Кажется, об этом периоде почти не останется записей. Только переписка и ощущение сплошного пиздеца.

Мой лимит слов давно исчерпан, уже говорю в кредит.

Вчера показалось, что дошли. Но так больно, безнадежно и беспомощно мне не было давно.

Нет критерия, чтобы отличать реальность от бреда.

До тех, пор, пока не смогу включить рациональность, остается только верить.

Мы сходим с пути, мы не держим курс. Пусть мы не выпустим из поля зрения маяк, пусть нам достанет веры и мозгов дойти до следующего витка спирали.

Убеждаю товарища в том, что идеи полного растворения в другом, сколько бы он ни был дорог, - херня полная, к добру не приводящая.

Убеждаю товарища в том, что к моим и вообще чьим угодно поступкам, вызывающим раздражение и прочий негатив, надо относиться столь же критично, сколь к своему негативу, который им разбирается чуть ли не до атомов. 

Убеждаю, что каждый из нас может быть неправ.

Товарищ, вынырнув на поверхность, удивился: "Надо же, ты - ты! - говоришь мне, что не хочешь, чтобы я с тобой соглашался и не испытывал к тебе недоброе". 

Ну, так не в согласии и позитиве суть же. Мне удивительно, что такое может удивлять. Как будто вокруг нет людей кроме тех, кто колотит пяткой в грудь с воплем: "Я прав, войди в мое положение! Со мной - или против меня! Не смей на меня катить бочки!"

Школьные годы чудесные (1.09.1978 — 25.05.1988) запомнились мне не только эвгленой зелёной, социалистической (извините) ориентацией некоторых стран и декабристами, разбудившими Герцена, но стойким запахом мочи из мужского туалета. Туалет был главным школьным СМИ, где со свободой слова с переменным успехом боролись технички при помощи хлорки и большие мальчики при помощи сигарет «Родопи».

В какой-то момент главным туалетным мемом стала парагвайская проститутка — сказочное существо, ведь всем известно: проститутки все в Париже, а страну Парагвай придумала спьяну географичка. Парагвайская проститутка существовало как оксюморон и заменяло слово «абсурд»; сегодня в словаре школьного сленга ПП если и сохранилась, то с пометами «устар.» или даже «ист.»

Нет. Не «устар.»

Недавно Левада-центр провёл забавный опрос,  решив выяснить у 86% россиян, любящих Путина, за что, собственно, Путина можно любить. Логически помыслив, опрошенные выдали: мы обожаем президента в первую очередь, за «улучшение отношение со странами Запада», «борьбу с коррупцией» и «защиту демократии».

На первом месте среди достижений Президента ставятся «успехи в экономике». Целых 13% считают, что Путин (OMG!) повысил мировые цены на нефть. 12% благодарны Путину за рост своих зарплат и пенсий.

Хм. Я, конечно, мизантроп, но искренне считаю: люди в большинстве своём обладают системным мышлением, способны группировать факты и делать логические выводы. Это я, кажется, зря.

Однако к опросу. Дорогие россияне, тем не менее, считают, что не всё ладно в Датском королевстве. Кто виноват? Пиндосы? Гейропцы? Потерявшие былую актуальность укрофашисты? Ни фига! 44% опрошенных винят в том, что у нас не всё так хорошо, как кажется (правильно) дорогого Владимира Владимировича.

После этого надо напиться (благо, что пятница), однако нет ни времени, ни желания. Пойду прочитаю учебник по патопсихологии (главы «биполярные расстройства» и «шизофрения») и безуспешно попытаюсь понять, как целая страна может сойти с ума.

С другой стороны, я теперь неплохо представляю, как выглядит коллективная парагвайская проститутка.