Героизм - обязанность, а не гипотетическая возможность.

«Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет».

Анна Ахматова. 23 февраля 1942

Слово «герой» - многозначно и многолико. Целая гамма смыслов и оттенков – от высокого до нейтрального, от плакатного до книжно-романного и даже саркастического: «Ну, ты, Васька, геро-о-ой, так начудить!» Герой, как персонаж – он может быть положительным, отрицательным, проходным и никаким, …пунктиром. А ещё - героем-любовником в какой-нибудь забавной оперетте. Герой - это ещё и обобщённый типаж, характер эпохи. Чаще всего, такой, как видит его автор. Когда император Николая Павлович проштудировал лермонтовского «Героя нашего времени», он сообщил в письме императрице буквально следующее: «Я прочёл „Героя“ до конца, — и нахожу вторую часть отвратительною, вполне достойною быть в моде. Это то же преувеличенное изображение характеров, которое находим в нынешних иностранных романах». Николай I остался вполне доволен лишь образом Максима Максимыча. «Когда я начал эту историю, я надеялся и радовался, что, вероятно, он будет героем нашего времени». Что ж, мнения поэтов и царей не всегда совпадают! А вот у исследователей мифологии тоже существует устойчивый термин – «культурный герой», то есть великий созидатель, воин, исследователь, часто божественного происхождения или обожествлённый впоследствии. Например, Прометей или, скажем, финский кузнец Ильмаринен из эпоса «Калевала». Итак, мы видим, что это существительное выглядит весьма «разноплановым», причём, эта тенденция прослеживается практически во всех языках мира.


Однако же в истории человечества был один удивительный, фантастический период, когда слово «герой» употреблялось гораздо чаще, нежели в иные времена… Причём, в самом высоком, в самом благородном и святом из имеющихся смыслов - герой в значении человек, преодолевающий трудности, идущий к Солнцу и побеждающий смерть. Точнее - становящийся сильнее самой смерти. Да! Вы правы - этот период - именно советская эпоха. Что ж, …«Здравствуй, страна героев, страна мечтателей, страна учёных!» В этой стране каждый человек мог и более того – должен был стать героем. Именно поэтому это слово часто (иной раз – даже слишком часто) использовалось Агитпропом.

В шпионском детективе «Ошибка инженера Кочина» есть занятный поворот – героизм при разоблачении шпиона проявляют не только чекисты, которым это положено по долгу службы, но и традиционные «маленькие люди» - официант подмосковного ресторанчика и пожилой еврейский портной. То есть персонажи, от которых никто и никогда не ждал даже «бытовой» храбрости – например, в общении с нахальными соседями. А тут именно подавальщик, обслуга (sic!) произносит заветную фразу, являющуюся ключом к пониманию фильма: «В нашей стране при определённых обстоятельствах каждый человек героем может стать» А всё почему? Девушка, в которую он безнадёжно влюблён, мечтает именно о смельчаке, вроде тех, которые покоряют полюс. Дидактика социализма – это высокий штиль, это обращение к сверхчеловеческим стандартам, вроде Павки Корчагина. Нам это показывалось не в качестве красивой картинки с всё могущим и потому непостижимым суперменом, а именно как прямой образец для подражания. «Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой», - так пелось и в популярной песне. То есть героизм или хотя бы самоотдача подавались советскому человеку как некая обыденная норма, как часть повседневного бытия. Героизм - обязанность, а не гипотетическая возможность.

Более того, понятие «настоящий человек» приравнивалось именно к понятию «герой». Тот, который способен на сверх - усилие. Возьмите культовую вещь о лётчике Маресьеве – она так и называется «Повесть о настоящем человеке». Летать и – воевать без ног. Именно такой человек и может считаться настоящим. Существует устойчивая, даже навязшая в зубах формула, что в нацистском Рейхе выращивали особую породу сверхлюдей. Но это же миф. Там растили надменного палача-садиста, который с детства осознавал свою расовую особость, но при этом не способного на великое дерзновение. Даже ради своего обожаемого фюрера. Юные «белокурые бестии» были такими же посредственными буржуа, как и их налитые пивом отцы-филистеры. Фашисты, имея первоклассную технику и «потомственных» генералов, чьи предки воевали ещё в пудреных париках и кружевных жабо, не обладали главным – несгибаемым духом мужества. Нечеловеческим. Почти божественным. Железные солдаты Рейха имели ненасытный желудок вместо сердца, а только сердце может быть храбрым. Закалённые тела и крепкие мускулы воспитанников Гитлерюгенда – это лишь грозная оболочка безо всякого внутреннего содержания. А вот советские мальчики и девочки росли именно ...сверхлюдьми – им ставилась такая высокая планка, что не победить они попросту не могли. Аристократический дух рыцарского служения и способность принести себя в жертву этому служению - именно с этим столкнулись высокомерные арийские подонки, о чём потом долго сожалели... Кстати, первое отличие героя от супермена – в изначальной мотивации. Герой, идя на риск, не требует наград и не мечтает о славе. Он от них не отказывается, однако, не это – главное. Для супермена же «материальный» итог (мешок долларов, шикарная блонда, всемирное признание, etc.) - основной побудительный фактор.

