smi2.mirtesen.ru/blog/43336...n.ru&pad=1

Представители американской разведки в Киеве занялись расследованием парадоксального на их взгляд факта. За время карательной операции на юго-востоке Украины 5 украинских генералов стали долларовыми миллионерами. Информация об этом стала доступна пользователям социальных сетей.

Особо интересны источники стремительного обогащения карательных генералов. Вскрываются факты не только банального воровства бюджетных средств.

Большие деньги генералы рубят от реализации наркотиков, которые были доставлены, как сообщают источники в УкрМО, американскими военными из Афганистана на Украину для стимуляции нацгвардейского отребья.

Есть и убийственная статья доходов: погибшие каратели не снимаются с денежного довольствия и деньги мертвых душ идут в карман киевских военачальников.

segodnia.ru/content/140903

Э.В.Письмо,безусловно, я поддерживаю...А что я думаю о внешней политике РФ последнего месяца, пишу сейчас небольшой текст...

 

Друзья, коллеги, сослуживцы, однокашники! Товарищи офицеры и генералы Вооружённых сил Украины!

Обращаемся к вам через уважаемую газету «Аргументы недели». Мы с вами шагали на одном плацу, сидели за одними партами в суворовских училищах, служили в одной роте, воевали бок о бок в Афганистане, Вьетнаме, Анголе. За последние 25 лет жизнь разлучила многих из нас, но остаётся ещё дух товарищества и боевого братства.

Здесь, в России, очень тяжело наблюдать, как уже несколько месяцев братскую Украину сотрясает тяжелейший политический кризис. Государственный переворот, совершённый в феврале под революционными лозунгами одной из олигархических группировок, перешёл в новую фазу.

Для подавления протестов гражданского населения на юго-востоке страны создаются карательные отряды. Армия используется ими как прикрытие для нанесения артиллерийских и авиаударов по населению Славянска, Донецка и Луганска. Те, кто незаконно захватил власть в феврале, продолжают стравливать народы, несмотря на прошедшие недавно выборы президента Украины. Всё большее число граждан страны берут в руки оружие с единственной целью – воевать друг против друга.

Такое невозможно было себе представить лишь полгода назад. Теперь это норма. Высшие государственные деятели США регулярно посещают Киев, после чего местные националисты, представляющие интересы менее одного процента населения, отдают приказы военным офицерам наносить удары по мирному населению. Только что разбомбили здание Донецкого аэропорта, Луганской обладминистрации. Число жертв идёт на сотни. Убивают не только ополченцев, но и детей, матерей, отцов, стариков и старух на юго-востоке вашей прекрасной Родины.

Опомнитесь!

Вас заставляют воевать против собственного народа, победить который невозможно. Пока на Украине в полную силу не заполыхала гражданская война, нужно остановить киевских политиков, которые согласны на уничтожение населения целых областей. Именно они отправляют на восток войска под вашим командованием. Завтра они объявят вас военными преступниками, чтобы спасти себя от возмездия.

А сегодня повязывают круговой порукой и целенаправленно ставят на одну доску с теми, кто заживо сжёг десятки людей в одесском Доме профсоюзов. Виноватыми останетесь вы – штабные офицеры, командиры артиллерийских и миномётных подразделений, пилоты боевых самолётов и вертолётов. Армия всегда, во все времена была последней надеждой простых людей, которые уважали военную форму, любили армию.

Не пачкайте славные традиции армии кровью своих соотечественников! Вспомните наших отцов, которые 71 год назад освободили Киев от немецких фашистов и защищали свой народ ценой своей жизни.

В эти трудные дни нужно сделать главное – вспомнить о совести и чести солдата, офицера, генерала.

Язов Д.Т., маршал Советского Союза, министр обороны СССР (1987–1991)

Селиванов В.Е., адмирал, начальник Главного штаба ВМФ, 1-й заместитель Главнокомандующего ВМФ

Гареев М.А., генерал армии

Хюпенен А.И., генерал-полковник, доктор военных наук

Ситнов А.П., генерал-полковник, начальник Вооружения ВС России (1994–2000)

Кот В.С., генерал-полковник, заслуженный лётчик РФ, Герой Советского Союза

Ивашов Л.Г., генерал-полковник, начальник ГУ МВС Минобороны России (1996–2001)

Попов Н.Г., генерал-лейтенант, заместитель Главнокомандующего Внутренних войск МВД России (1994–2000)

Ионов А.Н., генерал-лейтенант, 1-й замначальника Главного штаба ВВС (1997–2001)

Плужников Ю.Н., генерал-лейтенант, начальник Штаба 23-й воздушной армии г. Читы, участник боевых действий в Египте

Руцкой А.В., генерал-майор авиации, Герой Советского Союза

Канчуков С.А., генерал-майор ГРУ, начальник разведки Сибирского военного округа, группировки войск в Чечне

Источник - Агентство "Новороссия"

Боевые действия с Востока Украины могут перекинуться на запад страны из-за полностью деморализованной армии. В этом уверен украинский общественный активист Роман Мартынюк. Украинская армия деморализована в результате действий генералитета. Об этом написал на своей странице в Facebook украинский общественный активист Роман Мартынюк. «Против нас воюют свои. Сливают информацию, деморализуя и дестабилизируя военных. Не обеспечивая армию […]

 

От рук только карателей-бандеровцев погибло 850 тысяч евреев, 220 тысяч поляков, более 400 тысяч советских военнопленных и еще около 500 тысяч мирных украинцев.

Убито 20 тысяч солдат и офицеров Советской Армии и сотрудников правоохранительных органов, и примерно 4 — 5 тысяч своих же «вояк» из УПА, показавших себя недостаточно «активными и национально сознательными»...

А вот некоторые факты из «боевой» биографии «генерала Чупрынки». 30 июня 1941 г. ворвавшийся вместе с немецкими передовыми частями во Львов батальон «Нахтигаль» под командованием гауптмана Шухевича в первые же дни зверски уничтожил более 3 тысяч львовян-поляков, в том числе 70 ученых с мировым именем. Перед жуткой смертью профессора Львовского университета и их семьи были подвергнуты надругательству и неслыханным унижениям.

Всего в течение недели батальон «Нахтигаль» зверски истребил во Львове около 7 тысяч мирных граждан, включая малых детей, женщин, стариков. А с кафедры собора Св. Юра униатский митрополит Андрей Шептицкий вознес молитвы в честь «непобедимой немецкой армии и её главного вождя Адольфа Гитлера», и заранее отпустил все грехи бандеровскому воинству, назвав их кровавые преступления «богоугодным делом». С иезуитского благословения главы Украинской греко-католической церкви и началось массовое уничтожение мирных жителей Украины и других регионов бандеровцами, нахтигалевцами, уповцами, в последующем частью влившихся в пресловутую дивизию СС «Галычина», а частью – в другие гитлеровские карательно-террористические формирования...

В начале 1942 года батальон «Нахтигаль» был переформирован в 201-й полицейский батальон СС и во главе с немецким майором Дирлевангером и таким же гитлеровским капитаном Шухевичем направлен в Белоруссию для борьбы с партизанами. Как известно, не немцы, а как раз их подручные из числа бывших «нахтигалевцев» стерли с лица земли белорусскую деревню Хатынь, уничтожив всех жителей, и волынское село Корбелисы, в котором убили и сожгли свыше 2800 мирных жителей, в основном детей, женщин, стариков и больных.

В августе 1943 года по приказу Шухевича, согласованному, разумеется, с немецкими властями, на территории Ковельского, Любомльского и Туринского районов Волынской области несколько сот головорезов УПА под верховодством матерого преступника Юрия Стельмащука вырезали все польское население. Их имущество они разграбили, а хозяйства сожгли. Только за 29 и 30 августа 1943 г. бандеровцы вырезали и расстреляли более 15 тысяч человек, среди которых было много престарелых людей, женщин и детей.

«Генерал Чупрынка» был одним из авторов «методики» совершавшихся массовых убийств. Согласно ей, все население сгонялось поголовно в одно место, и палачи начинали резню всех без разбора. «После того, как не оставалось ни одного живого человека, рыли большие ямы, сбрасывали в них все трупы и засыпали землей. – свидетельствовал один из участников этих преступлений. – Чтобы сокрыть следы этой страшной акции, на могилах мы разжигали костры. Так были полностью уничтожены десятки небольших сел и хуторов...».

В середине сентября 1943 года бандами УПА в Гороховском и бывшем Сенкивическом районах Волынской области было убито около 3 тысяч жителей польской национальности. Характерно, что одной из групп УПА руководил священник автокефальной церкви, находившийся в ОУН специально для того, чтобы отпускать грехи подельникам-палачам за учиненные злодеяния.

