История нового поколения певцов, о котором у нас пойдет речь в этом цикле лекций, начинается в 1968 году. Откуда такая точность: почему в 1968, а не в 1970-м? Ответ прост: «студенческая революция» мая 68 года. Именно она оказалась этапным событием, резко разделившим политическую и культурную жизнь Франции на «до» и «после». Включая, разумеется, песню.


Я попытаюсь очень вкратце описать эту странную революцию, раз уж на протяжении всей лекции собираюсь говорить о ее влиянии на французскую песню.

Май 1968

То был классический случай, когда из искры возгорелось пламя. Началось со студентов, требовавших улучшения жилищных условий и сексуальных свобод, с невразумительного конгломерата всевозможных – анархистских, маоистских, троцкистских и каких только не – лозунгов.

Лозунги вылились в массовые забастовки, перевернутые автомобили и баррикады на улицах, бои с полицией, аресты и избиения, вплоть до жертв среди демонстрантов и полицейских.

В некоторых городах (например, в Нанте) – дошло даже до образования рабочей коммуны.

В конце концов де Голль нашел таки управу на всю эту братию. И вообще-то революция считается провалившейся, хоть я и не совсем понимаю, почему – если учесть, например, что рабочие добились повышения зарплаты на 30%. Так или иначе, но именно эти два месяца встряски преобразили французскую песню до неузнаваемости и вывели из кризиса, в котором она находилась с начала шестидесятых.

Есть еще два понятия, с которыми нам необходимо ознакомиться, чтобы лучше понять особенность эпохи 70-80-х. Это «chanson contestataire» и (в меньшей степени) «chanson yé-yé».

«Сhanson populaire» vs «chanson contestataire»

Вряд ли историки французской песни 70-х смогут обойтись без этих двух терминов, возникших под влиянием «студенческой революции» мая 68-го. Употребляются они всегда в паре, один тип песни противоставляется другому. Точного русского аналога я им не нашла: «populaire» – что-то типа народная, популярная, «contestataire» – спорная, оспаривающая. Так неуклюже выходит, что пускай они и останутся по-французски. Обратимся к «Энциклопедии французской песни», чтобы лучше постичь их суть, а заодно почувствовать уникальность тех лет.

«В песне, так же как и в любом другом искусстве, испокон веков имелось подземное течение: подпольное, антикоммерческое, политически или эстетически противопоставляющее себя течению доминантному и более традиционному. Как правило, это «инакомыслящее» течение оттесняется на периферию, «маргинализируется» традиционным течением – в силу причин скорее экономических, чем идеологических». Новым же на рубеже 70-х годов, – объясняет энциклопедия – было то, что индустрия диска и мюзик-холла внезапно осознала наличие мощного параллельного рынка для этой «инакомыслящей» песни.

«Безусловно, такие «локомотивы эстрады» как Клод Франсуа, Джонни Халлидэй, Джо Дассен или новички – Ален Шамфор, Майк Брант, Фредерик Франсуа – продолжают процветать. Но они уже не одни на рынке. Новое поколение артистов, воспитанное на идеалах 68-го, непосредственно связанное с реальностью своего времени, стучится в дверь, поддерживаемое молодой публикой, одержимой идеалами справедливости и свободы и желающей слушать артистов, похожих на них самих. Вот имена звезд этой новой волны – наследников предыдушего поколения «великих»: Сансон, Ле Форестье, Сушон, Берже, Симон, Лавилье и Рено».

Почему Сушон – да, а Клод Франсуа – нет? Почему Лавилье – да, а Дассен – нет? И нельзя ли уточнить, чем все же отличаются эти два типа песни, помимо списка имен? Ответ на этот вопрос требует определенной неполиткорректности, а она нынче не в моде. Не найдя его в современной журналистике, я задала этот вопрос моей французской подруге Мирей. И хотя Мирей непосредственного отношения к песне не имеет (разве что в качестве продвинутого юзера), о таком замечательном разъяснении можно было только мечтать:

«То, что поет chanteur populaire, легко понимается, с приятностью слушается, любой серый некто-никто может с легкостью с этими песнями идентифицироваться и даже получить заряд самоутверждения. Французский интеллектуал никогда не признается, что любит таких певцов (а если ненароком и любит, то слушать будет тайком ото всех). Домработница, водитель грузовика, кассирша в супермаркете будут, скорей всего, восторгаться этими певцами и их расхваливать. Что же касается chanteurs contestataires, то их тексты затрагивают непривычные темы, требуют размышлений, ставят под сомнение общепринятые идеи. Слушатель не найдет в них ни самоутверждения, ни успокоения – разве что и без этих песен у него была привычка постоянно задавать себе вопросы. И конечно же, автор-композитор, сам исполняющий свои песни, расскажет, как правило, гораздо более интересные вещи, чем просто исполнитель». Вот так говорит моя Мирей – простая французская интеллектуалка, социальный работник с гуманитарным образованием.