…Культ героев и героизма, воспевание храбрости, стойкости, нетерпимости к «простительным» человеческим слабостям – всё это закладывалось с детства. Вспомним образы из детсадовско-школьной программы-минимум? Вот, к примеру, небольшой рассказ Алексея Пантелеева «Честное слово», написанный в 1941 году – как раз накануне войны. Тогда были нужны именно такие рассказы и такие дети. В центре повествования – играющий «в войнушку» ребёнок, у которого стёрта грань между детской забавой и суровой реальностью, поскольку речь идёт именно о войне, о честном слове. Не знаю, возможно, сейчас это смотрится, как исступлённый фанатизм и насилие над детским сознанием…

«Мальчик, у которого такая сильная воля и такое крепкое слово, не испугается темноты, не испугается хулиганов, не испугается и более страшных вещей. А когда он вырастет... Ещё неизвестно, кем он будет, когда вырастет, но кем бы он ни был, можно ручаться, что это будет настоящий человек». В 1989 году на волне Перестройки вышел типовой фильм-разоблачалка «До первой крови» - о жестокости пионерской игры «Зарница». Что ж, наступавшим товарно-денежным временам оказались нужны не герои, а хитренькие менеджеры. Благо, почва была уже не просто подготовлена, но и основательно унавожена.

…В своё время, году этак в 1991-м мне на глаза попалась публикация о пионерах-героях. Время было тухлое – мир тогда казался фальшиво-ярким, жестоким и каким-то неприличным. Тогда считалось хорошим тоном ругать и высмеивать всё советское. Итак, статья о пионерах-героях, как о …детях-камикадзе, для которых нет слаще награды, чем патетично умереть за иллюзию. Да. В те годы Родина и честь тоже считались надуманными иррациональными смыслами, о которых следовало поскорее забыть, дабы половчее вписаться в рыночные отношения. Автор рассуждал отточено и «здраво» - эти красногалстучные тинэйджеры слишком мало значили для приближения Победы. Ну, скольких фрицев они там уложили? Каков их реальный вклад? Так сказать, поштучный. А жизнь-то, деточки, одна, при том, что все эти Лёни Голиковы да Мараты Казеи ещё и не жили толком! Зачем советская пропаганда поднимала на щит подвиги фанатичных подростков? К чему воспитывала несколько поколений пионеров на этих чудовищных образцах? Кому сдалась изуверская и совершенно недетская сказочка о Мальчише-Кибальчише? Приводились в пример и другие гайдаровские примеры: «Не знаю! Может быть, куда-нибудь полечу. Или, может быть, будет война. Смотри, Сережа, огонь! Ты будешь командиром батареи». Дети не просто играют в войну – дети желают войны, как некоего очистительного пламени. Автору было, явно, невдомёк, что он жив, сыт и никем не унижен, благодаря, в том числе этим вот «камикадзе» в пионерских галстуках...

Героика трудовых будней – ещё одна важная страница советской биографии. Труд, работа, повседневность – битва за урожай, за перевыполнение плановых заданий, за мирный атом и мирный космос. Обожествление трудностей и сурового бытия, то есть каждодневного личного подвига. Звание «Герой труда» как материальное выражение. Не пыльная работа, лёгкие деньги – это презиралось. Об этом писались фельетоны. В моде – героические профессии. Не только полярный лётчик 1930-х или космонавт 1960-х, но и, к примеру, геолог. Быть там, где трудно. Там, где возможна экстремальная ситуация. «Ты ветру и солнцу брат!» - красивая, почти языческая древняя формула. Геолог – брат всех стихий вселенной. «Мы, артисты, чувствуем поэзию и героику борьбы. К вам несутся наши восторженные мысли. У нас, артистов, развито воображение, и потому мы ярко представляем себе всю трудность вашей миссии», - это строки из письма Константина Станиславского зимовщикам Югорского Шара (ноябрь 1935 года). Легендарная советская романтика – это не привычная романтика чувств и личных переживаний, но культ преодоления и героизма. Романтика подвига.

