Конечно, мобилизационная экономика требовала жертв, максимального использования всех ресурсов. Но, тем не менее, накануне войны жизненный уровень народа был существенно выше, чем на старте первой пятилетки.

Широко известно высказывание И.В. Сталина о том, что СССР отстал от промышленно развитых стран на 50-100 лет, историей отпущено на преодоление этого отставания 10 лет, в противном случае, нас сомнут. Эти слова, сказанные в феврале 1931 г., удивляют своей исторической точностью: расхождение составило всего четыре месяца.

Второй период – экономическое развитие на основе той модели, которая сформировалась после войны при активном участии И.В. Сталина. Модель эта по инерции продолжала функционировать в течение ряда лет и после его смерти (до тех пор, пока не начались разного рода «эксперименты» Н.С. Хрущева). За 1951-1960 гг. валовой внутренний продукт СССР вырос в 2,5 раза, причем объем промышленной продукции – более чем в 3 раза, а сельскохозяйственной – на 60%. Если в 1950 г. уровень промышленного производства СССР составлял 25% по отношению к США, то в 1960 г. – уже 50%. Дядя Сэм очень нервничал, поскольку «вчистую» проигрывал экономическое соревнование Советскому Союзу. Жизненный уровень советских людей непрерывно рос. Хотя на накопление (инвестиции) направлялась значительно более высокая доля ВВП, чем в США и других странах Запада.

Тридцатилетний период нашей истории (с начала 1930-х до начала 1960-х гг.) можно назвать советским «экономическим чудом». Сюда следует включить также 1940-е годы – период войны и экономического восстановления СССР.

Наша страна сумела победить Гитлера и всю гитлеровскую коалицию. Это была не только военная, но и экономическая победа. В период восстановления страны после войны мы сумели быстрее европейских стран вернуться к довоенному уровню, а также создать «ядерный щит», который был жизненно необходим стране в условиях объявленной Западом «холодной войны».

В 1960-е годы мы начали терять ту экономическую динамику, которая была создана в предыдущий период. А с середины 1970-х гг. стали наблюдаться признаки так называемого «застоя», утраты внутренних источников развития, которые камуфлировались неожиданно обвалившимися на нашу страну нефтедолларами.

С середины 1980-х гг. началось прикрываемое лозунгами «перестройки» разрушение остатков той модели экономики, которая была создана в годы «экономического чуда».

Я не первый, кто обращает внимание на «экономическое чудо Сталина». Объясняя его, авторы справедливо подчеркивают, что была создана принципиально новая модель экономики, отличная от моделей «рыночной экономики» Запада (капиталистическая модель экономики).

Первые годы советской истории – экономика «военного коммунизма» (1917 – 1921 гг.). Это особая модель, очевидно, что она не имеет ничего общего с «рыночной моделью» (более того, ее называют антиподом рынка). Но ее нельзя назвать и советской.

Некоторые авторы по недоразумению или сознательно пытаются поставить знак равенства между экономикой «военного коммунизма» и «экономикой Сталина». Если уж персонифицировать первую, то ее следовало бы назвать экономикой Ленина – Троцкого.

Элементы модели «рыночной экономики» имели место лишь в начальный период истории СССР (период НЭПа: 1921 – 1929 гг.) и в завершающий период («перестройка» М.С. Горбачева: 1985 – 1991 гг.). То есть в «чистом виде» получается около полутора десятилетий. Если персонифицировать данную модель, то ее можно условно назвать экономикой Н. Бухарина – М. Горбачева. Напомню, что в 20-е годы Николай Бухарин считался главным идеологом партии и ратовал за построение социализма и коммунизма именно на основе рыночных принципов. Позднее стал активным членом «новой оппозиции», которая резко возражала против модели, предлагавшейся И.В. Сталиным и его сторонниками («модель Сталина»).

Еще примерно 25 лет (1961 – 1985 гг.) – период так называемой «экономики застоя», когда рыночной модели еще не было, но советская модель медленно подтачивалась изнутри с помощью различных «частичных усовершенствований», которые не повышали ее эффективность, а лишь дискредитировали. Для того, чтобы в конце существования СССР «прорабы перестройки» могли заявить в полный голос: «советская модель не эффективна, ее надо заменять на рыночную».
Если персонифицировать «экономику застоя», то ее можно было бы назвать экономикой Хрущева – Брежнева – Андропова – Черненко.

Таким образом, из всей 74-летней истории существования СССР на период «экономического чуда» приходятся от силы три десятилетия - 1930-1960 гг. И, хотим мы этого или нет, но приходится признать, что связан он с именем Сталина.

Правда, в 1953-1960 гг. его уже не было, однако созданная им модель экономики продолжала функционировать, она не претерпела тогда еще значительных изменений.

Поэтому тридцатилетний период. можно назвать временем «экономики Сталина», а экономические достижения этого периода – «экономическим чудом Сталина».

Сегодня у нас господствует «плюрализм» мнений. Может быть, кто-то видит какие-то изъяны в советской модели, и ему больше нравится модель «рыночной экономики». Но вот что удивительно: сегодня 99,99 % всей информации, относящейся к категории «экономической», посвящены «рыночной экономике». Оставшиеся 0,01% информации имеют отношение к советской модели. Но при этом в сообщениях, статьях и книгах почти нет подробного описания указанной модели, все ограничивается беспредметной «критикой» и традиционным выводом: это «административно-командная экономика». Никаких вразумительных определений «административно-командной экономики» нет, за исключением того, что это экономика, противоположная «рыночной экономике». Кажется, автором этого штампа стал на заре «перестройки» экономист Гавриил Попов, один из наиболее рьяных «рыночников». «Административно-командная экономика» - что-то типа приговора, который обоснованию не подлежит. Думаю, что замалчивание темы «советская модель экономики» объясняется очень просто: серьезный сравнительный анализ двух моделей крайне невыгоден тем, кто продвигает идеологию «рыночной экономики». Такова информационно-пропагандистская политика «Вашингтонского обкома партии».

Пытаться оценивать «сталинскую экономику» по критериям рыночной и принципов экономического либерализма – дело пустое. Против СССР велась постоянная война - то явная, то закамуфлированная. Выиграть такую войну при соблюдении правил «рыночной экономики» - все равно, что боксеру выиграть бой на ринге с завязанными глазами.