Не задавая лишних вопросов по поводу «идеалов справедливости и свободы», упомянутых в энциклопедии, я хочу пояснить про «поколение великих». Или уже не надо пояснять? Брель, Брассенс, Ферра, Ферре, Барбара, Беар, Нугаро, Генсбур... – все те, о ком мы говорили в цикле лекций про 50-60-е годы. И это если считать только тех, кто пишет песни самостоятельно от начала до конца (ACI: авторы-композиторы-исполнители), а есть ведь и «великие просто исполнители» – хотя эти все же менее интересны. Конечно, и в ту эпоху был жанр полегче и жанр посерьезнее, была песня развлекательная и песня поэтическая – но разделение populaire-contestataire тогда не имело большого смысла, ибо не родился еще страшный зверь под названием Show-Biz и когти не отрастил.

Зверь этот впервые появился в начале 60-х, вместе с так называемой «волной йе-йе», провозгласив конец прекрасной эпохи. Но на рубеже 70-х, как уже было сказано, был оттеснен на задворки поколением contestataires, порожденным революцией 68-го.

«Йе-йе»

Это модное направление в молодежной песне сложилось во Франции в начале 1960-х годов и через некоторое время распространилось в Италии, Испании, Германии и Японии (при том, что сам припевчик «йе-йе» был натурально заимствован из английского). Тексты и мелодии соревновались в непритязательности, исполнение тоже. Вот как описывает эту ситуацию Паскаль Севран в своей книге «Французский мюзик-холл» – книге, которую я не раз еще буду с удовольствием цитировать: «В начале 60-х годов черт знает кто пел черт знает что. Французская песня билась в истерической агонии на пригородных эстрадах, захваченных воскресными «звездами на час», с милыми физиономиями, но туговатыми на ухо. Им было достаточно пробормотать пару глупостей в ритме твиста, чтобы быть услышанными всей страной. Средства массовой информации, сдаваясь под натиском моды, а то и подыгрывая ей, снисходительно транслировали нечленораздельные звуки, в спешке записанные на «сорокопятки». Настоящие артисты задыхались среди этого адского шума, многие ушли со сцены. То было время «йе-йе», ныне счастливо отправленное на прилавок какофонии ретро-базара.

Все стало на свои места в мае 1968 года. Каждому свой божий дар: Жюльен Клер и Максим Ле Форестье подняли брошенную перчатку. Да, вот они, красавчики.

Не без трепета я выстраиваю цепочку, которую мне предстоит дополнить своими рассказами:

Максим Ле Форестье – Жюльен Клер – Ив Симон – Мишель Сарду – Ив Дютей – Жак Ижлен – Вероник Сансон – Бернар Лавилье – Ален Сушон – Мишель Жоназ – Франсис Кабрель – Жан-Жак Гольдман – Рено.

Нет, отнюдь не все тут вписываются в категорию chanteurs contestataires, но мы ведь и не настаиваем на чистых категориях. Кроме того, реванш contestataires не мог продолжаться долго. К концу 70-х эта песня ожидаемо сдала свои позиции, но оставила глубокий след в сердцах своих поклонников (включая автора этих строк).

Не изменятся ли мои планы по дороге? Не знаю, может быть, может быть…

В заключение и в предвкушение – песенка. Я ее тут уже как-то публиковала, но сегодня эта совместная песня Максима Ле Форестье и Жюльена Клера как нельзя лучше подойдет к заявлению Севрана. Я ее больше люблю в исполнении Клера и найду в своих закромах, когда придет время. Но особенно трогательно слышать, как они поют оба вместе, про тридцать лет через тридцать лет (запись эта примерно 2008 года).



Maxime Le Forestier/Julien Clerc – J'ai eu trente ans (1978) Мне тридцать лет
Да, молодые люди повзрослели с тех пор на несколько десятков лет. Но ничего, в последующих главах мы вернемся назад лет на сорок, и начнем с начала начал. В данном случае – с 1968-го.

Кавер группа "Gipsy voice" – это уникальный вокально-инструментальный коллектив, умеющий с первого звука создавать на сцене неповторимую атмосферу драйва. Жаркая энергетика испанской гитары и обнаженный нерв цыганского вокала создают фантастическую атмосферу южных ночей Испании.
В репертуаре группы разнообразная музыка на …

В продолжение этого поста рассказываю, как скачать диск.

1. Заходим по ссылке.
2. Видим папку 50-60s.

2.1. Можно поставить возле нее галочку (кликнуть) и нажать Download справа вверху. Тогда оно начнет сгружать все одним архивом. Это не очень удобно (5.2Г); может рухнуть по дороге, и могут быть проблемы с распаковкой. Проще и надежнее сгружать по одному - см 2.2.

2.2.
2.2.1. Кликнуть на "50-60s", откроются поддиректории (Aragon, Brel, etc.)
2.2.2. Их сгружать по одной-две-три, по настроению (пометить - нажать Download, подтвердить, что хочешь скачать архив, то есть zip).
2.2.3. Создать папку 50-60s на компьютере. Все архивы после скачивания распаковать в папку 50-60s. После распаковки архивы (zip) можно удалить.
2.2.4. После этого можно открывать в браузере файл 50-60s.html и дальше смотреть, читать и слушать по ссылкам (есть немного внешних ссылок, для них нужен тырнет).

