источник
В главе "Государь всея Руси" про Ивана III Лев Николаевич Гумилёв в свойственном ему увлекательном стиле и ясным слогом поведал историю завершения возрождения Руси и её становления под центральной властью Москвы. Истории, в которой как в воде отражаются те самые явления в процессе собирания русских земель, которые мы наблюдаем и сейчас: коварство Запада с его пустыми обещаниями, гнилая прозападная оппозиция, олигархия, называющая себя властью народа, хитросплетения политических интересов, которые могут как навредить, так и помочь, и многое другое. Читая о том, как Иван III без большой крови воссоединял русские земли вопреки сопротивлению Запада и внутренних врагов, понимаешь, что феномен вежливой силы родился отнюдь не во время сегодняшнего кризиса на Украине, а пятьсот лет назад. (Текст приводится с моими подзаголовками и выделениями полужирным. - прим. РМ)

***

Наследие, полученное старшим сыном Василия Темного – Иваном III Васильевичем, было завидным. Все русские князья фактически находились в полной воле московского князя, семейные междоусобицы утихли, а угроза со стороны Золотой Орды практически исчезла. 


Принуждение к миру олигархического Новгорода 
После замирения с Казанью Иван III смог продолжить политику своего отца в отношении Новгорода. Новгородцы к тому времени потеряли всякую способность сохранять хоть какое-то подобие самостоятельности. В городе боролись две партии: пролитовская, состоявшая из бояр во главе с Борецкими, и промосковская, состоявшая из «младшей чади», то есть простых людей. Поскольку бояре имели доступ к власти и принимали решения, то нет ничего удивительного в том, что в 1471 г. Новгород заключил союз с великим князем литовским и польским королем Казимиром Ягеллоном. Казимир поставил в Новгород своего наместника и обещал «Господину Великому Новгороду» защиту от Москвы. Третьим членом антимосковской коалиции стал золотоордынский хан Ахмат, также находившийся в союзе с Казимиром.

Увидев, что против него создана столь серьезная коалиция, Иван III, политик умный и осторожный, решил также искать союзников. Его взоры, естественно, обратились в сторону враждебного Сараю Крымского ханства. В 1473 г. договор о союзе с крымским ханом Менгли-Гиреем стал реальностью. Крымчаки обещали воевать с литовцами, ожидая от Ивана помощи в борьбе с Ахматом.

Войну против антимосковской коалиции Иван III начал с Новгорода, и не случайно. В «низовских» землях возмущение союзом Новгорода с Казимиром и Ахматом было чрезвычайно велико. 
Москвичи обоснованно рассматривали поступок новгородцев как измену общерусскому делу и сравнивали поход Ивана III с походом Дмитрия Донского на Мамая.
 

Летописец писал, что Иван III шел на Новгород 
«не яко на христиан, но яко на язычник и на отступник православья». Последнее обстоятельство для этнической диагностики весьма существенно. Как видим, в конце XV в. представители нового этноса московитов перестали воспринимать реликт Древней Руси – новгородцев – как «своих», так как индикатором этнической симпатии в то время являлось вероисповедание. Новгородцев, выбравших союз с католиками, москвичи приравнивали к язычникам.

При общерусской поддержке на Новгород была двинута огромная рать под предводительством лучшего полководца Москвы – князя Даниила Холмского. С русским войском шли и отряды касимовского царевича Данияра. Встретившись с новгородскими силами на реке Шелони, москвичи одержали полную победу, поскольку противостояло им хотя и хорошо вооруженное, но необученное ополчение, а литовская помощь так и не пришла. Итоги битвы на Шелони оказались для Новгорода тяжкими. Новгородцы вынуждены были отказаться от планов союза с Литвой и заплатили великому князю большую денежную контрибуцию – свыше 15 тысяч рублей.

Но хотя на помощь Новгороду не пришли литовцы, ему попытался помочь золотоордынский хан Ахмат. Форсированным маршем он дошел до Оки. По приказанию великого князя касимовские царевичи Данияр и Муртаза выдвинулись навстречу Ахмату на рубеж Коломны и Серпухова, готовясь отрезать войско Ахмата от обоза в случае дальнейшего продвижения его к Москве. Золотоордынский хан, узнав об этом, решил не связываться с касимовцами и быстро отступил.

Карта. Поход Ивана III к Новогороду в 1471 г.