Многие из вас наверняка слышали о пресловутой «пирамиде Маслоу» - иерархической модели потребностей человека. Согласно учению американца Абрахама Маслоу, сапиенс не может испытывать так называемые «желания высокого уровня», пока нуждается в элементарном, физиологическом. Причём, в основании «пирамиды», помимо еды, воды и даже воздуха, располагается удовлетворение половых влечений. Сие, так сказать, незыблемая база, а также основной смысл бытия любого живого существа. А вот самореализация человека (в широком смысле этого слова) помещается в «необязательных» областях, на вершине пирамиды. Эта теория (и без того грубая), да ещё и в урезанном, упрощённом до состояния попсы, виде очень популярна среди современных «теоретиков». Они прямо говорят о том, что в Советском Союзе незыблемая «пирамида Маслоу» иной раз бывала попросту перевёрнута – подвиги и самопожертвование вменялись в обязанность, в повседневность. Помните, у киношного Мюнхгаузена был «запланирован подвиг»? Воооот! И далее по накатанной - у людей не было своего угла, а их насильно волокли в сторону Светлого Будущего с яблонями на Марсе и с «веткой сирени в космосе»…! У женщин не было чулок и туши для ресниц, а им – вместо этого - предлагалось стать героинями комсомольских строек и начальницами передовых хим. лабораторий. Помните стихи Маяковского о рабочих, которые ночуют под телегами и мечтают, что «через четыре года здесь будет город-сад»?! Непорядок!

…Вы заметили, как много нынче появилось «разумных», точнее - циничных молодых людей, которые с глазами, полными ужаса и непонимания, читают о блокадном Ленинграде. Люди ценой жизни держали оборону города. «А смысл?» - задаёт вопрос дамочка-менеджер и продолжает свою нехитрую мысль – вон Париж сдался фашистам и там даже модные показы проводились. Не говоря уже про еду и «реализацию половых потребностей» путём бурного общения парижских красавиц с не весьма утончёнными, но такими брутальными и симпатичными пруссаками! А что, мол, доказали эти питерские фанатики?! Что смерть краше жизни? А что хотела сказать своим действием Зоя Космодемьянская? Зачем это всё? Что она видела-то, кроме комсомольских собраний да унылого совкового быта? Пирамида Маслоу же против такой постановки вопроса! Сначала надо сытно поесть, а уже потом, если засвербит жажда самореализации, так и быть, можно поднять задницу и пойти совершить подвиг. Но, не очень рискуя, потому что, как пелось в одной забавной песенке: «Нормальные герои всегда идут в обход».

Кстати! Идеология нацистской Германии была выстроена именно в духе Маслоу, хотя вышеозначенная «теория иерархии потребностей» появилась несколько позже. Практика нацизма была, как раз, сугубо земная - основанная на единстве «крови и почвы», на биологическом соответствии идеалу и явном приоритете физиологии перед любыми проявлениями, в том числе - моральными. Немецкий национал-социализм грубо, вызывающе физиологичен. Отсюда все эти могучие груды мускулов у каменных атлетов и вульгарные бёдра у «арийских матерей» Йозефа Торака. Показать расово-чистый, селекционный материал. Превратить Германию, а потом и всю Европу в своеобразную лабораторию по разведению людей, как племенного скота. Немецкий солдат шёл порабощать и уничтожать не за какие-то там социал-политические смыслы, а потому что ему были обещаны латифундии на Украине и бесплатные рабы-славяне. Как только у Адольфа Алоизовича перестало получаться, его тут же предали. Жить-то охота! Именно поэтому гордые и высокомерно-прекрасные «валькирии расы» предпочли весной 1945 года спать с американскими солдатами за тушёнку и яичный порошок. А некоторые – за чулки и косметику. Чего уж там корчить из себя принцесс-то? Кормиться надо, девоньки, да и губная помада ещё никогда не бывала лишней! Джонни, ты, что там возишься? Почему пресловутая «эстетика Рейха» ныне так популярна у определённой части креативного класса? Так фашисты-то, оказывается, в отличие от наших «быдло-ватников», дышали и думали в «правильном» ритме. Первым делом - первым делом…нет, не самолёты, а сосиски под пивко и девушки. А потом уж - самолёты.

Разумеется, возникает насмешливый вопрос: «А чего же тогда вся эта Империя Подвига, великий/могучий Советский Союз в конце 1980-х так гнусно продался за жвачку с Микки-Маусом?» Вопрос непраздный и по существу. Хотя и хамский. Дело в том, что примерно с конца 1960-х элита общества пропагандировала одно, а жила совсем по-другому. В общем так, народу – БАМ, а нам – загранпоездку. Детки простого народца, вы там учитесь на примерах Вали Котика и Зины Портновой, а наши отпрыски будут учить английский язык и носить импортные шмотки. Безусловно, это не произносилось вслух, но, тем не менее, всем было и без слов понятно, что зачем. Точнее – что почём. Как в поговорке – рыба гниёт с головы. А люди в своей массе оказались попросту слабыми, дабы противостоять очевидной и такой удобной «пирамиде Маслоу»… Потому что не быть жвачным животным, как выясняется, это тоже подвиг.