Большое спасибо gennadydobr за рекомендацию правильного сервиса. Кому нужно, пошлю приглашение, оба заработаем дополнительное место.

С интервалом в два дня в моей ленте появились два поста про одну и ту же песню. Безумно красивую. Из тех, что цепляются за что-то непонятное внутри, вертятся в голове, вгоняя в подобие локального экстаза, привязываются напрочь и остаются с тобой навеки. Не так много таких жемчужин на свете, из ивритской песни сейчас мне в голову приходят «Эрев кахоль амок» и «Бесконечная встреча». Но мы сейчас не о них.

В первом посте семилетняя (!) девочка из Молдавии (!) поет эту песню на (почти) чистом иврите, во втором посте изложена нетривиальная ее история. Удивительно в этой истории многое:

• То, что песня стала в Израиле классикой восточной музыки («мизрахи»), хотя изначально была написана двумя ашкеназами в ритме танго.
• То, что стихи написаны их автором «на коленке» (автор хотел произвести впечатление на невесту, и таки произвел), а музыка – его родственником, врачом по профессии (о профессии автора стихов история умалчивает).
• То, что имена создателей песни, написанной в 1945 году, были окончательно установлены только в 2014 (!).

Хрестоматийное исполнение принадлежит Зоару Аргову – так что многие считали, что песня его (как минимум, для него написана). Однако tatale справедливо усомнилась и раскопала всю эту историю, за что ей большое спасибо. Я к восточной манере исполнения за 26 лет своей жизни в стране (кстати, сегодня годовщина, вот совпадение!) так и не привыкла – а песню эту люблю в исполнении Каролины. У нее к тому же и клип такой неторопливо чудесный. Израиль каких годов: 60-х? 70-х? И этот герой, которого мы видим все время со спины и только в конце мимолетно в профиль – это ведь Зоар Аргов, правда? Если и не он, то явный намек и поклон этому выдающемуся певцу: королю восточной музыки, одному из первых исполнителей стиля мизрахи, добившемуся успеха и признания в Израиле тех времен (горькую и печальную историю его жизни можно прочесть, например, здесь).

Я решила внести свои два шекеля в виде перевода-подстрочника. Нет, это не Бялик и не Альтерман, но текст такой трогательный, и так замечательно встраивается в музыку. И (если уж на то пошло), то безупречны и ритм, и рифмы (что я особенно ценю). Любопытно ведь, что изначально песня пелась в ритме танго, а теперь танго из музыки исчезло – но его ритмом все еще дышит каждое слово. Ну, я так и старалась выдержать стиль (хотя заменить «страдания» на «муки» рука так и не поднялась).

А если б я была судьей на конкурсах будущих звезд, всем бы велела петь צל עץ תמר и по этому вот «наген - нагееееена!» измеряла бы талант-потенциал претендента.

Тень пальмы Слова: Эфраим Вайнштейн Музыка: Хаим Кобрин Тень пальмы и лунный свет. И мелодия скрипки, чарующая сердце. Поднимается звук, дрожит и рвется, Из струн изливается боль. Играй, скрипка, играй свою песню. Так необъятна тьма и тишина вокруг. Пусть твои напевы смягчат мои страдания. Играй, играй! Как отрадно мечтать под твои звуки. Играй, играй! Услышит луна мой голос там в вышине. Ах зачем, зачем твои губы околдовали меня? Зачем ты ушла, пленив мое сердце, Что любит, болит и страдает. Умолкла скрипка, погасла луна. Но в тишине звучат отголоски напева О том, что никто не ведает, Отчего мир так зол и жесток. Из пыльных туманов явится Любимый образ, знакомые черты. И скрипка вновь запоет, как дар Сладких воспоминаний. Играй, играй! Как отрадно мечтать под твои звуки. Играй, играй! Услышит луна мой голос там в вышине. Ах зачем, зачем твои губы околдовали меня? Зачем ты ушла, пленив мое сердце, Что любит, болит и страдает. © NM sova_f

צל עץ תמר מילים: אפריים וינשטיין לחן: חיים קוברין צל עץ תמר ואור ירח ומנגינת כינור תקסים את הלב עולה הצליל רועד בוקע ממיתרים נשפך כאב נגן כינור נגן שירך מה רב החושך והשקט סביב מנגינותיך ישכיחו את סבלי נגן נגנה לקול צלילך מה נעים הוא החלום נגן נגנה ישמע ירח את קולי שם במרום הוי למה למה בשפתייך הקסמתני ליבי כבשת ועזבתני אוהב כואב וסובל נדם כינור נחבא ירח ובדממה הד מנגינה עוד נשמע על מה ולמה אל יודע על מה עולם אכזר ורע מערפילי עפר תופיע דמות אהובה תווי פנים מוכרים כינור ישמיע שי זכרונות כה נעימים נגן נגנה לקול צלילך מה נעים הוא החלום נגן נגנה ישמע ירח את קולי שם במרום הוי למה למה בשפתייך הקסמתני ליבי כבשת ועזבתני אוהב כואב וסובל

Вы убили во мне клоуна, Растоптали мою мечту. И за это вас я в стихах своих Не почту,    не почту,    не почту…