Иван III отчетливо понимал недостаточность достигнутых успехов. Существование сильной литовской партии в Новгороде и союзного Литве золотоордынского ханства ставило под сомнение выполнение Новгородом своих обязательств перед Москвой. Поэтому Иван III стремился к окончательному подчинению Новгорода и низвержению Золотой Орды. Воспользовавшись тем, что«младшая чадь новгородская» жаловалась ему на пролитовски настроенных бояр, просила защиты и называла его «государем», Иван III в 1478 г. предъявил новгородцам новые требования и выступил в новый поход. Программа его была лаконична: 
«Вечу не быти, посаднику не быти, а государство все нам держати». 
После непродолжительного сопротивления новгородцы подчинились воле великого князя. Символ старинной новгородской вольности – вечевой колокол – был снят и отправлен в Москву, а десятки знатнейших семейств Новгорода были переведены («испомещены») в области великого княжения как служилые люди.

Так закончилась история последнего этнического осколка Древней Руси, включенного в состав нового этноса. Пример Новгорода – это блестящий пример умирания этнической системы, при котором, как правило, исчезают не сами люди. Люди-то как раз остаются и входят в состав новых этносов, но окончательно исчезает определенная система поведения, некогда связывавшая этих людей воедино, делавшая их «своими». Вместе с независимостью Новгорода исчезли все стереотипы поведения, характерные для вечевой Руси, а сами люди сохранили лишь память о своем происхождении.

Принуждение к миру прозападной Твери 

 

Безусловно, присоединение Новгорода к Москве явилось вершиной объединительной политики Ивана III. Однако этим дело не кончилось. В 1484 г. на Москве «известно учинилось», что тверской князь Михаил Борисович заключил договор с великим князем литовским Казимиром. Такой договор стал прямым нарушением соглашений Михаила с Иваном III, и великий князь московский объявил Твери войну. 
Помощь с Запада, обещанная Казимиром, как всегда, не пришла , и Михаилу ничего не оставалось, как признать главенство Ивана III и «взять мир». Меж тем тверские бояре целыми семействами покидали своего князя и били челом Ивану III, прося принять их на службу. Лишаясь поддержки своего окружения, Михаил Борисович вновь «уставил ряд» с Казимиром, и это погубило его окончательно. Объявив Михаила изменником, Иван III двинул к Твери войска и осадил город. Преданный ближними боярами, тверской князь бежал в Литву, а на княжение в Тверь был посажен сын Ивана.

Летом 1480 г. золотоордынский хан Ахмат подошел с войском к пограничной московской реке Угре, северному притоку Оки, и стал там лагерем, ибо ждал помощи от своего союзника – Казимира.
Ожидания его оказались напрасны: как опытный политик, Иван III предвидел грядущие столкновения с Ахматом, и направленный против него русско-крымский союз действовал. Потому Казимир вынужден был бросить свои силы на защиту Литвы от крымского хана Менгли-Гирея. Московская рать встала на противоположном берегу Угры, но ни Иван III, ни Ахмат не рискнули начать сражение.

Знаменитое «стояние на Угре» продолжалось до глубокой осени. Исход его решил рейд русско-татарского отряда под командованием воеводы Ноздреватого и царевича Нур-Даулет-Гирея в тыл Ахмата, в Поволжье. 
 
Узнав об угрозе своим владениям, Ахмат быстро отступил. А Иван III, почувствовав силы противостоять хану, изгнал его послов и отказался возобновить выплату дани.

Легко понять, что стояние на Угре было лишь эпизодом в длительной борьбе двух коалиций: новгородско-литовско-золотоордынской и московско-касимовско-крымской И уж тем более нет никаких оснований считать, будто стояние на Угре ознаменовало собой «свержение ордынского ига». Как мы видим, с Ордой практически перестал считаться еще отец Ивана III – Василий Темный, который включал этнические осколки Золотой Орды в состав своего великого княжества. Да и современники воспринимали войну с Ахматом не как свержение ига, а как войну за веру с нечестивым противником, врагом православия. Представляется, что применительно к событиям 1480 г. стоит говорить не о «крушении ига», которого попросту не было, а о создании системы противостоящих друг другу политических союзов между государствами, возникшими на развалинах Золотой Орды: Великим княжеством Московским, Крымским и Казанским ханствами, Ногайской ордой. При этом Ахмат и Ахматовичи вплоть до формального падения Золотой Орды ориентировались на Литву, а крымские татары – на Москву.