Галина Иванкина

ertata

60 лет спустя: Пробираясь через рожь. Окружной суд Манхеттена (Нью-Йорк) приостановил на 10 дней публикацию романа шведского писателя Фреда Колтинга (Джон Дэвид Калифорния) «60 лет спустя: Пробираясь через рожь». Причина в иске, поданном Дж. Дэвидом Сэлинджером, в котором он обвиняет шведского писателя в плагиате. Шведские издательства заявляют, что не намерены отменять публикацию романа и собираются […]

Методика игры в салки. Еще одной популярной игрой сельской молодежи всегда были салки. Игра, безусловно, была распространена среди детей многих народов мира, но суть ее везде была приблизительно одинакова, разве что отличалась некоторыми нюансами в правилах или методе контакта водящего с остальными. В летнее время детские игры, как правило, должны проводиться на открытом воздухе. Во […]

Английская «королева-девственница» Елизавета I отрубила голову не только Марии Стюарт, она казнила ещё 89 тысяч своих подданных. В отличие от своего современника Ивана Грозного, называвшего её «пошлой девицей», Елизавета (чья мать, Анна Болейн, кстати, тоже была обезглавлена) не каялась в содеянном ни прилюдно, ни келейно, убиенных в «Синодики» не записывала, денег на вечное поминовение в монастыри не посылала. Европейские монархи таких привычек вообще сроду не имели.

Будете в Лондоне – купите билет на обзорную экскурсию по центру города в открытом двухэтажном автобусе. Там есть наушники, можно слушать объяснения на разных языках, включая русский. У Гайд-парка вы услышите, что там, где ныне «уголок оратора», находилось место казней. Казни были основным общественным развлечением лондонцев в течение многих веков. Главная виселица представляла собой хитроумную поворотную конструкцию: там, на разновысоких балках, были 23 петли, так что она, возможно, что-то напоминала англичанам – то ли ёлку с украшениями, то ли что-то ещё. У неё было и более нейтральное имя – «машина Деррика», по фамилии самого заслуженного из здешних палачей, бытовала даже поговорка «надёжный, как машина Деррика».


Там, где нынче Паддингтонский вокзал, стояла ещё одна знатная виселица, устроенная, в отличие от предыдущей, без всяких затей: три столба, три перекладины, по восемь петель на перекладине, так что можно было разом повесить 24 человека – на одного больше, чем «у Деррика». Историк Лондона Питер Акройд перечисляет ещё с дюжину известных мест казней, добавляя, что нередко виселицы стояли просто на безымянных перекрёстках. И работали они без простоев, недогрузки не было. В толпе зрителей время от времени случалась давка, число затоптанных насмерть однажды (в начале XIX века) достигло двадцати восьми.

Жестокость как стихийное бедствие

Московское издательство Ad Marginem выпустило в 1999 году перевод работы Мишеля Фуко «Надзирать и наказывать» (кстати, на обложке – очередное сдирание кожи), содержащей немало цитат из предписаний по процедурам казней и публичных пыток в разных европейских странах вплоть до середины прошлого века. Европейские затейники употребили немало фантазии, чтобы сделать казни не только предельно долгими и мучительными, но и зрелищными – одна из глав в книге Фуко озаглавлена «Блеск казни». Чтение не для впечатлительных.

Жестокость порождалась постоянными опустошительными войнами западноевропейских держав уже после Средних веков (которые были ещё безжалостнее). Тридцатилетняя война в XVII веке унесла половину населения Германии и то ли 60, то ли 80 процентов – историки спорят – населения её южной части. Папа Римский даже временно разрешил многожёнство, дабы восстановить народное поголовье. Усмирение Кромвелем Ирландии стоило ей 5/6 населения. От этого удара Ирландия не оправилась уже никогда. Что касается России, она на своей территории почти семь веков, между Батыем и Лениным, подобных кровопусканий не знала и с такой необузданной свирепостью нравов знакома не была.

Сожалею, но придётся сказать неприятную вещь: история западной цивилизации не настраивает на громадный оптимизм – настолько кровопролитной и зверской была её практика. И не только в далёком прошлом – в недавнем ХХ веке тоже. По размаху кровопусканий и зверств ХХ век превзошёл любое прошлое. По большому счёту, нет гарантий, что эта цивилизация не вернётся к привычной для себя практике. Это гораздо, гораздо более серьёзный вопрос, чем привыкли думать наши западолюбивые земляки. Зная то, что мы знаем о западной цивилизации (частью которой был Гитлер), трудно не констатировать: её самолюбование выглядит достаточно странным.

Звучит неожиданно? Тогда процитирую одного из виднейших историков современности, оксфордского профессора Нормана Дэвиса: «Всякий согласится, что преступления Запада в ХХ веке подорвали моральное основание его претензий, включая и прошлые его претензии».