«Людей клали на землю рядами, лицом вниз, а затем расстреливали их, – подтверждает очевидец. – Укладывая в очередной раз людей для расстрела, бандеровец выстрелил в 3-4-летнего мальчика. Пуля снесла верхнюю часть его черепа. Ребенок поднялся, начал кричать и бегать то в одну, то в другую сторону с открытым пульсирующим мозгом. Бандеровец продолжал стрелять, а ребенок бегал, пока очередная пуля не успокоила его...».

Подобные примеры можно приводить бесконечно. Тем же современным апологетам бандеровщины, которые ссылаются в оправдание творимых бандитами из ОУН – УПА злодеяний на то, что ими якобы двигали исключительно попранные национальные чувства и забота об «очищении исконно украинской территории» от всяких пришельцев – представителей «чужеродных» этносов, следует вспомнить откровения самого Р. Шухевича: «ОУН має діяти так, щоб усі хто визнав радянську владу, були знищені. Не залякувати, а фізично знищувати! Не потрібно боятися, що люди прокленуть нас за жорстокість. Хай із 40 мільйонів українського населення залишиться половина — нічого страшного у цьому немає...».

Бандеровцы, совершенствовавшие мастерство палачей в подразделениях немецкой полиции и войсках СС, буквально изощрялись в искусстве мучить беззащитных людей.

Примером им служил прежде всего сам «генерал Чупрынка», всячески поощрявший изуверство в его самых чудовищных проявлениях...

Когда же весь мир залечивал раны, нанесенные человечеству самой страшной из всех прежних войн, развязанной «божеством» Шухевича – Адольфом Гитлером, бандеровцы на западноукраинских землях в 40-50-е годы лишили жизни еще более 80 тыс. человек. Причем преобладающее большинство погибших были далекими от политики мирными людьми гражданских профессий. Значительный процент павших от рук националистических убийц составили невинные дети и старики. Среди зверски убитых во Львове подручными «генерала Чупрынки» был и замечательный украинский публицист и писатель Ярослав Галан. Вся «вина» его состояла в том, что он посмел писать нелицеприятную правду о бандеровщине и ее духовных отцах из львовского кафедрального униатского собора Св. Юра и католического Ватикана…

В селе Сватово на Львовщине до сих пор помнят четверых девчат-учительниц, которые были замучены подручными Шухевича. Они погибли только за то, что родом были из советского Донбасса! Сегодняшний день это не напоминает?

А учительницу Раису Борзило (с. Первомайск) националисты обвинили в пропаганде советского строя в школе. За это бандеровцы выкололи ей глаза, отрезали язык, накинули на шею петлю из проволоки и тащили конем через поле, пока она, вся окровавленная, не испустила дух...

В соответствии с нормами Международного трибунала такие деяния не могут квалифицироваться иначе, как военные преступления и преступления против человечества, не имеющие срока давности!

Массовые чудовищные убийства ни в чем не повинных людей, совершенные бандеровцами в период и после Великой Отечественной войны, можно назвать только одним словом: ГЕНОЦИД.

Да, это был самый настоящий геноцид, то есть массовое истребление людей, причем совершавшийся длительное время и в самой бесчеловечной, самой отвратительной, ничем не прикрытой форме. По большому счету, во многих польских, украинских, белорусских и российских городах и селах надо устанавливать скорбные мемориалы жертвам бандеровского геноцида, а не осквернять память этих людей кощунственным возвеличиванием палачей, проливших реки невинной крови!

Главным организатором этих массовых злодеяний, осуществлявшихся бандеровцами, стал все тот же «Чупрынка», очевидно, надеявшийся таким путем еще и выслужиться перед своими хозяевами-нацистами и издавший специальный приказ, который претендует на еще большую кровожадность, чем те, что издавали гитлеровские гауляйтеры на оккупированных территориях: «К жидам относиться так же, как к полякам и цыганам: уничтожать беспощадно, никого не жалеть... Беречь врачей, фармацевтов, химиков, медсестер; содержать их под охраной... Жидов, использованных для рытья бункеров и строительства укреплений, по окончании работы без огласки ликвидировать...».

И недаром многие представители общественности Украины, Польши, России, Беларуси, Израиля даже сегодня продолжают требовать открытия международным трибуналом уголовного дела против военной преступной организации ОУН-УПА и ее руководителей Бандеры, Шухевича, Коновальца, Мельника и др., по многочисленным фактам холокоста, направленного против евреев, и геноцида против граждан, Польши, Украины, Белоруссии и России. В юрисдикции Международного суда также привлечь к уголовной ответственности бывшего президента Украины Виктора Ющенко, по факту возвеличивания холокоста и геноцида, совершенных военными преступниками из ОУН-УПА, пропаганду оголтелого национализма, как одной из форм фашизма, и пособничество возрождению и формированию в Украине националистических организаций, носящих откровенно профашистский, предельно человеконенавистнический характер. Души сотен тысяч невинно погибших вопиют о справедливом суде над зверскими убийцами — украинскими националистами из ОУН-УПА!

А нынешним последышам «генерала Чупрынки», дорвавшимся до власти в результате антиконституционного вооруженного переворота на Украине и жаждущим новой крови на юге и юго-востоке, было бы не лишне освежить в памяти то, как в 1950 году был уничтожен чекистами кровавый палач – «нэскорэнный головнокомандуючый Шухевич-Чупрынка».

И не в той фантастически неправдоподобной редакции, которую множат в «правдивых» исследованиях некоторые ангажированные украинские горе-«исследователи», озабоченные тем, как бы обелить и героизировать это исчадие ада. А в том виде, как и выглядит вся эта история на самом деле.

Как была организована и проведена чекистско-войсковая операция против «генерала Чупрынки» (изначально, подчеркнем, преследовавшая цель взять его живым для придания гласному суду), мы расскажем, основываясь только на подлинных документах и свидетельствах непосредственных участников ее, а также чистосердечных признаниях других вовлеченных в события лиц.

«Оказал вооруженное сопротивление и был уничтожен»

Начнем с самого важного, пожалуй, документа, составленного чекистскими руководителями по результатам операции в тот же день, 5 марта 1950 года, и рассекреченного Центральным архивом Федеральной службы безопасности России.

«Совершенно секретно.
Записка по «ВЧ»
Министерство Государственной безопасности Союза ССР товарищу Абакумову В.С.
Министру Государственной безопасности УССР
генерал-лейтенанту товарищу Ковальчуку Н.К.

Докладываем, что в результате ряда агентурно-оперативных мероприятий и проведенной чекистско-войсковой операции 5 марта с.г. в 8.30 утра в селе Белогорща Брюховецкого района Львовской области при попытке захвата оказал вооруженное сопротивление и был убит известный организатор и главарь банд оуновского подполья в западных областях УССР Шухевич Роман, известный под кличками «Генерал Тарас Чупринка», «Тур», «Белый», «Старый», «Отец» и др., и захвачена живой его ближайшая помощница в подполье Дидык Галина, которая имела в подполье клички «Липа», «Гася» и др.

Кроме того, 3 марта с.г. в 19 часов в г. Львове захвачена личная связная Р. Шухевича Гусяк Дарина, кличка «Дарка».

В ходе активного допроса 3 и 4 марта с.г. «Дарка» отказалась указать места укрытия Шухевича и уводила наше внимание в другую сторону.
В связи с этим была разработана и проведена комбинация и в 22.00 4 марта с. г. стало известно село, где скрываются Шухевич и Дидык.

В 8.00 5 марта с. г. село Белогорща было окружено, а дома переселенки Хробак Наталии и ее сестры Анны были блокированы.

В 8.30 у жительницы села Белогорща Хробак Анны Шухевич и Дидык были обнаружены.

Наша группа, которая вошла в дом, приступила к операции, в ходе которой Шухевичу было предложено сдаться.

В ответ на это Шухевич оказал вооруженное сопротивление, открыл огонь из автомата, которым убил майора Ревенко – начальника отделения Управления 2-Н МГБ УССР, и, несмотря на принятые меры к захвату его живым, во время перестрелки был убит сержантом 8 СР 10 СП ВВ МДБ.

Во время операции Дидык проглотила ампулу с ядом, которая находилась у нее во рту, но благодаря принятым мерам была спасена.

В доме, где проживал Шухевич, было обнаружено большое количество документов, имеющих большое оперативное значение: шрифты и коды для связи с главарями оуновского подполья, паспорт, военный билет и др. документы на имя Полевого Ярослава.

Труп Шухевича был предъявлен для опознания: его сыну Юрию, который содержится во внутренней тюрьме УМГБ во Львовской области; его бывшей сожительнице, одной из активных участниц оуновского подполья Зарицкой Екатерине и бывшему хозяйственному референту Центрального «Провода» ОУН – Благий Зиновию.

Все они сразу и без всяких колебаний опознали в трупе Шухевича.

