Вот сидишь, печатаешь текст для сайта. Первый текст — это интересный рассказ или статья, вежливо позаимствованная откуда-то. Второй — текст собственного авторства. Печатаешь и чувствуешь значительную разницу. Чужой текст печатаешь как зритель. Автор описывает какое-нибудь событие, а ты, как будто в кинотеатре, представляешь себе этот сюжет. Или, если это техническая статья из газеты/журнала, будто бы [...]

Казалось бы: как так -- я уже десять лет живу в США, но все еще учусь писать по-английски?

А вот так: разговорный язык -- это словарный запас в три-пять тысяч слов. Этого хватает для того, чтобы общаться, читать любую неспециализированную литературу и смотреть кино. При этом, если не тренироваться, эмигрант все равно будет пропускать артикли и путать предлоги. Если речь бойкая, то никто на это не обращает внимание, и большинство "понаехавших" во взрослом возрасте так и остаются на этом уровне. Есть, конечно, исключения среди особо одаренных людей или среди тех, кто практически выпал из русскоязычной среды и годами разговаривает только на английском, но это не мой случай.

Все эти десять лет моим основным занятием было написание книг по-русски. Вся моя семья, кроме ребенка, -- русскоязычная, хотя Пол, конечно, предпочитает английский и не умеет писать по-русски. Но разговариваем-то мы все равно по-русски!

Человек говорит не так, как пишет.. Письменная речь -- это вообще другая епархия: другая конструкция предложений, другие правила, другой словарный запас. Без специальной тренировки среднестатистический эмигрант напишет вам деловое письмо, отчет о проделанной работе или пост на Фэйсбуке, а если он возьмется за книжку, то она получится малокровной, не сказать -- недоразвитой. Носитель языка ищет, как выразиться красивее, эмигрант ищет, как попроще объясниться. И это сразу видно.

Так что у желающих писать на иностранном языке есть только один выход: долго и упорно тренироваться именно в написании художественного текста. Чем я сейчас и занимаюсь.

* * *

Продолжение "Аргентинца"

Если изматывать себя до предела, если целый день забивать голову делами, можно хоть ненадолго забыть о Любочке, блуднице-отступнице, проклятой стерве, любимой жене.

Клопы забрались на кровать -
Давай не будем им мешать.
Все очень просто у клопов -
Напился да и был таков.
Не то что ненасытный клещ -
Он сам не отпускает вещь...

Сегодня у Габриэля в гостях была куча ребятишек. Я поглядывала на них: эх, эх... одного мальчика они все время игнорировали. Дети все воспитанные и никто его не обижал, но так получалось, что он оставался немного в стороне. Поначалу он еще пытался привлечь к себе внимание, вставить свои три копейки в общую игру, а потом отошел и  стал играть сам по себе.

Вот чем это объясняется? Почему мой Габриэль не хочет с ним играть? Он не может объяснить: говорит, что с тем мальчиком скучно.

В нашем очень дружном классе два ребенка-аутсайдера: мальчик и девочка. Оба сильно младше всех остальных. Может, в этом дело? В 6-7 лет разница в год играет большое значение в плане социального и эмоционального развития. Но эти дети даже между собой не дружат.

Не знаю, как к этому относиться. Навязывать друзей сыну нельзя, но в то же время жалко того мальчонку. Что делает ребенка интересным для сверстников? По каким признакам они выбирают своих лидеров и аутсайдеров? Загадка природы...

* * *

После того, как я закончу "Князя советского", я буду писать книги на английском. Эльфишек наших уже сама перевожу, но мне надо осваивать крупную форму.

Поначалу это будет что-то простецкое, без языковых выкрутасов. Учусь по последним бестселлерам: по вечерам сижу с "Сумерками" Стефани Мейер -- читаю вслух, чтобы лучше запоминались лексические конструкции, и обвожу карандашиком незнакомые слова. Их немного, но словарный запас все равно подтягивается.

В общем, делаю все то же самое, что Клим Рогов, когда он учился писать для британской газеты. :)

А "Князя советского" пишу странным способом: сначала первые шесть глав, потом с двадцать пятой по двадцать седьмую, потом из серединки что-нибудь выхватится.

Просто интересуюсь, мне аннотация что-то напомнила, давно прочитанное ...

Аннотация

Сержанта-контрактника российской армии, неунывающего балагура, снайпера и оружейника Максима Болдина однополчане в Чечне окрестили Ка­том. И потому, что так называли в древности палача, и потому, что попасть под руку разгневанному сержанту было все равно, что попасть под дорожный каток, исход встречи заранее понятен. Узнав, что его семья стала жертвой преступников, он возвращается в родной город и в одиночку начинает войну против преступного сообщества, захватившего власть в его городе. Мафии, прочно сросшейся с властной вертикалью, становится жарко в ее собственном доме…