По подсчётам историка Р. Г. Скрынникова, знатока эпохи Ивана Грозного, при этом царе было безвинно казнено и убито от 3 до 4 тысяч человек. Скрынников настаивает, что мы имеем дело не с чем иным, как массовым террором, особенно по отношению к новгородцам, и с ним трудно не согласиться, хотя Иван Грозный – кроткое дитя рядом с Людовиком XI по прозвищу Паук, Ричардом III (которого Шекспир охарактеризовал как «самое мерзкое чудовище тирании»), Генрихом VIII, Филиппом II, Яковом I Стюартом, герцогом Альбой, Чезаре Борджиа, Екатериной Медичи, Карлом Злым (без номера), Карлом V (сыном Хуаны Безумной), Карлом IX (устроившим Варфоломеевскую ночь), Марией Кровавой, лордом-протектором Кромвелем и массой других симпатичных европейских персонажей…

Но продолжу примеры. Крестоносцы в ходе альбигойских войн вырезали больше половины населения Южной Франции. Усмиритель Пруссии, великий магистр ордена крестоносцев Конрад Валленрод, разгневавшись на курляндского епископа, приказал отрубить правые руки всем крестьянам его епископства. И это было исполнено! 16 февраля 1568 года (время разгара опричнины Ивана Грозного) cвятая инквизиция осудила на смерть всех (!) жителей Нидерландов как еретиков, а испанский король Филипп II приказал привести этот приговор в исполнение. Это не вполне удалось, но королевская армия сделала, что смогла. Только в Харлеме было убито 20 тысяч человек, а всего в Нидерландах – 100 тысяч.

То, что сегодняшняя политкорректность воспринимает с ужасом, всего век с небольшим назад никого особенно не отвращало. Ещё один классик английской «истории для читателей» Джон Ричард Грин в 1874 году спокойно цитировал отчёт Кромвеля о проделанной работе в Ирландии: «Я приказал своим солдатам убивать их всех… В самой церкви было перебито около тысячи человек. Я полагаю, что всем монахам, кроме двух, были разбиты головы…»

В 13 веке недалеко от Парижа была построена гигантская виселица Монфокон. Монфокон был разделён на ячейки вертикальными столбами и горизонтальными балками и мог служить местом казни для 50 человек одновременно. По замыслу создателя сооружения де Мариньи, советника короля, вид множества разлагающихся тел на Монфоконе должен был предостерегать остальных подданных от преступлений.

Революционные затейники

1 августа 1793 г. революционный французский Конвент издал декрет с предписанием «уничтожить Вандею». В начале 1794г. армия взялась за дело. «Вандея должна стать национальным кладбищем», – провозгласил храбрый генерал Тюрро, возглавивший «адские колонны» карателей. Расправа длилась 18 месяцев. Расстрелов и гильотин (из Парижа доставили даже детские гильотины) для исполнения указа оказалось недостаточно. Уничтожение людей происходило, по мнению революционеров, недостаточно быстро. Решили: топить. Город Нант, как пишет Норман Дэвис, был «атлантическим портом работорговли, в связи с чем здесь под рукой имелся целый флот огромных плавучих тюрем». Но даже этот флот быстро иссяк бы. Поэтому придумали выводить гружённую людьми баржу на надёжной канатной привязи в устье Луары, топить её, потом снова вытаскивать канатами на берег и слегка просушивать перед новым употреблением. Получилось, пишет Дэвис, «замечательное многоразовое устройство для казни».

Просто умерщвлять людей революционным затейникам было мало. Они находили удовольствие в том, чтобы до погрузки на баржи срывать с них одежду и связывать попарно. Беременных женщин обнажёнными связывали лицом к лицу со стариками, мальчиков со старухами, священников с девушками, это называлось «республиканскими свадьбами».

Чтобы спрятавшиеся в лесах не выжили, а умерли от голода, был вырезан скот, сожжены посевы и дома. Якобинский генерал Вестерман воодушевлённо писал в Париж: «Граждане республиканцы, Вандея более не существует! Благодаря нашей свободной сабле она умерла вместе со своими бабами и их отродьем. Используя данные мне права, я растоптал детей конями, вырезал женщин. Я не пожалел ни одного заключённого. Я уничтожил всех». Обезлюдели целые департаменты, было истреблено, по разным подсчётам, от 400 тысяч до миллиона человек. Как ни печально, национальную совесть Франции Вандея, судя по всему, не мучает.