Суть же советской модели (1930-1960 гг.) сводится к следующему:

общенародная собственность на средства производства,

решающая роль государства в экономике,

централизованное управление,

директивное планирование,

единый народнохозяйственный комплекс,

мобилизационный характер,

максимальная самодостаточность (особенно в тот период, пока еще не появился социалистический лагерь),

ориентация в первую очередь на натуральные (физические) показатели (стоимостные играют вспомогательную роль),

ограниченный характер товарно-денежных отношений,

ускоренное развитие группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления),

сочетание материальных и моральных стимулов труда,

недопустимость нетрудовых доходов и сосредоточения избыточных материальных благ в руках отдельных граждан,

обеспечение жизненно необходимых потребностей всех членов общества и неуклонное повышение жизненного уровня, общественный характер присвоения и т.д.

Особо следует обратить внимание на плановый характер экономики. Ведь критики советской модели, употребляя уничижительное словосочетание «административно-командная система», прежде всего и имеют в виду народнохозяйственное планирование. Которое противоположно так называемому «рынку» - экономике, ориентированной на прибыль и обогащение.

В советской модели речь шла именно о директивном планировании, при котором план имеет статус закона и подлежит обязательному исполнению. В отличие от так называемого индикативного планирования, которое после Второй мировой войны использовалось в странах Западной Европы и Японии и которое имеет характер рекомендаций и ориентировок для субъектов экономической деятельности. Кстати, директивное планирование присуще не только «сталинской экономике». Оно существует и сегодня в крупных корпорациях.

Поэтому, уж если критикам советской модели полюбилось выражение «административно-командная система», то они должны также рьяно критиковать крупнейшие мировые транснациональные корпорации, типа IBM, British Petroleum, General Electric или Siemens.

Там с начала XXI века существует действительно жесточайшая административно-командная система без каких-либо примесей «демократии» и участия работников в управлении.

В беседе 29 января 1941 года Сталин указывал, что именно плановой характер советского народного хозяйства позволил обеспечить экономическую независимость страны: «Если бы у нас не было ... планирующего центра, обеспечивающего самостоятельность народного хозяйства, промышленность развивалась бы совсем иным путем, все началось бы с легкой промышленности, а не с тяжелой промышленности. Мы же перевернули законы капиталистического хозяйства, поставили их с головы на ноги. Мы начали с тяжелой промышленности, а не с легкой, и победили. Без планового хозяйства это было бы невозможно. Ведь как шло развитие капиталистического хозяйства? Во всех странах дело начиналось с легкой промышленности. Почему? Потому, что легкая промышленность приносила наибольшую прибыль. А какое дело отдельным капиталистам до развития черной металлургии, нефтяной промышленности и т. д.? Для них важна прибыль, а прибыль приносилась, прежде всего, легкой промышленностью. Мы же начали с тяжелой промышленности, и в этом основа того, что мы не придаток капиталистических хозяйств. ... Дело рентабельности подчинено у нас строительству, прежде всего, тяжелой промышленности, которая требует больших вложений со стороны государства и понятно, что первое время нерентабельна. Если бы, например, предоставить строительство промышленности капиталу, то больше всего прибыли приносит мучная промышленность, а затем, кажется, производство игрушек. С этого бы и начал капитал строить промышленность».

Что касается ускоренного развитие группы отраслей А (производство средств производства) по отношению к группе отраслей Б (производство предметов потребления), то это не есть лишь лозунг периода «большого рывка» 1930-х гг. Это постоянно действующий принцип, учитывая, что речь идет не об абстрактной «социалистической экономике». Речь идет о конкретной экономике СССР, который находился (и в обозримом будущем будет находиться) во враждебном капиталистическом окружении. В окружении, которое будет стремиться уничтожить Советский Союз как экономическими, так и военными методами. Лишь высокий уровень развития группы отраслей А был в состоянии обеспечить эффективную борьбу СССР с враждебным капиталистическим окружением.

Последовательный учет указанного принципа фактически означает, что сталинская модель – модель мобилизационной экономики. Иной тогда и быть не могло.

Сталин совершенно правильно обосновал это, сформулировав следующий геополитический тезис: основным содержанием современной эпохи является борьба двух социально-экономических систем, социалистической и капиталистической.

Хорошо известно (в том числе из произведений классиков марксизма), что важнейшим противоречием капитализма является противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения. Так вот важнейшим принципом советской экономики являлся общественный характер присвоения, что и снимал существовавшее при капитализме «проклятое» противоречие. Принцип распределения по труду дополняется принципом общественного присвоения. Конкретно речь идет о том, что создаваемый общим трудом прибавочный продукт достаточно равномерно распределяется среди всех членов общества через механизм понижения розничных цен на потребительские товары и услуги и через пополнение общественных фондов потребления.

Ориентация в первую очередь на натуральные (физические) показатели при планировании и оценке результатов экономической деятельности – еще одни ключевой принцип. Стоимостные показатели, во-первых, были достаточно условными (особенно в сфере производства, а не в розничной торговле). Во-вторых, играли вспомогательную роль. Причем прибыль была не самым главным показателем. Главным критерием эффективности было не увеличение денежной прибыли, а снижение себестоимости продукции.

Советскую модель можно уподобить громадной корпорации под названием «Советский Союз», которая состояла из отдельных цехов и производственных участков, которые работали для создания одного конечного продукта.

В качестве конечного продукта рассматривался не финансовый результат (прибыль), а набор конкретных товаров и услуг, удовлетворяющих общественные и личные потребности. Показатели общественного продукта (и его элементов) в стоимостном выражении выполняют лишь роль ориентира при реализации годовых и пятилетних планов, оценке результатов выполнения этих планов.

За счет разделения труда, специализации и слаженной кооперации достигается максимальная эффективность производства всей корпорации. Уже не приходится говорить о том, что никакой конкуренции между цехами и участками быть не может. Такая конкуренция лишь дезорганизует работу всей корпорации, породит неоправданные издержки. Вместо конкуренции – сотрудничество и кооперация в рамках общего дела. Отдельные цеха и участки производят сырье, энергию, полуфабрикаты и комплектующие, из которых, в конечном счете, формируется общественный продукт. Затем этот общий продукт распределяется между всеми участниками производства. Никакого распределения и перераспределения общественного продукта на уровне отдельных цехов и участков не происходит (и происходить по определению) не может.

