... тюремное заключение китайскому
Лю Сяобо. Первым ...
... ="От троцкиста до «
»" width="250" />диссидент», сплавляющий в ...
stoletie.ru/print.php?ID=100250
40 лет назад, 11 сентября 1971 года, умер Никита Сергеевич Хрущёв
Он навсегда вошёл в нашу историю как главный разоблачитель Сталина на ХХ съезде КПСС. Это деяние разводит оценки Хрущёва по двум крайним точкам зрения. Но та и другая, по сути, ставят оценку Хрущёву в зависимость от его отношения к Сталину. Тем самым, даже антисталинисты косвенно вынуждены признавать относительно небольшой масштаб Хрущёва рядом с великой фигурой Сталина.
«Осуждение культа личности Сталина» меньше всего повлияло именно на репрессивный аппарат Советского государства. Тенденция к либерализации режима наметилась задолго до смерти Сталина, ещё до Великой Отечественной войны, как убедительно показал В.В. Кожинов в своём труде «Россия. Век ХХ». В конце 30-х гг. и после Победы из года в год снижалось число репрессированных по политическим преступлениям. Массовая реабилитация началась в 1953 году. Так что ХХ съезд КПСС не внёс в эту тенденцию ничего нового. С другой стороны, период Хрущёва пополнил репрессивную практику режима новшествами, невиданными в сталинское время.
Несколько лет назад проводился нашумевший опрос «Имя Россия». Интересно, к каким результатам привёл бы опрос «Имя анти-Россия» на определение самого отрицательного героя нашей истории? Можно быть уверенным, что Хрущёв, редко кем названный в конкурсе на «Имя Россия», стал бы одним из лидеров в рейтинге наших анти-героев.
Будущие историки наверняка будут изучать, среди парадоксов нашего времени, каким образом один из главных организаторов массовых репрессий превратился, в глазах многих, в человека, осудившего и прекратившего такие репрессии!
«Украина ежемесячно посылает 17-18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более 2-3 тысяч. Прошу принять срочные меры» (цит. по: Ю.В. Емельянов. Хрущёв. М.: Вече, 2005. Кн.1. С.142), – телеграфировал Н.С. Хрущёв Сталину в 1938 году в свою бытность первым секретарём ЦК КП(б) Украины. На что «кровавый тоталитарный диктатор» ответил своему не в меру ретивому подчинённому: «Уймись, дурак!»
Хрущёв ещё при жизни создал о себе легенду этакого простака, рубахи-парня, руководимого непосредственными эмоциями. Его снятие с должности Первого секретаря ЦК КПСС в октябре 1964 года только способствовало утверждению этой легенды. Правление Хрущёва получило официальную безличную оценку «волюнтаризм». В переводе это должно означать «господство волевых, рационально необоснованных методов принятия политических решений». Негласно подразумевалось, что такие решения исходили от одного человека – Хрущёва.
Тем самым подкреплялось убеждение о спонтанности тех или иных действий Хрущёва. До сих пор многие уверены в том, что он предпринимал некоторые свои важнейшие шаги под влиянием минутного душевного порыва. Даже цитированный выше известный историк, автор двухтомного исследования о Хрущёве, отдаёт дань такой версии и считает его импульсивность, «любовь к действиям, родившимся из взбалмошных идей» (там же, с.15), главным свойством личного характера Хрущёва.
Возможно, отдельные случаи такого рода действительно имели место. Однако в политической биографии Хрущёва значительно больше места занимает целенаправленная карьера, не пренебрегавшая никакими средствами, не знавшая моральных запретов. Успешная карьера такого рода в принципе, а особенно в те непростые времена, исключает глупость, недальновидность и слабость воли. Она требует недюжинного ума, правда, особого свойства, и решительности. Емельянов производит ум Хрущёва от крестьянской смекалки, а его решительность ставит в связь с его импульсивностью. «Для импульсивного человека главным становится его величество Случай, который властно диктует ему необходимость совершения необдуманных поступков. При этом импульсивные люди могут оказаться в выигрыше по сравнению с более взвешенными натурами, так как они всегда готовы проявить инициативу там, где более осторожные умы будут затягивать с решением» (там же, с.14).