В России до появления большевиков ничего похожего на вандейскую гекатомбу не случалось. Но как и всякая империя в период своего строительства, Россия тяжко прошлась по судьбам ряда малых народов – сибирских и северокавказских, – там было не до прав и свобод человека в современном их понимании. Одно можно утверждать с уверенностью: геноцидов в полном смысле слова на совести России нет. Всё познаётся в сравнении. Американский историк Дэвид Стэннард в своей книге «Американский холокост: завоевание Нового Света» показал, что освоение Америки сопровождалось самой страшной этнической чисткой в истории человечества: за 400 лет пришельцы из Старого Света физически уничтожили около ста миллионов (!) коренных жителей. На Пятом континенте англичане истребили большинство австралийских аборигенов и всех (!) тасманийцев.

Америка и Австралия были далеко, но когда русским властям становилось известно, что злодеяния творятся вблизи границ империи, они порой шли на прямое вмешательство. «Уманская резня» в июне 1768 года, во время так называемой «Колиивщины», унесла жизни 20 тысяч евреев. Многие тысячи евреев погибли, помимо Умани, также в Лысянке, Каневе, Черкассах, Жлобине, Корсуни, Фастове, Белой Церкви и особенно в Балте. Хотя всё это происходило на «суверенной польской территории», вести о размахе зверств побудили русские власти послать против гайдамаков корпус генерала Кречетникова, который разбил их в несколько дней и, возможно, спас евреев Правобережья Днепра от полного истребления.

Убийства по закону

Ещё в 1819 году в Англии оставалось 225 преступлений и проступков, каравшихся виселицей. Когда врач английского посольства в Петербурге писал в своём дневнике в 1826 г., насколько он поражён тем, что по следам восстания декабристов в России казнено всего пятеро преступников, он наглядно отразил понятия своих соотечественников о соразмерности преступления и кары. У нас, добавил он, по делу о военном мятеже такого размаха было бы казнено, вероятно, тысячи три человек.

Так смотрели на вещи повсюду в Европе. В Дании в 1800 году был принят закон, предусматривавший смертную казнь для всякого, кто «хотя бы советовал» отменить неограниченную форму правления. И вечную каторгу тому, кто осмелился порицать действия правительства.

А теперь возьмём «Русскую правду», она вообще не предусматривает смертную казнь! Из «Повести временных лет» мы знаем, что Владимир Святославич пытался в 996 г. ввести смертную казнь для разбойников. Сделал он это по совету византийских епископов, но вскоре был вынужден отказаться от несвойственных Руси жестоких наказаний.

Впервые понятие смертной казни появляется в России на пороге XV века в Уставной Двинской грамоте (за третью кражу) и в Псковской судной грамоте (за измену, кражу из церкви, поджог, конокрадство и троекратную кражу в посаде).

Уложение 1649 года предусматривает смертную казнь уже в 63 случаях – много, но всё ещё бесконечно меньше, чем в Европе. Долгая поездка по Западной Европе в 1697-98гг. произвела на внимательного и пытливого Петра Первого большое впечатление. Среди прочего он решил, что материальный прогресс посещённых им стран как-то связан с жестокостью тамошних законов и нравов, и сделал соответствующие выводы. Совсем не случайность, что самая жестокая и массовая акция его царствования, казнь 201 мятежного стрельца 30 сентября 1698 года в Москве, произошла сразу после возвращения молодого царя из его 17-месячной европейской поездки.

Однако бороться с устоявшейся системой ценностей – дело чрезвычайно трудное. По числу казней Россия даже при Петре и отдалённо не приблизилась к странам, служивших ему идеалом, а после его смерти этот вид наказания резко пошёл на убыль. Середина XVIII века отмечена фактической отменой смертной казни. В 1764 году оказалось, что некому исполнить приговор в отношении Василия Мировича. За двадцать лет без казней профессия палача попросту исчезла.

В 1907 году в Москве вышел коллективный труд «Против смертной казни». Среди его авторов были Лев Толстой, Бердяев, Розанов, Набоков-старший, Томаш Масарик и другие известные писатели, правоведы и историки. Клеймя жестокость царской власти, они приводят полный, точный и поимённый список казнённых в России в течение 81 года между восстанием декабристов и 1906 годом. За это время было казнено 2445 человек, то есть совершалось 30 казней в год.

На эту цифру, правда, повлияли два польских восстания 1830 и 1863 гг. и начало революции 1905-1907 гг. Если же брать мирное время, получится 19 казней в год. На всю огромную Россию! О чём говорит эта цифра с учётом того, что в течение всего этого периода смертная казнь за умышленное убийство применялась неукоснительно? Она говорит о том, что сами убийства случались крайне редко. (Кстати, в очень буйных народах тогда числились финны, они чаще кавказцев пускали в ход свои знаменитые «финки».)

Ещё две иллюстрации к вопросу об отношении к человеческой жизни. В уставе русской армии, авторство которого принадлежит Петру I, предписана помощь раненым во время боя. В прусском уставе помощь раненым была предусмотрена лишь после боя. Французские и английский уставы того времени помощь раненым не предусматривали вообще.