Всем этим громадным производством, обменом и распределением управляют руководящие и координирующие органы корпорации «СССР». Это правительство, множество министерств и ведомств. Прежде всего, отраслевые министерства. По мере усложнения структуры народного хозяйства СССР число их постоянно возрастало. В рамках каждого союзного министерства были еще подразделения, называвшиеся главками, и различные территориальные учреждения на местах (прежде всего министерства в союзных республиках). Координирующую и контролирующую роль играли такие органы, как Госплан СССР, Минфин СССР, Госбанк СССР и некоторые другие. Они также имели свою территориальную сеть, в том числе ведомства с аналогичными названиями на уровне союзных республик.

Кстати, подобная схема организации и управления существует в крупнейших западных корпорациях (особенно транснациональных), связанных с реальным сектором экономики. Никаких рыночных отношений внутри них нет, существуют условные расчеты, базирующиеся на «трансфертных» (внутрикорпоративных) ценах.

Ключевым отличием модели западных корпораций от сталинской модели является то, что корпорации принадлежат частным собственникам, их деятельность ориентирована, прежде всего, на финансовые результаты (прибыль), причем финансовый результат не распределяется среди работников, а приватизируется собственником корпорации. Правда, сегодня и эта схема организации и управления деятельностью корпорации уходит в прошлое. По той причине, что в условиях нынешнего бурного развития финансового сектора экономики производственная деятельность становится неконкурентоспособной и даже нерентабельной. Наблюдается разворот деятельности корпораций, традиционно связанных с производством, в сторону работы на финансовых рынках. В таких финансово ориентированных корпорациях все устроено по-другому.

Хотелось бы отметить, что сравнение «сталинской экономики» с громадной корпорацией я встречал также у ряда отечественных и зарубежных авторов. Вот цитата из одной современной работы: «Задолго до появления крупных внутригосударственных и международных транснациональных корпораций СССР стал крупнейшей в мире корпоративной хозяйственной структурой. Корпоративные экономические, хозяйственные цели и функции государства были записаны в Конституции. Как экономическая корпорация СССР разработал и ввел в действие научную систему обоснованных внутренних цен, позволяющих эффективно использовать природные богатства в интересах народного хозяйства. Ее особенностью были, в частности, низкие по сравнению с мировыми цены на топливно-энергетические и другие природные ресурсы…

Корпоративный подход к экономике как к целостному организму предполагает выделение достаточных средств на инвестиции, оборону, армию, науку, образование, культуру, хотя с позиций эгоистичных и недалеких субъектов рынка надо все проесть немедленно.

Отказ от концепции государства – хозяйственной корпорации, деструкция межотраслевых и межрегиональных связей, разобщение предприятий катастрофически подействовали на экономику России» (Братищев И.М., Крашенинников С.Н. Россия может стать богатой! – М.: «Грааль», 1999, с. 15-16). Трудно не согласиться с авторами по поводу последствий разрушения «экономической корпорации СССР».

Можно лишь усомниться, что такое разрушение произошло мгновенно, в момент разрушения Советского Союза в декабре 1991 года. Процесс разрушения начался еще раньше, в 60-е годы прошлого века и продолжался почти три десятилетия.

«Сталинская экономика» прошла испытания временем. Она позволила:

- обеспечить преодоление вековой экономической отсталости страны и стать наряду с США ведущей экономической державой мира;

- создать единый народнохозяйственный комплекс, что позволило Советскому Союзу стать независимой от мирового рынка страной;

- победить во второй мировой войне сильнейшего врага – гитлеровскую Германию и страны гитлеровской коалиции;

- обеспечить неуклонный рост благосостояния народа на основе последовательного снижения себестоимости продукции;

- показать всему миру неэффективность так называемой «рыночной» (капиталистической) экономики и переориентировать многие страны на путь так называемого «некапиталистического пути развития»;

- обеспечить военную безопасность страны путем создания ядерного оружия.

Надо сказать, что во времена Сталина было сделано немало для того, чтобы гражданин Советской страны мог максимально вписаться в модель советской экономики. Говорят о якобы его насильственном «впихивании» в эту экономику. Да, на первых порах это было так. Взять хотя бы «добровольно-принудительную» коллективизацию крестьянства. Но на одной принудительности далеко не уедешь. Раб не может быть эффективным работником. Сталиным с середины 1930-х гг. был взят курс на всяческое повышение статуса человека труда. Материальное поощрение труда дополнялось моральными стимулами. Появилось социалистическое соревнование (как антипод капиталистической конкуренции). Страну в 1930-е гг. охватило стахановское движение. Были введены звания «Герой Социалистического Труда», «заслуженный работник», «заслуженный деятель» и т.п. На всех уровнях проводилась воспитательная работа, направленная на укрепление трудовой дисциплины, формировалось чувство коллективизма, взаимопомощи, бережного отношения к социалистическому имуществу и т.п. Велась борьба с тунеядством. Кстати, последовательная борьба государства с различными проявлениями богатства и роскоши, незаконными доходами также укрепляла веру людей в социальную справедливость, выступала стимулом труда. Всячески поощрялось творческое начало в труде. Появилось движение рационализаторов и изобретателей, в котором участвовали не только инженеры и техническая интеллигенция, но и миллионы простых рабочих.

Сталину удалось в значительной мере повысить трудовую активность советского человека, причем методы принуждения здесь играли подчиненную роль. «Надэкономической» целью была защита страны от внешней агрессии. А вот уже после смерти Сталина, который оставил советскому народу «ядерный щит», ощущение внешней угрозы стало уходить на второй и даже третий план (хотя Запад объявил нам «холодную войну»). На первый план вышли задачи экономические, вытекающие из упомянутого нами «основного экономического закона социализма». Но вот парадокс: экономические цели народ не консолидируют, не мобилизуют, не раскрывают его творческий потенциал, а, наоборот, разъединяют, расслабляют и лишают его созидательного творчества. Последнее подменяется, в лучшем случае, так называемым «предпринимательством». При экономических целях «сталинская экономика» работать не может, она обречена на умирание и замещение различными вариантами модели «рыночной экономики».

