Эта весенняя сказка специально написанная для tashka24, я ей еще в бесконечно белые, бесцветные и безжизненные дни зимы показать каштана цвет обещала.

Величавые деревья, ежегодно в мае, как в первый раз, щедро зажигающие свои роскошные канделябры в сто тысяч тысячных свечей, давно уже стали символом Города. Пора, когда «стоят каштаны в свечках – розово-желтых хлопушках-султанах»  – это апогей нашей буйной киевской весны, фейерверк в честь нарождающегося леточка.

Не секрет, что наши каштаны не совсем так уж и наши, на самом деле, не аборигены, а переселенцы с Балкан,  пусть и здорово ассимилировавшиеся в окружающей среде.

Теперь уже никто достоверно и не расскажет, когда они впервые появились на киевской земле, зато из поколения в поколение передается одна легенда. 

[

Было этот давно и недавно, чуть меньше двух веков назад, время на то и время, чтобы воспринимать его относительно. Дело было во время правления внука Екатерины ІІ, нареченном «именем небывалым в нашем царственном доме»  – Николаем.  Значит, было дело при Николае I, том Николае Павловиче, о котором Ольга Александровна Жеребцова, родная сестра князя Платоши Зубова – последнего фаворита бабки правящего императора,  уже, будучи старухой, отзывалась так:

«Воюет со студентами, все в голове одно – конспирация. Людишки такие дряные около него, – откуда это он их набрал? – без роду и племени».

Воспоминания воспоминаниями, мемуары мемуарами, а исторический факт есть факт.

В 1837 году Киевским военным губернатором и по совместительству генерал-губернатором юго-западных губерний (Подольской и Волынской) был назначен Дмитрий Гаврилович Бибиков (1792-1870) – личность очень-очень неординарная и незаурядная. Думаю, что здесь к нему еще не раз вернусь.

Он был человеком своего времени – вояка крутого замеса, обладавший сильным характером и твердосплавным нравом, всей душой преданный царю и Отчизне. Короче, типичный «солдафон николаевской эпохи»  с огромными природными способностями, но без научного образования, талантливый администратор и отпетый бабник, который  главной задачей своего управления считал «слияние западного края с древним отечеством природных его жителей»,  но при этом за пятнадцать лет правления в граде-Киеве сделавший для Города, ох, как немало. Не только в благоустройстве улиц,

Однажды Дмитрия Гавриловича спросили: «Какая польза от чрезмерно широких улиц в городах?» – «Невозможно делать баррикады».

но и сфере образования, изучения древностей и природы края («по личным настояниям» генерал-губернатора были образованы Центральный архив, Временная комиссия для разбора древних актов и Постоянная комиссия для описания Юго-Западных губерний, издавшая ряд печатных трудов»).  Кстати, впоследствии его немалая библиотека (14 тысяч томов) была пожертвована дочерью Киевскому университету Святого Владимира.

На этом посту Бибиков прослужил до 1852 года.

8 мая 1852 года, навсегда покидая Киев, он не без иронии сообщал местным помещикам: «Когда я приехал, застал здесь, что все были дворяне: помещик ехал в карете – дворянин, кучер на козлах – дворянин, сторож –  дворянин, в кухне стряпал дворянин, подавал барину сапоги дворянин, и когда он, рассердясь, хотел взыскать с него, тогда служитель отвечал ему: «Не имеешь права, я тебе равен...».

Перед тем как вернуться к легенде про каштаны, не могу, все-таки, удержаться – процитирую чудное из воспоминаний Эраста Стогова, деда Анны Горенко (Ахматовой):

"Отец Бибикова, кажется, был полковник гвардии. Я знал мать Бибикова, в 1833-м году она была старушкою в Москве, была матерью пяти генералов и в большом почтении. Она была небольшого роста, но, должно быть, была редкою красавицею: огромные блестящие и умные глаза, брюнетка с румянцем во всю щеку и в старости очень стройная. Это была старинных русских бар благодетельная барыня, делать добро – было для нее долгом, и она делала много и разумно. Она была строгая мать – тоже по старине. Бибиков был уже генералом, когда, приехав в Москву к матери, поцеловал руку и сел без позволения. По старинке, это считалось оскорблением родителей, и мать не затруднилась сказать:

Бибиков рано поступил в гусары, постоянно был адъютантом, не был пьяницей, не был картежником, но всю жизнь был поклонник хорошеньких женщин. Наук он не знал никаких, говорил по навыку по-французски и по-немецки, замечательно недурно говорил по-русски, но писать не умел ни на одном языке; по-русски до того плохо знал грамоту, что не умел и строки написать без руководства. Случалось иногда, что он просил взять перо и писать под его диктовку. Ходя по комнате, он диктовал, но что диктовал: "поелику", "так как, сей", "таковый же" –  и проч. Разумеется, пишешь свое.»

А теперь, наконец-то, легенда. Та, обещанная легенда.

В 1842 году в Городе активно готовились к очередному приезду императора.  Впервые Николай Павлович посетил Мать городов русских еще в 1816 году, когда был великим князем, а с 1829 по 1852 год в качестве монарха он бывал на берегах Днепра 16 раз (на минуточку!).

При написании этой сказки я никоим образом не ставила себе задачу ни восторгаться административным гением Николая І, ни хулить его просчеты при руководстве державой, единственное, что держала в уме – так это только ту память, которую он, оставил по себе, да еще строки сына его, Александра Николаевича, начертанные в рескрипте 1856 года: «Киев – Иерусалим земли Русской». Всегда, в любом деле, не забываю повторять себе: Отделяй зерна от плевел, гляди на большое с расстояния!

На самом деле, Город не таким уж и малым обязан Николаю первому из династии Романовых. Это не только Новая Печерская крепость, во время строительства которой он неоднократно приезжал в наш город, но и вспахивание образовательного и градостроительного поля, взрыхление духовных начал, превращение провинциального губернского центра в настоящую «Третью столицу Империи» – открытие Университета Святого Владимира, крестным отцом которого он на протяжении не одного десятилетия являлся, поддержка Первой киевской гимназии, Кадетского корпуса, Киево-Печерской Лавры, Софии Киевской, возведение первого капитального моста через Днепр – Цепного, который после носил его имя. Список можно еще продолжать, кабы не привязка к каштанам.

1842 год. Город на челе с генерал-губернатором Бибиковым готовится к встрече императора. В Новоем строении, где заложено будущее строение красного корпуса Университета Святого Владимира, все готово к встрече. Пустырь будущими кварталами нарезан, спланирован, улицы и бульвары широкие и ровные, осталось дело за малым – «высадить деревцо».

По такому случаю срочным образом с Балкан выписывают каштан, планируя им засадить бульвар подле будущего строения Университета. План доносится самому царю – он, якобы, на такое предложение морщится. В одну ночь все высаженные молодые деревья с корнями выкорчевали, а на их место насадили тополей, которые и до сих пор там здравствуют...

Говорят, что на самом деле Николая I вовсе не каштаны сморщили, а пролетевший мимо шмель, но это в истории Города просто эпизод. Один из эпизодов-легенд. Тополя так до сих пор на том бульваре (теперь уже и бывшем Бибиковском) растут-колосятся, а вот каштаны в ту ночь (так говорит легенда) киевляне взяли и по дворам растащили, укоренив.

С тех пор они повсюду вот уже почти 200 лет. Зажигают ежегодно в мае, как в первый раз, свои сто тысяч тысячных разноцветных свечей.

А я во время их цветения вот уже много-много лет прихожу в Ботанический. Стою на крутом правом берегу, гляжу на Днепр, на бесконечные левобережные дали, гляжу сквозь зеленую дымку на Выдубицкий монастырь,

и в душе напеваю голосом не одного поколения киевлян, которые навечно во мне.

Серия сообщений "Ботанический сад":
Часть 1 - Вербное воскресение в ботаническом саду с томиком поэтов серебряного века
Часть 2 - Сказка последнего летнего дня (ч. 2)
...
Часть 4 - Цветастая песня-сказка (ч. 2)
Часть 5 - Цветастая песня-сказка (ч. 3)
Часть 6 - Цветастая песня-сказка (ч. 4)