Более ранний пример. Обязательной частью государственной политики Руси-России был выкуп своих пленных. Вот что гласит глава «О искуплении пленных» Стоглавого Собора 1551 года: «В ордах и в Цареграде и в Крыму… всех плененых окупати из царевы казны». Послы располагали целевыми деньгами на оплату выкупа, которые им потом возмещала казна. Но это ещё не всё. Богатые левантийские торговцы и дипломаты иногда прибывали в Россию с целыми свитами, в составе которых могли быть пленные христиане. Вывезти их обратно русские власти не позволяли ни под каким видом: «А которых православных хрестьян плененых приводят, окупив греки и туркчане, армени или иные гости, да быв на Москве, восхотят их с собою опять повести, ино их не давати, и за то крепко стояти; да их окупати из царевы же казны».

Экспорт народонаселения

А вот пример совершенно другого отношения к своим. Это польский пример, но Польша всегда страстно хотела быть и слыть Европой, Европой, Европой. Осенью 1653 года польский король Ян Казимир рвался разобраться с Богданом Хмельницким, хотя последний временно имел сильного союзника в лице крымского хана. Когда поляки, казаки и крымцы сошлись на берегу Днестра у местечка Жванец, оказалось, что крымский хан уже не союзник Хмельницкому: поляки загодя сумели склонить хана к сепаратному миру. Но на каких условиях! Хан порывает с Хмельницким – и в награду может на обратном пути грабить всё, что ему вздумается, уводить с собой сколько угодно пленников. В землях польской короны! До конца года крымцы невозбранно грабили шляхетские дома («по самый Люблин») и увели в плен множество шляхты обоего пола – это было им гораздо выгоднее, чем грабить бедных малороссийских «хлопов».

Многие немецкие князья торговали своими подданными, поставляя пушечное мясо за границу. Король Саксонии Фредерик Август I (1670-1733), более известный как Август Сильный, очень любил фарфор и был счастлив выменять у французского короля 150 фарфоровых предметов (так называемый «кабинет») всего-то за два полка своей пехоты. Этот пример любят приводить в доказательство того, как высоко ценился в начале XVIII века фарфор, но почему-то никогда не приводят, чтобы показать, насколько низко ценилась в Европе того времени человеческая жизнь.

Согласно Брокгаузу и Ефрону (т. 16, с. 580), ландграф Гессен-Кассельский Фридрих «впал в долги, для покрытия которых продал Англии 17 тысяч человек своего войска для войны с американскими колониями за 21 млн. талеров». Точнее, он продал просто всё своё войско, больше ему было не наскрести: население ландграфства уменьшилось от этой продажи на 8%. Подобную же торговлю вели герцог Брауншвейгский, ландграфы Вальдеки, Ганау, Аншпах, другие мелкие немецкие монархи. Немецкие солдаты из владений западнонемецких княжеств покупались систематически также французским правительством. В большом количестве немецких солдат закупала английская Ост-Индская компания, используя их при завоевании Индии.

Почти за полтора века до этого, наоборот, англичане предлагали своё пушечное мясо. В июне 1646 года лорд Страффорд и член парламента Флеминг говорили русскому посланнику в Лондоне Герасиму Дохтурову: «Если царскому величеству нужны будут служилые люди, то у парламента для царского величества сколько угодно тысяч солдат готово будет тотчас».

По материалам Еженедельной независимой газеты
РУССКАЯ ГЕРМАНИЯ

А вот как описывается подавление англичанами восстания сипаев в Индии (1857 г. — 1858 г.)

Повторный захват Дели британцами 19 сентября 1857 года был крайне жестоким. Город одновременно атаковали четыре армейские колонны — ничего удивительного, что по нему прокатилась волна мародерства и разрушений. Солдатам дали «добро» на трехдневное безнаказанное разграбление Дели. Сокровища Моголов и все, что можно было найти в Красном форте, — транспортабельные исторические и культурные ценности, ювелирные изделия, оружие и одежда королевской семьи, даже мраморные плиты и мозаики, — было расхищено. В грабежах участвовали и солдаты, и офицеры. Как отметил некий капитан Гриффит, «мы заходили в дома, принадлежавшие представителям богатейшего сословия местных жителей, и везде заставали одну и ту же картину — разрушенные дома, изуродованные дорогие предметы утвари, которые не удалось унести… Многие английские солдаты забирали ювелирные изделия и золотые украшения, снятые с тел убитых горожан, я видел у сослуживцев доставшиеся им таким образом жемчужные ожерелья и золотые мохуры (монета достоинством 15 рупий)». Награбленное в Дели попало и в Англию, куда его привозили «вернувшиеся из колоний» британцы, многие предметы стали экспонатами Британского музея в Лондоне.

