Такого законопроекта не существует, заявила глава комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей

Депутат Госдумы Елена Мизулина опровергла информацию о том, что якобы предложила запретить нерожавшим девушкам поступать в вузы.

«Никаких заявлений о «запрете получения высшего образования для нерожавших девушек» я не делала, законопроектов таких нет», — цитирует агентство «Росбалт» заявление депутата в Twitter.

Ранее вице-президент «МедиаСоюза» Елена Зелинская опубликовала на своей странице в Facebook заявление Мизулиной: «Учиться и заниматься наукой вообще не женское дело. Женское дело — рожать и воспитывать детей, а науку и образование оставьте мужчинам. Нам нужны православные здоровые девушки, а не бледные феминистки-заучки».

Это не первый случай, когда Елене Мизулиной приходится объясняться по поводу ее же заявлений. В середине июня она опровергла подозрения в ее намерении запретить некоторые виды секса.

Перед этим в эфире телеканала РЕН-ТВ Мизулина заявила, что не видит ничего особенного в нетрадиционных отношениях между мужчиной и женщиной, например, в мазохизме, ведь подобные отношения протекают между представителями разных полов, а потому не могут подвергаться осуждению.

Под нетрадиционными сексуальными отношениями Елена Мизулина понимают гомосексуализм, лесбиянство, бисексуализм и транссексуализм.

 

В продолжении темы о напалме Мизулиной. В обсуждениях френды подсказали, что она в очередной раз отказалась от своих слов. Сегодня сказала - завтра отказалась. Такое поведение стало ууже для нее привычным, по моим скромным наблюдениям.  Как верить такому депутату? ПМС, иначе откуда такой генератор напалма у немолодой женщины?

Помню, вечером 5 июня на #ОккупайДума думалось мне о разном, день и происходящее в нем представлялось одновременно обыкновенным и невероятно важным, окончательно хоронить Конституцию за обманным ощущением преждевременности в очередной раз не хотелось, но преуменьшать значение нового, знакового законопроекта поправок о митингах, который Думой в тот момент принимался, или убеждать себя в том, что Путин его вдруг в перспективе не подпишет, не хотелось и не получалось. И в то время, пока Твиттер возвещал о том, как в одну ночь Россия силами единственно решающей фракции "Единая Россия" превращается в Белоруссию, мне неприятно грезилась триада, в которой закон об экстремизме 2002 года и прирастающий к нему закон "больше трех не собираться" 2012-го логично продолжается снятием моратория на смертную казнь, тем самым открывая через десятилетие новую и дикую эпоху оправдываемых законом репрессий о самых крайних мерах против несогласных, неугодных, редко случайных, по критериям режима вредных или лишних и обязательно настоящих и не очень буйных.

Но тут, даже закрыв глаза на то, что условная Белоруссия еще достаточно недавно казалась в нашей стране не очень-то возможной, а сегодня Россия на раз принимает черты ее младшей сестры-близнеца, опасения относительно крайних репрессивных мер по-прежнему выглядят чрезмерными и, стало быть, обсуждению всерьез не подлежащими. Даже с учетом того, что сегодня тем, кто, по мнению режима, своей неблагонадежностью (а если не получается ее доказать, всегда можно что-то придумать) заслуживают заключения под стражу, и так дают нешуточные сроки, еще десяток лет пресловутого прогрессирующего закручивания гаек в широких массах в любом случае не сможем выдержать ни мы, ни режим. И потому, возвращаясьвсе-таки к дню конкретно сегодняшнему, надо сказать, что истинным третьим звеном триады, о которой шла речь выше, стал бы, скажем, любой новый закон, полностью посвященный ограничениям в сети Интернет. Да, собственно, законопроект которого и был анонсирован в СМИ буквально вчера.