Генерал-лейтенант Судоплатов
Генерал-майор Дроздов
Полковник Майструк

Передано 5 марта 1950 г.
Передал Дроздов
Приняли: в МГБ СССР Начальник 2-го Главного Управления Генерал-майор т. Питовранов в 13.00 ч.;

в МГБ УССР Министр Госбезопасности УССР Генерал-лейтенант

т. Ковальчук в 14.00 ч.»

«Сначала – накопить оперативный материал»

А теперь – самое время раскрыть важные подробности той операции.

С 1944 года НКГБ УССР в связи с активным противодействием оуновских террористов в тылу Красной Армии и на освобожденной территории Украины, приступил к проведению централизованного оперативного мероприятия «Берлога», направленного на поиск членов Центрального Провода (ЦП) ОУН на Украине и лично Шухевича.

31 октября 1945 г. на него было заведено специальное розыскное дело «Волк». Такие же розыскные дела были открыты и на других членов ЦП ОУН: «Крысу» (Д. Клячкивский – «Клим Савур»), «Барсука» (В. Кук – «Лемиш»), «Бегемота» (Р. Кравчук – «Петр»), «Шакала» (П. Федун – «Полтава»), «Крота» (В. Галас – «Орлан»).

Важнейшие материалы этих дел направлялись в центральный аппарат НКГБ, а УНКГБ-УМГБ западных областей имели их дубликаты. В розыскных делах накапливались донесения оперативных источников, информационно-аналитические материалы, освещавшие бандитскую тактику националистического подполья, подробности противоправной деятельности и личной жизни главарей ОУН, планово-отчётные документы о ходе их розыска, задержания или (в крайнем случае) ликвидации.

С января 1947 года еще один экземпляр этих дел имело и специально созданное в МГБ УССР Управление 2-Н, образованное в качестве главного подразделения чекистских органов по борьбе с националистами.

Возглавлял Управление 2-Н заместитель министра госбезопасности республики, и он же руководил Оперативной группой во Львове – особом координационном центре всех антибандеровских мероприятий в регионе.

Управление 2-Н имело четкую организационную структуру, в которой каждый орган отвечал за определенный участок: Первый отдел осуществлял поиск членов ЦП ОУН и основных краевых проводов; Второй вел разработку низших проводов и «легальной сетки» ОУН, Третий отвечал за весь комплекс мероприятий по противодействию ОУН в восточных областях Украины; Четвертый занимался оуновцами из числа мельниковцев и другими националистическими организациями, не подчинявшимися Бандере и Шухевичу. В Управлении, кроме того, действовали подразделения связи, обеспечения и оперативного учета.

Розыском Шухевича, с учетом большого количества бандитских схронов и лежанок в западных областях, вполне можно сравнить с поиском иголки в стоге сена, были задействованы порядка 700 – 800 оперативных работников. Достаточно сказать, что первоначальная информация о ликвидации «Волка» поступала в Управление 2-Н трижды, однако всякий раз она оказывалась ошибочной, а потому поиски продолжались.

Розыск Шухевича – этого матерого волка конспирации, научившегося уходить целым еще от польской дефензивы, осложнялся тем, что он весьма часто менял «схроны» и любовниц. С одной из них, Галиной Дидык, осмелился даже дважды (в 1948 и 1949 годах) с поддельными документами прокатиться на курорты Одессы. И в то время как чекисты доставали буквально из-под земли его сообщников, «нэскорэнный Головнокомандуючый» купался в Черном море и лечил ревматизм...

Бандиты-националисты и греко-католические «пастыри» — в одной упряжке

Вот что писал видный чекист, заместитель министра госбезопасности УССР генерал-майор Дроздов в «Справке о ликвидации руководителя оуновского подполья в Западных областях УССР – Шухевича Р.И.» от 17 марта 1950 г.:

«Во время проведения органами МГБ мероприятий по поиску организаторов и руководителей банд-оуновского подполья в западных областях Украины было установлено, что они часто поддерживают связь с греко-католическим духовенством и получают от него материальную поддержку. Относительно священников на территории Станиславской области, МГБ УССР были получены конкретные данные, свидетельствующие о том, что те скрывают связных бандитских главарей, обеспечивают линию связи и по заданию подполья проводят большую националистическую работу среди прихожан. В связи с этим была усилена агентурная разработка церковников, в результате чего были получены конкретные данные о связных Шухевича и местах их пребывания у пособников...

На основании полученных данных по указанию МГБ УССР в январе с. г. была проведена одновременная операция, во время которой были арестованы наиболее активные соучастники банд-оуновского подполья, оставшиеся на униатских позициях, но формально перешедшие в православие. Это такие священники: Паснак, Чайковский, Вергун, Постригач, Головацкий и прочие...

Арестованный Вергун, как доверенное лицо Шухевича, систематически скрывал у себя ближайших помощников Шухевича – Дидык Галину (оуновская кличка «Анна»), Гусяк Дарину (оуновская кличка «Нюся») и других связных Центрального провода ОУН.             

Были получены показания арестованных о том, что в селе Дуговая Рогатинского района у священника Лопатинского скрывается нелегалка, мать личной связной Шухевича – «Нюси» – Гусяк Мария.

Одновременно с использованием агентуры все выявленные конспиративные квартиры «Нюси» были взяты под оперативное наблюдение, а в некоторых квартирах оставлены засады с целью захвата «Нюси» в случае ее появления в г. Львове …»

Связную Шухевича сдала «своя»…

3 марта 1950 г. в УМГБ по Львовской области поступила важная информация от «Полины», агента Львовского УМГБ, в прошлом деятельной участницы националистического подполья, которая осознала всю тяжесть совершаемых им преступлений и добровольно явилась с повинной. Поставив условием освобождение своего брата, который тоже был замешан в бандеровщине, она предложила чекистам помощь в задержании доверенного лица Шухевича Д. Гусяк («Нюси», «Дарки»).

«Полина» сообщила контрразведчикам, что вскоре Гусяк должна посетить во Львове один из фешенебельных домов по улице Ленина. К дому немедленно выехали сотрудники оперативной группы МГБ УССР во Львове, Управления 2-Н и отделения разведки Пятого (оперативного) отдела УМГБ.

Напротив дома, на агитационном участке, оперативники устроили импровизированный наблюдательный пост. Сотрудник контрразведки в звании лейтенанта, «работавшая» под обычную домохозяйку, с пакетом в руках прогуливалась перед дверью парадного подъезда. Около 15.40 в дом вошла женщина, приметы которой указывали на Дарину Гусяк. Через час она вышла вместе с «Полиной». Они посетили трикотажный магазин на центральной львовской площади Мицкевича, затем попрощались, и Гусяк на трамвае поехала в сторону вокзала. Около 19 часов в районе железнодорожного вокзала её перехватили четыре оперативника…

Генерал-майор Дроздов в той же своей «Справке» сообщал: «При «Нюсе» были выявлены пистолет «ТТ», ампула с ядом, которую она пыталась проглотить. Во время активного допроса 3 и 4 марта с. г. «Нюся» отказалась указать место, где прячется Шухевич, и отвлекала внимание оперативных работников на территорию, где Шухевича не было. В связи с этим была разработана и проведена сложная агентурная комбинация, в результате которой стало известно, что в селе Белогорща Брюховецкого района, расположенного в предместье Львова, скрывается Шухевич и его ближайшая помощница Дидык Галина... »

Не пытками, а хитростью

«Сложную агентурную комбинацию», о которой упоминает генерал-майор Дроздов, нынешние защитники бандеровщины представляют как жестокие пытки, которым чекисты якобы безжалостно подвергли Дарину Гусяк – «Нюсю». При этом они основывают свои выводы на утверждениях самой Д. Гусяк. Благополучно дожив до нашего времени, та, несмотря на преклонный возраст, часто мельтешит на украинском телеэкране. Ангажированные майданом телевизионщики охотно тиражируют в эфире ее россказни о зверствах и пытках, которым ее якобы подвергали «москали», добиваясь информации о месте укрытия Шухевича.

Между тем, если непредвзято изучить хронологию событий, связанных с арестом Д. Гусяк, станет ясно, что никаких пыток чекистам просто не понадобилось. 3 марта в 18.30 её арестовывают, проводят первый допрос (довольно беглый), и тотчас отправляют в лазарет.

Проводится та самая комбинация, которая, по оценкам сведущих в сыскных делах специалистов, являет собой классический пример внутрикамерной разработки, талантливо проведенной оперативниками УМГБ.

С учётом того, что Гусяк сразу попыталась водить оперативников за нос и, вместо реальной информации о месте нахождения Шухевича называла адреса знакомых ей львовских торговцев, вечером того же дня ее, приняв во внимание жалобы на состояние здоровья, поместили в тюремный лазарет.

В лазарете Гусяк — «Нюся» познакомилась с другой арестованной. Эта женщина имела оперативный псевдоним «Роза» и являлась опытным агентом советской контрразведки. В годы войны она сотрудничала с гестапо, за что и была впоследствии арестована МГБ. Согласившись сотрудничать с чекистами, она, в частности, помогла ликвидировать одного из крупных деятелей ОУН О. Дякива.