Желание разобраться подробнее с тем, что такое «сталинская экономика» - сегодня для нас отнюдь не праздное любопытство.

Сегодня Россия переживает серьезный экономический кризис. И знакомство с прошлым опытом может позволить нам быстрее нащупать выход из сегодняшних тупиков.

Конечно, целый ряд перечисленных выше принципов в реальной практике экономического строительства в «чистом» виде не был реализован. Сталин сам вносил какие-то коррективы в свою политическую линию. Коррективы вносились интуитивно. В то же время совершенствование экономической модели надо было осуществлять системно, на базе добротной теории. Сталин пытался активизировать процесс разработки такой теории. В том числе написав в 1952 году работу «Экономические проблемы социализма в СССР». «Незнание теории нас погубит», - говаривал он, и эти слова оказались, к сожалению, пророческими.

Сильный и необоснованный отход от названных принципов вел к размыванию и подрыву самой модели. Размывание приходится на период 1960-1985 гг. Отдельные случаи были зафиксированы еще во второй половине 1950-х гг., когда Хрущев стал проводить опасные экономические эксперименты. Примеров такого размывания можно привести много. «Косыгинская» реформа 1965 г. стала ориентировать плановые органы и предприятия на такой основной стоимостный показатель, как «вал» (валовой объем продукции, рассчитанный по так называемому «заводскому» методу). Стало возможным и выгодным «накручивать» показатели «вала», при этом динамика реальных (натуральных) показателей значительно отставали от «вала». Парадокс заключался в том, что ориентация на прибыль делала экономику все более «затратной».

Камуфлировались серьезные проблемы в сфере планирования. Формально централизованные планы стали охватывать гораздо более широкую номенклатуру промежуточной и конечной продукции разных отраслей экономики по сравнения со сталинской эпохой (вероятно, этому способствовало внедрение в Госплане и многих министерствах первых поколений электронно-вычислительных машин). На разных уровнях стали говорить о том, что в практику планирования внедряется так называемый «программно-целевой метод». Однако в реальной жизни конкретные плановые показатели на всех уровнях «привязывались» не каким-то высшим целям, а определялись на основе примитивного метода – от «достигнутого» уровня предыдущего года (планового периода).

В целом ряде моментов сталинская экономика противоречит марксизму. Никакого предварительного теоретического осмысления и обоснования этой модели не было. Она создавалась практиками, методом проб и ошибок.

Кстати, в те годы не было даже учебника политической экономии социализма. Подготовка его затянулась лет на 30, а первое издание увидело свет лишь после смерти Сталина, в 1954 году. Учебник получился противоречивым, он пытался увязать реалии жизни (сталинскую экономику) с марксизмом. А между тем сам Сталин говорил сподвижникам: «Если на все вопросы будете искать ответы у Маркса, то пропадете. Надо самим работать головой».

Но, увы! Партийные и государственные руководители после смерти Сталина отказывались «работать головой», предпочитая руководствоваться мертвыми догматами марксизма. Или просто действуя по инерции, паразитируя на достижениях «сталинской экономики».

Хрущеву удалось лишь ослабить, но не уничтожить ее. Гораздо более серьезный удар был нанесен экономической реформой 1965-1969 гг., которую персонифицируют с тогдашним Председателем Совета Министров СССР А. Косыгиным. Иногда ее называют реформой Е. Либермана – по имени одного из консультантов Косыгина. В результате была создана модель, которую некоторые жесткие критики называют моделью государственного капитализма. Реформа 1965-1969 гг. превратила социалистические предприятия в обособленных товаропроизводителей, ориентированных на прибыль (главный плановый показатель), а не на внесение своего вклада в создание единого народнохозяйственного результата. На смену социалистическому способу производства пришёл, по сути, товарный (государственно-капиталистический) способ производства.

После «косыгинской» реформы уже никаких серьезных попыток экономических усовершенствований не предпринималось на протяжении почти двух десятилетий. Не было и попыток отменить смертельный «эксперимент» Косыгина-Либермана, экономика погрузилась в «застой». А жизнь настоятельно диктовала необходимость действительных изменений в целях укрепления страны.

Так, в первой половине 1970-х гг. СССР достиг военного паритета с США и НАТО. С учетом этого можно и нужно было внести коррективы в пропорции развития группы А и группы Б в пользу второй группы отраслей промышленности.

Следовало бы ускорить развитие таких отраслей, как легкая промышленность, пищевая промышленность, производство автомобилей, мебели, бытовой и радиоэлектронной техники, а также увеличить масштабы жилищного строительства. Вместо этого инвестиции были направлены на строительство БАМа, соединение рек и т.п. А тут еще подоспела «палочка-выручалочка» в виде нефтедолларов (повышение цен на «черное золото» на мировом рынке в 1973 г.). Вместо курса на подтягивание группы Б был взят курс на ликвидацию дефицитов ряда потребительских товаров за счет импорта.

С 1985 года начался период целенаправленного уничтожения нашей экономики под лукавым лозунгом «перестройки». Начался бурный переход от государственного капитализма к другой модели капитализма, которую можно назвать в равной мере «частнособственнической», «бандитской», «компрадорской».

Можем ли мы вернуться к разумной экономике, которая когда-то принесла ей прорыв? Можем, если сформулируем надэкономические, «высшие» цели. И такие цели сегодня витают в воздухе.

В.Ю. Катасонов - профессор, доктор экономических наук, председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова. 

Э.В.:Малоизвестные и интересные факты....

Валериан Владимирович Куйбышев (1888-1935), оказавший серьезное влияние на развитие СССР, совершенно незаслуженно, с моей точки зрения, остался за «кадром» перестроечных и постперестроечных времен. Мало кто знает, что он был крупным экономистом, одним из инициаторов создания планирующих органов, сторонником равномерного социально-экономического развития всех регионов Советского Союза. Причем, развития с акцентом на промышленные, а не на сырьевые отрасли. Масштабное советско-американское сотрудничество, налаженное в конце 1920-х-начале 1930-х годов, в первую очередь в промышленных отраслях, связано с его именем и деятельностью.

