и Марией, покладистой, разумной и верной. Может показаться, что этот сюжет банален, и затерт, потому что появлялся в истории литературы бесчисленное количество раз. Здесь тебе и ничего не подозревающий муж, и нагловатый неотразимый любовник, и влюбленный вдовец, но история приобретает очарование, когда в ней возникает остров, печальная Спиналонга.
Лепра, или проказа, до сих пор остается и самым старейшим из известных заболеваний, и самым таинственным. Для рыбаков и их семей на Крите, которые жили с колонией прокаженных в непосредственной видимости, все было буднично: онемение и сухие пятна на коже означают медленный и мучительный путь к смерти вдали от близких.
Откровение состоит в том, что Спиналонга оказывается цивилизованнее материка по многим аспектам. Смерть и радости жизни идут здесь рука об руку: заключаются браки, иногда, рождаются дети. Эти люди, заключенные за крепостной стеной, обладают правами и свободами, которые ценят по-особому.
Во многом, несмотря на тщательное исследование критской культуры, Хислоп написала типичный пляжный роман, упакованный в оболочку семейной саги с ее любовными интригами и разрушительными тайнами. В то же время, она заставляет задуматься о восприятии опасной болезни здоровыми людьми, об узости мышления и высоком духе обреченных на выживание так называемых «нечистых». И здесь, кажется, так ничего и не изменилось. Тема все так же актуальна, как и сто лет назад. То же страх, и то же предубеждение.
Лорен Бьюкес – южноафриканская писательница, чьи первые романы имели прямое отношение к научной фантастике и вызвали много одобрительных откликов читателей и критиков. Третий ее роман, «Сияющие», фантастический триллер, причем триллер здесь определяющие понятие.
«Сияющие» - это роман о путешествии во времени серийного убийцы 1930-х годов и одной из его жертв, сумевшей пережить нападение. Нечто среднее между классическим ужасом Стивена Кинга и сюжетом фильма «Молчание ягнят».
Несмотря на восторженные отзывы, престижные награды, для меня этот беспорядочный роман, кульминация которого разваливается под тяжестью вложенных парадоксов, скорее разочарование, чем явление.
В 1931 году в Чикаго, Харпер Кертис убивает слепую женщину и забирает у нее ключи от дома, являющегося порталом во времени.
В 1991 году в Чикаго, Кирбе Мазрачи становится стажером в «Чикаго Сан-Таймс» у маститого журналиста Веласкеса. Два года назад она пережила ужасающее нападение. Именно Веласкес написал об этом преступлении первым. С тех пор он распрощался с криминальной хроникой и перешел в спортивную журналистику. Но Кирби намерена использовать свою стажировку с толком и отыскать мерзавца, который почти убил ее.
Повествование скользит назад и вперед во времени, и оба, и серийный убийца, и его жертва, приводятся в движение непроизвольно; под воздействием сторонней силы, как мелкие сошки. Не персонажи – полые сосуды. Зеркала в пустой комнате. Выстраивание романа вокруг временного парадокса представляет собой лишь разновидность обмана.
Читатель так и не узнает, кто же такой Кертис и почему он хромает. Все фантастические элементы сосредоточены на портале, обладающем собственным разумом, но читатель так никогда и не узнает: как он работает?
Эмоционально, роман играет на необычайной добродетели жертв. Например, Зора, женщина сварщик из 1943 года. Чернокожая женщина, мать четверых детей, тяжело работающая на судостроительном заводе. Она достаточно сильна, чтобы сломать челюсть Харперу, и все же, так и не сумеет спастись.
Роман не лишен динамики и захватывающих моментов, но, в итоге, он оказывается меньшим, чем сумма его частей. Неплохо написанный, но, в конечном счете – полый. Совершенно неясно, чем этот роман пытается быть, хотя очевидно, что чем-то пытается. Является ли он метафорой? Но что она значит? Есть ли здесь идея? Но какая? Нет ответов на эти вопросы, иэто раздражает и разочаровывает.