…«Розу» перед знакомством с «Нюсей» щедро измазали зелёнкой, якобы, «после побоев». «Придя в себя» в лазарете, она стала старательно выстукивать азбукой Морзе «сообщение соседям», а потом начала писать «припрятанным» огрызком карандаша какую-то записку. Естественно, Гусяк была заинтригована и попыталась выяснить, что пишет сокамерница. Та отнекивалась. В конце концов, Гусяк не выдержала, и напрямик спросила, не имеет ли ее «подруга по несчастью» связи с подпольем. «Роза» долго молчала, как будто бы раздумывая, есть ли смысл открыться, а потом ответила вопросом на вопрос: «Знаете ли Вы «Монету»?

«Монета» была кличка Е. Зарицкой, еще одной любовницы Шухевича, которой он после войны доверил координацию действий своих личных связных.

Однако Е. Зарицкую-«Монету» МГБ арестовало еще в 1947 году, при задержании она убила оперативного сотрудника. И недаром упоминание «Монеты» произвело на Гусяк сильное впечатление…

«Монета» — в соседней камере», — видимо, что-то про себя решив, сообщила «Роза». И зловещим тоном предупредила: «Держите язык за зубами. Если выдадите меня, ночью задушу»!

И Гусяк, напрочь забыв все оуновские инструкции по конспирации, сразу «поплыла»…

А на следующий день, 4 марта, «Роза» сообщила Гусяк, что якобы доказательств против неё у следствия нет, и её должны отпустить, и по-свойски предложила товарке передать записку «на волю»…

Выходит, вовсе не «пытки» и иные «знущання» чекистов, и уж тем более не мифический агент «Мария», будто бы внедрённая, по утверждениям украинских «историков», в окружение Шухевича еще в 1944 году, а единственно доверчивость и, прямо скажем, очевидная глупость самой Д. Гусяк-«Нюси» стали главной причиной установления точного местонахождения «главнокомандуючого» Р. Шухевича.

«Операцию провести методом блокирования…»

Немедленно после получения от Д. Гусяк информации о лежке «генерала Чупрынки» заместитель начальника Управления 2-Н МГБ УССР подполковник Шорубалка, начальник УМГБ Львовской области полковник Майструк и начальник внутренних войск МГБ Украинского округа генерал-майор Фадеев сообща разработали «План чекистско-войсковой операции по захвату или ликвидации Волка».

План операции, отпечатанный в единственном экземпляре, утвердили генерал-лейтенант П.А. Судоплатов (московский куратор важнейших операций по разгрому бандеровщины и несменяемый до смерти Сталина руководитель нелегальных спецопераций советской разведки) и заместитель министра госбезопасности УССР генерал-майор В.А.Дроздов. План же был таков: «Для реализации поступивших данных с целью захвата или ликвидации Волка на рассвете 5 марта с. г. провести по селу Белогорща и прилегающему к нему лесному массиву, а также на западной окраине села Левандувка, чекистско-войсковую операцию...

а) Собрать все имеющиеся в г. Львове оперативные резервы 62-й стрелковой дивизии внутренних войск МГБ, штаба украинского пограничного округа и Управления милиции г. Львова.

б) Снять по тревоге войсковые силы, которые принимают участие в операции на стыке административных границ Глинянского, Перемышлянского и Бобрковского районов Львовской области в количестве 600 человек и сосредоточить к пяти часам 5 марта с. г. во дворе УМГБ Львовской области.

в) Операцию провести методом блокирования села Белогорща, близлежащих к нему хуторов, западной окраины поселка Левандувка и лесного массива».

Всего, как свидетельствует прилагавшаяся к плану карта-схема, к операции были привлечены 60 оперативников, 376 солдат внутренних и пограничных войск МГБ для оцепления района активных действий на четырёх проблемных участках местности, 170 – для досмотра объектов, и 320 находилось в резерве.

Причем, согласно плану, одна рота 10-го стрелкового полка 62-й дивизии внутренних войск под командованием многоопытного «бандолова» капитана Пикмана должна была блокировать не только тот дом, на который указала Гусяк-«Нюся», а сразу несколько домов, в которых мог находиться Шухевич, как опытный конспиратор, безусловно, то и дело менявший свои «лежки».

Когда все уже было готово к захвату матерого «Волка», из дома Натальи Хробак вдруг вышел её сын Данил. Оперативники подозвали его, и он сообщил, что в центре села, в доме сестры его матери, Анны Конюшек, появилась какая-то домработница. Хлопца попросили описать ее внешность, и описание это совпадало с приметами сообщницы Шухевича Галины Дидык…

Один, и без охраны?

А что же происходило в эти минуты в логове самого Шухевича? Об этом (с известной натяжкой) можно судить по «мемуарам» самой госпожи Дидык, которая после освобождения обосновалась в Черниговской области. Перед смертью в 1979 году родичи записали ее повествование на магнитофонную плёнку. Вот что она поведала: «В 1950 році арештували Одарку (т. е. Дарью Гусяк). А якраз перед арештом я мала ще з нею зустріч. Усі захвилювались, бо зустрічалася я з Одаркою у п'ятницю (тобто 3 березня), а в суботу нам стало відомо про арешт. Вирішили в понеділок залишати цю хату. В неділю у Білогорщі мали відбуватися якісь вибори. В сільраду приїхала комісія, щоб подивитися, як будуть проходити вибори…».

Но вот незадача: у каждого мало-мальски значимого «проводника» ЦП ОУН обязательно имелась личная охрана в несколько человек. Что тогда говорить про самого главаря, «головнокомандуючого» УПА? Ведь его должны были охранять особенно тщательно. Между тем 5 марта в Белогорще, по свидетельству самой любовницы Шухевича Г. Дидык, «головнокомандуючий» почему-то остался наедине с ней одной.

Что это было: простая случайность, желание жадного до плотских утех, еще не старого, палача остаться с «дамой сердца» наедине, или результат еще одной хитроумной комбинации чекистов, преследовавших цель взять главаря бандеровского подполья непременно живым?

Увы, подлинных документов, проливающих на это свет, пока не обнародовано…

Как бы то ни было, но около 8 часов утра 5 марта начальник УМГБ Львовской области полковник Майструк и его заместитель полковник Фокин в сопровождении группы оперативников и солдат внутренних войск приблизились к дому 76-А села Белогорща, который указал сын Натальи Хробак, и в котором, скорее всего, скрывалась «сладкая парочка» Шухевич и Дидык.

Дом, где устроил свою лежку скрывающийся от правосудия бандитский главарь, представлял собой двухэтажное здание, на первом этаже которого проживал председатель сельсовета, а боковое помещение занимал кооперативный магазинчик. На втором этаже располагались две комнаты и кухня, а также лестница, которая вела на большой чердак.

Дальше есть смысл снова послушать Галину Дидык: «Раптом хтось дуже сильно стукає до дверей. Провідник (то есть Р. Шухевич. – А.П.) відразу заскочив до криївки, а я пішла відчиняти двері. Побачила, що там стоять озброєні люди, один – із наставленим до дверей дулом. Стало зрозуміло, що справа погана. У нас із Провідником було договорено: якщо якась неясна ситуація, я йду відчиняти двері, а він за цей час може мати можливість вискочити. Я подумала: якщо їх один-два, то поки вони увійдуть, поки будуть обшукувати хату, то Провідник зможе зникнути чи сховатись. Але мене відразу взяли за руки. Коли мене вели сходами вгору, я почала відразу голосно говорити: „Що ви тут хочете, чого шукаєте?” Я спеціально майже кричала, щоб дати знати Провідникові, хто сюди увірвався. Мене запхали в кімнату, посадили на табуретку і вимагали сказати, хто ще є у хаті. Спочатку було їх тільки двох. Але, чую, що сходами йде їх більше – справа погана!..».

Сообщница Шухевича сначала представилась «Стефанией Кулик, переселенкой из Польши», но оперативники мигом её опознали.

Как писал в упомянутой справке заместитель министра ГБ УССР генерал-майор Дроздов, далее Дидык было «категорически предложено, чтобы Шухевич Роман, который скрывается вместе с ней, сдался, и чтобы она оказала содействие этому, тогда им будет сохранена жизнь».

Снова цитата Дидык: «А я кричу, що нікого не знаю, що нікого тут більше нема. Безсумнівно, Провідник зрозумів, що діється…»

Убедившись, что по доброй воле эта дама любовника не сдаст, сотрудники МГБ начали обыск…

Сдаться и сохранить свою жизнь не пожелал сам главарь…

Далее Дидык рассказывала: «Я почула один вистріл. Вирвалась із рук, кинулася у другу кімнату з криком: «Ой, лягаймо!.. Зараз будуть стріляти!..» … От тепер, лежачи, я почала розжовувати ампулу з отрутою, яку я взяла під язик ще тоді, коли йшла сходами відчиняти двері. Я відчула, що вже непритомнію… Я ще чула постріл, один, другий, третій... Постріли були десь на вулиці. Я зрозуміла, ще це вже кінець».

