Революция в опасности. Главная на сегодняшний день её угроза - начинающийся аграрный сезон. На фоне солидарности мирового сообщества с охватившим страну протестным движением, на фоне информационных побед повстанцев, беспрецедентных успехов в давлении на оппортунистов мы теряем физически крепких бойцов, способных противостоять армии обученных и материально стимулируемых нашистов, ромоловцев, мгеровцев, едросов и агрессивных представителей диаспор. И это тогда, когда мы уступаем в силовых мерах при подаче заявок на выступления, когда мы более всего нуждаемся в формировании штурмовых отрядов и штабов немедленного реагирования на номенклатурные провокации. 

Не буду лукавить: и в моей повестке дня - стратификация томатов и ожидание всходов крупноцветковой махровой петунии "Сакура". Но несмотря на исповедуемую мной вольтерьянскую философию, несмотря на то что для меня цветы превыше всего, я продолжаю верить в необратимый ход революции и каждую ночь засыпаю счастливым.

Постойте, одно из доверенных лиц Полковника, бранчливый тролль Эдуард Багиров, - писатель?

Кто и зачем укореняет это в нашем сознании?

Давайте зададимся этим и другими вопросами. 

Естественно, в список, который ЖЖ-сообщество ничтоже сумняшеся окрестило "списком позора", должны были войти профессионально пишущие люди, но почему Багиров оказался в нём?

Это месседж администрации или форс-мажор?

Да, мы в последнее время увидели такой набор форс-мажоров от имиджмейкеров Полковника, что в сумме они складываются в один отчётливый месседж - что-то там творится не то. 

Фатальное непопадание в современный тренд.

Какой формат олицетворяет собой Багиров? В сущности, он занял освободившуюся нишу "журналиста" Отара Кушинашвили, про которого, возможно, уже все забыли. Есть такой феномен этнической взбалмошности в российском медиапространстве (есть, правда, и противопоставленный ему феномен этнического благородства, его характерный носитель - Акунин, автор совершенно убийственного высказывания: "Я предпочёл бы, чтобы режим рухнул не слишком быстро"). 

И вот этот режим, выезжая на злом неполитесном языке нацмена и тролля Багирова, какбэ рискует не оправдать ожидания Акунина.

Сегодня под вечер высыпало много снега и наступила зима, я поменял летние дворники на зимние, сработал низкозамерзающую жидкость и залил вместо неё ещё более низкозамерзающую, которая пахнет можжевельником даже в герметичном салоне. 

Год прошёл хорошо и незаметно. Правда, где я провёл его первые январские дни, не упомню - то ли в Павловске, то ли в Вышнем Волочке. Время бежит так быстро, что если во всякие зимние каникулы подаёшься на север, - когда был Павловск, а когда Вышний Волочёк, с кондачка не скажешь. Постой-ка, когда же при таком раскладе был Ярославль, спрашиваю я себя и нарошно пытаюсь не вспомнить, иначе совсем закопаюсь. Но я не страдаю от того, что не обладаю ярко выраженой горизонтальной или вертикальной памятью (то есть хронологической или ассоциативной), моё упорядочение прошлого состоит в том, чтобы как можно скорее его забыть. Потому что я убеждался неоднократно: прошлое консервируется лучше, если порядочно забывается. Следовательно, если есть какая-то технология оригинальной реконструкции события, то она как раз в мастерстве забвения.

Мой волюнтаризм готовит уже прожитое событие к тому, чтобы ему сбыться. Вот только показалось, что всё быльём поросло, высохло быльё, но заалел среди былья бессмертник - и завертелось прошлое в голове как метель.

Разве все детали, например, подробности моей остановки в буранном отеле Волочка, я описал досконально? Разве больше ничего, кроме уже описаннного, не помню и эта остановка осталась лишь белым транзитным пятном на пути к Павловску? Нет, помню, и очень отчётливо,  готов повторить: и бездорожную улицу Фрунзе, и то, как я завяз и вышневолочанин - прохожий - этимологически вытолкал меня из снежной каши. И синие тени вокруг глаз девы за административной стойкой, непривычно яркие по столичным меркам. И фото селебрити в фойе. И местный банкет в ресторане и проч. Просто всё остальное, не записанное, не запротоколированное, ещё не произошло со мной.

Теперь собираюсь в Кострому, чтобы к уже не случившемуся добавить ещё не случившееся.