Однако постоянно совершая спонтанные, интуитивные поступки, легко промахнуться. То, что Хрущёв не промахивался до 1964 года, заставляет видеть в его «импульсивности» чисто внешнюю оболочку вполне продуманных и взвешенных решений. Правда, единственным движущим мотивом их принятия всегда служила личная карьерная выгода.
Определяющей чертой всех поступков Хрущёва как на пути к высшим постам в государстве, так и после их достижения, всегда было расчётливое стремление к единоличной неограниченной власти.
Такая гипотеза лучше объясняет обычно столь удачную и прозорливую «импульсивность» действий Хрущёва, направленных на достижение и сохранение своего личного статуса.
На руководящих постах Хрущёв легко мог проникнуться убеждением, что любые его действия, продиктованные личными интересами, ведут и ко благу страны. Доказательство своих незаурядных способностей он мог видеть в собственной головокружительной карьере. Такова неизбежная оборотная сторона достижения власти личными карьерными усилиями.
Очевидно, главный недостаток политической системы, созданной под руководством Сталина, тот, что она вознесла на вершину власти такого человека, как Хрущёв.
Став руководителем страны, зная, по его собственному признанию, «лишь четыре действия арифметики», он мог искренне верить (во всяком случае, убедить себя в этом было очень просто), что таких знаний достаточно и для успешного руководства великой державой. Ум у Хрущёва был, действительно, смекалистый, необходимые технические знания он, бывало, схватывал на лету, и потому мог считать, что в мире нет такой научной тайны, которую он не смог бы постичь. Отсюда вера Хрущёва в собственную непогрешимость при принятии, точнее – диктовке – им государственных решений.
Ярко характеризует эту сторону личности Хрущёва его реплика на знаменитой встрече с творческой интеллигенцией 17 декабря 1962 года, где он подверг разносу Эрнста Неизвестного, Евгения Евтушенко и других представителей либеральной интеллигенции. «Решать в нашей стране должен народ. А народ это кто? Это партия. А партия кто? Мы – партия. Значит, мы и будем решать, я вот буду решать» (Цит. по: Указ. соч. Т.2. С.304).
Так простейшим софистическим приёмом, приведшим его самого, наверное, в восхищение собственным умом, Хрущёв пришёл к тому же заключению, которое «король-солнце» Людовик XIV вывел из своего божественного помазания на царство.
Цитируемый историк считает, что простодушие Хрущёва и его этакое «рвение в духе бравого солдата Швейка», в то время, когда над всеми царил Сталин, было удобной личиной, позволявшей Хрущёву быть на хорошем счету у вождя, считаясь надёжным исполнителем и не вызывая подозрений в нелояльности, в то же время тайно лелея ненависть к Сталину. Эту характеристику, по моему мнению, следовало бы уточнить существенной деталью. Отношения в кругу приближённых Сталина способствовали раскрытию и расцвету таких личных качеств Хрущёва, как властолюбие и интриганство. В этом кругу Хрущёв чувствовал себя как рыба в воде, и ему было не за что ненавидеть сложившуюся систему. Единственное, что его могло подавлять – то, что наверху этой пирамиды власти находился не он сам, а другой человек. Этим и объясняется логика его поступков по пресловутому осуждению пресловутого «культа личности».
Огонь своей критики на ХХ съезде и позднее Хрущёв обрушил не на систему, а на личность Сталина, тем самым укрепив худшие черты системы.
Хрущёв стоит как бы у истоков расхождения двух путей, по которым могла пойти советская политическая система. Один путь – тот, который обозначился в последние годы власти Сталина. Это усиление роли конституционных, государственных органов (Совета Министров, Советов депутатов разных уровней) за счёт внеконституционных, партийных, верховенство права и закона. Другой – тот, который олицетворил собой и на который надолго свернул страну Хрущёв. Это рост бесконтрольности власти партийной бюрократии. После ХХ съезда столкновения за власть в партийных верхах заканчивались для побеждённых в них уже не расстрелом, не тюрьмой и даже не высылкой из страны, а понижением в должности, выходом на пенсию. Этот «либерализм» был лишь обратной стороной нового принципа ненаказуемости высшей партократии за любые деяния, даже преступные. На место одного непогрешимого вождя, перед которым все подданные были равно ответственны, становилась целая каста непогрешимых и неподсудных.