И как нетрудно предположить, в основу инициативы легла благородная забота о детях. Как бы между делом дополненная годами проверенным, прогрессивно расширающим свою уместность экстремизмом - универсальным солдатом системы в битве не только с почти (ну вот-вот) уже нейтрализованной террористической угрозой или вооруженным противостоянием на Северном Кавказе (кстати, советую почитать хроники "Кавказского узла", чтобы составить представление об этой "победе" и отзывающемся, например, в Дагестане или Кабардино-Балкарии эхе путинской стабильности, и попутно перестать думать, что люди там действительно так уж довольны ВВП из-за его якобы непомерно высоких вливаний в Кавказ, впрочем, это тема для отдельного поста), но и со всем неугодным, неудобным, несогласным, редко случайным и далее - по списку. Да, и вроде бы самостоятельный закон об экстремизме уже есть (и даже растущий федеральный список экстремистских материалов), но ведь и, скажем, 212-ая статья о массовых беспорядках Уголовного кодекса не помешала как бы заново "подзакрутить", только уже исключительно через административку, сильно ужесточенную.

Чему, кстати, в Совете Федерации, по-моему, успели порадоваться, мол, правильным путем идем: уменьшаем пропасть между уголовной ответственностью и административной, а то уже больно, странная, велика. А дальше, продолжая мысль Совета, можно представить, что чем меньше пропасть, тем шире поле для комбинаций и эффектней их вид. Ну, чтобы можно было и того, и другого, и даже без хлеба. В виде независимого суда и объективного следствия. Авторство отграничивающего Интернет законопроекта принадлежит, в том числе, и моему любимому (дважды, нет - трижды "ага") Железняку. И как тут не ждать, скажите, беды, и от Железняка, и от нового ведомства, которое образуется в случае принятия закона. И если, скажем, соавтор законопроекта справедливоросс Елена Мизулина уверена, что оппозиционным интернет-ресурсам бояться нечего, а работа будет вестись строго с целью защиты детей от пропаганды наркотиков, порно и суицида, возникает вопрос: почему же в этом случае вообще было не обойтись без этого удобного и неприлично широкого понятия "экстремизм"?

Впрочем, тут дело может быть вполне очевидным: если от слишком интенсивного просмотра порнографии в ведомстве что-то пойдет не так, и просматривающим придется признать поражение в этой действительно трудной борьбе (нет, составляя такой реестр, если искренне задаться целью сделать его максимально полным, вполне можно рехнуться), без экстремизма закон получится совсем уж бессмысленным. С экстремизмом же, как это известно, дорога у нас открыта всегда и всюду. Почти как с мигалкой. Проверено временем и некоторым количеством судеб. И продолжая тему, окончить пост уместнее всего будет, пожалуй, парой слов о действующем президенте России. Во-первых, если и рассматривать вариант о том, что этот господин что-то может не подписать, вряд ли стоит вести речь о действительно важном для поддержания стабильности в его личном кабинете законопроекте о митингах. И если что-то может быть сделано, как это сегодня ожидается, ради пиара (но когда Путин или его окружение, скажите, об этом думали?), то это было бы, скорее всего, нечто согласованное в рядах партии "Единая Россия" как как некоторая изачально мертворожденная законодательная жертва.

Которая, впрочем, для Путина не поменяет уже ровным счетом ничего, ибо время работы над имиджем осталось давно позади, а целевая аудитория, которой президент с готовностью оказывает знаки внимания, уже очень отчетливо сформировалась и сильно отличается от той, на которую потенциально направлено действие ужесточающих поправок о митингах в случае их вступления в законную силу. Но даже если каким-то чудным образом, скажем, под давлением Совета по правам человека при президенте РФ, который уже назвал этот закон антиконституционным, президент РФ все-таки откажется от его подписания, это, на всякий случай напоминаю, никаким образом не должно сделать ему какой-то особенной чести. Потому что отклонять подобные инициативы, на минуточку, является, в том числе, обязательством "гаранта" Конституции. И со степенью наличествующей стабильности эта обязательство никак не коррелируется.

UPDATE. В сети уже появилась неофициальная информация о том, что Путин закон о митингах подписал, что Песковым пока опровергается.

Posted via LiveJournal app for iPad.