Вечер, поезд, огоньки, Дальняя дорога…
Дай-ка, братец, мне трески, И водочки немного.
Бассан-бассан-бассана, Бассаната-бассаната…
Что с вином, что без вина – Мне на сердце косовато.
Я седой не по годам, И с ногою высохшей,
Ты слыхал про Магадан?!Не слыхал?! Так выслушай,
А случилось дело так: Как-то ночью странною
Заявился к нам в барак «Кум» со всей охраною,
Я подумал, что конец, Распрощался матерно…
Малосольный огурец Кум жевал внимательно.
Скажет слово и поест, Морда вся в апатии,
«Был, – сказал он, – главный съезд Славной нашей партии.
Про Китай и про Лаос Говорились прения,
Но особо встал вопрос Про Отца и Гения».
Кум докушал огурец И закончил с мукою:
«Оказался наш Отец Не отцом, а сукою…»
Полный, братцы, ататуй! Панихида с танцами!
И приказано статуй За ночь снять на станции.
…Ты представь – метет метель, Темень, стужа адская,
А на нем одна шинель Грубая, солдатская,
И стоит он напролом, И летит, как конница,
Я сапог его кайлом, А сапог не колется,
Помню, глуп я был и мал, Слышал от родителя,
Как родитель мой ломал Храм Христа Спасителя.
Бассан-бассан-бассана, Черт гуляет с опером,
Храм – и мне бы ни – хрена, Опиум, как опиум,
А это ж Гений всех времен, Лучший друг навеки!
Все стоим ревмя ревем, И вохровцы, и зэки,
Я кайлом по сапогу Бью, как неприкаянный,
И внезапно сквозь пургу Слышу голос каменный:
«Был я вождь вам и отец, Сколько мук намелено!
Что ж ты делаешь, подлец?! Брось кайло немедленно!»
Но тут шарахнули запал, Применили санкции, –
Я упал, и Он упал, Завалил полстанции…
Ну, скостили нам срока, Приписали в органы,
Я живой еще пока, Но, как видишь дерганный…
Бассан-бассан-бассана, Бассаната-бассаната!
Лезут в поезд из окна Бесенята, бесенята…
Отвяжитесь, мертвяки! К черту, ради Бога…
Вечер, поезд, огоньки, Дальняя дорога…
Галич