Принуждение к миру бандитской Казани 

Именно в союзе с крымским ханом решал Иван III и казанскую проблему. Когда одна из вдов казанского царя Ибрагима вышла замуж за Менгли-Гирея, сын Ибрагима, Махмет-Ахминь предъявил свои права на Казань и обратился за помощью к Ивану III. Иван III поддержал претендента, дав ему рать во главе с победителем при Шелони князем Даниилом Холмским. Силы союзников осадили Казань и установили там власть своего ставленника. В 1491 г. Иван III точно так же оказал поддержку Менгли-Гирею в борьбе с детьми Ахмата. Это было началом окончательного крушения Золотой Орды. В 1502 г. крымский хан достиг полной победы над последним царем Золотой Орды – Шихматом.

Иван III разорвал ханский ярлык на великое княжение

Возвращение русских земель из-под Литвы 

В тот же период произошли другие изменения в рамках антимосковской коалиции. В 1492 г. умер великий князь литовский и король польский Казимир. Его сын Александр был избран, подобно отцу, великим князем литовским, а на трон короля польского сел другой сын Казимира – Ян-Альбрехт. Таким образом, личная уния Литвы и Польши оказалась разрушенной. Иван III воспользовался моментом общей неразберихи в польско-литовском государстве и неожиданно вторгся в литовские пределы.

Литовцы и поляки оказались совершенно не готовы к войне, и увенчавший ее мир закрепил за московским государем титул «великого князя всея Руси», ибо к к Москве отошли ранее захваченные Литвой земли в верховьях Оки, которые некогда принадлежали местным удельным князьям, перешедшим на московскую службу И хотя итоги войны были закреплены династическим браком между дочерью Ивана III Еленой и великим князем литовским Александром, вскоре война за северские земли вспыхнула с новой силой. Решающая победа в ней была одержана московскими войсками в битве при Ведроше (1500), что в значительной мере явилось следствием кавалерийских рейдов казанского царя Махмет-Ахминя, отвлекшего на себя крупные силы врага.

Несмотря на войны, Иван много строил в Москве. При нем были введены сложные дворцовые церемониалы, выпущен свод законов Судебник, его начали величать «Государем всея Руси». После смерти Ивана III наследником стал его сын Василий III.

На гербе Московской Руси появился двуглавый византийский орел, и Москву стали рассматривать как преемницу Византии, неслучайно ее назвали Третьим Римом (вторым был павший Константинополь).


Московский Кремль при Иване III. Художник А. М. Васнецов.

Итог вежливого царствования Ивана III 

Итак, к началу XVI столетия у Ивана III имелись все основания называть себя Великим князем всея Руси. Действительно, вся территория Древней Руси, за исключением части, захваченной Польшей, вошла в состав нового Русского государства, которому предстояло теперь шагнуть в совершенно иное историческое время.

Родился в 1890 году в деревне Большие Атмени Курмышской волости Курмышского уезда в бедной крестьянской семье. Когда ему было 7 лет, их дом сгорел в пожаре дотла. На восьмом году жизни у него умерла мать (заболела после тяжелых родов сына Луки). Отец его с горя ушел паломничать, по семейным преданиям, в Киево-Печерскую Лавру. Трое детей Илья, Лука и остались на попечении у незамужней тетки, которой нелегко было их содержать. Тогда 8-летний мальчик Илья вынужден был подрядиться пасти свиное стадо в деревне Верхняя Кумашка.

В 1899 году 9-летний мальчик Илья Николаев поступил учиться в Баймашкинскую церковно-приходскую школу (в наших 3 деревнях школы еще не было). Жить он стал у родной тетки А. Кондаковой. Хозяйство у них было середняцкое, поэтому в еде и хлебе особой нужды здесь не имел, но немало вынес побоев от теткиных ребят, где он был седьмым.

В 1903 году в возрасте 13 лет Илья поступает сдав экзамен в Красночетайскую второклассную школу, где как отличник учился за казенный счет. В 1906 году он окончил эту школу и жить ему стало опять негде. Но тут из паломничества вернулся его отец и Илья со слезами уговорил его, чтобы он остался жить в родной деревне. Здесь его прозвали «монахом», откуда происходит и уличное прозвище Ильи.
Сначала они жили в «лагере» (видимо на своем полевом наделе – это место до сих пор называется «Микулай çаранĕ»), а к зиме, по бедности, только сени к избе смогли поставить на мох, там же поставили печку. Таким образом, зиму 1906-07 года жить стали в своем домике: 5х7 аршин – сени, а изба в 7х7 аршин осталась стоять недостроенной. Надворных построек у них совсем не было, а также никакой скотины.