Это, наверное, и есть причина, почему всегда найдутся те, кто будет восхвалять Хрущёва как «родоначальника нашей свободы». Их свободы…
Нарисованный портрет уже не позволяет считать личность, на нём изображённую, всего лишь жалким эпигоном Сталина. Нет, это самостоятельная, яркая фигура. Неправы те критики Хрущёва, кто априори думает, будто разрушают от недостатка ума или умения. Хрущёв, как мы убедились, был неглупым человеком. Да и неверно было бы представлять его только как разрушителя. Одной рукой он разрушал «сталинское наследие», а другой созидал власть нового класса.
Хрущёв перестраивал государство с решения задач общенародного развития под обслуживание нужд этого класса.
О том, что он делал это вполне осознанно и целенаправленно, свидетельствует его реплика на совещании в ЦК КПСС в конце 1953 или начале 1954 года, когда после критики Г.М. Маленковым партийного аппарата Хрущёв под аплодисменты присутствующих воскликнул: «Всё это так… Но аппарат это наша опора!» (Цит. по: Ф.М. Бурлацкий. Никита Хрущёв. М., 2003).
Этому классу нужен был также новый политический миф. Великого вождя можно было признавать только в далёком прошлом, у истоков государства. На авторитет «отца-основателя» было удобно ссылаться для оправдания своего господства. Поэтому параллельно осуждению культа личности Сталина шло укрепление культа личности Ленина. Но в настоящем этому классу уже не требовался всемудрый и всевластный вождь. Укрепление партократии логично подразумевало развенчание Сталина.
Хрущёв видел в новом народившемся классе опору, прежде всего, для удовлетворения своих личных властных амбиций. Хрущёв оказался необходимым для партократии решительным вождём на период упрочения власти этого класса. В этом корень успеха Хрущёва. Когда новый класс, возвысившийся и окрепший, стал тяготиться личной властью Хрущёва, то избавился от него.
О дальновидности и расчётливости Хрущёва в борьбе за личный статус как определяющих чертах его характера свидетельствуют и его поступки после снятия с поста Первого секретаря.
Нелегально переправляя в США записи своих воспоминаний для публикации, Хрущёв совершал то, за что сам, находясь у власти, не задумываясь подверг бы суровым репрессиям любого. Будучи лишён власти, он мог стать «диссидентом» не только по необходимости. Он вполне мог предвидеть, что в недалёком будущем такое поведение принесёт политические дивиденды.
Проживи он столько же, сколько ниспровергнутые им Каганович или Молотов, он успел бы пожать лавры «борца с тоталитаризмом» ещё при жизни. Он совершенно сознательно мог создавать о себе такую легенду, обеспечивая своё политическое бессмертие в известных кругах. Нельзя не признать, что ему это вполне удалось.
Логика борьбы за власть привела Хрущёва ещё в 20-е годы к троцкистам, затем сделала из него ярого борца с троцкизмом, потом – самоуничижительного холопа Сталина, затем – столь же яростного его разоблачителя, после – «диссидента». Во всех этих метаморфозах Хрущёв старался предвидеть, какая позиция принесёт ему наибольшую выгоду не только сейчас, но и в обозримом будущем, и в большинстве случаев это ему удавалось. Беда в том, что, когда политическая позиция Хрущёва стала непосредственно отражаться в решениях государственного руководства СССР, она редко отвечала объективным потребностям страны. Свою незаурядную волю и энергию Хрущёв тратил на удовлетворение личных амбиций, пренебрегая интересами страны. Последние как будто должны были приноравливаться к намерениям Хрущёва повысить свой престиж очередной громкой пиар-акцией – освоением целины, разведением кукурузы, демонстративным сокращением вооружённых сил или размещением ядерных ракет на Кубе.
Взяв начальное и конечное звенья политической эволюции Хрущёва – троцкист и «диссидент», сплавляющий в США компромат на политических оппонентов, – легко было бы сделать вывод о том, что Хрущёв всегда был каким-то «западником». Но такой вывод был бы поверхностным и вряд ли верным. На самом деле он был просто идейно беспринципным человеком. Наверное, прав историк Емельянов, когда уподобляет Хрущёву в этом плане М.С. Горбачёва, находя в их личных характерах много сходных черт. Тот тоже видел в политическом позиционировании удовлетворение собственного честолюбия, особенно заграничными почестями, даже когда оно входило в противоречие с интересами страны. В обоих случаях личные амбиции руководителей больше разрушали государство, нежели укрепляли его.