Шухевич в этот момент, как потом стало ясно, прятался в специально оборудованной «криївке» – отгороженном деревянной перегородкой небольшом помещении в коридоре второго этажа, которое имело два раздвигающихся простенка и особый выход на лестницу, прикрытый ковром…

События развивались стремительно. Генерал-майор Дроздов так описывает их в своем документе: «Во время обыска из-за деревянной перегородки на площадке лестницы были произведены выстрелы. В это время по лестнице поднимались начальник отделения Управления 2-Н МГБ УССР майор Ревенко и заместитель начальника УМГБ Львовской области полковник Фокин. В возникшей перестрелке тов. Ревенко на площадке лестницы был убит. Во время стрельбы из укрытия выскочил бандит с пистолетом и гранатой в руке и бросился вниз по ступенькам, где наткнулся на полковника Фокина, который спускался вниз. В это время сержант Полищук, который стоял во дворе, подбежал и автоматной очередью убил бандита. В убитом был опознан главарь оуновского подполья в западных областях УССР Шухевич Ро

«В самом начале революции я твердо решил не отделяться от солдат и оставаться в армии, пока она будет существовать или же пока меня не сменят. Позднее я говорил всем, что считаю долгом каждого гражданина не бросать своего народа и жить с ним, чего бы это ни стоило»

А.А.Брусилов

В апреле — мае 1915 года, на русско-германском фронте разгорелись тяжелейшие бои. Немцы, перебросив с запада несколько лучших корпусов, развернули мощное наступление на правом крыле Юго-Западного фронта, в районе Горлицы. Русские армии дрогнули и начали отступать. Вместе со всеми отходила и 8-я армия генерала от кавалерии Алексея Алексеевича Брусилова, оставившая Перемышль. По артиллерии противник превосходил в 6 раз, а по тяжелым орудиям — в сорок! Очень не хватало и патронов. Брусиловские воины порой отбивали атаки врага одними штыками!

Но даже в период самых тяжелых боев того страшного лета 8-я армия умудрилась взять большое количество пленных, внезапным ударом разгромив 4-ю австрийскую армию. Она закончила отход в первых числах сентября успешным контрнаступлением, на время вернувшим русским Луцк и обеспечившим в дальнейшем овладение городом Ровно.

Трагедия пятнадцатого года

Армия Брусилова добилась бы еще больших результатов, но Алексею Алексеевичу не давали возможности развернуть самостоятельные действия. Когда императору Николаю II стало известно, что Брусилов вопреки директиве об отходе командующего Юго-Западным фронтом генерала от артиллерии Н. Иванова попытался действовать по-своему и упорно контратаковал, он немедленно потребовал установления полного контроля за действиями "чересчур самостоятельного" командарма.


О том, какая трудная обстановка складывалась на Юго-Западном фронте и в его тылу летом пятнадцатого года, правдиво написал американский журналист Джон Рид в очерке "Как они воевали", впервые опубликованном на русском языке в журнале "30 дней". Из-за нехватки боеприпасов, и прежде всего острейшего "снарядного голода", гибли или попадали в плен целые полки, бригады и дивизии, а в Архангельске скапливались горы снарядов, привезенных из Англии, но не доставленных на фронт, потому что железнодорожному начальству и чинам Артиллерийского управления никто не дал взятки… Некий полковник из армии Брусилова рассказал журналисту о пропаже 17 миллионов мешков муки, предназначавшихся для сражавшихся войск. Полковник предполагал, что мука была продана румынам, а затем переправлена в Австрию. Рид приводил также множество других чудовищных фактов воровства, взяточничества, беззакония и халатности, которые царили в русском тылу и на фронте.

Командарм Брусилов, разумеется, тоже был осведомлен об этих преступлениях и полагал широкое распространение коррупции нашей тяжкой бедой. Но в еще большей степени причиной "Великого отступления" и грозящей фронту катастрофы считал он неосмотрительную стратегию верховного командования. Для него она выражалась в полном непонимании обстановки командующим фронтом Ивановым, его мелочной придирчивости. Столь бездарным военачальникам, как Иванов, нельзя было доверять целый фронт.

Другой грубейшей ошибкой высшей власти, совершенной летом пятнадцатого года, Алексей Алексеевич считал принятие на себя роли Верховного главнокомандующего императором Николаем II вместо великого князя Николая Николаевича. "Преступны те люди, которые не отговорили самым решительным образом, хотя бы силой, императора Николая II от намерения возложить на себя те обязанности, которые он по своим знаниям, способностям, душевному складу и дряблости воли ни в коем случае нести не мог", — писал он впоследствии в своих воспоминаниях.

Но прежде чем разразилась революционная гроза, спровоцированная неудачной войной и бездарным правлением, Алексею Алексеевичу еще предстояло летом следующего года прославиться на весь мир успешным наступлением, вошедшим в историю под названием "Брусиловский прорыв".

Крестник Фельдмаршала Барятинского

Дальние предки Брусилова были выходцами из польско-литовского государства Речи Посполитой. Они вели свой род от известного польско-украинского воеводы Адама Киселя, недруга Богдана Хмельницкого и ярого противника воссоединения Украины с Россией. Несмотря на такую родословную, Брусиловы верой и правдой служили в русской армии в XVIII — XIX веках. Прадед и дед Алексея Алексеевича не поднялись выше чина секунд-майора. Зато отец, Алексей Николаевич, начав служить в 1807 году, участвовал в Бородинском сражении, был ранен и прошел затем всю Западную Европу в заграничных походах. Он совершал триумфальный въезд в Париж, а с 1839 года служил на Кавказе, участвуя в войне против Шамиля. Дослужился до генерал-лейтенанта.

Женился А. Н. Брусилов поздно, когда ему было уже за 60 лет. 19 августа 1853 года у него родился сын Алексей. Крестным отцом его пожелал стать главнокомандующий и наместник на Кавказе князь Александр Барятинский.

Вслед за Алексеем в семье вскоре родились Борис, Александр (умерший во младенчестве) и Лев. Борис впоследствии стал крупным землевладельцем, а Лев посвятил себя флотской службе, дослужился до контр-адмирала, начальника Морского генерального штаба. Их родители скончались, оставив малолетних детей на попечение богатой тетки. Та постаралась дать племянникам подобающее дворянам образование и воспитание. Алексей с 14 лет обучался в лучшем военно-учебном заведении России — Пажеском корпусе, где обнаружил склонность к военным дисциплинам, особенно кавалерийской езде.

По окончании учебы он выбирает местом будущей службы 15-й драгунский Тверской полк, стоявший на Кавказе, и отправляется в Тифлис. Здесь Брусилов поначалу ведет обычную для молодого офицера-холостяка жизнь: карты, пирушки, модные тогда еще дуэли, концерты или оперетки. Но Русско-турецкая война 1877-1878 годов резко меняет его представления о жизни…

Боевое крещение

К тому времени Алексей Брусилов стал поручиком и занимал должность полкового адъютанта. В апреле 1877 года его полк, включенный в т.н. Основной корпус под командованием генерала Лорис-Меликова, двинулся к турецкой границе. Корпус предназначался для вторжения в кавказскую часть Турции, а поручик Брусилов волею судеб оказался в авангарде соединения.

Тихой южной ночью тверские драгуны стали переправляться через пограничную реку Арпачай, разлившуюся от весеннего половодья. В темноте они то и дело теряли брод, и им приходилось вместе с лошадями плыть в ледяной воде. Но обошлось, однако, без потерь. Достигнув противоположного берега, русские кавалеристы тихо окружили турецкую казарму. Ожидалось, что турки, которые не могли не знать о приближении противника, вот-вот откроют огонь. Но все было тихо. И только когда один из драгун, говоривший по-турецки, постучал в ворота казармы, стало ясно: турки… безмятежно спали. То ли турецкое командование не оповестило свои пограничные части о начале войны, то ли проявил беспечность местный начальник, но аскеры оказались совершенно не готовы к бою и сдались драгунам без единого выстрела.

Поручик Брусилов не скрывал радости: в первой же операции удалось захватить важного пленника — командира турецкой пограничной бригады. Однако ветераны кавказских войн охладили его пыл: успех случаен, а турки — серьезные противники, они еще покажут себя. И последующие бои подтвердили их правоту.