Чтобы поквитаться за поражения, британцы подвергли «десакрализации» множество объектов религиозного поклонения. В мечетях устраивали пекарни, бараки и магазины. Красивейшие средневековые здания разрушали «из соображений безопасности». У тридцати трех деревень в пригородах Дели конфисковали сельскохозяйственные угодья. Затем начались расправы. Во всех уголках страны, по которым прокатился мятеж, победоносные британцы обвиняли в измене всех жителей восставших районов поголовно. Зачастую пытали и убивали невиновных. Капитан Хадсон велел раздеть донага, а затем казнить сыновей короля Бахадур Шаха. Казни повстанцев и их вождей сопровождались такой невообразимой «периферийной» бойней, что даже некоторые британские офицеры не могли сдержать отвращения. Подполковник Т. Райс Холмс писал в своих заметках о судилищах, организованных полевыми судами в Дели, что «группы туземцев предавали суду Военного Комиссариата или специальных комиссаров, каждый из которых был наделен исключительным правом миловать и казнить от имени правительства. Судьи эти были совершенно не склонны к проявлению милосердия. Почти все представшие перед судом были признаны виновными, и почти все, кого признали виновными, были приговорены к смертной казни. На видном месте в городе установили виселицу площадью четыре квадратных фута, и каждый день на ней вешали по пять-шесть обвиняемых. Вокруг сидели британские офицеры и, попыхивая сигарами, наблюдали за конвульсиями жертв».

Одного подозрения в симпатии к повстанцам было достаточно, чтобы стереть с лица земли целые деревни. Тех, кого не вешали, привязывали к жерлам пушек и разрывали на куски залпами. Улицы и дома, залитые кровью, являли собой настолько отвратительное зрелище, что один девятнадцатилетний офицер не мог сдержать чувств: «Это было настоящее убийство, — писал он, — за последнее время я повидал много кровавых и ужасных сцен, но молю Бога, чтобы не увидеть ничего подобного тому, что мне пришлось лицезреть вчера. Хотя женщин и пощадили, их крики при виде кровавой расправы над мужьями и сыновьями были настолько полны боли… Господь свидетель — я человек не жалостливый, но когда у тебя на глазах расстреливают седобородого старика, надо иметь невероятно черствое сердце, чтобы смотреть на это с полным безразличием…»

Мятеж был подавлен с исключительной жестокостью. И как ни пытались британцы охарактеризовать его всего лишь как «бунт сипаев, и ничего более», факты говорили о другом. Один из представителей британской администрации в Дели, Т. Меткалф, отмечал с сожалением, что «англичане живут на вулкане, готовом в любой момент взорваться вспышкой беспощадного насилия. Все Удхи с оружием в руках восстали против нас, не только регулярные войска, но и 60 тысяч человек из армии экс-короля. Заминдары и их челядь, 250 фортов, до зубов оснащенных артиллерией, действуют против нас. Правлению Компании (Ост-Индской) они противопоставили верховную власть собственных королей и почти единодушно выступили в их поддержку. Даже служившие в армии наемники стали нашими противниками, и все, до последнего человека, примкнули к мятежникам»...

==============================================================

Каждый день мы ужасаемся ужасам войны, и деяниями террористов как частного, так и государственного масштаба. И забываем, что садизм ряда государств, ныне мнящих себя "просвещёнными" неизменен не первое столетие, как бы они не обеляли себя и не приписывали свои преступления кому-либо ещё. Они такими были всегда. И такими будут. Всё низменное всегда выпячивается при заявленных свободах или праве господина. Надо всегда об этом помнить, слушая велеречивые сказки толерантной Европы...


Читай ещё:

Мария Стюарт. Шпионы против королевы.
Англия - самое кровожадное государство в истории человечества
Кровавое паломничество
Люди-звери
Смерть-цивилизация
Молот ведьм
Огнём и мечом. На службе Святого престола.
История инквизиции.
Публичные казни – как развлечение.
Русофобия Запада
Капитализм - история большого грабежа. Английский образец
Эпоха авантюристов.
Эта уродливая, нищая, варварская Европа…
Над империей зла не заходит солнце
"Удар грома" – акт большого воздушного террора
ДРАНГ НАХ ОСТЕН от Средневековья до наших дней
Сипаи против империи
Англия – самая агрессивная страна в истории
Любовь, похожая на смерть
Нефтяные войны элиты Туманного Альбиона
Просвещённая Европа


ertata

Премьер-министр Японии Наото Кан. Нередко в истории звучат такие горькие, но реалистичные признания — государство, от высших руководителей до рядового налогоплательщика всегда состоит из тех людей по уровню гражданского сознания, которые есть здесь и сейчас. Никто с Марса сюда не завезет людей для оздоровления генофонда, для повышения сознательности в целях преодоления социальных, экономических или политических […]