Тонально и стилистически очень неплохо. Но структура романа опирается на парадокс: все, что будет происходить, уже произошло. То есть, портал Харпера является порталом Харпера, а читателю лишь остается ломать голову над тем, что, собственно, здесь произошло?
Несмотря на многочисленные литературные премии и восторженные отклики критиков и собратьев по перу, писательская судьба Грэма Джойса складывалась самым несправедливым образом: заслуженная слава и признательность широкого круга читателей обходила его стороной. А ведь он один из немногих авторов, отважившихся поселить персонажей своих книг где-то на грани между фантазией, иллюзией и реальностью. В самом опасном месте для любого писателя. Его книги оказываются неуместными ни на одной полке книжного магазина. Попытки расставить их по жанровым полкам триллера, ужасов или научной фантастики терпят полный крах.
Роман «Там, где кончается волшебство» - еще одна попытка писателя пробиться к собственным читателям, преодолевая жанровые ограничения. Сложная тема борьбы науки с народными традициями и верованиями, складывающимися веками, разворачивается в середине 1960 годов, в родных местах Джойса, неподалеку от места его проживания в деревенской местности поблизости с Лестером.
В роли рассказчицы выступает юная Осока Кален, проживающая в сельском доме Лестершира вместе с Мамочкой, мудрой знахаркой семидесяти лет. Местные жители обращаются к ней, когда необходимо вывести бородавку, или приворожить возлюбленного, или получить зелье от недугов телесных и душевных.Она же принимает роды и избавляет женщин от нежелательной беременности. Она же благословляет брак и проводит древние деревенские обряды.
По орбите земли давно уже вращается Спутник, в новостях твердят, что вот-вот человек может ступить на поверхность Луны. Хиппи создают коммуны в местных фермерских домах и скитаются по полям в поисках интересных грибов. В дом приходят исследователи из Кембриджского университета, в надежде задокументировать уходящие древние знания. Но Мамочка неприступна и тщательно хранит свои секреты.
Правда, теперь у нее появился более коварный враг в лице Национальной службы здравоохранения, не только отвергающей традиционную медицину, но требующей, чтобы каждая акушерка имела государственную лицензию. Нелегальные аборты теперь преследуются по закону. Бюрократы и политики полны решимости в борьбе с древним укладом в английской деревне и стремлением превратить его в нечто подобное туристической достопримечательности.
В такие опасные времена умирает деревенская девушка, прибегнувшая к помощи Мамочки. В результате нападения местных отморозков, она оказывается в городской больнице. Осока остается один на один с многочисленными проблемами. Она печет свадебный торт, наполненный любовью, по просьбе местной невесты; собирает пучки полыни и шалфея; Она проходит сложный и опасный ритуал инициализации. Но сомнения в своем предназначении так и не оставляют девушку.
Джеймс крайне осторожен в этом сложном споре. Он не принимает ничью сторону в этом споре между народными традициями и современной наукой. Он ни разу не дает знать читателям, являются ли средства Мамочки по-настоящему действенными, или они работают только на силе внушения. Писатель лишь намеренно драматизирует борьбу, чтобы каждый решил для себя, на чем основать свою веру.
Погружение в роман Джойса подобен погружению в теплую пенную ванну. Его лирический и нежный стиль убаюкивает, реальность растворяется, и читатель оказывается в полной и всецелой власти воображения писателя. Ровная и лаконичная проза Джойса завораживает. Его центральные персонажи и мечтатели и фантазеры, они видят дальше и глубже большинства обычных людей.
Жюстин Пикарди обладает внушительным послужным списком: бывший редактор «Vogue», соавтор нескольких книг, обозреватель ведущих газетных изданий. Поэтому, когда Пикарди в своем романе решается поднять две животрепещущие темы – биографию Дафны дю Морье и семейства Бронте – ожидания читателей сразу стремительно повышаются.