…26 апреля русскому командованию стало известно, что к северу от Карса пасутся большие стада турецкого скота. Для их захвата были отряжены Тверской драгунский и казачий Горско-Моздокский полки. Но вместо стад скота русские кавалеристы натолкнулись на сильный турецкий отряд (кавалерия, артиллерия и пехота), совершавший вылазку из крепости. Пехотинцы-аскеры начали цепями наступать на русских. Драгуны и казаки спешились, залегли и открыли огонь. Тогда турки ввели в дело артиллерию. В русской цепи появились убитые и раненые. Поскольку силы врага явно превосходили наши, был отдан приказ садиться на лошадей и отходить.

Поручик Брусилов ехал шагах в десяти позади своего полкового командира полковника Неврузова. Вдруг неприятельский снаряд со страшным воем пронесся у Брусилова над головой, упал между ним и Неврузовым и разорвался. Лошадь полковника, совершив огромный скачок, оборвала поводья, понесла и врезалась в строй 3-го эскадрона, где ее остановили. А вот конь Брусилова от испуга вздыбился и опрокинулся навзничь. Вместе с конем упал и всадник, успевший, однако, освободить ноги от стремян. Но лошадь тут же вскочила и ускакала. Брусилов остался пешим…

Между тем весь отряд на рысях отходил, спеша в свой лагерь. Полковому адъютанту в лучшем случае грозил плен. Тогда он побежал по пахотному полю, надеясь только на скорость и выносливость своих ног. Но драгуны, честь им и хвала, не оставили поручика в беде: навстречу скакал трубач эскадрона и вел в поводу сбежавшую лошадь. Вскочив в седло, Брусилов вскоре догнал товарищей.

…Пока под плотно обложенным Карсом шли незначительные бои, отправленный в северо-западном направлении Ахалцыхский отряд русских войск не решался штурмовать крепость Ардаган. Лорис-Меликов отправил ему подмогу, куда вошли и тверские драгуны. На рассвете 4 мая 1877 года русские полки начали атаку Гюлявердынских высот, прикрывавших крепость. Один за другим солдаты карабкались на крутые скалы под жестоким артиллерийским огнем. Им удалось захватить линию турецких окопов, проходившую по вершинам. И тут выяснилось, чем объясняется столь упорное сопротивление османских канониров: они были прикованы к своим орудиям!

На следующий день начался штурм Ардагана, в котором участвовал и Брусилов. В послужном списке поручика появилась запись о первом поощрении: "За отличие, проявленное в боях с турками 4 и 5 мая 1877 года при взятии штурмом крепости Ардаган, награжден орденом Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом".

Карская эпопея

А осада Карса тем временем продолжалась. Турки обороняли мощную крепость упорно, то и дело совершая вылазки. Тогда вызывали на поле боя кавалерию, чаще всего драгун, вернувшихся из-под Ардагана. Поскольку местность была сильнопересеченная, эскадроны шли в разомкнутом строю на рысях. Турки, завидев всадников, отступали, а по русской коннице открывала огонь крепостная артиллерия. Такие вылазки повторялись чуть ли не каждый день. Естественно, драгуны несли потери…

Об этих изнурительных столкновениях Брусилов вспоминал впоследствии с неудовольствием: "Мы называли вызовы кавалерии к Карсу "выходами на бульвар", и этот "бульвар", признаться, нам изрядно надоел".

Слов нет, куда увлекательней было гнаться за башибузуками по горным дорогам или вести в чистом поле лихие атаки! Однако во время отражения турецких вылазок Брусилов приобрел важнейший для военного человека навык: умение стоять под огнем. Позже он понял: боевой выдержке нельзя научиться в лучшем военном училище, ее не освоить на маневрах, это можно постичь, только лично побывав, и не раз, под вражеским обстрелом. Только многократно стоявший под неприятельскими пулями и гранатами командир поймет, что можно, а чего нельзя ожидать от других людей, посылая их в пекло схватки. Только он знает пределы возможного в сражении и сможет точнее все рассчитать, организуя бой. Раз за разом самому водить бойцов в атаку, под свист пуль, грохот разрывов и стоны раненых товарищей — это тот боевой опыт, который необходим любому будущему военачальнику…

В сражении на реке Аладжа анатолийская армия турок потерпела поражение, потеряв 6 тысяч человек убитыми и ранеными и до 9 тысяч пленными, и укрылась за мощными стенами Карса. (этот османский оплот в Закавказье героически штурмовали войска генерала Муравьева в ходе Восточной (Крымской) войны 1853 — 1856 годов). За прошедшие с тех пор два с лишним десятка лет крепость стала еще более укрепленной. На фортах ее стояло свыше 300 орудий, а защищал Карс 25-тысячный гарнизон. Запасов продовольствия и боеприпасов у него вполне хватило бы на несколько месяцев обороны. Между тем приближалась зима — очень суровая в горном крае. Осаждающим негде было укрыться от свирепствовавшей непогоды — кругом голые скалы, обдуваемые ветрами, да редкие сожженные селения. Положение русских становилось все более сложным. Находившийся при штабе кавказской армии французский генерал де Курси запугивал:

— Я видел карские форты и одно могу посоветовать — не штурмовать их! На это нет никаких человеческих сил. Ваши войска храбры, они пойдут на эти неприступные скалы, но вы положите их всех и не возьмете ни одного форта...

Однако принявший командование над осаждающими Карс войсками генерал Лазарев, решительный и энергичный военачальник, не сомневался в успехе. Он повел регулярную осаду крепости. Пехота превратилась в землекопов: рыли траншеи и укрытия. Шло медленное продвижение к стенам: на 1000 шагов, затем на 200 шагов, еще на 100…

Турки тоже не дремали и пытались внезапными вылазками помешать осаждающим. Тогда в дело вступала кавалерия. На западной стороне по тревоге поднимался Тверской драгунский полк. Драгуны спешили навстречу туркам, переправляясь через мелководную речонку, но те всякий раз уклонялись от боя. Брусилов участвовал во всех контратаках. В самый разгар подготовки к штурму он получил погоны штабс-капитана.

В полночь 5 октября 1877 года воины лазаревских полков выслушали краткую речь генерала перед решающим штурмом крепости. Тверской полк должен не допустить прорыва противника из крепости по Эрзерумской дороге.

Русские наступали широко и мощно. Лишь только ночная мгла плотно легла на Карс и окрестные горы, пехотные колонны в полной тишине стали выдвигаться к турецким фортам. Огонь открывали только в упор или будучи обнаруженными противником. Повсеместно завязывались рукопашные схватки. Драгуны, разумеется, не видели в темноте поля битвы. Но музыку ее они научились слышать прекрасно. Сомнений не оставалось: наша брала! При первых лучах солнца стало видно: почти все вражеские форты пали. Там хозяйничали русские солдаты, поворачивая орудия против цитадели. Было ясно, что Карс обречен. Но сражение еще не кончилось. Теперь-то и наступал черед кавалерии. Колонны турок выходили из цитадели и двигались на запад, в сторону Эрзерума, надеясь пробиться к своим.
Полк драгун скорым маршем ринулся наперерез уходящему противнику. Но турецкая колонна встала. Вперед вышло несколько человек, оживленно махавших белыми флагами.

— Сдаются, сдаются! — пронеслось по рядам драгун.

Так оно и было. Впоследствии Брусилов рассказывал об этом эпизоде с обычной благожелательностью русского человека, сочувствующего чужому несчастью: "Рассматривая положение турок, нужно сознаться, что у них другого выхода не было: до Эрзерума не менее 3-4 переходов, вышли же они в одних куртках, без всякого обоза, и в таком состоянии, без пищи, по колено в снегу, пройти им до Эрзерума было бы невозможно".

За участие в штурме Карса Брусилов был награжден орденом Св. Станислава 2-й степени с мечами. За 7 месяцев войны он заслужил повышение в чине и 3 боевых ордена!

"Лошадиная академия"

В 1881 году штабс-ротмистра Брусилова откомандировали из Тверского полка на учебу в Офицерскую кавалерийскую школу. Она размещалась на Шпалерной улице близ Смольного монастыря в Петербурге, в приземистых просторных казармах, сохранившихся и доныне. Мог ли предполагать штабс-ротмистр, что здесь ему предстоит прослужить четверть века?

Когда он начинал учебу в школе, в ней было всего 36 учащихся офицеров — 23 армейца и 13 казаков. Брусилов оказался самым молодым. Многим его однокурсникам было уже за сорок…

За два года Брусилов побывал в лучших кавалерийских частях русской армии, познакомился с замечательными конниками, опытнейшими боевыми офицерами. На него обратил внимание генерал-инспектор кавалерии великий князь Николай Николаевич. По окончании школы Брусилова решено было оставить в ней, чтобы он передавал свои блестящие познания другим офицерам.

Став старшим учителем верховой езды (так называлась его должность), Брусилов внедрил в школе трудное кавалерийское упражнение, известное под названием “парфорсная охота”. Группа охотников преследует верхом оленя или волка. Гонимое животное во время бега меняет направление, стремясь скрыться в овраге или перелеске. Вот почему к такой охоте способны только очень опытные и выносливые наездники.

