Меня со школьных лет не переставал удивлять тот факт, что 23-его февраля надо поздравлять, благодарить и дарить подарки не только дедушке, но вообще всем окружающим мужикам. Просто потому, что они мужики и потому что в противном случае ты сама не получишь подарков две недели спустя. А так как друзей у меня всегда было гораздо больше, чем подруг, 23-е февраля год за годом встречало меня жутчайшим диссонансом. Я очень люблю дарить подарки, но, блядь, при чем тут отечество?
А в этом году меня озарило. Все встало на свои места, праздник обрел смысл, я - спокойствие.



Нежно любимым Артему, Славе, Саше, Олегу, - и всем прочим «ветеранам дозоров и парсеков»

Защитники! Надежда мира! Отчизны верные сыны!
Вам, ветеранам ста сражений и двадцати одной войны,
Мы благодарны за свободу, за мир, сохранность всех границ, -
Вам, чьи портреты украшают военкоматы всех столиц.

Вы, штурмом взявшие Наксрамас, вы, отстоявшие Хиджал;
Без вас не справился бы Артас и Тралл из плена не сбежал,
Без вас сожгли б Скайрим драконы, Асхан был демонами взят;
Дарт Малгус бы без вас устроил ну разве что всех войск парад.

Пока вы с нами – солнце светит, приносят урожай поля;
Спасибо вам за все, мужчины! И – с двадцать третьим февраля.

Меня со школьных лет не переставал удивлять тот факт, что 23-его февраля надо поздравлять, благодарить и дарить подарки не только дедушке, но вообще всем окружающим мужикам. Просто потому, что они мужики и потому что в противном случае ты сама не получишь подарков две недели спустя. А так как друзей у меня всегда было гораздо больше, чем подруг, 23-е февраля год за годом встречало меня жутчайшим диссонансом. Я очень люблю дарить подарки, но, блядь, при чем тут отечество?
А в этом году меня озарило. Все встало на свои места, праздник обрел смысл, я - спокойствие.



Нежно любимым Артему, Славе, Саше, Олегу, - и всем прочим «ветеранам дозоров и парсеков»

Защитники! Надежда мира! Отчизны верные сыны!
Вам, ветеранам ста сражений и двадцати одной войны,
Мы благодарны за свободу, за мир, сохранность всех границ, -
Вам, чьи портреты украшают военкоматы всех столиц.

Вы, штурмом взявшие Наксрамас, вы, отстоявшие Хиджал;
Без вас не справился бы Артас и Тралл из плена не сбежал,
Без вас сожгли б Скайрим драконы, Асхан был демонами взят;
Дарт Малгус бы без вас устроил ну разве что всех войск парад.

Пока вы с нами – солнце светит, приносят урожай поля;
Спасибо вам за все, мужчины! И – с двадцать третьим февраля.

Библия гласит, что Иона, который был проглочен китом или большой рыбой, позже был освобожден от зверя. В 1891 году британский моряк пережил такую самую историю. Рыбаки на борту китобойного судна Звезда Востока пытались убить большого кашалота и поднять его на борт. В битве между человеком и зверем, два матроса исчезли. После того, как люди справились с огромным животным и когда желудок [...]

Давайте останемся собой, давайте останемся живыми, давайте никогда не будем умирать. У меня странное настроение, во мне смешались обида, восторг, тоска и предвкушение, и никакого праздника; я шуршу оберточной бумагой, завиваю ленточки и думаю о том, что давайте никогда не будем умирать, вы все редкостные мудаки, уж не знаю, за что мне это, но давайте не будем, ладно?
Давайте, ну я не знаю, уезжать в дальние тропические страны, устраивать революции, заводить жен, детей, собак и канареек, устраивать благотворительные вечера, влипать в сомнительные аферы, вестись на провокации, менять деньги, менять имена, менять лица, менять божий дар на яичницу. Главное – встречать каждый август на берегу древнегреческого моря, встречать каждое рождество в нашем соборе, встречать хотя бы каждую десятую пятницу за стойкой нашего паба.
Год прошел, пройдет следующий, я не знаю, сколько их нам отмерено, но давайте не будем умирать до самой смерти; давайте, чтобы наверняка, сделаем это на спор, нам всегда хватало азарта на самые невозможные вещи.
Я не знаю, что останется от меня, если не будет вас, всех вас, которые дороги мне по разным, порой совершенно дурацким и необъяснимым причинам. Я не знаю, сколько нужно рук, чтобы развести свои и ваши беды, но все мы – люди с надломом, этим друг другу и дороги, что тут поделать.
Моя любовь – порыв ветра, проклятый клад на дне Рейна, лепреконское золото, мираж в пустыне, тридцать второе мая, - но другой у меня нет. Терпите эту и не умирайте, не умирайте, не умирайте никогда.

Давайте останемся собой, давайте останемся живыми, давайте никогда не будем умирать. У меня странное настроение, во мне смешались обида, восторг, тоска и предвкушение, и никакого праздника; я шуршу оберточной бумагой, завиваю ленточки и думаю о том, что давайте никогда не будем умирать, вы все редкостные мудаки, уж не знаю, за что мне это, но давайте не будем, ладно?
Давайте, ну я не знаю, уезжать в дальние тропические страны, устраивать революции, заводить жен, детей, собак и канареек, устраивать благотворительные вечера, влипать в сомнительные аферы, вестись на провокации, менять деньги, менять имена, менять лица, менять божий дар на яичницу. Главное – встречать каждый август на берегу древнегреческого моря, встречать каждое рождество в нашем соборе, встречать хотя бы каждую десятую пятницу за стойкой нашего паба.
Год прошел, пройдет следующий, я не знаю, сколько их нам отмерено, но давайте не будем умирать до самой смерти; давайте, чтобы наверняка, сделаем это на спор, нам всегда хватало азарта на самые невозможные вещи.
Я не знаю, что останется от меня, если не будет вас, всех вас, которые дороги мне по разным, порой совершенно дурацким и необъяснимым причинам. Я не знаю, сколько нужно рук, чтобы развести свои и ваши беды, но все мы – люди с надломом, этим друг другу и дороги, что тут поделать.
Моя любовь – порыв ветра, проклятый клад на дне Рейна, лепреконское золото, мираж в пустыне, тридцать второе мая, - но другой у меня нет. Терпите эту и не умирайте, не умирайте, не умирайте никогда.