Для консолидации общества отрицательные исторические персонажи имеют не меньшее значение, чем положительные.
Среди персонажей отечественной истории на роль главного анти-героя, с лёгкой руки того же Хрущёва, до сих пор выдвигают Сталина. Однако немалая часть нашего общества склонна признать Сталина, скорее, положительным героем. Это ни для кого не секрет, и тот же опрос «Имя Россия» это наглядно показал. Очередное осуждение Сталина и «сталинизма» способно расколоть, а не консолидировать российское общество. Зато имя Хрущёва в качестве такого подсудимого вызовет большее единодушие.
В неприятии Хрущёва могут сойтись люди различных взглядов и убеждений. Патриоты-державники припомнят Хрущёву отстранение маршала Жукова, необоснованные сокращения вооружённых сил, уничтожения новейших видов боевой техники, отказ от военных баз СССР в Порт-Артуре (Китай) и Порккала-Удд (Финляндия), уступчивость на переговорах с лидерами США по Берлинскому и Кубинскому вопросам.
Люди хозяйственного образа мышления, прагматики-государственники, технократы, а также экологи, несомненно, поставят в вину Хрущёву необоснованное упразднение отраслевых министерств, снижение социального статуса учёных, внедрение кукурузы невзирая на климат, сплошную распашку целины. Массовое строительство пятиэтажек-хрущоб создало лишь иллюзию быстрого решения жилищной проблемы и при этом резко снизило стандарт городского образа жизни. При Хрущёве началась вздорная практика «безвозмездной помощи» странам Азии и Африки, объявлявшим о «строительстве социализма».
Русские почвенники-традиционалисты вспомнят возрождение борьбы с «великодержавным шовинизмом» и поощрение национализма титульных народов в республиках СССР, ликвидацию «неперспективных» деревень и уничтожение конского поголовья, ликвидацию приусадебных участков сельской интеллигенции и попытку вообще уничтожить приусадебные хозяйства как форму землепользования (т.н. Второе раскулачивание). Православные добавят к этому новую кампанию «воинствующего атеизма», закрытие и уничтожение храмов (с 1958 по 1964 год было закрыто более 3500 церквей).
Кстати, Хрущёв, бывший в 1932-1935 гг. вторым, а в 1935-1938 гг. первым секретарём Московского горкома и (с 1934 г.) обкома партии, несёт главную личную ответственность за уничтожение в то время архитектурных памятников Москвы и области.
Утверждение Хрущёвым принципа неподсудности элиты имело мало общего с коммунистическим идеалом. Но не меньше, если не больше всех остальных, претензий к Хрущёву могут иметь либералы. Я говорю, конечно, не обо всех, кто присваивает себе это название, а лишь о тех, для кого ценности права и свободы личности важнее целенаправленного разрушения национальных устоев.
Знаменитое указание Хрущёва ввести расстрел за валютные махинации и повторно осудить уже осуждённых по этой статье людей, чтобы приговорить их к расстрелу, по степени пренебрежения правом не имело аналогов даже во времена Большого террора. Другими беспрецедентными случаями стали массовые расстрелы демонстраций в Тбилиси в марте 1956 года и в Новочеркасске 1 мая 1962 года. Первая демонстрация была политическим протестом против осуждения «культа личности» Сталина на ХХ съезде. Вторая – чисто социальным протестом против повышения цен на мясо. Подобных выступлений и подобной реакции власти на них в советских городах не было со времён гражданской войны. Выступление в Новочеркасске сопровождалось многочисленными жертвами (26 человек было убито и 7 впоследствии приговорены к расстрелу) и известно лучше других, но аналогичные выступления меньшего масштаба с протестом против политики властей по разным поводам происходили в 1958-1961 гг. в различных городах страны. Историки насчитывают их более десятка.