Спустя годы с помощью великого князя Николая Николаевича Брусилов добился повсеместного введения парфорсных охот в русской кавалерии.

3 февраля 1902 года государь подписал приказ о назначении Брусилова начальником Офицерской кавалерийской школы. "Лошадиная академия" — так прозовут вскоре это уникальное учебное заведение вылощенные генштабисты, которым, по установленному порядку, по окончании академического курса еще предстояло пройти здесь практическую переподготовку. Начальник школы не уступал капризам высокородных учеников, и немало аристократов, занимавших крупные посты в конных дивизиях, но не умевших по-настоящему даже держаться в седле, подпортили свою карьеру, получив от Брусилова нелестные характеристики.

Учиться в школе при нем было нелегко, недаром одно из упражнений по верховой езде слушатели даже прозвали дыбой. Но и подготовку кавалерийские начальники получали преотличнейшую. С легкой руки Алексея Алексеевича в программе здешнего обучения были такие предметы, которые уж никак не вязались с барскими привычками высшего сословия. Граф Игнатьев вспоминал: "В перерывах езды мы еще обучались бою на саблях, иногда рубке и даже ковке в эскадронной кузнице, где любители ухитрялись изготовить подкову, вместо трех, в два нагрева. Экзамен по этому предмету как раз был последним при окончании зимнего курса… Перед покрытым красным сукном столом вестовые держали несколько неоседланных лошадей. Я должен был отвечать первым, расковав и расчистив одно из копыт какой-то серой кобылы. Председатель комиссии, Брусилов… увидев меня в кожаном фартуке, с молотком и клещами в руках, сказал, улыбнувшись: "Это вам уже не стратегия!"

В эти годы "профессор конного дела" Брусилов, как полушутливо прозвали его в русских войсках, писал в своих статьях: "Кавалерист — не берейтор, не узкий манежный специалист, а конный воин, составляющий единое целое с лошадью… Он должен учиться работать при всяких условиях, то есть по всякому грунту, в гололедицу, в глубоком снегу, в мороз, в оттепель…" Фактически Алексей Алексеевич, в свое время, может быть, единственный в русской армии, призывал последовательно реализовывать важнейший принцип военного обучения: учить войска тому, что необходимо на войне. И он, кстати, первым высказал идею массированного применения конницы в крупных боевых операциях будущих войн, предложив создавать конные армии (что и было реализовано в годы Гражданской войны его учениками).

В апреле 1906 года по настоянию великого князя Николая Николаевича генерал-лейтенанта Брусилова назначили начальником 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. С первых дней своего командования Брусилов стремился подтянуть дисциплину, наладить кавалерийскую и боевую подготовку. Он делал все возможное, чтобы гвардия была достойна своего имени и действительно служила для армейских частей образцом воинских доблестей.

Гнилая Липа и Золотая Липа

С началом Великой войны, как называли тогда Первую мировую, Брусилова ждал приятный сюрприз: его назначили командовать 8-й армией Юго-Западного фронта. Уже в первые месяцы он показал, что австро-венгерская разведка жестоко заблуждалась на его счет, охарактеризовав в одном из донесений верховному командованию как недалекого генерала, который "едва ли может справиться с должностью командира корпуса".

Его армия занимала южный фланг фронта от румынской границы до Проскурова. 5 августа, буквально на второй день после того, как плохо подготовленные армии Северо-Западного фронта под командованием генералов Самсонова и Ренненкампфа вторглись в Восточную Пруссию, внимая отчаянным крикам французов о помощи, Брусилов тоже начал наступательные действия, только куда более успешные. Быстро перейдя реку Сбручь, служившую государственной границей, войска 8-й армии сломили сопротивление австрийцев и стремительно выдвинулись к рекам Золотая Липа и Гнилая Липа, где и состоялось первое настоящее, как его называет Алексей Алексеевич, сражение. В нужные моменты использовав пехотные и артиллерийские резервы и применив обходной маневр, он выиграл это первое крупное столкновение с врагом.

Успех на Гнилой Липе стоил Брусилову больших волнений — ведь он впервые в боевой, быстро менявшейся обстановке руководил войсковым объединением.

Вопреки проискам царицы и Распутина

Успехи Брусилова вызвали всплеск зависти к нему Петербурге. В начале 1915 года его пожаловали званием генерал-адъютанта. Но, как сказал сам царь, оно было дано ему не за боевые заслуги, а, оказывается, "за высочайшее посещение" 8-й армии и хороший обед в штабе. Газеты ничего не писали о его повышении, зато по столице ходили нелепые сплетни. Супруга писала ему: "В тылу я слышу и вижу многое, о чем ты понятия не имеешь; многие распоясались окончательно и в штабах иначе, как "выскочка" и "берейтор", тебя не называют. Как же, без академии, без протекции достиг такого положения".

Алексей Алексеевич старался быть выше кляуз и интриг, хотя они его очень огорчали.

17 марта 1916 года Брусилов был назначен командующим Юго-Западным фронтом вместо смещенного наконец генерала Иванова. Он сразу стал готовить фронт к активным наступательным операциям.

На совещании командующих фронтами и начальников их штабов в Ставке Верховного главнокомандующего в Могилеве 1 апреля 1916 года начальник штаба Ставки генерал М. Алексеев предложил главный удар нанести войсками Западного фронта, где имелось двойное превосходство над немцами. Юго-Западному фронту отводилась вспомогательная роль — Алексеев считал, что к серьезному наступлению он не способен. Тем более что, по данным разведки, австро-венгры создали мощные оборонительные позиции, состоявшие из 3 — 4 укрепленных полос, расположенных на расстоянии в 5 — 10 км одна от другой, каждая в две-три линии окопов с узлами сопротивления. Обороняла их полумиллионная группировка с многочисленной артиллерией и пулеметами. Но Брусилов категорически не согласился с начальником штаба Ставки и заявил, что его войска не только могут, но и должны наступать. Алексеев вынужден был дать согласие. Вернувшись из Ставки, Брусилов собрал командармов и изложил им свой план наступления, оригинальный и смелый. Он в корне отличался от общепринятых взглядов на проведение прорыва.

Тогда считалось аксиомой, что прорыв следует осуществлять в одном месте, сосредоточив здесь максимальное количество артиллерии и людских резервов. Но скрытно провести подготовку к такому массированному удару Брусилову было невозможно. Противник, имея хорошую разведывательную авиацию, мог сразу же определить единственное место сосредоточения войск и быстро, пользуясь развитой сетью железных дорог, подтянул бы дополнительные силы для укрепления обороны и контрудара.

Поэтому Алексей Алексеевич придумал свой способ взламывания вражеской обороны. Он решил осуществить попытки прорыва одновременно на нескольких участках, заставив противника рассредоточить внимание, силы и средства, сбив его с толку и лишив возможности перебрасывать резервы на угрожаемое направление.

Другим неожиданным новшеством оказалась артиллерийская подготовка наступления. Утром 22 мая все артиллерия Юго-Западного фронта открыла общий огонь по проволочным заграждениям и окопам противника. Тяжелые орудия и гаубицы, траншейные и полевые пушки, мортиры и бомбометы методично, с небольшими интервалами молотили передовые позиции немцев и австро-венгров. Временами обстрел прекращался. Оглушенные и напуганные солдаты противника выползали из полуразрушенных укрытий и готовились к встрече русской пехоты. Но не более чем через четверть часа огонь возобновлялся.

Первой пошла вперед 9-я армия в Буковине. Уже к 3 часам дня 22 мая она заняла всю передовую укрепленную полосу противника, захватив в плен более 11 тысяч солдат и офицеров. Затем перешла в наступление 23 мая 8-я армия. На ее участке наметился главный успех. 4-я австро-венгерская армия эрцгерцога Фердинанда была снова разгромлена, на этот раз в излучине реки Стырь. За три дня австрийский фронт был прорван на протяжении 80 км и откатился на добрую сотню километров.

К концу июля 11-я армия дошла до истоков Буга, 7-я пробилась к Галичу, 9-я взяла Черновцы и ворвалась в Карпаты.

Победоносное наступление принесло ему великую славу как в России, так и за ее пределами. Австро-германская коалиция понесла в результате брусиловского наступления тяжелые потери: в период с 22 мая по 1 ноября только пленными она лишилась свыше 450 тысяч солдат и офицеров. Число убитых и раненых превышало полтора миллиона человек. Кайзер Вильгельм вынужден был перебрасывать войска в Карпаты из-под Вердена. Австро-венгерская армия полностью утратила боеспособность, а Германия с 1917 года вынуждены были перейти к стратегической обороне, что во многом предопределило окончательную победу Антанты в 1918-м…

Но беда была в том, что соседние фронты практически не поддержали героические усилия Юго-Западного фронта. Немцы перебросили с участков Западного и Северного фронтов крупные силы против Брусилова, и грех было русским военачальникам не воспользоваться этим. Однако командующий Западным фронтом генерал Эверт, несмотря на уговоры его Ставкой и генералом Алексеевым, все медлил с наступлением. И упустил выгодный момент — его войска двинулись на Барановичи лишь 20 июня.