В одном из своих писем Сталину и Орджоникидзе в феврале 1931 г. В. Куйбышев писал: «…пример размещения отраслей в США показывает, что там нет только сырьевых или только индустриальных регионов. Это сочетание, в основном, сбалансировано по всей стране, поэтому нам целесообразно использовать данный опыт. Уже потому, что размещение ресурсов и территориальный фактор очень сближают нас с США». Именно в тот период американский бизнес, поощряемый властями, стал активно участвовать советской индустриализации. Как отмечали в те годы американские СМИ, в Вашингтоне и в деловых кругах хотели, что называется, «выстроить» экономико-политического союзника в лице новой России. Что, в свою очередь, позволило бы существенно уменьшить влияние в мире европейских держав, а также Японии.

Роль США в советской индустриализации признавал сам Сталин. 26 июня 1944 г. в беседе с председателем Торговой палаты США Эриком Джонстоном, он заявил: «Мы многим обязаны Генри Форду, он помогал нам строить автомобильные заводы». А далее прозвучало признание того, что «советские люди многому научились у американцев; американский опыт был использован при создании советской промышленности». На вопрос Джонстона, кто из американцев больше всего импонирует господину Сталину, тот назвал в первую очередь Форда (Шейнман И.Б. «Что я видел в Америке. Что я сделал в СССР», М.: 1934; Агапов Б. «Финланд — Нью-Йорк — Нижний» //газ. «За Индустриализацию!», № 213 - 11 сентября 1930 г.).

Так, по данным министерства торговли США, ряда других американских источников (см., например, Moorsteen R., «Prices and Production of Machinery in the Soviet Union, 1928—1958», Harvard University Press (USA), 1962), Сталинградский тракторный завод был построен в США, затем размонтирован, на 100 судах перевезён и уже потом собран в СССР.

«Днепрогэс» построили американская корпорация Cooper Engineering Company и германская Siemens. Горьковский автозавод им. Молотова был построен американской компанией Austin, а АЗЛК - по проекту корпорации Форда.

Знаменитая Магнитка – это почти точная копия металлургического комбината в г. Гэри (вблизи Чикаго, штат Индиана), созданная с помощью американской фирмы Albert Kahn Inc., с которой по поручению Совнаркома СССР активно контактировал Куйбышев. Эта же компания спроектировала и участвовала в строительстве 500 советских предприятий в 1926-1940-м гг. В СССР в тот период находилось около 200 тысяч американских ученых, инженеров и техников. Они подготовили 300 тысяч квалифицированных специалистов, то есть - основные кадры для советской промышленности на годы вперед.

Естественно, такая помощь не было безвозмездной: взамен СССР поставлял в США, по согласованным с ними ценам, сырье для черной и особенно цветной металлургии, титановую руду (ее поставки продолжались и в годы Великой Отечественной войны), фосфориты. А также деловую древесину, рыбопродукты, шерсть, кожсырье, льняной и конопляный текстиль. И почти треть упомянутой американской помощи оплачивалась из золотого запаса СССР. Но при этом до 70% объема тогдашних американских промышленных поставок в Советский Союз направлялось по ценам, которые были на 15-20% ниже, чем на мировом рынке.

В 1929-1930 гг. Куйбышев провел успешные переговоры по конкретным проектам с группой компаний и банков США. В результате, как уже отмечалось, они приняли участие в создании Днепрогэса, Сталинградского тракторного завода, ряда машино- и станкостроительных предприятий в Донбассе. В письме Кагановича Сталину от 19 августа 1932 г. отмечено, например, что «…Купер (глава корпорации Cooper Engineering Company) добивается приема у Вас и ставил сегодня у Куйбышева вопрос о продолжении работы своей фирмы у нас. А также о формах, отмечающих его заслуги в строительстве Днепростроя (Днепрогэс - А.Ч.). Я думаю, что можно бы выдать грамоту ему, отмечающую его заслуги. Он говорил, что всюду, где он строил, отмечали его заслуги особым актом» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 79, Л. 44-45.).

А вот еще пример участия Куйбышева во всестороннем развитии советско-американских отношений. В феврале 1934-го пароход «Челюскин» был раздавлен льдами в Чукотском море. Для спасения команды правительство СССР создало комиссию во главе с В.В. Куйбышевым. 23 февраля он встретился с представителями СМИ США, подробно рассказал о принимаемых и возможных мерах по спасению челюскинцев. Корреспонденты спросили: намерено ли советское правительство обратиться к администрации США с просьбой о помощи? Куйбышев ответил, что СССР – за взаимодействие с США и в этих вопросах. Уже 28 февраля советское полпредство в США телеграфировало И. Сталину, В. Куйбышеву и М. Литвинову (тогдашнему наркому иностранных дел СССР) о готовности американских властей оказать помочь в спасении челюскинцев и направить для этого тяжелые аэропланы с летчиками, причем бесплатно - в качестве жеста доброй воли.

По инициативе Куйбышева и Литвинова советская сторона приняла это предложение 3 марта.

Прямой американской помощи в спасательной операции не потребовалось, но для спасения челюскинцев советским самолетам любого типа было разрешено без ограничений использовать аэродромы на близкой к Чукотскому морю Аляске.

С госдепартаментом США была также достигнута договоренность о покупке по низким ценам двух самолетов для этой операции. Сделка состоялась во второй половине марта. По поручению правительства СССР эти вопросы курировал Куйбышев.

Кстати, персонал на аэродромах Аляски проявил исключительное внимание по отношению к советским летчикам, оказывал им всестороннюю помощь. За что американские бортмеханики Левари Уильям и Клойд Армистет 20 апреля 1934-го были награждены орденами Ленина и денежными премиями.

Эта линия вписывалась в политику президентских администраций Г.К. Гувера, затем (с 1934 г.) Ф.Д. Рузвельта. Заметим, что, хотя дипотношения между СССР и США были установлены в ноябре 1933-го, финансовое и технологическое содействие советской индустриализации американский бизнес стал оказывать со второй половины 1920-х годов.

…Биография Куйбышева, можно сказать, вполне типична для большевистских руководителей.

После внезапной кончины Ф.Э. Дзержинского он был председателем Высшего совета народного хозяйства (1926-1930 гг.), первым председателем Государственной плановой комиссии (1931-1934 гг.), председателем совнаркомовского Комитета советского контроля (1934-1935 гг.). Так что ему довелось участвовать в развитии многих отраслей отечественной экономики и, соответственно, системы хозяйственного планирования и экономического управления страной.