В 1907-08 годах Илья вместе с отцом работал на крестьянских стройках, пилил с ним дольной пилой и этим добывали себе на пропитание и на уплату долгов по строительству своего дома.

В 1908 году, летом, он с двумя копейками, взятыми на переправу через реку Суру, зайцем пробирался вглубь Сибири, где рассчитывал найти хороший заработок. В Иркутске на зиму угодил в бани «Шварца» банщиком. Зиму 1909-10 года прожил безработным в ночлежном доме. Весною по найму подался в Ленские золотые прииски. Здесь работал поденно – по 1 рубль 45 копеек. Осенью начал работать в старательских артелях, где ему удалось заработать рублей 400, с которыми он выехал на родину.

Дома он поправил свое хозяйство и понял, что нужно учиться дальше. Поэтому весной 1911 года уехал в город Казань учиться и уже осенью сдал экстерном экзамен на звание учителя начальной школы в Казанской учительской семинарии.

В 1912 году Николаев-Монахов Илья Николаевич поступил учительствовать в Испуханскую школу Курмышской волости. В перерывах учительской работы на своем наделе делал кирпичи (подтверждение тому – это место глинистое и до сих пор сохранились ямы от этого промысла). А зарплата учителя инородческой школы тогда была только 10 рублей.

В 1913 году переехал в Мензелинский уезд Уфимской губернии, работал там школьным учителем. Но началась 1 мировая война и в 1915 году его мобилизовали в ряды царской армии.

В армии была большая нехватка офицерского состава. Илья Николаевич, как образованный человек, был направлен в военное училище в Чугуеве, где готовились за 4-месячные курсы обучения офицеры пехоты.
В декабре 1916 года, окончив Чугуевское военное училище, прапорщик Николаев-Монахов прибывает в город Симбирск, где он и встречает Февральскую революцию. После Октябрьской революции воевал на Германском фронте, в 107 Троицком полку, в ревкоме. 2 января 1918 года был уволен из армии как учитель.
По возвращении из армии работал на выборных должностях волостного комиссара и председателя Пандиковского волостного школьного совета.

В декабре 1918 года он с учительской должности Курмышским уездным отделом народного образования был командирован в Симбирск в Высший Институт Народного Образования, где учился на художественно-литературном отделении и был переведен на второй курс. Существует семейное предание, что Илья Николаевич в Симбирске был в приятельских отношениях с патриархом чувашского народа Яковлевым Иваном Яковлевичем. В семье внучки Николаева-Монахова до сих пор как семейная реликвия хранится ваза, подаренная Илье Николаевичу Иваном Яковлевичем. Поистине, оба этих человека душой болели за просвещение чувашского народа.

26 июля 1919 года Илья Николаевич опять был мобилизован в Красную Армию, так как Советская республика оказалась окруженной со всех сторон армиями белогвардейцев. Здесь он воевал против армии Колчака и против Польши. В 1920 году отступая от наступающих поляков, некоторые части Красной Армии перешли Прусскую границу и был интернированы германскими властями. Вместе с дивизией Гая оказался в Германии и командир Николаев-Монахов, откуда в декабре того же года опять вернулся в Красную Армию. Далее участвовал в подавлении Ишимского восстания в Сибири, разгроме банды Чернова в Иркутской губернии и белогвардейцев барона Унгерна.

Летом 1922 года командир Красной Армии в ранге «среднего начальствующего состава» Николаев-Монахов был демобилизован, как учитель. В том же году его назначили учителем в Карк-Сирминскую школу 1 ступени Ядринского уезда, где работал до 1925 года, до командирования в Восточный педагогический институт города Казани. Видимо. В это время он и женился на молодой красивой учительнице Мереськиной Елене Григорьевне, уроженке деревни Томлеи.

В 1928 году Илья Николаевич успешно окончил отделения чувашского языка и культуры и русского языка и литературы Восточного педагогического института и был назначен преподавателем чувашского языка и культуры, методики и программы курса Красночетайского педагогического техникума. Как раз в это время собирал материалы для своего 17-томного чувашско-русского словаря преподаватель данного института профессор Ашмарин Николай Иванович. Доподлинно известно, что Илья Николаевич оказывал ему большую помощь в сборе слов местного диалекта. Подтверждение тому - упоминание И. Н. Николаева на 348 странице 5 тома словаря. С великим тюркологом Илья Николаевич был знаком еще с 1911 года, когда тот учил его в инородческой учительской семинарии.