Удар вышел слабый и закончился неудачей. Северный фронт Куропаткина вообще не предпринял ни одной попытки к наступлению.

Случилось то, чего больше всего опасался Брусилов: он оказался в наступлении один, без помощи соседей. Но Алексей Алексеевич не знал, что его войска остались без поддержки еще и благодаря закулисной интриге, которая плелась вокруг его имени и организованного им наступления могущественнейшими людьми: императрицей Александрой Федоровной, немкой по рождению, "святым" старцем Григорием Распутиным-Новых и даже оказавшимся под их влиянием государем императором. Буквально за день до начала прорыва австро-венгерских позиций, 21 мая, Брусилова вызывал к прямому проводу начальник штаба Ставки Алексеев. Он "передал мне, что Верховный главнокомандующий желал бы отложить атаку, чтобы собрался кулак и ударил в одном месте, — вспоминал Брусилов. — На это я ему ответил, что каждый имеет свою методу, а я задумал ударить по всему фронту и менять этого не могу и не хочу. Если недовольны мною, то надо сменить, а не требовать перемены действий".

Алексей Алексеевич не ведал, что сие странное пожелание царя возникло сразу после того, как его в могилевской Ставке посетила царица.

4 июня, когда обозначился крупный успех Брусилова, Александра Федоровна передала мужу новую порцию "вещих слов" Распутина-Новых, из которых следовало, что Северный фронт надо с наступлением придержать. 25 июля — очередное откровение "святого": "Не следует так упорно наступать". Усилия придворной партии возымели действие, и Николай II отдал командующему Юго-Западным фронтом прямой приказ о приостановке наступления.

На посту Главковерха

В февральские дни 1917 года Брусилов присоединился к Думе и обратился к царю с просьбой отречься от престола. Кое-кто из царской камарильи, зная популярность Брусилова, видел в нем подходящего кандидата в военные диктаторы, «усмирителя» восставшего народа. Однако расчетам этим не суждено было осуществиться.

Февральская революция не явилась для Брусилова неожиданностью. Он видел и ее дальнейший путь. «…Мне стало ясно, что дело на этом остановиться не может и что наша революция обязательно должна закончиться тем, что у власти станут большевики», – пишет в своих воспоминаниях Брусилов. Он правильно оценивал настроение солдат, утверждая, что «на правительство они не надеются, для них все в Совете рабочих и солдатских депутатов. Если затронуть последний – это вызывает у них злобу и раздражение… Среди солдат много было рабочих и людей, уже подготовленных к политической жизни, многие из солдат были большевики…».

Брусилов не сочувствовал брожению в солдатской массе. Для него это был «хаос», «развал» русской армии. Он выступал против знаменитого приказа № 1 и солдатских комитетов, считая, что деятельность этих организаций должна ограничиваться лишь «текущими нуждами» солдат. Брусилов восстановил полевые суды. и смертную казнь на фронте, энергично боролся за укрепление дисциплины, ограничивал собрания и митинги, принимал крутые меры против распространения большевистской агитации.

В мае 1917 года его назначили верховным главнокомандующим. Но к этому времени Брусилову уже стало ясно, что продолжать войну нельзя, что за интересы помещиков и капиталистов русские солдаты в бой не пойдут. Свое согласие принять пост верховного главнокомандующего он объяснял лишь тем, что «решил остаться в России и служить русскому народу».

«В самом начале революции я твердо решил не отделяться от солдат и оставаться в армии, пока она будет существовать или же пока меня не сменят. Позднее я говорил всем, что считаю долгом каждого гражданина не бросать своего народа и жить с ним, чего бы это ни стоило», – пишет Брусилов в воспоминаниях. Именно эти взгляды привели его, русского воина и гражданина, в ряды Красной Армии.

Ломка сложившихся убеждений была длительной и нелегкой. Брусилов знал одно – с Россией, с русским народом порвать он не может.

Но Верховным главнокомандующим Алексей Алексеевич пробыл менее двух месяцев — с 22 мая (4 июня) по 19 июля (1 августа) 1917 года. Глава Временного правительства Керенский не простил ему провал летнего наступления, хотя Брусилов сделал, кажется, все возможное для организации победоносной операции. Например, поднять боевой дух солдат он пытался, поощряя создание частей со всевозможными громкими названиями — "железные", "стальные", "ударные", "штурмовые". Так возник и женский "батальон смерти" во главе с нижегородской крестьянкой Марией Бочкаревой. Когда Бочкарева обратилась к Брусилову с предложением создать батальон женщин-смертниц, генерал поддержал эту идею, увидев в ней средство устыдить не желающих идти в бой солдат.

Уязвленный скоропалительным смещением со своего поста, Брусилов вместо приезда в Петроград для передачи дел попросил разрешения уехать на время в Москву. Это было ему позволено телеграммой Керенского с оскорбительной припиской: "Впредь до особого распоряжения в Петроград не прибывать".

Полностью отставленный от дел, Брусилов поселился в купленной им некогда квартире в Мансуровском переулке близ Остоженки. В дни октябрьских боев в Златоглавой этот район, где размещался штаб Московского военного округа, стал местом ожесточенных столкновений. Применялась и артиллерия. Один снаряд разорвался прямо в квартире Брусилова. Несколько осколков попало в правую ногу генерала, раздробив кости. Домашние кое-как перенесли его, теряющего сознание от боли, переулками в небольшой лазарет ближайшего лицея, а затем он был переправлен в госпиталь к известному хирургу С. Рудневу. "Моя первая в жизни огнестрельная рана, — скажет Брусилов. И горько добавит: — Она получена от русского снаряда…"

На больничной койке Алексей Алексеевич пролежал восемь месяцев, в течение которых генерала навещали представители различных антибольшевистских организаций. Так, дворянка Нестерович-Берг, выполнявшая роль связной между московским подпольем и создателями Добровольческой армии генералами Алексеевым и Корниловым, передала Брусилову письмо с предложением бежать на Дон. Генерал, по свидетельству этой дамы, ей ответил: "Никуда не поеду. Пора нам забыть о трехцветном знамени и соединиться под красным".

Тем не менее по выписке из госпиталя в июле 1918 года полководца вскоре посетил разыскивавшийся чекистами резидент английской разведки Брюс Локкарт. Он тоже предложил Брусилову бегство, на этот раз в Самару, где подняли мятеж чехословаки. Брусилов от участия в Гражданской войне отказался. Но вскоре ВЧК перехватила письмо Локкарта, в котором тот писал о планах все-таки сделать автора Луцкого прорыва, популярнейшего генерала вождем белого движения. После этого чекисты арестовали Брусилова и поместили на кремлевскую гауптвахту. Здесь к нему в камеру пришел руководитель ВЧК Дзержинский. Он рассказал о письме Локкарта и пояснил, что напрямую генерала ни в чем не обвиняют, но, учитывая планы врагов революции, вынуждены продержать его некоторое время под стражей.

После двухмесячного заключения Алексея Алексеевича выпустили под подписку о невыезде из Москвы и обещание не участвовать в антисоветской деятельности.

"Суди меня Бог и РОССИЯ!"

По совету друзей, служивших в Красной Армии, бывших царских военачальников, с 1919 года Брусилов участвует в работе Военно-исторической комиссии по изучению и использованию опыта Первой мировой войны. 1 мая 1920 года, встревоженный известиями о нападении Польши на Советскую республику, он обращается к начальнику Всероссийского главного штаба Н. Раттэлю, своему прежнему сослуживцу, с письмом, предложив создать "совещание из людей боевого и жизненного опыта для подробного обсуждения настоящего положения России и наиболее целесообразных мер для избавления от иностранного нашествия". Так возник консультативный орган из семи бывших генералов под председательством Брусилова, названный Особым совещанием.

По инициативе Брусилова было составлено воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились», опубликованное в «Правде» 30 мая 1920 года, с призывом поступать на службу в Красную Армию и идти на Польский фронт.

«В этот критический исторический момент нашей народной жизни, – писал в этом воззвании А. А. Брусилов, – мы, ваши старшие боевые товарищи, обращаемся к вашим чувствам любви и преданности к родине и взываем к вам с настоятельной просьбой… добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную Армию на фронт или в тыл, куда бы правительство Советской, Рабоче-Крестьянской России вас ни назначило, и служить там не за страх, а за совесть, дабы своей честною службою, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию и не допустить ее расхищения, ибо в последнем случае она безвозвратно может пропасть, и тогда наши потомки будут нас справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что мы… не использовали своих боевых знаний и опыта, забыли свой родной русский народ и загубили свою Матушку-Россию».

Пре