Что касается ранней биографии, то она вкратце такова. В августе 1898 года уроженец Самары десятилетний Валериан Куйбышев был зачислен как сын военного в Омский кадетский корпус. Уже в 1904-м он начал посещать местные марксистские кружки и в том же году вступил в РСДРП. Весной 1906 г. Куйбышев был исключен из Петербургской военно-медицинской академии за подпольную деятельность и уехал в Кузнецк, где организовал ячейку РСДРП. Потом занимался партийной работой в Томске, Петропавловске, на Алтае, после чего последовала ссылка в Зауралье. Осенью 1909-го Куйбышев поступил в Томский университет, оттуда в 1910-м был отчислен за революционную деятельность.

В 1910-1912 годах он находился в ссылке в западносибирском Нарыме. Бежал оттуда в мае 1912-го. Был арестован и выслан в Тамбов под гласный полицейский надзор. Опять совершил побег, вел революционную работу в Санкт-Петербурге, Вологде, Харькове. Затем его сослали в Иркутскую губернию, но и оттуда он бежал. Его снова арестовали и выслали в Туруханский край. Освободила Куйбышева Февральская революция 1917 года, как и сосланного в тот же далекий край Сталина. После Октября 1917-го Куйбышев – во главе Самары и Самарского региона, участвовал в разработке планов разгрома войск Колчака. В 1919-м руководил обороной Астрахани и Калмыкии от белогвардейцев и интервентов, после чего – до весны 1921 года работал в Средней Азии: в составе Реввоенсовета Туркестанского фронта и зампредседателя Комиссии ВЦИК и Совнаркома РСФСР по делам Туркестана.

Летом 1921-го Куйбышев становится членом Президиума ВСНХ и одним из руководителей госкомиссии по ГОЭЛРО. А в 1923-1925 годах возглавлял наркомат рабоче-крестьянской инспекции (впоследствии Комитет советского, а затем партийно-государственного контроля СССР); на XV съезде ВКП (б) в 1927-м по предложению Сталина, Орджоникидзе, Кирова и Молотова был избран в Политбюро ЦК.

По свидетельству его коллег и соратников, Куйбышев постоянно пополнял багаж социально-экономических знаний, изучая работы, в частности, Милютина и Богданова, Туган-Барановского и Витте, Бунге и Сперанского, Гильфердинга и Брантинга, а также Леонтьева, опальных Кондратьева и Чаянова.

Ему разрешали выписывать экономические журналы США, Великобритании, Финляндии, Чехословакии, Болгарии, Югославии.

Первым плановым органом СССР была созданная осенью 1919-го Комиссия по разработке 10-летнего плана электрификации под руководством Г.М. Кржижановского. В декабре 1920 года этот план был утвержден руководством страны. Причем в этом документе нашло отражение выдвинутое Куйбышевым предложение о максимально возможном использовании местных природных, в том числе энергоресурсов, что, по его мнению, целесообразно «не только для развития самой энергетики, но и для экономики регионов и всей страны в целом». В тот же период по инициативе Кржижановского, Дзержинского, Куйбышева, Орджоникидзе была проведена тщательная геологоразведка во многих регионах РСФСР, а затем и в других союзных республиках, для выявления энергетических и других сырьевых ресурсов.

ГОЭЛРО фактически стал первым государственным планом развития не только энергетики, но и большинства отраслей СССР. Среди объектов этого плана - заложенный в 1927 году Сталинградский тракторный завод (один из крупнейших отраслевых заводов в СССР), Кузнецкий и Подмосковный угольные бассейны, строительство межрегиональных портов, железных дорог, энергоёмких промышленных предприятий. Здесь напрямую связано с предложением Куйбышева о необходимости максимального использования местных природных ресурсов создание к концу 1920-х гг. и дальнейшее развитие Подмосковного угольного бассейна (Мосбасс). Куйбышев считал, что «…энергетика и в общем вся промышленность Европейского Центра РСФСР получат на долгие годы импульс для развития, если будут востребованы энергоресурсы этого региона». И вплоть до конца 1970-х, т.е. до стартовавшего в тот период перехода энергетики страны на «сверхдешевые» мазут и природный газ, Мосбасс оставался, можно сказать, энергетическим плацдармом региона. Кстати, план ГОЭЛРО был перевыполнен к 1932 году. Выработка электроэнергии в СССР в том году в сравнении с 1913-м увеличилась не в 4,5 раза, как планировалось, а почти в 7 раз: с 2 до 13,5 млрд. кВт-ч. Притом что территория Российской Империи в 1913-м была почти на 15% больше, чем у СССР.

Конечно, Куйбышев работал в годы становления директивной экономики, а в более широком контексте, - в период формирования т.н. командной системы управления страной. Он стал одним из созидателей этой системы, будучи сторонником «рекордных темпов», административных методов планирования и управления, призывал в 20-х «не зацикливаться» на детальном изучении последствий реализации требуемых социально-экономических решений. Но к сути плановой политики Куйбышев относился, скажем так, менее директивно, чем многие другие советские руководители.

Валериан Владимирович направил в марте 1926-го письмо Дзержинскому и Сталину, предложив составлять подробные планы социально-экономического развития – трех- или пятилетние.

Причем предлагал взять за основу союзного плана именно местное планирование. Когда «…сперва республики, области, края, округа составляют свои планы, затем они корректируются и утверждаются в союзном плановом органе. Так как этот орган… должен всячески предотвращать дублирование планов в региональном разрезе, с тем, чтобы обеспечивалась пропорциональность общесоюзного планирования и, значит, развития страны в целом». После такой работы, как полагал Куйбышев, союзному плановому ведомству надлежит собрать заявки региональных плановых органов на материально-технические и кадровые потребности. Таким образом, формировался бы общесоюзный план на определенное количество лет.