И редко случается так, чтобы эти ожидания были обмануты настолько, как в данном случае. Под пером Пикарди, по крайней мере, должна была родиться интригующая и чарующая сказка. Она начинается в 1957 году и застает дю Морье на грани нервного срыва почти такого же кризиса, в который погрузился ее муж, генерал Том Браунинг. Дафна обнаружила доказательства его романа с другой женщинойи, изо всех сил, пытается сохранить брак. Одновременно, чтобы уйти от депрессии, она погружается в работу над биографией Брэнуэла Бронте, чья личность всегда привлекала писательницу. Она начинает переписку с бывшим хранителем музея Бронте в Хауроте, Алексом Симингтоном, который обещает предоставить, а затем удерживает, жизненную важную информацию, необходимую для этой работы.
К этой истории прилагается другая, современная, о молодой женщине, чье имя читатель узнает лишь в финале, Джейн. Джейн - аспирантка в Кембридже и только что вышла замуж за преподавателя гораздо старше, чем она сама, который с пренебрежением относится к ее работе над диссертацией о дю Морье. Но Джейн буквально одержима творчеством и личностью Дафнф. Поскольку ее брак рушится, она еще глубже погружается в мир дю Морье, а, кроме того, она не в меру интересуется первой женой своего мужа, красивой, независимой, талантливой и сильной женщиной (перекличка с «Ребеккой» сколь преднамеренная, столь и неуклюжая). Этот интерес заведет девушку до того, что она будет сопровождать бывшую жену своего мужа в музей Бронте в Хауорте – и, да, направит исследование Джейн в ту же строну, что и исследование дю Морье 50 лет назад.
В эту и без того круто заваренную смесь, примешивается связь между Генри Джеймсом, дедом Дафны, с Барри и братьями Ллевелин Дэвис, один из которых стал прототипом Питера Пена. Казалось бы, в этом почти четырехсотстраничном тексте достаточно места для маневра, но возникает стойкое впечатление, что перед вами одна из самый напрасно переполненных литературных сказок, как будто Пикарди спотыкается на ссылке после ссылки, не понимая, чем их объединить и создать хотя бы видимость целостности повествования.
Но совсем не это самая большая проблема романа «Дафна», на самом деле это наименьшее из зол. Поражает то, с каким апломбом Пикарди создает абсолютно вторичный текст. Если писательница надеялась, что такой стиль будет вызывать некоторые романтические ассоциации со стилистикой дю Морье, то она промахнулась. Этот мир, где «надежда» превращается в «пыль», где небо «натянуто как барабан», где тьма «падает» и ненависть «наводняет» (список можно продолжать), вызывает недоумение, учитывая редакторский опыт писательницы.
Еще большей проблемой является отсутствие психологической глубины в этой истории. Казалось бы, молодая женщина пытается всерьез анализировать, что не так в ее браке, а Пикарди не находит ничего лучшего, как объяснить неудачу молодостью, неопытностью и отсутствием интеллектуальной привлекательности темы диссертации для мужа Джейн. То же самое касается глав о браке дю Морье. Они настолько мелодраматические и поверхностные, что просто не способны вникнуть в то, что случилось с отношениями супругов.
В Заключительном разделе Пикарди благодарит дочерей дю Морье, и это многое объясняет.Писатель должен иметь осколок льда вместо сердца, когда речь идет о подобных исследованиях. Он должен быть беспристрастным и безжалостным. Пикарди, боюсь, в данном случае, слишком почтительна и подобострастна.
Дю Морье была восхитительной женщиной, которая писала увлекательные книги, но она всегда казалась мне очень тревожной и невероятно манипулятивной. Ее темная сторона всегда будет возбуждать интерес читателей, но Пикарди либо не прочувствовала это, либо не смогла воплотить. Какое разочарование.
