С Кириллом Воробьевым, более известным, как Баян Ширянов, я лично знаком не был. Так, слегка ...
С Кириллом Воробьевым, более известным, как Баян Ширянов, я лично знаком не был. Так, слегка пересекались на Тупичке. Где он, кстати, производил впечатление адекватного и рассудительного собеседника. Впрочем, там почти все такими были.
Что я могу сказать? Жаль. Просто жаль.
В ТОПе, само собой, запись про "потерю торчка". Там уже набежало три страницы комментариев, в большинстве которых в доступной форме автору объясняют, что когда он склеит ласты, про него никто не вспомнит. А "Низший пилотаж" -- одно из лучших антинаркотических произведений и вообще.
Вот эта ТОПовая запись -- опять-таки, отличная веха из той же серии "неуподоблюсь". Я всегда говорил: худший порок, каковой может проявиться в сетевом общении -- потеря самообладания. Хоть от страха, хоть от злобы. В онлайне это тем более непростительно. Если уж у тебя пошел пар из ушей, просто походи по комнате и сделай столько глубоких вдохов, сколько понадобится. Причем ходить можно долго. Хоть сутки, с перерывом на сон и еду. Сами знаете, в онлайне вас с ответом торопят очень редко.
Теперь надо сказать кое-что о "Пилотаже". Тут я подчеркну: речь пойдет не о Баяне Ширянове. И даже не совсем о его книжке. А об интересном психологическом явлении, каковое эта книжка очень наглядно иллюстрирует.
Сейчас речь пойдет только о "Низшем пилотаже"; две других книги мы не трогаем за ненадобностью.
Если кто эту вещь не читал, то вкратце -- это зарисовки из жизни винтовых наркоманов. Книжка вроде как художественная, персонажи вымышленные, но колоссальный пласт личного опыта виден сразу.
Не слишком сложно догадаться, что жизнь винтового наркомана -- штука веселая до полного изумления. В самом плохом смысле слова. В самом начале книги идет детальное описание: как выглядят руки одного из героев. Я все же не назову Ширянова подлинным мастером пера, но тут он очень постарался описать эти руки максимально подробно, красочно и убедительно. И в общем, получилось. А там еще много всего. Нормальные такие описания того, как твой дух гниет вместе с телом.
Антинаркотической эту вещь считают не зря. Уж конечно лучше вовремя обо всем этом прочитать, чем внезапно обнаружить эту мерзость и внутри, и снаружи себя. Причем бывает, что люди вляпываются в подобные вещи чисто из любопытства. И порядок: полюбопытствовал? Жри теперь полной ложкой. А вот прочитал бы хорошее описание, сделанное человеком, который более чем в теме -- глядишь, и любопытство бы удовлетворилось. Заочным образом.
И все бы хорошо, но есть одно очень странное "но". Лично я его объяснить не могу.
Короче, есть некая часть читателей, у которых после этой книги, напротив, ВОЗНИКАЕТ желание попробовать.
Я абсолютно уверен, что в "Пилотаже нет никакого НЛП-двадцать-сотым-кадром и прочей херни, в которую у нас так охотно верят. И вот тем не менее. Парадоксальная реакция налицо.
И я подобное вижу уже не в первый раз. Может, кто-то помнит такую вещь Леонида Габышева -- "Одлян, или Воздух свободы"? Так вот, в свое время я с таким же остолбенением узнал, что оказывается, находятся малолетние долбоебы, которые под влиянием этой книжки захотели посвятить себя криминальной стезе.
Остолбенеть есть от чего. Габышев описывает жизнь в колонии для малолеток. Тоже на основе личного опыта. И там тоже весело до полного изумления. И описано качественно так.
Вот как подобное может привлекать?
А вот так, оказывается.
Тут, конечно, хорошо бы устроить нормальное исследование с хорошей статистической базой: если рассказывать о разных вещах, с которыми связываться не надо (причем рассказывать от души -- так, чтоб аудитории блевануть хотелось) -- какой процент аудитории именно что захочет связаться?
А может, уже и были такие исследования. Только я не знаю.
Ну да ладно. Будем закругляться.
Мне все же хочется думать, что большая, сильно большая часть тех, кто прочитал "Пилотаж", четко решила: на хер, это все не для меня. Если так, Кирилл Воробьев, он же Баян Ширянов жил не зря.
Никогда не читайте заклинаний на незнакомом языке. Юная леди Бранвен поняла свою ошибку, когда было уже слишком поздно.