Вокруг Сирии не утихают страсти. Кипит международный котел западного негодования по поводу «диктаторского режима» Асада, посмевшего ослушаться западных политиков и продолжающего гнуть свою линию. Состоявшееся недавно заседание так называемой «группы друзей Сирии» показало, что страны Запада будут создавать и развивать уже имеющиеся альтернативные механизмы реализации поставленных целей и задач.

Во-первых, это использование нового формата принятия коалиционных решений – тех самых «групп друзей». Впервые это было обкатано на Ливии. Теперь очередь Сирии. С одной стороны, такой формат без приглашения тех стран, которые не согласны с западной точкой зрения на конкретную ситуацию, позволяет им идти в обход Совета Безопасности, где спорные решения нередко блокируют Россия и Китай. С другой – создается подобие легитимности принимаемых решений, потому что в такую группу удается привлечь практически все западное сообщество и различных региональных союзников. Практика созыва таких международных форумов была заложена еще во времена первой Боннской конференции по Афганистану. Сейчас же речь идет о более компактных форматах международных встреч, которые являются не просто площадками для обмена мнениями, но и неформальными политическими альянсами, под эгидой которых происходит легитимизация военных операций НАТО.

Расширение роли, задач и функций НАТО – это вторая составляющая трансформации нынешней среды международной безопасности, в рамках которой мы сегодня существуем и чьей характерной чертой является трансформация альянса и его превращение в политический союз на военной основе с глобальными интересами и глобальным присутствием. Сегодня НАТО продолжает эволюционировать в сторону глобального кризисного менеджера с повсеместным военным участием, косвенным или прямым, но непременно во всех регионах мира, где у Запада есть свои интересы. Такая ситуация не должна никого удивлять. К этому альянс планомерно шел на протяжении последних двадцати лет. Бомбежками Югославии и той ролью, которую страны НАТО сыграли в Балканских кризисах, альянс заявил о себе, как о структуре, которая не будет довольствоваться исключительно Статьей 5 и обороной своих членов от внешнего вторжения, но хочет примерить на себя новые функции, причем за пределами своей традиционной сферы влияния.

Следующим шагом стал Афганистан, где альянс вышел не просто за пределы своего влияния, но за европейские границы вообще, тем самым недвусмысленно обозначив свои глобальные устремления.

По-настоящему обкатать роль уже не регионального, а международного кризисного менеджера в Афганистане получилось плохо, но альянс извлек из афганской кампании кое-какие военно-политические уроки. И вот в 2010 – 2011 гг. появляются новые натовские документы (Доклад «группы мудрецов»; Активное вовлечение в общую безопасность»; «Политико-военные рамки для участия партнеров в операциях под командованием НАТО», статья Расмуссена «НАТО после Ливии»), подтверждающие, что НАТО не рассталась с мыслью о глобальном контроле над международной безопасностью, просто теперь этот контроль альянс будет осуществлять не собственноручно, а руками своих вненатовских партнеров и союзников по всему миру. И невольно возникает образ альянса, одной ногой стоящего в Европе, а другой – в Японии, Австралии, Южной Корее… Ливия стала первой жертвой новой натовской стратегии активного партнерства, где партнерами, по разным причинам, выступили арабские страны и монархии Персидского залива. Теперь очередь Сирии.

Не за горами времена, когда в Арктике России придется иметь дело не с отдельными странами, имеющими свои интересы в этом регионе, а со всем альянсом в целом (о своих «арктических интересах» НАТО уже заявляла публично, и не раз).

И пока что у НАТО все неплохо получается, поскольку противопоставить что-либо такому глобальному натиску западников, с их фиговым листочком с древа демократии и прав человека в качестве прикрытия, сложно. Тем более что наши западные партнеры в совершенстве овладели умением вести информационные войны и пропаганду, с которой мы, наивные люди, по зову демократического порыва попрощались в лихие 90-е.

Ярким подтверждением тому стала состоявшаяся в начале февраля Мюнхенская конференция по безопасности, получившая в свое время широкую известность после памятной речи Владимира Путина в 2007 г. Форум, созданный во времена «холодной войны» для обсуждения вопросов европейской безопасности, – в этом году стал площадкой для жарких дискуссий вокруг сирийской темы и громких ругательств в адрес России, посмевшей заветировать предложенный Западом вариант резолюции по Сирии.

Гроза разразилась во второй день конференции, поскольку в первый – еще не было известно, чем кончится голосование в Совете Безопасности (по мюнхенскому времени оно должно было состояться ночью). Поэтому выступление нашего министра иностранных дел Сергея Лаврова прошло относительно спокойно. Министр изложил общее видение Российской Федерацией сегодняшней ситуации в мире в контексте серьезных общественно-политических сдвигов в странах Северной Африки и Ближнего Востока, а потом детально разъяснял, отвечая на вопросы из зала, позицию России по Сирии, и почему Москва возражает против первоначального варианта резолюции. Однако по большому счету эти разъяснения мало кого интересовали. В зале все еще витал дух выступления госпожи Хиллари Клинтон, которая в свойственной американцам мессианской манере говорила о торжестве демократии, шагающей по Большому Ближнему Востоку, и защите мирных граждан от кровавых диктаторов, к которым она, без сомнения, причисляет и Башара Асада. Но все это было еще достаточно мирной преамбулой. Настоящая истерика началась утром второго дня, когда стало известно: Россия и Китай наложили вето на резолюцию по Сирии.

