Недовольные, скорбящие, восхищенные и негодующие граждане самых разных стран давно превратили «политическую» футболку в средство выражения своей гражданской позиции. Майки с портретами общественных деятелей всегда в моде, ведь информировать окружающих о своих политических предпочтениях посредством одежды — простой, эффектный и проверенный годами прием. Кстати, понимая все вышеизложенное, […]

Новый день ничем не отличался от других дней, все те же проблемы и заботы, все тоже ожидание конца рабочего дня в четверг, и предвкушение выходных. Пробки на дорогах раньше обычного, толпы народа в торговых центрах, переполненные рестораны и кафе, нарастающая суета перед затишьем, которого не будет, потому что завтра начнется новый бой, и вместо отдыха в выходной день люди пойдут на демонстрации и баррикады, а кто-то вместо борьбы за клиентов и прибыль в магазине будет бороться с военными и полицейскими, применяя физическую силу и подвергаясь испытаниям на выносливость. Большинство ждало этого дня, думало, что демонстрации будут мирными и безобидными, как уличные гуляния, и они так же беспрепятственно проникнут на Тахрир, как два дня назад. Люди были уверены в своих силах, и им казалось, что именно завтра их ждет успех.
— Как дела? Какие планы на завтра? — похлопывал по плечу Ашрафа его старый друг Мина.
— Проблемы, проблемы. Мука подорожала, хлебопекарню закрыл, — принялся жаловаться Ашраф. — Стал покупать хлеб на стороне, но в магазине через дорогу цены ниже, покупатели не берут мой хлеб, он сохнет, приходиться выбрасывать. Опять убытки. Думал продавать молочные продукты, но нужен второй холодильник, а денег нет. Думал занять денег у шурина, а у него мастерская сгорела на днях. Считай, он весь бизнес потерял и еще кредиторам да поставщикам должен. А тут еще на днях сын заявил, что хочет жениться. Это, конечно, хорошо, но на какие деньги я свадьбу устрою? Хочется ведь, чтобы все было на должном уровне и не ударить в грязь перед соседями.
— Свадьба — дело недешевое, — заметил Мина.
— Да уж, не говори, нужно всех пригласить, столы накрыть. А еда ведь какая дорогая, напитки. Да в среднем пять тысяч фунтов нужно потратить. И только за один вечер. Представь: ты трудишься, пашешь, откладываешь несколько месяцев, а потом все проедаешь за один какой-то вечер. Вот в наше время были свадьбы, и цены были другие, и помогали все. Соседи, родственники, друзья несли блюди к общему столу. Кто деньгами помогал бескорыстно.
— Что не говори, а раньше люди были добрей.
— Да. Это точно. Жизнь была другой, и люди были другие. Было больше радости, доброты. И помогали друг другу. А сейчас каждый выживает, и каждый сам за себя. Денег ни у кого нет, все бедствуют, а цены растут. Даже за последний год как выросли.
— Цены растут, а прибыль падает.
— Это точно. Зарабатываем все меньше и меньше. — махал головой Ашраф.
— Что-то надо делать, — заметил Мина.
— Да, это так, что-то надо делать с бизнесом. Думаю: может быть, в банк пойти, денег попросить?
— Ничего это не изменит, Ашраф. Ты себя еще больше поработишь, свяжешь долгами.
— И это правда. Куда ни кинешься — везде подвох, — грустно отметил Ашраф.
— Разве ты не идешь на демонстрацию, дружище? — вдруг сказал Мина, прищурив глаза.
— Нет, какая демонстрация. Нужно работать. Я не могу себе позволить ни одного выходного дня. Мой магазин должен быть открыт и приносить деньги. Есть же что-то нужно.
— Брось ты так говорить. Если все будут так рассуждать, мы так и останемся жить в нищете. Нам нужны перемены. Нам нужна новая власть. Ты вот трудишься с рассвета до поздней ночи, экономишь каждый фунт, а кто-то, ничего не делая, получает миллионы, хотя он ничего не создает, живет лишь на украденные у нас деньги. Мы им налоги платим, а они себе виллы строят, да детей посылают учиться заграницу. Хватит быть рабами и терпеть эту несправедливость.
— Да, это правда, но что мы можем сделать? Они сильные и богатые, а мы бедные и слабые. Такая, наверное, наша участь.
— Не говори так. Мы все свободные люди. Нас Господь создал свободными, и мы только его рабы, и ничьи более.
— Да. В этом есть истина.
— А ты вообще о детях своих задумывался? Какое их ждет будущее в нашей стране? Ты поговори с ними, они лучше тебя все знают. Они знают, что устроиться в жизни и найти хорошо оплачиваемую работу очень сложно.
— Мой младший сын только и говорит о том, как бы уехать жить в Америку. А ведь совсем молодой, только шестнадцать исполнилось.
— Они все хотят уехать, — сказал Мина. — Так что ты подумай о завтрашнем дне. Представь, что твое участие может решить судьбу всей страны.
— Да ты что! Я же не политик какой-то, я — человек маленький.
— Нет, ты не прав. Мы сильны в единстве. Иногда победа зависит от одного человека, и твое появление может перевесить все силы и решить исход.
— Хорошо, я подумаю. Возможно, приду, — засмеялся Ашраф.
Они обнялись и, коснувшись друг друга щеками, распрощались.
Ашраф пошел в свой магазин. Он еще долго думал о разговоре с Миной и не мог решить, стоит ли ему идти на демонстрацию. С одной стороны, какая-то его часть звала, и тянула туда, и говорила ему, что он должен, что у него есть ответственность, ласково уговаривая его и шепча тихим нежным голосом, как будто разговаривая с ребенком, но его другая половина почему-то боялась и умоляла остаться, она держала его за руку, кричала и возмущалась, рисовала перед глазами боль, раны, тюрьму и смерть и мрачную картину в серо-черных полутонах. Даже лежа в постели, он не мог разобраться, что ему делать. Жена уже давно сопела, издавая звуки, похожие на морской прибой, а он смотрел в потолок и долго прислушивался до тех пор, пока не понял, что его звало туда сердце.