Стиль общения Хрущёва с творческой интеллигенцией – «Направо кругом, марш!» – ещё тогда стал притчей во языцех. «Никогда в советское время руководители партии не говорили с советской интеллигенцией в таком тоне», – замечает историк (Ю.В. Емельянов. Указ. соч. Т.2. С.305). Интересно, что многие представители этой интеллигенции впоследствии создавали миф о либеральном и прекраснодушном Хрущёве. Чем это объяснить? Основную, на наш взгляд, причину мы упомянули выше.
Было бы неверно объяснять благодарность либеральной интеллигенции Хрущёву тем, что дело теперь ограничивалось только личными разносами от руководителя партии, а не доходило до тюрьмы.
За высказывания, сочтённые кем-нибудь антисоветскими, и при Хрущёве можно было запросто угодить в «места, не столь отдалённые». За «антисоветскую деятельность» при Хрущёве были осуждены на различные сроки заключения порядка 10 тысяч человек.
Хрущёв лично не был более жестоким человеком, чем большинство его коллег. Его стремление «перевыполнить план» по репрессиям, о чём мы говорили в начале статьи, было продиктовано исключительно борьбой за власть и влияние. Там, где перебор был лично для него лучше, чем недобор, Хрущёв предпочитал перебрать, даже если залогом его карьерного роста становились жизни людей. Хрущёв не задумываясь распоряжался человеческими жизнями как «винтиками» личного успеха. Гибель тысяч людей была для него всего лишь статистикой. Хрущёв в совершенстве усвоил одну из сторон системы, созданной «хозяином». Можно считать, что именно это стало важным условием его успеха в борьбе за власть после 1953 года.
Либералы могут поставить в вину Хрущёву расправу с Л.П. Берией не только из-за пренебрежения нормами права и законности при совершении этого акта. Внимательный разбор событий 1953-1956 гг. убедил некоторых историков в том, что процессы реабилитации осуждённых по политическим мотивам, начатые Берией весной 1953 года, несколько затормозились после его ареста. Высказывания и действия самого Берии вскоре после смерти Сталина (не только в отношении дел и личности умершего вождя, но и расширение полномочий МВД союзных республик, намерение отказаться от строительства социализма в ГДР) позволяют предполагать, что «осуждение культа личности», которое произошло бы в случае победы Берии в борьбе за власть, могло оказаться более глубоким и радикальным, чем имело место в реальности на ХХ съезде. Оно могло не ограничиться только нападками на вождя, но затронуло бы и некоторые свойства самой системы.
Последовательные и честные либералы должны были бы признать, что ликвидацией Берии Хрущёв сорвал процесс «демократизации» и продлил «агонию тоталитарного режима», отведя шквал разоблачений с самой системы на человека, её олицетворявшего.
Не всё в деятельности Хрущёва окрашено в мрачные цвета. Были и позитивные подвижки. Продолжавшееся развитие ракетно-космической отрасли, начало которой было положено при Сталине, воплотилось в запуск первого спутника и полёты первых космонавтов. Жизненный уровень населения неуклонно рос, за исключением двух последних лет правления Хрущёва. Но всё это происходило помимо и даже вопреки воле самого Хрущёва, направленной на другие цели и задачи.
Заочное осуждение Хрущёва будет означать осуждение опаснейшей практики «волюнтаризма» в государственном руководстве: принятия необоснованных волевых решений, продиктованных личным властолюбием и честолюбием правителя, идущих вразрез с интересами государства в целом. По аналогии со «сталинизмом», мы вправе назвать и данное явление по имени правителя, его воплотившего – «хрущевизм».
«Хрущевизм» есть синоним некомпетентности и произвола в государственном управлении, прикрытых идеологической спекуляцией и демагогией.
В этом качестве «хрущевизм» выступает антиподом эффективному менеджменту. Хрущёвский «волюнтаризм» – то «наследие», не открестившись от которого, невозможно успешно развивать Россию.
Приложение
Мировые лидеры о Н.С. Хрущеве
Шарль де Голль: «Это, по-моему, хитрый мужичок, который очень любит власть и никак не может взять в толк, что стране нужны реальные перемены. Он буквально во всём хочет противопоставить себя Сталину и сталинскому стилю. Эта нарочитость очень часто – во вред Хрущеву и авторитету СССР. Для блага СССР и его народов нужна либерализация коммунизма, но, видимо, Хрущев не способен или вовсе не хочет этого понять… Визит Хрущева во Францию (в мае 1960 г. - А.Ч.) был нужен ему в основном для того, чтобы показать своим соратникам по политбюро, как его, Хрущева, тепло встречают за границей».