Что тут началось!.. Отметились все.

Пнуть Россию не попытался только ленивый. Масло в общий огонь осуждения и порицания России (Китай как-то сразу отошел на второй план, словно Пекин и не голосовал вовсе) подливали так называемые общественные деятели.

С трибуны истерично призывала к поддержке демократии на Ближнем Востоке и в Северной Африке писательница из Йемена Таваккул Карман, новоиспеченная нобелевский лауреат по литературе: «Совет Безопасности призван защищать права человека и протестовать против жестокости. Происходит наоборот, Россия поддерживает диктатуру». Зал дружно зааплодировал. Но дальше всех пошел господин Кеннет Рот, исполнительный директор организации Human Rights Watch, который, во-первых, «пристыдил» русских и китайцев (снова аплодисменты) за «неправильное» голосование, идущее вразрез с ожиданиями западных стран. Во-вторых, в связи «с аморальным поведением русских» предложил лишить Россию права вето. И, в третьих, изобрести некие «новые нормы поведения в Совете Безопасности, где необходимо избегать ветирования вопросов, касающихся преступлений против человечности или ситуаций насилия подобных тем, что имеют место в Сирии». Фактически господин Рот публично изложил то, что пока еще на дипломатическом уровне наши западные партнеры не озвучивают, но к чему планомерно продвигаются путем укрепления роли НАТО и формирования новых площадок, где в рамках собственного дружеского клуба без участия русских и китайцев, имеющих право вето в СБ, можно решать вопросы международного вмешательства в конфликты, затрагивающие интересы Запада. Конечная цель подобных действий – отправить на свалку Совет Безопасности ООН и всю систему балансов, выстроенную после Второй мировой.

Это, безусловно, не отвечает базовым интересам России, для которой сохранение вето в Совете Безопасности есть важнейший залог особой позиции в международных делах. Это право было завоевано ценой 27 миллионов жизней наших сограждан и потерять его в угоду политическим пристрастиям западных партнеров, плохо маскирующих свое стремление перестроить современную систему принятия решений в соответствии со своим видением под борьбу за демократию и права человека, – мы не должны ни при каких обстоятельствах. Ведь это видение заключается в следующем: никто не должен мешать реализации поставленных Западом задач – никто, в том числе Россия.

Мы никак не можем согласиться с такой постановкой вопроса, иначе будем просто изъяты из системы принятия глобальных решений и перестанем пользоваться, по меткому выражению В. Путина, «привилегий проводить независимую внешнюю политику». Поэтому, по мнению Путина (и с ним нельзя не согласиться), «важно, чтобы ООН и ее Совет Безопасности могли эффективно противостоять диктату со стороны ряда стран и произволу на международной арене» («Московские новости», 27.02.2012). Но такая политика России будет закономерно усиливать изжогу у наших партнеров, уже вкусивших свободу действий в Югославии, Ливии, Ираке и многих других местах планеты. Готовы ли мы противостоять этому нарастающему процессу, особенно в информационном плане?

Судя по все той же Мюнхенской конференции – нет. Разговоры о том, что Россия постоянно проигрывает информационные битвы, давно уже набили оскомину. В информационном смысле наша внешняя политика абсолютно ситуативна и работает в замедленном режиме. Что говорить о средствах массовой информации, вся западная мощь которых заточена на нас во время острых конфликтов и кризисов, если на форумах, подобных Мюнхенскому, озвучивать позицию России практически некому. Да, С. Лавров выступил убедительно, да, был бывший министр иностранных дел Иванов, еще пара человек, публично выступавших от лица нашей страны по разным внешнеполитическим темам. Но этого недопустимо мало! Министр выступает в рамках официальной части, и его выступление должно сопровождаться планомерной работой наших публичных экспертов, которые должны десятками присутствовать на таких мероприятиях и стараться если не менять западное общественное восприятие России, то хотя бы озвучивать и доносить до них позицию Москвы по разным международным темам, отстаивать ее, в конце концов.

А у нас получается, что общественный фон России на Западе создают одни и те же из одной и той же, совсем не пророссийской колоды, которые вместо того, чтобы отстаивать позицию своей страны, включаются в общий хор ее критиков.

И пока так будет продолжаться, пока не будет дано слово молодым экспертам, свободно владеющим английским и другими языками, способным к нестандартному мышлению и заряженным здравым патриотизмом, позволяющим отделять черное от белого, и не бичующим свое Отечество при любом удобном случае на глазах у своих западных партнеров, чтобы заслужить от них поощрение или финансовую помощь, – до тех пор кардинально изменить отношение к российской внешней политике и к России в целом будет трудно.