Дзержинский вначале поддержал такой подход к планированию, но вскоре стал высказывать небезосновательные опасения, что Центр рискует оказаться в «заложниках» не столько региональных планов, сколько региональных амбиций. Кроме того, регионы, по его мнению, могут сознательно «тянуть» со своими планами и заявками, чтобы к контрольному сроку попытаться вынудить Центр согласиться с первоначальными местными плановыми и заявочными потребностями. Что, в свою очередь, приведет к многочисленным перекосам как в общегосударственном планировании, так и в социально-экономическом развитии СССР в целом. Поэтому основой должно быть централизованное планирование, т.е. планирование «сверху». Эту позицию поддержали Сталин, Орджоникидзе, Киров, тогдашний предсовнаркома СССР Рыков. Согласился с ней в конце 20-х и Куйбышев.

Заметим, что «куйбышевская» концепция в 1950-х - 1960-х гг. фактически воплощалась в Югославии. И, похоже, прогнозы Дзержинского сбылись в СФРЮ.

Поскольку югославский комитет по планированию, директивно-управленческие функции которого, заметим, были ограничены, занимался в основном тем, что уговаривал регионы не дублировать развитие одних и тех же производств, сокращать их финансовые, сырьевые, кадровые и т.п. заявки. Причем, в большинстве случаев – тщетно. Поэтому общегосударственное социально-экономическое планирование в Югославии, изначально являясь рекомендательно-прогнозным, уже в начале 1970-х де-факто было отменено. Но не только в СФРЮ не нашли, что называется, золотой середины в этой политике: по причинам, схожим с югославскими, та же участь постигла советское госпланирование в последние четыре-пять лет существования СССР.

Напомним, что первым экономико-управленческим органом страны стал учрежденный в декабре 1917-го Высший совет народного хозяйства (ВСНХ), в числе инициаторов создания которого был и Куйбышев. В состав ВСНХ входили отраслевые государственные ведомства, например, Главсахар, Главнефть, Главлесхоз, Главуголь, Центрочай, Центросоль. А на местах были созданы регионально-отраслевые совнархозы. Это был и юридически, и фактически - объединенный межотраслевой наркомат экономики.

 В первой половине 1920-х в рамках НЭПа и стимулирования Центром расширения социально-экономических прав регионов СССР - а это вписывалось в вышеупомянутую куйбышевскую концепцию первичности местного планирования, - в непосредственном подчинении ВСНХ из 37 тысяч предприятий и объектов осталось только 4500 наиболее крупных. Тогда же был создан инициированный Куйбышевым, Дзержинским, Орджоникидзе и Рыковым первый государственный планово-регулирующий орган СССР – Главное экономическое управление ВСНХ. Но со второй половины 1920-х был взят курс на централизацию как планирования, так и управления экономикой. Отраслевые и управленческо-регулирующие функции ВСНХ и местных совнархозов стали «дробиться» на отраслевые наркоматы, управления, главки. А совнархозы были трансформированы в региональные исполкомы. В результате ВСНХ 5 января 1932-го был преобразован… в наркомат тяжелой промышленности, а в 1931 г. была создана государственная плановая комиссия уже не при ВСНХ, а при Совнаркоме СССР, которой было предписано планировать социально-экономическое развитие страны, исходя из приоритетности прежде всего общесоюзных задач.

Первые четыре года руководил комиссией Куйбышев. Он поддержал Сталина в вопросах определения приоритетов, темпов и методов экономического развития. Куйбышев в 1929-м отмечал, в частности, что «нужно во что бы то ни стало полностью обеспечивать потребности соцстроительства в рабочей силе. Иначе все наши планы останутся на бумаге». Ответственность за выполнение планов Куйбышев предлагал ввести в законодательство. Их недовыполнение, по мнению первого главы союзного Госплана, должно было предусматривать как административные санкции, так и уголовную ответственность.

По некоторым данным, Сталин, а также Орджоникидзе с Кировым «отговорили» Куйбышева от выступления с этим предложением на XVI съезде ВКП (б) в 1930 году. Но позиция его оставалась до середины 30-х крайне радикальной.

В 1931–м Куйбышев заявил: «Чем успешнее будет идти дело социалистического строительства, тем в большей степени будет нарастать сопротивление и противодействие со стороны враждебных сил как внутри, так и вовне».

А при его вступлении в должность руководителя Госплана он высказался в том же ключе: «…Госплан, который в основу своей деятельности кладет генеральную линию партии, - такой Госплан является совершенно обязательным органом диктатуры пролетариата, обеспечивающим ее торжество и всё дело построения социализма».

Между тем, многие задачи первой пятилетки (1929-1933 гг.) не были выполнены, особенно в части развития производства товаров широкого потребления, выработки чугуна, проката, электроэнергии, выплавки цветных металлов. Не помогли ни штурмовщина, ни фактически ограбление русской деревни во имя рекордных темпов индустриализации. Согласно многим источникам, в конце апреля 1934-го на расширенном заседании Политбюро ЦК В. Куйбышева в присутствии «отмолчавшихся» Сталина, Молотова, Кирова и Орджоникидзе обвинили в приверженности «троцкистскому левачеству» в экономике и сфере планирования, в «троцкистском пренебрежении» к основам экономической политики и к социально-экономическим реалиям. Предложили оставить должность главы Госплана СССР и сосредоточиться на работе руководителя Комитета советского контроля при союзном совнаркоме. Это предложение Куйбышев принял безоговорочно, признав свои «левацкие» ошибки, но отклонив обвинения в троцкизме.

Плановые задания второй пятилетки (1933-1937 гг.) составлялись с участием Куйбышева более тщательно, с использованием разработок по прогнозам спроса-предложения по товарам и услугам (подробнее см., например, «Куйбышев в документах и событиях», Мюнхенский институт по изучению истории и культуры СССР, 1965). Тем не менее, в рамках сложившейся государственной системы Куйбышеву в 30-х годах удалось в какой-то мере приблизить эту систему к текущим и перспективным потребностям экономического развития России и СССР в целом.

Скажем, еще в конце 1928-го Куйбышев, используя наработки Дзержинского и Орджоникидзе, выдвинул предложение о создании межрегиональных производственных комплексов, в которых сырьевую «начинку», перерабатывающие технологии, энергоснабжение и потребность в кадрах обеспечивали бы несколько регионов-участников таких комплексов. Это, по его мнению, должно было сократить сверхдальние перевозки разнообразной продукции, нагрузку на ограниченное число крупных предприятий общегосударственного значения и уменьшить нерациональную передислокацию профессиональных кадров. Предложение Куйбышева реализовывалось со второй пятилетки (1933-1937 гг.) и, пожалуй, главное подтверждение тому – многоотраслевые территориально-производственные комплексы на Украине, Урале, в Средней Азии, в Восточной Сибири, созданные в конце 1930-х-середине 1980-х годов. Да и сегодня такой подход актуален, так как подобные проекты реализуются в РФ, например, «Урал Промышленный - Урал Полярный», «Ямал-СПГ» (производство и вывоз сжиженного природного газа. –  .), Тюменский электрометаллургический комплекс, Ивановский и Вологодский текстильные кластеры.