Иосип Броз Тито: «Хрущев всегда хотел казаться простым – и Сталину, и мне, и другими политикам. Но природная хитрость была изнанкой его кажущейся простоты. Он не слишком думал о последствиях своих слов, поступков, решений и, обвиняя Сталина в самовластии, культе, непредсказуемости, сам часто вёл себя тем же образом. Это особенно стало проявляться после 1958 года, когда так называемая «антипартийная» группа Молотова-Булганина и Жуков – наиболее влиятельные соратники Сталина и противники Хрущева – были отправлены отставку… Югославию Хрущев то объявлял братской социалистической страной, защищая ее от критики со стороны Китая и Албании, то включил даже в программу КПСС (принята ХХII cъездом КПСС в октябре 1961 г. - А.Ч.) положение о югославском ревизионизме».
Мао Цзэдун: «У нас под боком спят люди типа Хрущева, пора их разбудить. Хрущев начал предательство со Сталина, а завершат это дело он или его преемники – Советским Союзом… Хрущев, изменчивый как хамелеон, в одностороннем порядке заявил об отзыве своих специалистов, свернул 343 контракта, прервал осуществление 257 совместных научно-технических проектов, очень резко сократил поставки ключевых частей комплектного оборудования (в 1960-1962 гг. - А.Ч.), Более того, Хрущев тогда же решил свести счеты за прошлое, потребовав расчетов по поставкам вооружений в период сопротивления США и помощи КНДР в1949-1953 годах, а также по материальным и иным займам 50-х годов. Всё это оказало серьезное негативное влияние на экономическое строительство Китая. Но, чем больше давит Хрущев, тем крепче мы становимся…
Сталин был очень авторитетный политический руководитель. Но дальновидности ему не хватило: при жизни не дал ясных указаний о своем преемнике. А после его смерти появилась эта самая «тройка» (Берия-Маленков-Хрущев. - А.Ч.)., и ситуация была сперва очень хаотичной. Берия убили, в итоге же власть получил Хрущев , который стучит каблуком кожаного ботинка по столу. Правление его не будет долгим, но последствия его правления будут сказываться десятилетиями».
Эрнесто Че Гевара: «В серии марксистской теоретической литературы обязательно должны быть опубликованы работы Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, Мао Цзэдуна. Но также - наиболее крупных деятелей ревизионизма, прежде всего Хрущева и Троцкого. Создать школу марксистской мысли - не догматическую, но и не ревизионистскую — такова задача... Стрелка исторических часов раскручивается в СССР назад, в хрущевский период в коммунистическую теорию и в экономическую практику СССР включены категории и принципы капиталистической экономики… Интересно то, что говорил о Югославии Хрущёв, который посылал туда людей перенимать опыт. Так вот, - то, что он увидел в Югославии и что показалось ему таким интересным, — всё это в гораздо более развитом виде имеется в США, потому что там — капитализм…
Неужели, Никита Сергеевич, так, как мы сегодня, питаются все советские люди? (из выступления на банкете в Кремле в 1963 г. - А.Ч.). В СССР начальники получают всё больше и больше, у лидеров нет никаких обязательств перед массами. Идет «гибридизация» социализма, что проистекает из ошибочной концепции — желания построить социализм из элементов капитализма, не меняя последние по существу. Это ведёт к созданию «гибридной» системы, которая заводит в тупик; причём в тупик, с трудом замечаемый, который заставляет идти на все новые и новые уступки господству капиталистических методов. То есть, вынуждает к отступлению и происходит возвращение к капитализму…
Происходит кощунственное шельмование заслуг и личности Сталина. Хрущевско-брежневская группа погрязла в бюрократизме и номенклатурном марксизме, лицемерит о базе США в Гуантанамо, даже согласна с американской оккупацией этого кубинского района. Если наша партия коммунистов будет создана по образцу теперешней КПСС, тогда социализм и на Кубе быстро переродится».
Подготовил Алексей Чичкин
Ярослав Бутаков
09.09.2011 | 16:22
Специально для Столетия