Видимо, Илья Николаевич был в приятельских отношениях и с другим выдающимся исследователем чувашского народа Никольским Николаем Васильевичем. Сохранилась уникальная фотография, где они сфотографировались вместе. Скорее всего, это фотография 1925 – 28 гг., потому что Николаев-Монахов учился в это время в Восточном педагогическом институте, а профессор Никольский преподавал там чувашский язык и этнографию. Все это говорит о том, что Илья Николаевич увлеченно трудился изучением чувашского языка и культуры и поддерживал творческую связь с лучшими чувашскими учеными.

В 1929 году, после переезда педтехникума в город Ядрин, начал работать преподавателем русского языка и литературы в Красночетайской школе 2 ступени, где проработал до перевода в 1931 году в Ядринскую школу Кооперативно-торгового ученичества. Там же трудился еще в Чувашкооптехникуме по чувашскому языку.

Однако 26 марта 1932 года по интриге некоторых преподавателей был снят с работы и арестован. Впоследствии было предъявлено обвинение по статье 58 п.10 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда) и осужден органами ОГПУ на 5 лет. На момент ареста перечислен состав его семьи: жена – Елена Григорьевна Мереськина, уроженка деревни Томлеи Красночетайского района, из зажиточной семьи, отец ее «является лишенцем за торговлю бакалейными товарами», дети – Анна 5 лет, Алевтина 2 лет. Под стражей содержался в Ядринской сельскохозяйственной колонии. Срок наказания отбыл в 4 года, а год снизили за хорошую работу.


С арестом мужа, Елену Григорьевну сняли с работы, она осталась без средств существования с двумя маленькими дочками. Она поехала на прием к Сталину и Калинину, но помогла Крупская. Восстановила в работе и в колхозе. Они переехали жить в Березовку, оттуда она вынуждена была ходить пешком на работу в деревню Карк-Сирма.

24 августа 1936 года Чувашским наркомпросом был назначен преподавателем русского языка и литературы в Яльчиковскую среднюю школу. Опять арестован 7 августа 1937 года без предъявления обвинения. Постановлением Спецтройки при НКВД ЧАССР от16 ноября 1937 года осужден к высшей мере наказания – расстрелу с конфискацией лично ему принадлежащего имущества. Приговор приведен в исполнение 21 ноября 1937 года. Место расстрела и захоронения неизвестны. Вероятно, он перезахоронен на Чебоксарском кладбище по улице Богдана Хмельницкого, где находится братская могила невинных жертв сталинских репрессий.

Николаев-Монахов Илья Николаевич был признан виновным в том, будучи враждебно настроен к советском у строю с первых дней возникновения советской власти активно участвовал в Курмышском восстании. Затем состоял в контрреволюционной повстанческой организации «Крестьянская партия» и среди населения проводил контрреволюционную пораженческую агитацию.

Постановлением Президиума Верховного Суда ЧАССР от 10 октября 1956 г. постановление бывшей Спецтройки при НКВД ЧАССР от 16 ноября 1937 г. в отношении Николаева-Монахова Ильи Николаевича отменено и делопроизводство прекращено за недоказанностью предъявленного обвинения.

В соответствии со статьей 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года Николаев-Монахов Илья Николаевич, 1890 года рождения, уроженец деревни Большие Атмени Красночетайского района, житель города Ядрина, преподаватель Ядринского коопкомбината, необоснованно осужденный в 1932 и 1937 годах, полностью реабилитирован.

Илья Николаевич Николаев-Монахов был одним из первых образованнейших людей Красночетайского района, человеком трагической, но интересной судьбы, посвятившим всего себя делу просвещения родного края, сохранившим в тяжелейшие сталинские времена чувство собственного достоинства, показавшим образец истинного служения народу.

Источник.

Михаил Вылка выполнил обещание. Я получил фигурки песца, бегущего по следу лемминга, опустив нос к земле и распушив хвост, морскую уточку-топорка, с клювом, похожим на клюв попугая, и белого медведя, вырезанного… из приклада винтовки, из которой была Убита медведица. Михаил решил, что винтовка не будет хуже с коротким прикладом. Кроме того, по его мнению, она […]

Василий Николаевич Кочетков (1785–1892), «солдат трех императоров», прожил 107 лет. 100 из 107 лет Василий Кочетков был на действительной службе. Читать далее : Василий Кочетков: сто лет на военной службе ...