С 1930-х и до середины 1960-х реализовывались также идеи Куйбышева о целесообразности переработки местного сырья в регионах-производителях: «…переработки пусть не всегда комплексной, а начальной, первичной, неглубокой, но всё равно - переработки, которая устранит для какой-либо территории роль извечного сырьевого придатка и поставщика. Всё это можно и нужно тщательно изучать, планировать в увязке с общесоюзными социально-экономическими планами». Такие проекты Куйбышева отразились в его докладе, в частности, о плане второй пятилетки на XVII съезде партии в феврале 1934-го: «…в промышленности будет строиться и реконструироваться более 175 машиностроительных заводов, будет строиться 248 каменноугольных шахт, 79 районных электрических станций, 46 трубчаток и 96 крекингов, 18 крупнейших заводов черной металлургии, 25 заводов цветной металлургии, 313 наиболее крупных предприятий легкой промышленности и около 350 наиболее крупных предприятий пищевой промышленности». До трети указанного количества предприятий было построено позже - к 1940-1941 годам. Заметим, что похожие планы по развитию переработки разнообразного местного сырья сейчас разрабатываются или реализуются во многих субъектах Федерации, например, в Ростовской области, Поволжье, Красноярском крае, в Карелии. 

 Куйбышев выступал за такое освоение земель для нужд сельского хозяйства, которое будет планомерным, учитывает как традиции их использования, так и экологические факторы, в отличие, к примеру, от хрущевских «всесоюзного кукурузовозделывания», уничтожения травопольных севооборотов, чистых паров, методов освоения целинно-залежных земель.

Характерна в этой связи инициатива Куйбышева 1934 года по комплексному сельхозосвоению земель Заволжья - восточных районов Самарской, Ульяновской, Саратовской, Сталинградской и Астраханской областей, реализованную в 1940-х-начале 1950-х годов. В докладе на XVII съезде Куйбышев отметил: «…Развертывание ирригационных работ в Заволжье обеспечит уже в 1937 г. посев на 130 тыс. га зерновых на орошаемых землях в этих районах, что явится отправным пунктом великих работ по созданию свободной от случайностей погоды, серьезной и совершенно стабильной базы хлебного производства на Волге». Такая база, созданная с помощью межрегиональных почвозащитных лесных полос, была сформирована к середине 1950-х: до 20% товарного урожая пшеницы в СССР, и до 25% - в России (РСФСР) обеспечивало именно Заволжье. Но затем в угоду целинным и схожим «новациям» это регион стал опять превращаться в полупустынный, солончаковый, запущенный. Лесополосы в 1960-х - 1990-х частично иссохли, частично были вырублены. Теперь это, в большинстве своем, снова неиспользуемые в сельском хозяйстве земли, в чем автор этих строк убедился лично, когда в 2001 и 2011 годах побывал в ряде районов Астраханского, Саратовского и Волгоградского Заволжья.

…Куйбышев был одним из инициаторов поэтапного развития алюминиевой промышленности в стране на основе крупных ресурсов сырья и электроэнергии в богатых бокситами регионах (Ленинградская, Свердловская области, Красноярский край, Таджикистан, Армения, Северный Казахстан, Южная Украина). Как и азотно-туковой промышленности в Поволжье, Волго-Вятском регионе и в Приуралье. Сегодня эти отрасли, получившие развитие с середины 1930-х, – одна из экономических, в том числе экспортных «визитных карточек» данных регионов.

Занимался Куйбышев и другими, менее масштабными проблемами. Скажем, он призывал свести к минимуму импорт кондитерских изделий, особенно дорогостоящего готового шоколада. Опять-таки в связи с широкими ресурсными, кадровыми и технологическими возможностями, а также с производственными традициями этой отечественной отрасли. Стимулом здесь служил быстрорастущий спрос в стране на эти продукты. Реализации такой идеи способствовал основанный на бартере советский импорт какао-бобов, в основном из Бельгийского Конго и из Голландской Индии (большая часть современной Индонезии), в 1934 -1940-м годах. Кстати, современная Россия продолжает получать какао-сырье примерно из 10 стран в счет их задолженности перед бывшим СССР.

Куйбышев добился крупных госдотаций на реконструкцию в первой половине 30-х одной из крупнейших в Российской Империи и СССР Самарской кондитерской фабрики, основанной купцом А.А. Савиновым в 1880-х годах.

Валериан Владимирович призывал изучать и развивать традиции «кондитерского, равно как и целого ряда других производств, основанных до Октябрьской революции». И, в частности, «поставить бы дело так, как было оно, для примера, поставлено у Савинова…».

Куйбышев всячески способствовал созданию в 1929-м, на базе Шаболовского пивоваренного завода Торгового дома «Карнеева, Горшанова и Ко» (поставщик Его Императорского Величества), «Ударницы» - одной из крупнейших кондитерских фабрик в Москве по сей день, а в 30-х годах – кондитерских предприятий в Воронеже и Ростовской области. Продукция этих предприятий и сегодня пользуется высоким спросом не только в России.

Словом, многое из того, что предлагал В.В. Куйбышев, да и воплощенные «куйбышевские» проекты едва ли подпадают под «срок давности» и в современной России. Тем более, удивительно, что в Самаре была развернута кампания за то, чтобы перенести памятник Куйбышеву из центра города в какой-либо из пригородов. Но большинство самарцев высказались против, чем в 2011 году эта антиисторическая, по сути, кампания и закончилась. Примерно в это же время администрации примерно 20-ти других городов и посёлков РФ приняли решения о сохранении улиц имени Куйбышева. Остаются эти названия и в Беларуси. Но в целом для современной России Валериан Куйбышев совершенно незаслуженно стал некой исторической фигурой умолчания. Впрочем, не только он.